*****
В тот день дождь лил как из ведра. Айноске буквально сбежал от всех проблем, так как из-за погоды отменились некоторые мероприятия. Свободных минуток было всегда мало, но теперь он полностью отдался воле своих чувств. Переодевшись в простую спортивную одежду, мужчина натянул на голову капюшон кофты. Потрёпанный годами скейт стал верным другом именно сейчас, когда он никого не хотел видеть. Если уж он сбежал даже от «верного пса», то состояние души было крайне отвратительным. И, несмотря на скользкую дорогу впереди, «Адам» ехал вперёд. Ему было плевать на то, что одежда начала промокать, как и на то, что он в любой момент мог бы упасть. Снова оказаться в грязи… Но теперь не страшно падать. Он же совсем один. Никто не смотрит на него. И первый попавшийся парк стал для него отправной точкой. Шиндо совсем не обратил внимание, что это место было излюбленным парком Ланги и его друга, но они сейчас явно сидят дома и делают уроки, но… — Адам? — даже шум дождя не смог заглушить голос, который он не готов был услышать именно сейчас, когда ему так плохо, — эм… Давно не виделись… Политик слабо вздрагивает, но поворачивает голову к единственному человеку, который смог его понять. «Еве», что привнесла краски всего мира в его серую жизнь. Ланга вновь оказался в нужное время и в нужном месте. — Ты весь промок… — их «диалог» продолжился, но говорил только Сноу, Шиндо продолжал молчать, — почему ты тут один? — А с кем мне ещё быть? — наконец-то отвечает мужчина, но вопросом на вопрос. Хоть и получилось немного грубо, однако Хасегава не теряет надежды и продолжает расспрашивать его. В который раз Айноске поражается этому школьнику. Он и раньше удивлял его, так и сейчас… Промокший до нитки, но стоит тут, как и он сам, один под этим проклятым дождём. — Зачем ты тут, Ланга? Мокрый полностью, так ещё и со скейтом в руках. Хотел покататься? А как же твой рыжий друг? — он засыпал его вопросами, но ответы получил сразу. Снежок всегда отвечал как есть и не юлил с ответами. — Хотел побыть один. В такую погоду я чувствую себя не очень хорошо, вот и сейчас… — взгляд прекрасных голубых глаз чуть затухает, — а ты почему здесь? — По той же причине, что и ты, Сноу, — поднимая голову, политик закрывает глаза и подставляет точёное лицо под прохладные капельки дождя. Вот так, под шум ливня в молчании, они стояли, и каждый думал о чём-то своём. Тишину не хотелось нарушать, но стоило бы, ведь всё сильнее обстановка менялась между ними. Становилось неловко. — Прокатимся? — и опять он сделал шаг первым. Стал тем, кто выдернул Айноске из этой трясины, в которую он опустился ещё тогда, будучи подростком. Тихий ответ был дан спустя некоторое время. Но проведённые часы вместе пролетели очень быстро, никто из них не успел насладится «гонкой», которую они устроили молча…*****
Возвращаясь в нынешнее время, Адам не мог теперь отпустить Лангу просто так. Нет, он полюбил это чистое и прекрасное создание, которое любит его, пусть и иначе. Хасегава не признаётся, что в его душе давно бушует ураган чувств к своему возлюбленному. Он просто не умеет проявлять эмоции так же открыто. — Ты чего, Рэки? — школьник посмотрел на своего друга и заметил его недовольство. Вообще он прекрасно понимал, что Кян недолюбливает мужчину, но и сделать ничего не мог. Приходилось только возмущаться и пыхтеть где-то в стороне. — Ты ещё спрашиваешь?! — начал свою триаду тот, но быстро был прерван. — Не начинай снова скулить, — алые глаза недобро сверкнули в сторону рыжего парня, но стоило им опуститься на объект обожания, как вся злость вмиг улетучилась, — поедешь сегодня ко мне? Вопрос был внезапным. Хасегава даже подвис, переваривая такую информацию, но когда до него дошёл смысл вопроса, то коротко кивнул в ответ. Примечая, как его возлюбленный счастливо улыбнулся, парень попросил его подождать, чтобы они с Рэки смогли закончить тренировку. И ему позволили. Вообще, Айноске ни в чём не отказывал своей Еве. Стоило только попросить, и это было уже в руках любимого парня. То же самое было и с его матерью. Нанако переживала за сына, но, увидев всю искренность политика, быстро дала согласие. Главное, что её сын счастлив… Да, очень сильно счастлив… Просто не признаёт этого… Ланга ни за что не признается, как он счастлив быть рядом с Айноске и Адамом. Как ему приятны его объятия и как хорошо быть с ним в этой тишине… Кстати о ней. После суматошного дня Хасегава поехал к Шиндо. У мужчины был свой пентхаус в самом завидном районе, где жили только богатенькие отпрыски. А как известно, Айноске таковым считается. И проведённое время с возлюбленным за просмотром фильма, поеданием вредной пищи (Ланга приучил Шиндо и к этому), разморили парнишку. Ему стоило бы идти спать, да только уснуть в одиночестве он никак не мог. Привычка быстро появилась, если под боком не было горячего (как печка) партнёра. Покрутившись ещё какое-то время, Хасегава встаёт с кровати и босиком идет вниз по лестнице, чтобы увидеть Адама за просмотром очередных документов. Значит соврал, что дел больше нет… Но это не огорчает Сноу. Парень просто подходит сзади и обнимает мужчину за шею, на что тут же получает тихий вздох. — Иди спать, Ланга. Тебе завтра в школу, — говорит Айноске, не отрывая взгляда от бумаг, но голову чуть наклоняет, чтобы чмокнуть эти тонкие и прекрасные руки, которые явно не отпустят его. — Ты не пойдёшь со мной? — тихо спрашивает тот у политика. Стало даже немного обидно… — Я присоединюсь к тебе чуть позже, хорошо? — Айноске отрывает взгляд от документа, чтобы повернуть голову к своему ненаглядному и коротко поцеловать в эти манящие губы. — Я не смогу уснуть без тебя… — даже поцелуй не смог заставить школьника отступить. И Сноу знает наверняка, что этим печальным голосом он добьётся своего. Мужчина не мог отказать своей Еве ни в чём, верно? Даже в такие моменты он бросал все эти «важные дела» и уходил с Лангой наверх, в их спальню. Не подумайте, они ничем там не занимались, только спали, обнявшись и прижавшись друг другу. Иногда могли поговорить о чём-то приятном, порой Адам целовал Снежка… А бывали моменты, когда политик засыпал первым, и Ланга мог любоваться спящим мужчиной. Просто ему он нравился. Просто он любил его. Так же сильно, как и любили его.