Но не бесследно пропадут, Закона не нарушив, В звериных норах оживут Людей заблудших души.
Когда угасает главная звезда, им остается лишь прятать свои души глубоко внутри себя, пока не появятся пылающие искры огня, и тогда их нийа трепещет в такт порхания и вачипи их пте сан уи. Лилуай укладывала свое крохотное сердце, пока старшие дочери веселились с детьми Клируотер, а Билли опять опаздывал из-за патруля. Её крохотное сердце шуршит и хнычет, тепло огня и шкур бизона согревает и укутывают в царство снов, но её разум крепко бдит как парящий молодой певчий ястреб. Стоит взору ястреба опустить взгляд, и длинные косы извиваются в руках сына. — Не можешь уснуть, крохотное сердце? — тени гуляли и плясали, костер звал духов, как и клан Оглала, а Джейкоб не хотел спать, он стучал своими кулачками и лицо покраснело от пыхтения. Маленький хулиган. Лилуай тихо замычала и клюнула в темную макушку, а затем прижала Крохотное сердце. — Тогда давай сделаем так, я расскажу тебе сказку про духов Вайхель, а ты попытаешься уснуть. Хорошо? — Да! — у малыша Джейка, были добрые и ясные глаза, он любил извиваться в её объятиях и прятал свою голову под сердцем. Ему было всего лишь три, и крохотное сердце уже так стремилось упорхнуть из-под её крыла. — Мама! Мама! — Ха-ха-ха, хорошо, хорошо. Держись крепче. — подхватив свое дитя, Лилуай вскочила как лесная лань, и подпрыгивая пошла к уложенным шкурам на бревне. Огонь звал её. — Итак, какую именно сказку ты хочешь услышать про духа Вайхель, крохотное сердце? — Тоти! Мама! Хочу Тоти. — ах, да, «Анитоти», историю про мальчика-тшерики, который обуздал свой дух и смог удостоиться чести у духа с ликом медведя. Вайхель то был он. — Тогда слушай внимательно. Давным-давно, в дремучих лесах, когда сосны достигали небес и шумели их ветви от духов ветра, жил Тшерики, это значит шаман, крохотное сердце. Жил он в клане на окраине леса. Его имя давно было потеряно нами и временем, но его история и поступок ознаменовали эту историю. — Тшерики! Ура! Он крутой мама! — Джейкоб скакал и ласково теребил шкуру, что стала теплым пледом от переменчивого ветра. Он любил Тшерики и звонко вскрикивал когда слышал его титул. Шаман, как все в её клане. Шаман, что стал хранителем духа и принял облик медведя. Но для каждой силы должна быть воля и стойкость, которая поможет отстоять свое я перед небесами. — Настолько, что смог пройти Кинанассау, — не каждый шаман мог выжить и победить вайхель, когда душа была хрупка, зарождался монстр. Таких сразу убивали. Но её крохотному сердцу пока такое не стоит знать. — Так вот, однажды юный шаман отправился в лес, чтобы защитить свой клан и пройти обряд инициации. Его собрали старшие воины: окрасили сурьмой веки, облили белой краской лицо и нарисовали завитки бычьей кровью на его теле, напоследок дав нож пте сан уи и его лук. На закате юноша попрощался со своей семьей. Три дня и три ночи он должен был бродить по лесу. И там… —Вахель! Медведь! Да, мама? — сильный ветер заставил прогнуться ленты огня, девочки смеялись, пока вождь пел и курил трубку. Верно, Вайхель — многоликий дух, спутник шамана. —Мама, я буду как шаман из Тоти? —Конечно, Джейкоб, но не забывай, только тот у кого крепкая душа, сможет покорить Вайхель. — она с добротой посмотрела на завороженного сына, который замер птенчиком и прижался к ней. Крохотное сердце застыло, чтобы до конца услышать историю. — На чем же я остановилась…хммм… —Лес, мама, шаман в лесу. — Ах, да, верно… Шаман учился выживать все это время и охотился на диких зверей. Он победил грозную пуму, смог обуздать волка, его стрела могла пронзить сердце ястреба. Из шкур животных он смог сделать теплую накидку, казалось все ему удавалось, пока во вторую ночь он не встретил странное существо. Оно летало, шипело как змея, топало копытами, глаза сверкали как тысячи звезд или даже сама луна, голос был не похож ни на одно животное, но шаман смог его понять. То сказало «Уходи отсюда, не то найдешь свою смерть или докажи свою силу, и тогда я удостою тебя честью». Воздух загустел, дымка страха ускакала из глаз шамана, его сердце заново забилось, казалось он снова смог пошевелиться, будто он воскрес. Луна блестела высоко над небом и он спросил: «Что мне нужно сделать, Вакан Танка?» И тут существо заревело как громовая птица…И Бум! Маленькие ручки вцепились в её шаль, взрослые возле костра захохотали, пока девочки перепрыгивали через костер, где-то вдалеке мелькнула шляпа Билли. — Даже сквозь устрашающий крик шаман понял: «Найди огонь, что не потухнет не от дождя, не от руки человеческой, найди воду, что соединит в себе соль и жизнь и позволит тебе найти покой. А потом собери это в свой накан и приди ко мне в третью ночь, когда луна исчезнет и только звезды укажут тебе путь». Шаман кивнул и зверь исчез как-будто и не было его. Он тогда не знал, что это был великий Вайхель — царь всех зверей и душ людских, дух-покровитель шаманов. Тихое сопение и маленькая, чернявая макушка на которой плясали огоньки света, остановили рассказ, что шел из уст Лилуай. Она прижала свое крохотное сердце ближе к себе. На горизонте появился её муж Уильям Блэк и радостно помахал рукой, вертя в руке шляпу. Колыбельная струилась и окутывала их всех под медленное укачивание, Лилуай тихо прошептала: — Не забывай, сынок, когда-то и к тебе придет Вайхель… когда-нибудь.***
Ноги несли, руки пытались разорвать что-либо в клочья, сердце колотилось как бешенное. Он чуть не вынес из петель, чуть не уничтожил дверь, ступеньки гнулись, и вот наконец мокрая, мягкая земля, что призывала его ярость, коснулась кожи, запустив импульс. Дождь… Дождь умывал его разочарование, обиду… точно ведь небеса плакали как и он. — Джейкоб!Нет. Хватит.
С него достаточно.
Его кожа соприкасалась с трепещущей травой, ладони сжимались, а руки двигались в такт бегу. Он убегал. Убегал от отца, от стаи, от Беллы с ненавистным приглашением на свадьбу… и от себя. В его сердце разжигались угли гнева и ярости, но больше всего боли, которую не смог даже потушить омывающий его тело дождь. Когда на горизонте появился глубокий родной лес, он не стал медлить. Сначала соскользнула старая майка, пришлось её смять и отбросить прямо в грязь, затем настал черед его джинсовых шорт с бельем. Мышцы ныли, каждая ткань, сухожилия и ниточки его рассудительности сжимались и трепетали. Веки закрылись и прикрыли зарождающееся золото. Волк, спрятанный за клеткой человечности, стал пробираться наружу. Клетки и ДНК в организме крошились, искажались и трансформировались под стать его телу и душе. Руки и ноги вытягивались, рыжая шерсть покрывала саваном всю сущность, и он не сдерживал своего голоса, воя и рыка. Разум кричал от какофонии звуков и слов. Стая.«Джейкоб! Вернись!»
«Хей, Джейк, где ты?»,
«Йоу, чувак, ну чего ты, забудь эту Свон»
«Джейкоб…Джейкоб… Джейкоб…»
Замолчите! Все вы! Хватит!
Он, Джейкоб Блэк, не смотрел на время, на землю, которой касались его острые лапы, на голоса своей стаи — он закрыл свой разум и свою душу. Эмоции кипели в нем и собирались всколыхнуться в невероятных размерах, словно гибель в Помпеях. Казалось, что сам Вакиньян завлек его сердце и разжег в нем костер. Лес простирался в водах медного золота, солнце неумолимо садилось, щебет птиц кружил над его головой, и он выл и гнался вперед, дальше от своих проблем. Почему Белла не смогла понять его? Разве она так желает быть хладом, кровососущим монстром? В чем его ошибка? Идиотка! Чем дальше уменьшался его дом, и лес раскрывал свои просторы, а хвойный запах дурманил и щекотал нос до чиха, тем мрачнее сгущался и клубился неожиданный туман. Его лапы дрожали, в горле пересохло, а глаза метались с одной стороны в другую. Стало холоднее. На небе улыбалась жемчужная луна, как в старых сказках бабушки Нонны. Ночь наступила слишком резко или он бежал слишком долго. Всего было слишком много.Из головы даже вылетели мысли о Белле, о кровососах и свадьбе.
Как побитая собака он заскулил и понес свое волчье тело дальше, вперед. Гнев стал стихать. Ветер заставлял танцевать и хрустеть листья на деревьях, где-то в горах таилась пума, было подозрительно спокойно, до дрожи неприятно и странно. Он вздохнул, пошевелил мокрым носом и почуял: запах смолы на пригорье, пряный аромат травы и мха и-и ... и резкий запах жженой резины, точно лиса где-то метит свое место, будто обмочилась. Но что-то не складывалось, что-то было еще. Огненные ворсинки вздыбились, нос задергался и замер.Возможно ему показалось.
Среди всех ароматов его нового пристанища вырывалось зловоние.Сырость, тина и мак.
Сильнее заскулив, а потом зарычав, он бросился вверх, дальше от запаха, что был хуже вампиров…Тук. Тук. Тук.
Вдруг ему пришлось навострить уши, пригнуться и замолкнуть. Лес почуял чужеземца и перестал двигаться: звучал лишь ветер, трещали сверчки и подмигивали отблески луны. И вот среди этой лесной тишины проскальзывали чуждые постукивания. Лишние. Инородные. Как будто к вершине, где он находился, подбирался здоровенный олимпийский лось и довольно шумно стучал своими острыми, широкими копытами. Рывком он спрятался за валуном. Его человечность укрылась за косматой головой волка, будто затаилась от чего-то опасного. Волк сильнее оттолкнул человека внутри него подальше и подготовился. Секунда, минута, пять минут, десять… никто не появился. Стук стал громче.Что-то рыкнуло, заклокотало и застучало.
Глаза бешено бегали влево и вправо, воздух застрял в глотке, и на периферии показались тени. Они танцевали, скалились и кружились. Лес молчал, не было уже слышно даже ветра. Что это? Кровосос? Нет, что-то страшнее… Его сердце стучало неимоверно быстро, страх заглатывал его сердце. Он втянул волчьим носом распространяющийся резкий запах и стал не оборачиваясь идти назад, боясь посмотреть правде в лицо. К северо-западу, к границе Канады.Кап.Кап.Кап.
На шерсть что-то капнуло: густое и склизкое. В ту же минуту он побежал, не жалея лап. В ушах били барабаны, как в сказках про старого шамана от его матери. Мама рассказывала, что… «Сначала Тшерики учуял страшно-неприятное зловоние, так не пахло ни одно зверье и растение в лесу…» Леденящий душу вой пронзил когтями его душу, и сотряс горы, до которых он добрался. Нужно было добежать лишь до парка Хоко Ривер, еще чуть-чуть, совсем немного. Ему казалось, что бежало за ним что-то нечеловеческое, опасное. Казалось, что оно становилось ближе как бы он не бежал. «Затем Тшерики, несмотря на свой страх, пошел глубже в лес и замер от нескончаемых криков и звуков. Они сводили его с ума и он не знал как перестать их слышать…» Скулеж сильнее вырывался изнутри, прямо из трепыхающегося сердца. Уши были прижаты, шерсть встала дыбом, волчьим чутьем он понимал, что как бы быстро он не убегал, его все равно догонят и схватят. Лапы дрожали и впервые ощущались такими слабыми, вот-вот он упадет и скатится вниз. Он даже не слышал стаи...Стоп. Он не слышал стаю!
«Когда звуки прекратились, Тшерики смог понять, что сзади него находиться кто-то. Кто-то, кого не принимал, но и не отторгал лес. Он обернулся…» Джейкобу было страшно. Он ничего не понимал. Он бежал. Бежал. Бежал. Боковым зрением он заметил помеху, оступился. Не уследил, не успел. Лапу пронзила боль. Вой стал сильнее, и его тело полетело вниз, вниз и вниз. Палки, ветви, корни деревьев, кусты и земля, все било его тело. Он не смог… Папа, Сэм.. Эмбри, кто-нибудь… помогите… Глаза закрывались тонкой паутиной темноты. Везде мелькали огоньки, мушки, голова мотнулась от боли, его веки укрывали куполом и забирали с собой в мир безликого пространства. Он терял сознание. Ему было холодно. Последнее что он увидел, было черное-серое пятно в три метра, что сгущалось к его телу. Прежде чем утонуть в своем сознании, он вспомнил последние слова матери и услышал шипение. «… И не увидел никого… пока перед его лицом не появился череп. Лес услышал душераздирающий вой»и-ик-а-ас йом...йом...йом
***
«Все-е-ем утра друзья, с вами Гранд-Форкс и её ведущий, Тоби Хэн. Сегодня в Форксе непривычно солнечно. Солнце решило перепрыгнуть через Майями и вбежать в наш пасмурный городок…»Бип-Бип
Кожаная оплетка руля неприятно скрипнула под давлением его больших рук, машина ускорилась и можно было услышать рев двигателя. Знаешь, тот самый узнаваемый грозный «рык» большой тачки, будто на чертовой Формуле-1. В-р-р-рум и, кажется, ты на другом конце света. Джип «Бонни» Гранд ускорялся, достигая отметки 68 миль/час. Было раннее утро, на дороге никого не было — безмятежное и почти спокойное начало дня. А ведь какой дурак будет ездить ранним утром, дружок, если только не отчаянный и сумасшедший. На горизонте появился нужный знак — «Форкс, 2,7 миль» — и серый внедорожник резко, до скрипа и черных полос от сгоревшей шины на асфальте, свернул в направление Форкса, близ пляжа Ла Пуш.Бип-Бип
— Иисусе! Где этот долбанный телефон! Сейчас, сейчас… ни одной спокойной минуты, блядь. — Артур Даррен Дэй, для друзей и семьи просто Большой «Арчи», потянулся за непрекращающейся трезвонить Нокией, и повернул одной рукой руль налево. Еще пора минут этих звонков и быть аварии. Как чертовски он зол. Его длинные, тяжелые волосы растрепались, отчего сильнее заболела голова и пришлось хрустнуть шей, мельком взглянув на заднее сиденье. Вух. Джейкоб Блэк, его двоюродный братишка, крепко спал под старым одеялом из шерсти верблюда. Прошлым летом Сэмми, как всегда, под влиянием заезженной рекламы, этой чертовой рекламы, дружище, подарила кусок теплой ткани после поездки в Австралию. Кажется вещь оказалась пригодной и добротной. Голова парнишки шелохнулось, и он что-то невнятно промычал и продолжил спать. Арчи тихо проворчал и нажал от бурлящего раздражения на кнопку вызова. — Алло? Да, кто это? — Арчи… во имя духов не кричи в трубку, я еще не оглох… это Билли. Джейкоб? Как он? — от голоса старика Блэка веяло усталостью и зудящим беспокойством. Старик не спал сутки. Склонив голову к плечу и прижав ухом кнопочный телефон, Арчи сильнее нажал на газ. Если слушать нотации, то под скорость, которая заставит трясти склизкие органы и поджилки. Юху-ху, и вот новые вертящиеся горки. Но, если без юмора, то пришлось ехать до границы парка и выдергивать Сэмми с охоты, чтобы разыскать душу их братишки. Четыри утра и он смог найти его, точнее потерявшее сознание волчье тело. Какое же дерьмо. — Спит как Чау-чау и даже не храпит. Я в шоке. А так Билли, парень здоров, ноги, руки целы. Слегка замерз, но спустя час поездки, моя «Бесси» смогла согреть его. Мы скоро будем, — мерное дыхание братишки утешали его душу, в отличие от дерьмовой попсы из радио. Кто позволяет им пускать этот ужас на радио. Хм. Говоря про ужас. Его сердце чуть не убежала в Аризону вчера, когда Билли, как черт из табакерки, позвонил ему и срывающимся голосом сказал, что парнишка пропал. Его «Бесси» зарычала сильнее, и он увидел городок на горизонте. Ох елки-палки, а быстро они. — Боже, Арчи, спасибо… спасибо, я боялся, что потерял его как… гхм... боже как Сару, — м-м. Очень плохо. Пришлось прикусить губу и слегка проморгаться, а затем сбавить скорость, чтобы не получить штраф. После звонка Билли, Арчи не сразу бросился бежать. Он знал, малыш Джейк крепкий оборотень: побесится, успокоит свой пыл и прибежит обратно. Так было в начале, а затем он услышал несколько слов от которых его кровь чуть не вскипела. Арчи, он говорил, что слышал странные звуки. Арчи, три дня назад во сне он кричал «Тоти». Арчи, мне чертовски страшно, найди его. Стая не слышит его. Это большое дерьмо уж точно нужно разгребать. — Я отправил детей Клируотер встретить вас обоих, извини парень, Сэму пришлось бежать решать вопрос с этими Калленами. — Понял. Скоро будем, дяди Билли. Не забудь позвонить Саманте, она должна позвать знахарку. Есть несколько вопросов, которые нужно решить. — Билли запыхтел по ту сторону трубки, промычал согласие. Чувствуешь это недовольство? Скоро где-то точно будет большой бум. Старик страдал диабетом, а после инцидента его ноги отказали и он ютился в инвалидной коляске. А когда Ребекка и Рейчел упорхнули бабочками из резервации в большой мир, Билли держался на теплой улыбке и сильном духе малыша Джейка. Ему было тяжело, а Арчи было жалко мужа его погибшей тети. — Отключаюсь… и не волнуйся, Джейки крепкий парень. Пока, Билли. Черная Нокия со стуком упала на кожаный хрустящий салон машины, экран потух, и он переключился на новую станцию, чтобы услышать песни Лас-Вегаса. «The Killers» и его уши возрадовались, он смог расслабиться, и под тихие ноты «Everything Will Be Alright» все стало легче. Остались лишь несколько миль и дорогой Ла Пуш ожидал их в своих крепких объятьях. На задворках его сознания его Вайхель зарычал и замурчал. Он чуял перемены.Я верю в нас с тобой,
Я иду, чтобы найти тебя,
И пусть у меня уйдет на то вся ночь,
Все не так, пока ты не изменишь все к лучшему...
***
— Смотри, кажется наша Спящая красавица открывает глазки. — У него чертовски раскалывалась голова, что мысль о гильотине показалась довольно заманчивой и прекрасным выходом из ситуации. Тело пульсировало и что-то согревало его, пока над ними шептались голоса. Раз. Два. Три. Точно их было трое. Великий дух, дайте поспать! — Сэмми, перестань так его звать, и убери одеяло! Он сейчас задохнется от жара, блядь. — Артур! Следи за языком! — Господи, это был его отец… его отец и… — Что? Мне уже двадцать четыре, я окончил Университет штата Орегон и сейчас работаю чертовым учителем в школе Сиэтла. Извини, Билли, но без ругательств тут совсем нельзя! — Арчи… «Здоровяк» Арчи был здесь, и как он понял, ругал Саманту, их двоюродную сестру. О, нет, как жарко. — Саманта! Ну что ты делаешь?! — Прости, мамочка, но нашей принцессе пора распахивать свои прекрасные глазки, и поскорее бы тебе это сделать, Джейкоб. Где-то на небесах Великий Дух решил подбросить монету и плюнуть на его удачу. Ради веселья, чтобы мучений и пакостей в его жизни стала по горло, и все они застревали как отвратительная пожеванная розовая жвачка. Розовая, мать вашу, жвачка на подошве его, подаренных от Ребекки на Рождество, кроссовок от Стуси и Найка. Еще одно слово «принцесса» и глаза мигом распахнулись, в ту секунду одеяло упала на его лицо и, хоп, скатилась к шее, оставив до скрежета зубов неприятный след тепла. О, Великий Дух, позволь испепелять одним прожигающим взором, хоть раз, и тогда может Саманта «Сэмми» Хоббс перестала бы хохотать как злая чайка. Уголки упали, а над лбом появились волны морщин, хватило только сильнее нахмуриться. Ох уж эти братья и сестры… Парень даже не знал что с этим делать. Высшие силы наконец смиловались над ним. Старший брат кинул в Сэмми самую ужасную, с почти вывалившимся пухом, подушку прямо в цель, в лицо. Смех перестал грохотать в их доме, лишь усталый вздох его отца осел прежде чем все замолкли. — Малыш, как ты? Голоден? Болит что-то? — излучать спокойствие Арчи научила большая ответственность в детстве. Забота за ним лишь добавила плюсовых очков для его комфортного тембра. Джейкоб сначала даже как-то не осознал вопроса, помотал головой и слегка приподнялся, облокотившись на кровать. Голова, его голова, подождите как он оказался дома? — Нет все хорошо, н-но… Что произошло? — Ты откинул свои лапы на границе Канады, парень, ровно в тот момент, когда я собирала чемодан в Нью-Йорк. — Какого черта? Сэмми всегда умела выводить из равновесия, но что она больше любила делать, так это дразнить и показывать своё скучающее лицо. Весь мир мог пойти в ад, если это не устраивало темнейшую голову его сестры, которая сейчас сидела на его письменном столе, в комнате полных стульев. Еще раз какого черта? — Дядя Билли уже рассказал некую предысторию, так вот, мы идем на эту «милую» свадьбу. Да, и это не обсуждается. — Что? — Техас не пошел на пользу тебе, Сэмми… Что я говорил о резких словах, которых не стоит говорить? — он все еще не совсем понимал что происходит. Совсем недавно он убегал от какой-то хрени, а сейчас его сестра говорит о свадьбе. Свадьба? Что за- Ох, точно… Белла. — Много чего, я не успела запомнить. — А ну хватит, перестаньте спорить! Джейкоб, сынок, с тобой что-то произошло там? Мы не могли найти тебя, даже позвать через связь,— коляска отца всегда отдавала неприятный для него звук. Как старая треснутая пластина, такую пора выбрасывать, а не тосковать и ностальгировать. Так к чему это он. Он не терпел вводить своего отца в колотящееся беспокойство с его то здоровьем. А смотреть как морщинки собирались возле уголков глаз, а лицо обретало серый вид, лишь заставляло его сердце сжиматься. — Арчи сорвались с Сэмми и ели нашли тебя, если вопрос в Белле и вампрах, то я-я… — Пап, все хорошо, я тут, я рядом, — руки сами потянулись, они горели и сжимали клетчатую рубашку отца, а тело прижалось. Обниматься, нужно обняться, забыть монстра, забыть вампиров, забыть Беллу. Папа, его папа тут, и Арчи, и Сэмми… он дома, в безопасности. — Я дома. Стук в дверь, один, второй, и приходит осознанность. Реальность накатывает и приходится понять, что в этом мире есть что-то опаснее клыков и сияющих монстров. Руки трясутся и замирают, когда их сжимают с обеих сторон Арчи и Сэмми. — Так вот да, знаешь же, что осталось лишь четыре дня, Джейки… и — Саманта! — Что?! Я отдала пятьсот долларов за этот костюм — Тебя никто не просил! — Когда вы перестанете спорить, во имя духов!Блудливая куропатка, какая к черту свадьба, какой костюм?
***
— Думаешь, хорошая это идея отправить его на свадьбу девушки которая ему нравится и кровососа? — Да… нам стоит это сделать и убедиться, что это существо - Вайхель. Пора готовится, возможно духи выбрали его.Мы все берем начало от звезд.
Мы все угасаем.
Просто попытайся не волноваться.
Однажды ты нас увидишь.
Возьми то, что тебе нужно,
Иди своей дорогой