Я так любил её! Любил всей душой и каждой клеточкой своего тела. Каждое утро я благодарил Создателя за то, что он послал её мне, каждую ночь я радовался только от того, что она просто лежит рядом и я в любой момент могу её обнять.
Двадцать лет мы прожили вместе, двадцать лет я был абсолютно счастлив.
И вот этим вечером она не пришла.
Такого никогда до этого не случалось.
Каждый день, ровно в пять, она открывала своим ключом нашу входную дверь, а я встречал её. От неё пахло морозом, снегом и духами с пачули. Каждый день я, вдыхая эти ароматы, чувствовал трепетание внизу живота и готов был на неё наброситься прямо там, в прихожей. Она мне улыбалась и подставляла щёку для поцелуя… Ради этого момента я и жил.
Была уже половина десятого, а её всё не было.
Я сидел в гостиной возле камина и не знал, что и думать. Почему она не пришла? Где она сейчас? Что мне делать? Я смотрел на огонь в камине и терялся в этих вопросах.
Вдруг кто-то позвонил в дверной звонок. Я очень удивился: ко мне и Маргит гости ни разу не приходили.
Я встал, прошёл в прихожую и открыл входную дверь. За ней стоял мужчина средних лет в лёгком тёмно-сером деловом костюме. Это было немного странно, потому что на улице было довольно холодно и крупными хлопьями шёл снег.
— Александер Штайн? — спросил мужчина.
— Да. А вы?
— Инспектор Хольгер. Я могу войти?
— Конечно, — ответил я, пропуская инспектора внутрь.
— Господин Штайн, я по поводу вашей жены.
— А что с ней? — испугался я.
Инспектор сделал паузу, посмотрел на что-то сзади меня и проговорил:
— Пока не могу сказать. У меня к вам есть кое-какие вопросы.
— Задавайте, — предложил я, кивнув инспектору на кресло, а сам сел на диван.
— Господин Штайн…
— Можно просто Лекс.
— Хорошо. Лекс, скажите мне, пожалуйста, как вы познакомились с Маргит?
— У нас был концерт в Риме.
— Так.
— После концерта я оступился, упал с лестницы и ударился головой. Очнулся в больнице, рядом с моей койкой на табурете сидела Маргит, а потом мы поженились и стали жить вместе, вот здесь, в Северной Норвегии.
— То есть она сидела возле вашей койки в Италии, а потом вы сразу стали жить вместе, в Норвегии?
— Да, сразу. Если нашёл «ту самую», то всё просто: предложение руки и сердца, свадьба, общий дом. Совместно нажитый.
— А чем Маргит занималась в больнице?
— Сидела возле меня, ждала, когда я очнусь.
— То есть она там не работала?
— Нет. Она была моей фанаткой.
— А кто она по профессии?
— Она… — я задумался, вспоминая, а Хольгер пристально смотрел на меня. — Я не знаю, — наконец вынужден был я признаться.
— А вы? Почему вы перестали выступать? — спросил Хольгер.
— Потому что я женат на самой прекрасной в мире женщине! И я пою теперь только для неё! — разозлился я.
— Целыми днями?
— Да!
— Сколько вы женаты?
— Двадцать лет!
— Вы когда-нибудь покидали этот дом?
— Нет.
Какие глупые вопросы задаёт этот Хольгер! Зачем мне было покидать этот дом, где я был настолько счастлив? Мне захотелось уйти и спрятаться от Хольгера в кладовой.
— Послушайте, Лекс, — проговорил Хольгер, — и попытайтесь мне поверить, потому что это очень важно.
Я напрягся.
— Вы ненастоящий, и мир вокруг вас тоже ненастоящий. Вы цифровая копия Александера Штайна, живущая в дешёвой симуляции, запущенной на бесплатном облачном сервисе.
— Цифровая копия?!
— Именно. При этом вы неполная и… незаконная копия господина Штайна. Маргит пробралась к вам в палату и с помощью несертифицированного устройства, которое она приобрела в даркнете, сделала вашу цифровую копию. Сами знаете, с человека, находящегося в коме, и не в лабораторных условиях снять полную цифровую копию невозможно. Однако у вас должны быть какие-то воспоминания. Попробуйте сосредоточиться и вспомнить хоть что-то о Маргит до вашей встречи в больнице.
Хоть что-то я после этих слов инспектора, конечно, вспомнил. Маргит была одной из тех сумасшедших фанаток, которые приходят на каждый концерт. Мы выступали в Лондоне — и она туда приезжала, мы выступали в Бангкоке — и для неё это не было проблемой. Я на каждом своём выступлении мог в первом ряду видеть её красное разгорячённое лицо и тонкие светлые волосы, свисающие сосульками. Такое поведение молодой женщины меня пугало и казалось нездоровым.
— Лекс? — окликнул меня Хольгер.
— А зачем она сделала мою цифровую копию? — спросил я, в принципе, уже зная ответ.
— Чтобы всегда быть с вами. Она сделала вашу копию, создала эту симуляцию и входила в неё с помощью VR-костюма. У неё был свой личный Александер Штайн. Улучшенный. Отредактированный. Влюблённый в неё и на всё ради неё готовый.
— И абсолютно счастливый, — добавил я, вспоминая все часы, проведённые нами в спальне.
— Да, это часть вашей программы, Лекс. Каждый вечер в течение двадцати лет она запускала симуляцию, где «вы» её любите.
— Наша беседа была очень увлекательной, но теперь я прошу вас покинуть наш дом, — сказал я.
— Лекс, Маргит умерла. Она сюда не вернётся, а без неё эта симуляция не может развиваться. У вас есть только этот дом и бескрайние снега за ним. Больше никого и ничего нет. Эта симуляция даже не связана с другими симуляциями.
— Умерла?! Моя Маргит умерла?! — воскликнул я.
— Да. Она совершила самоубийство, и я расследую причины её поступка.
— А вы тоже сейчас где-то сидите в VR-костюме?
— Да, сижу. У меня такая работа — общаться с цифровыми копиями живых и мёртвых людей. Киберполиция обнаружила в личном кабинете Маргит на облачном сервисе вашу незаконную цифровую копию, и у них появилась версия, что вы можете что-то знать о её настроении или намерениях в предшествующий самоубийству день. Для вас это было вчера.
— Вчера у нас всё было хорошо, — ответил я. — Мы поужинали, выпили бутылку красного вина, а потом… занимались любовью у камина до глубокой ночи. У нас всё было хорошо, — повторил я.
— Очень жаль, что вы не можете мне помочь, — сказал Хольгер, вставая.
— А что будет со мной?
— Это будет решать ваш оригинал.
***
Александер Штайн смотрел на монитор и видел там себя двадцатилетней давности, только более красивого и ухоженного. Двойник сидел напротив камина и, не моргая, смотрел на пламя. Он выглядел очень одиноким и очень несчастным.
— Улучшенная и отредактированная версия, — проговорил Хольгер.
— Как-то это жутко, — прокомментировал услышанное Штайн. — Локальный цифровой рай для двоих… Хоть песню пиши с таким названием! — хмыкнул он.
— Да уж, — отозвался Хольгер.
— Он хотя бы счастлив? — кивнув на монитор, спросил Штайн.
— Рядом с Маргит он был счастлив, сейчас он потерян. Никакого смысла в его жизни больше нет.
— Можно подумать, в моей настоящей жизни есть какой-то смысл. Мне вот шестьдесят один год, а я никогда никого не любил.
Оба замолчали.
— Ну, и что мне теперь делать-то с моим цифровым двойником?
— Что хотите.
— Я могу заставить его писать песни вместо меня?
— Заставить-то сможете, только вряд ли это будут хорошие песни. У двойника другая программа: песни писать, в целом, он сможет, но они все будут про Маргит и любовь к ней. Мне кажется, для вашего творчества такие песни нехарактерны.
— Не то слово нехарактерны, — согласился Штайн.
— Вы можете заставить его отвечать на ваши письма. О! — Хольгер обрадовался внезапной идее. — Вы можете продавать копии этой копии другим фанаткам. Думаю, будет легко заменить его любовь к Маргит на любовь к любой другой девушке.
— Как-то это мерзко.
— Вы можете его удалить прямо сейчас.
— Это похоже на убийство. Или самоубийство. Он же вроде как живой.
— Очень сильно «вроде как».
Штайн задумался.
— Скажите, Хольгер, а мы можем вернуть ему Маргит? Насколько я знаю, VR-костюмы создают цифровые копии личности, так? Значит, где-то есть игровая цифровая копия Маргит?
— Должна быть. Только вам тогда придётся оплатить новую симуляцию и труд того, кто поместит туда цифровую копию Маргит.
— Это не проблема. Думаю, у меня достаточно денег оплатить не только новую симуляцию, но и переселить их обоих в Сан-Джуниперо.
— Это очень дорого.
— Зато они будут вместе.
***
Приснится же такое! Я — цифровая копия, а Маргит — моя сумасшедшая фанатка… Наверное, это всё от того, что я перенервничал от переезда из холодной Норвегии в жаркий Сан-Джуниперо.
— Дорогой! — воскликнула Маргит. — Пойдём к океану! Сегодня отличная погода!
— Уже иду! — проорал я, счастливый.
