Переноси и будь тверд, эта боль когда-нибудь принесет тебе пользу.
— Сколько нам ещё ехать? — устало спрашивает альфа своего водителя, отвлекаясь от экрана телефона. — Минут пятнадцать, — сразу отвечает тот, дальше они оба молчат. На разговоры сил не остаётся. Проклятый дождь, который идёт целый день. От постоянной перемены погоды чертовски болит голова. Кроме того, навалившиеся дела, которые сегодня не пошли, раздражают не меньше. День не задался с самого утра, и если так и будет продолжаться, то тот, кто попадётся под горячую руку, больше не будет попадаться. Унылые улицы, которые не впечатляют абсолютно ничем, серые стены, обычный пейзаж, обычная жизнь. Это всё альфа видит каждый день, поэтому ничего нового в этих домах он не видит. Стоит выехать на трассу, то жизни уже нет, и здесь ему спокойнее. Он прикрывает глаза и откидывает голову на сиденье. Картина сырости никуда не уходит, серые тучи продолжают плыть по небу, нагоняя на душу непонятную таску. Альфа просит шофёра ускориться, а сам, поняв, что не вытерпит боль, пьёт уже вторую таблетку от головы. Он едет черт знает куда, на окраину города, чтобы сначала послушать лестные речи в свой адрес, а потом, находясь в таком же дурном расположении духа, поехать домой, но для начала он заберёт своё. Кузгун, или Ворон, как его привыкли называть, на самом деле носит имя Чонгук, вороном его прозвали те, от кого он обычно избавлялся. Про его методы знают всё, даже власти, но предпочитают молчать, потому что никто не хочет увидеть труп утром без глазниц. Он не привык пачкать руки, поэтому чаще раздаёт приказы. Но если кто-то всё-таки выведет его из себя, то городу грозит катастрофа. Чонгуку не нравится своё прозвище, но он не может отрицать, что оно внушает страх. Стоит упомянуть его, как люди тут же расступаются, улыбаются ему, боясь, что он может причинить им боль. Чонгук не то что бы получает большое удовольствие от этого, но зрелища его забавляют. Он может неторопливо выкурить сигарету, пока за его спиной будут наказывать провинившегося. Поэтому ему не стоит переходить дорогу или нарушать приказы. Чон не выносит предательств, именно поэтому он убивают изменщика не сразу, он нарочно выжидает, играет с жертвой, которая не знает, когда за ним придёт смерть, а приходит она обычно неожиданно. Альфа приоткрывает глаза и видит, что они почти доехали. Огромное здание было видно ещё издалека и, честно говоря, ничуть не привлекает Чонгука. Зная, что происходит за этими воротами, через которые его пропускают беспрекословно, он не может назвать это место приятным. Пусть оно выглядит величественно, в несколько корпусов построено, здесь есть всё для райской жизни, только вот жизни тут не чувствуется. Шофёр только глушит мотор, как Чонгук выходит наружу. Дождь закончился как нельзя кстати, это уже радует Чонгука. Он разминает шею и отказывается от зонта, который ему предлагают подбежавшее руководство комплекса. Это здание называется Мэридж и слывёт лучшим наборов правильных омег. В этом месте проживают самые прекрасные, хорошо образованные и красивые омеги, которые могут порадовать любого. Другими словами, здесь можно найти омегу на любой вкус. Для каждого из них отведён специальный корпус, а их проживающие относят себя в аналогичному классу. Самый элитный и дорогой — первый, здесь находятся те, у кого хорошие гены, блестящее образование, прекрасное владение языками. Омега может стать не только любовником, но и собеседником. Многим такие омеги не по карману, поэтому чаще выбирают омег из третьей или четвёртой «гильдии». Второй корпус почти не отличается от первого, разве что в цене, здесь омеги от «глупеньких» до «я не вижу, что он мне изменяет», их чаще всего берут высокопоставленные чиновники, которые хотят развлечься и увидеть настоящую красоту, насладиться запретным плодом. Пока их настоящие мужья занимаются детьми, то они могут попробовать помоложе, послаще, погрубее. Третий и четвёртый корпус почти низы, омеги особо ничем не отличаются, обычные, которые привыкли видеть люди. Они могут стать хорошим мужем, папой, могут ублажить в постели, но с таким, как любят здесь говорить, стыдно выйти в люди. Есть и пятый корпус, самый редкий, там живут самые невоспитанные и неправильные омеги, те, кто не поддался обучению или не захотел, некоторые из них даже совершили преступление, попытались убить своих хозяев, которые взяли их из других корпусов, именно поэтому эти омеги носят клеймо «брак», на пояснице у каждого из них выжжена метка, которая постоянно напоминает, что они неправильные и не достойны быть куплены. В этом комплексе омеги получают образование, учатся, могут выбрать достойную профессию, но не свою, а своего альфы. Например, первый класс может запросто не принять альфу, если тот им не понравится, но такие случаи редкие, потому что пока ещё никто не отказывался от большого кошелька и райской жизни, кроме того, это повод выйти из этого места, пусть никто не озвучивает, но здесь они словно в тюрьме, им мало что разрешено, разве что, ждать своего подходящего партнёра. Когда альфы забирают их себе, то ставят метке на левой руке, это означает принадлежность, определяет статус. Если альфе по какой-то причине омега не понравился, возможно, он провинился или сделал то, что его расстроило, то метку выжигают. Были случаи, когда у омеги выжгли сразу три метки и теперь он принадлежит пятому классу. Его жизнь обречена, обычно таких никто не покупает, разве что на эксплуатацию. Именно к пятому корпусу сейчас и направляется Чонгук. Странно, но по мере того, как он приближается, его настроение улучшается, под ребром в правой части начинает жечь. Именно из-за этого он и здесь. Возле него бегает помощник, зонтик держит, чтобы босс только не намок, а ему сейчас плевать даже на погоду, у него хорошее предчувствие, а оно редко его обманывает. Чонгук не верит в знаки природы, но то, что он пришёл сюда и это знаминуется такой ужасной погодой, не может оставить его равнодушным. Чонгука провожают в кабинет к директору, который заведует пятым корпусом. Альфу спрашивают, не желает ли он чего-нибудь, но тот отмахивается. Он хочет отсюда побыстрее уехать, но не с пустыми руками. — Господин Чон, — стоит перед Чонгуком открыть двери, как тучный альфа поднимается со своего кресла и, немного пошатываясь, идёт в сторону гостя. Тот, сделав знак рукой, просит присесть и сам присаживается на кресло рядом с картиной какой-то лодки. — Ты знаешь, за кем я пришёл, — сразу переходит в делу Чонгук. — Конечно, омега уже готов, — кланяется альфа. — Вот его документы, — он роется на своём столе несколько минут, чем только вызывает раздражение, но Чонгук молчит. Директор выдергивает папку и передаёт Чонгуку, который, даже её не читая, передаёт помощнику. — Где омега? — сверлит его взглядом альфа, пока собеседник морщится и мнётся. — Его сейчас приведут, мой господин, — снова кланяется тот, а Чонгук молча кивает. Он проделал такой большой путь ради одного омеги и он очень не хочет разочароваться в выборе. Он не сводит взгляда с нервнещего директора, который потирает вспотевшие руки и постоянно смотрит на дверь, он знает, если Чонгуку не понравится товар, то он не просто от него откажется, он его уничтожит. На удивление омегу приводят быстро, не проходит и десяти минут. Чонгук поворачивает голову немного в сторону, туда, где дверь и там остаётся. Двое бугаев ведут хрупкого, как показалось ему, ангела. Чонгук не скрывает своего восхищения, парень действительно чертовски красив, его внешность выделяется на фоне этого мрачного пейзажа. У омеги розовые волосы, цвет которых пора обновить, Чонгук зачем-то делает заметку, что надо того отвести в салон. Пока омегу проводят до центра, он не уводит взгляда, будто хищник следит за каждым его передвижением и медленно касается своих клыков. Парнишка худой, худи на нём практически висит, спортивные штаны еле держатся, и Чонгуку очень хочется, чтобы они с него спали. Руки омеги завязаны сзади, несмотря на то, что его привели двое внушительных альф. Чонгук встаёт со своего места, все тут же напрягаются. Он неспеша подходит к омеге, во рту которого кляп такой же розовый, как и его волосы. Чонгук скалится, стоит оказаться на расстоянии вытянутой руки рядом с парнем. Он чует энергию, исходящую от него, тот чертовски раздражён и бесится, его зверёк хочет накинуться на каждого в комнате и порвать в клочья, только вот руки у него связаны в прямом смысле. — Почему он с кляпом и со связанными руками? — Чонгук не сводит взгляд с омеги, бесится, что тот на него не смотрит. Хотя альфа уверен, если посмотрит, то убьёт одним взглядом, только вот Чонгук рождён самоубийцей. Омеге, кажется, всё равно на его присутствие. Его взгляд устремлён в никуда и даже то, что он с кляпов во рту нисколько его не смущает, будто это его будни. — Господин Чон, дело в том, что… Что он пытался откусить себе язык перед вашим приездом, поэтому мы… — Снимите, — командует Чон. Он хочет, чтобы этот дерзкий омега посмотрел на него, но вместо этого тот уводит взгляд. Даже когда омегу лишают кляпа, он продолжает смотреть куда угодно, но не на альфу. А Чонгук разрывается, когда он облизывает свои непропорциональные губы мокрые от слюны. — Я люблю строптивых сучек, только они всегда играют по моим правилам, — и это работает. Чимин медленно поднимает на него взгляд и растягивает губы в улыбке, ничего не говоря, лишает Чона воздуха. — Все необходимые документы мы уже подписали, — он смотрит ему в глаза, а сам разговаривает с директором. Омега не промах, смотрит также решительно и дерзко, страха своего не показывает. — Да, да, господин, омега полностью ваш, его пакет документов мы также выслали вам, спасибо, что доверились нам, — Чонгук уже ничего не слышит, он видит перед собой ясные, как день, глаза и забывает о тяжести сегодняшнего дня. Он понимает, что парень не прост и то, что он играет сейчас покорность лишь очередная маска. Чонгук просит проводить его до машины, а сам ещё обмолвится парочкой слов с директором, который, снова побледнев, нервно теребит свои руки.***
Закончив разговор, Чонгук с хорошем расположении духа выходит на улицу и видит стоящего возле ролса омегу, который курит. Он идёт, а сам наблюдает за каждым его движением. Он медленно подносит сигарету к губам, втягивает в себя все своё прошлое, которое было связано с этим местом, выдыхает серый дым в ночное небо, надеясь, что новая жизнь не будет такой. Пак Чимин. Омега двадцати пять. У него блестящее образование, неплохие гены, он был гордостью первого класса, каждый уважаемый себя человек хотел бы именно такого омегу себе, только вот слово всегда оставалось за Паком, он один из не многих, кто мог позволить себе решить, подходит ли альфа ему или нет, именно таким образом несколько были отсеяны. Никто не мог представить жизни лучше, чем у него. Красивый, умный, обладающий шикарным телом — всё, что нужно нынешним альфам. Только вот судьба сыграла с ним злую шутку, что, пройдя почти все классы, он оказался в самом низу, потеряв всё. Не потерял, думает Чонгук. Этот омега блистает также, даже курит он как самое желание сокровище, в его движениях всё плавно, изящно, он будто принц, который совершенно не вписывается в их реалии жизни. Чимин выпускает последний клуб дыма, прежде чем перед ним появляется Чонгук. Омега улыбается ему, бросает окурок прямо под ноги и, изящно наступив ножкой, тушит его. — Я не думал, что принцессы курят, — убирает с его лба пряди, не сдерживается. — А не думай, а видь, — подмигивает парень и присаживается на заднее сиденье. Чонгук пару секунд всматривается в окно и, сделав заметку в голову, идёт к другой двери. Он замечает, что его шофёра нет, тогда он снова обращается к омеге, который, пожав плечами сказал, что тот пошёл искать помощь, так как ему стало «плохо». — Зачем ты это сделал? — Чимин сначала смотрит на него с минуту, а потом, растянув губы в наигранной улыбке, отвечает: — Хотел покурить, а он не разрешил, вот я и сыграл, — хмыкает парень и откидывает голову на сиденье. Чонгук вызывает своего помощника, который всё ещё разбирался с директором и забирал, так называемые, вещи омеги, просит того повести машину и не тянуть. Чонгук не понимает, почему его люди настолько тупы, что даже по телефону не могут позвонить, но Чимин спокойно отвечает, что их вины здесь нет, так как на территории не зарегистрированные телефоны не работают. Он отвечает это со спокойным лицом, будто это так и должно быть, будто во всех заведениях такое бывает. Им ехать час, и Чонгук хочет разговорить этого парнишку, хочет узнать про него максимально, хочет, чтобы именно он рассказал про себя, а не бумаги, которые он изучил от и до, он может даже сказать точное время, когда Чимин появился на свет. Но тот молчит, с закрытыми глазами полулежит на сиденье. Он знает, что альфа смотрит на него, видит его плохо скрываемый интерес, только вот у Чимина его нет, он ещё после первого случая разрушился, он не удивится, если Чонгук сдаст его. Из-за неприятных воспоминаний Чимин касается руки, которая спрятана под худи, и начинает поглаживать, кожа будто снова болеть начинает. — Что-то болит? — спрашивает Чонгук, видя некое недомогание. Чимин медленно приоткрывает сначала один глаз, потом второй, а следом, приподняв уголки губ, уже смотрит на Чонгука. — Странно спрашивать о боли омегу, который вышел из пятого класса. — Но ведь это было не всегда, — он надеется его разговорить, поэтому не отступит от своего, ему нравится слушать омегу, даже в своей речи он плавен, нетороплив. Чими качает головой, соглашаясь, он снова улыбается, но она в который раз настораживает. Есть в ней столько боли, которой он не может поделиться, которой он полон. — Как ты оказался в пятом классе? — Чимин мнёт пальце и горько усмехается, он прикладывает руки к лицу. Чонгук не останавливает, смотрит, ждёт, пока омега решится. — У вас есть моё дело, можете прочитать их правду про помутнение рассудка, про болезнь и поверите. — Я хочу услышать правду от тебя. — Тогда давайте так, — поворачивается к нему Чимин. — Я рассказываю вам, как всё было, а вы расскажите мне, зачем взяли меня. — Идёт, — и Чимин, набрав в воздухи побольше воздуха, начинает.