В небесной канцелярии им приказали смотреть

Иван заходит в просторный зал — тот напоминает фотографии из детских книжек Сада о Земле. Тогда их называли кинотеатрами. Пережиток прошлого. Он поправляет застежки на запястьях. Даже после смерти его белый пиджак в крови — какая жалость. На задних рядах Иван замечает мальчишку, которого убил Тилль. Рядом с ним его собственная жертва. Имён обоих он даже не помнит, если вообще когда-то знал. На первом ряду сидит Суа. Она поворачивает к нему голову и хмурится. Суа не ладила с ним при жизни — вряд ли в смерти хоть что-то изменится. Тем не менее Иван садится на соседнее кресло. На экране он видит Тилля. Тот всё ещё стоит посреди сцены, не реагируя ни на что вокруг. Вскоре его насильно уведут со сцены, и вряд ли он найдет в себе силы сопротивляться. Иван улыбается — он был уверен, что его смерть не заденет ни струны в Тилле. Иногда ошибаться приятно. — Твоя улыбка всегда вызывала у меня мурашки по коже. Он нехотя сводит глаза с экрана. Суа нервно сжала подлокотники — она всё ещё хмурится, но уже больше не злится, как злилась во время их последнего разговора. — Не думала, что придется видеть меня даже после смерти? Иван натягивает привычную улыбку — у Суа на лице отражается отвращение. Впору чувствовать себя оскорбленным, его патронам улыбка всегда нравилась. — Вообще-то, я знала, что увижу тебя тут. Не он один заметил в Суа те чувства, что довели их до этого места. Иван продолжает улыбаться. Аплодисменты стихли — Тилля начинают уводить со сцены. — Ты видишь его, да? — Суа отворачивается от Ивана, возвращаясь к созерцанию экрана. — Я вижу Мизи. Каждый здесь наблюдает за тем, кого хочет видеть, — она ненадолго замолкает. — Она хотела вас спасти. Не успела. Экран мигает белым шумом и переключается на другую картинку — там Мизи вместе с какой-то девушкой прячутся в укрытии. Мизи действительно выжила. Это порадует Тилля. Картинка возвращается к нему. — Я рад. Лицо Суа снова искажается. Она прищуривает глаза, а затем приподнимает бровь, как будто не до конца верит услышанному. — Тому, что она жива, или тому, что не успела? — Да. — У тебя всегда были проблемы с головой. Иван усмехается. — Так, у него будет причина, чтобы жить дальше. Суа тяжело вздыхает и закидывает голову вверх. — Ты такой лицемер! «Хочешь быть трагической героиней, что пожертвует собой ради нее»? Твои слова — а сам заявился на собственную смерть в свадебном костюме. Лицемер. Ему подходит. Иван смотрит на пятна крови. Приди он в черном — Тиллю было бы лучше? — Так же, как и ты. У Суа на платье нет пятен. Если бы она не умерла мгновенно, то оно бы было мокрым от слёз Мизи. — Я не заметила следов на шее Тилля. — Наблюдала за выступлением? — Ты бы выиграл. — Мы оба знаем, что я бы не дал этому случиться. Тилль на экране лежит на полу в темной комнате, продолжая смотреть в одну точку. Он кладет пальцы на губы — Иван повторяет вслед за ним. — Ты всегда был добр. В своей извращенной манере. Иван прикрывает глаза. Он? Добр? Ей стоит вернуться к лицемеру. — Ты попытался уговорить меня жить, а не сдаваться. Тогда я разозлилась — теперь благодарна. Даже в самом конце ты не навредил ему — просто сделал вид, что душишь, а на деле ненадолго ограничил приток крови к мозгу. Безопасное удушение. Один из твоих странных фетишей? Если бы она только знала, какие фетиши были у его патронов. Суа ставит руку на подлокотник и опускает подбородок на ладонь. Она чуть склоняет голову влево, изучая. — …Думай как хочешь. — Но остался всё таким же эгоистом. — Не заслужил поцелуй перед смертью? — Ты никогда не заслуживал Тилля. Хоть в чём-то они согласны. Суа молчит. Иван возвращается к экрану — Тилль всё ещё там. Если это его наказание, то он готов гореть в аду целую вечность.