Ты вмиг жизнь в меня вдохнёшь

Пентаграмм-Сити. По кроваво-красному небосводу пронеслась пернатая тварина, движимая целью упорно сожрать любую мелкую дичь, что повстречается на пути. И чаще всего ей удавалось всадить свои острые когти в мягкую плоть и вырвать из неё сердце. Ошмётки внутренностей разлетались по разукрашенной трещинами дороге, алая субстанция растекалась струйками под мёртвой тушей до недавнего времени бегающего в кругу Гордыни существа. Глухой стук затылка о камень в завершение. Хоть жертва давно была мертва, это доставляло убийце большое удовольствие. Представив, как кости черепа внутри ломаются, Адское отродье каждый раз склоняло голову, дабы в последний раз насладиться трупом перед пиршеством. Светодиодные вывески тухли и заново загорались, но с большими перебоями, будто лампочки выкрутили до самого упора, приглашая пьянчуг и наркоманов посетить очередной отель или бар, где их будет ждать мозговыносящий кайф, который они никогда не забудут и придут за добавкой. Похоть и остальные прелести этого мира были на каждом шагу. Куда ни глянь, тебя либо отдадут в рабство, забрав обманом душу, либо прикончат за долги. У кого оружие и власть — тот сильнее. Чарли прошла мимо огромной мультимедийной башни Ви, подпирающей небо. Держа у груди новые листы с рисунками и планами, будто новорождённого ребёнка, она глубоко ушла в свои мысли. Странно, но никакого нападения со стороны Рая за смерть первого человека нет. Сэра не чешется, что бы что-то предпринять, как-то отомстить за гибель любимчика. А может это всё пока? Может они потихоньку готовятся к новой войне? Либо же Сэра решила, что нечего руки пачкать местью и спустила всё на тормоза, чтобы не потерять свой авторитет? Может понимала, что Адам сам положил свою голову на плаху и его об этом никто не просил? Эти вопросы уже неделю не давали Чарли покоя, а именно ровно семь дней прошло с окончания последнего истребления. Во всяком случае, жизнь, какая бы она ни была, шла своим чередом. И больше не нужно было готовиться к новой обороне, дабы защитить своих близких и друзей. Построен шикарный отель, заместо разрушенного, благодаря помощи её отца, но новых постояльцев не прибавилось. От слова совсем. Ни реклама, которую она с Аластором забацала на скорую руку в песенной форме, ни красочная вывеска с поняшками и радугой на въезде к отелю не помогли. И даже новые речи принцессы Ада ничего не изменили. Она не могла силком притащить к себе на перевоспитание грешников, не желающих меняться. А зачем что-то делать, если ангелы-экзорцисты больше не появятся? Лучше напиваться до поросячьего визга и трахаться с соседями по комнате, нежели лишить себя такого счастья, попав на Небеса, где по словам Люцифера очень много правил. И бесплатного бухла нет. И презервативы негде взять. Какая досада. Девушка стёрла на ходу ластиком одинокое небольшое облачко и взяла в зубы карандаш, обгрызенный по бокам. Если бы Повелитель Ада увидел это, то взвыл бы. Да что там, она максимально старалась не материться при отце, чтобы не нарушать его тонкий и ранимый внутренний мир. Чарли натянула уголки губ. Повезло ещё, что забыл про её замечание, когда он неверно выразился, обращаясь к Адаму. Растя в семье, где присутствовали этикет, любовь и доброта, Чарли иногда забывала, что нецензурная брань — плохо, хоть сама и являлась Адорождённой. Жаль, что это радостное семейное бремя давно кануло в прошлое, где присутствовали все члены семьи Морнингстар. Шарлотта ощутила укол стыда за то, что много лет не решалась сама позвонить папе, банально с ним встретиться, либо же спросить самой, как у него дела. У него тяжёлая, грустная судьба, но это не повод всё забыть. Его ласку, нежность и искреннюю доброту с всепоглощающей любовью, кои он отдавал своей дочери и Лилит. Он и так натерпелся от жизни, поэтому внимание дочери заслуживал, хоть и пребывал в затяжной депрессии. Девушка почесала висок и свела брови к переносице. Хоть у кого-то эта забота была, помимо её матери, о которой ничего не было слышно. Хорошо, что сейчас папа будет с ней всегда рядом. Под его крыльями она чувствовала себя той самой маленькой девочкой, которой когда-то была. И как же приятно каждое утро с ним видеться и вкушать его отменные блинчики с медовой начинкой. Она взяла в тоненькие белые пальцы обслюнявленный карандаш и нарисовала на новом облачке Пентиуса. Не зная, вознеслась ли его душа на Небеса, она не теряла надежды, что храброму грешнику всё же это удалось. Но никаких новостей не было. Чарли на секунду подумала о том, чтобы папа насчёт этого связался с Небесами, но червячок сомнения затаился в душе. Никто не будет ни её, ни его тем более там слушать. Лучше вообще туда сейчас не соваться. Принцесса пробежала глазами по новым упражнениям для оставшихся гостей отеля, сложила на ходу листы в аккуратную стопочку и направилась домой, в Хазбин. Туда, где её ждали те, кому она больше всего доверяла. Кто верил в её мечту и пытался сам исправиться на примере сэра Пентиуса. Чарли подняла голову, взглянув на красное солнце, окрашивающее небо и все окрестности города в кровавый цвет под пентаграммой. Рядом с ним была обитель ангелов, недоступная ей, как бы она того ни хотела. Этот небесный светлый шарик пленил всё её существование. Душа Чарли тянулась к нему, стоило только протянуть руку. Но это было невозможно. Как же ужасно, когда ангельская часть отца и демоническая от матери разрывали её изнутри. Находясь на пересечении двух миров, она не могла остаться в том, куда её тянуло. Вынужденная всю свою бессмертную жизнь оставаться в Аду и не видеть того добра, что на Небесах, приласкать даже живое существо, она уткнулась в листы и провела глазами по своему почерку. Повезло ещё, что один раз попала в Рай. Спасибо генам отца. Юная демонесса тяжко вздохнула, смахнула с ресниц выступившие слёзы и крепче стиснула в пальцах бумаги. Нужно было работать. Никто, кроме неё и папы не реабилитирует грешников. Она побрела по знакомым улицам, по привычке выискивая потенциальных клиентов. На пути встречались нарики, только что принявшие дозу; алкаши, пьющие дешёвое пойло прямо из горла затраханной бутылки, побывавшей до этого у кого-то в анусе, и всякий прочий сброд. Чарли поздоровалась, но в ответ получила привычное для этого места хамство в свой адрес. Её не стали уважать даже после того, как Люцифер остановил войну. И в этом нет ничего удивительного. Только из-за своих деяний грешники тут оказались. Им дали свободу воли, а всё остальное уже было в их руках. Чарли фыркнула, перепрыгнув через большую трещину на дороге. Какое там, Рай никогда не будет переполнен душами, в отличие от Ада. Девушка прошла мимо побитых скамеек, на которых валялись недокуренные косячки с травкой. Одним из таких скрученных трубочек вовсю затягивался грешник с заплывшим, побитым глазом. Вся боковая часть обезображенного в пожаре лица дёргалась как только он делал попытки изобразить улыбку. Зубы, проглядывающие через обугленную дыру, раннее бывшей щекой, сжимали кончик грязной бумаги. — Здравствуйте, мистер, — обратилась к насильнику, — не хотите ли искупиться? Контуженный окинул её подозрительным взором с ног до головы, мысленно уже думая над тем, в какой позе её оттрахать, но, неожиданно вспомнив, что где-то уже её видел, с сомнением сделал ещё одну затяжку. Добрые глаза, светлые волосы, завязанные в тяжёлый хвост, и искреннее намерение спасти заблудшие души. — Ты, случаем, не та рогатая в платье по пиздень, что по ящику не так давно показывали? Чарли опешила от этих слов и закатила глаза. Да сколько уже можно? К тому же платье на ней было нормальной длины. — Да, точняк. Девка нашего Владыки, — не побрезговал скривиться, на что принцесса Ада зарычала, — шла бы ты отсюда. Думаешь, я по своей воле припрусь в твой убогий отельчик? На хуя мне это нужно? К тому же, по вине твоего папаши я здесь, как и все остальные. Нее, лучше бы меня эти твари убили, и то толку было бы больше, — взял в руку тот самый обмызганный косяк и затянулся. — Так что иди-ка ты на хуй. — Как вы можете так говорить? Я пытаюсь вам помочь, — растерявшись, ответила Чарли и потупила глаза. — Помочь? Ты хоть одну душу отправила туда? — кивнул, показав наверх. — Видел я вашу рекламу. Смех да и только. Покончив с войной, ты продлила наши страдания. Мои, во всяком случае. А если отправлюсь в Рай, и то не факт, то что дальше? Сдохну от скукоты. Думаешь, там есть наркотики, секс и бухло? — Но я… — Увольте. Лучше тут устроить тройничок, нежели ТАМ вести скучные беседы, попивая ромашковый чай. — Да откуда вы знаете? Я была на Небесах, — стала доказывать свою правоту девушка, но насильник её перебил. — Не нужно быть гением, чтобы это понять. — достал из кармана героин и открыл пакетик. Белая дорожка появилась на скамейке. — Вешай лапшу в другом месте. Чарли подняла голову и, свернув в тугой рулон рисунки с написанным, бросила печальный взгляд на грешника. Девушка пнула камешек носком туфли, попавшийся ей на пути. Ещё один промах. В прошлые разы её оскорбляли, либо сверяли взглядом, полным отвращения, но вот чтобы упоминать при ней её отца — это было ново. Злость взяла под контроль разум, но что-то тёплое внутри не дало обрушить на нечестивца гнев. Морнингстар коснулась области сердца. Пройдя мимо полуразбитой витрины, она остановилась и посмотрела на себя. На отражение так напоминающее ей её папу. Девушка дотронулась ногтем с чёрным лаком до кристальной вертикальной поверхности, не смея отводить глаза. — Я справлюсь, пап. — принцесса оставила на стекле отпечаток ладони. Дойдя до шикарного отеля, не спеша поднявшись в горку, на которой он стоял, Чарли встретила Вэгги. Та помахала девушке рукой. Морнингстар обняла её и поцеловала бывшую экзорцистку в лоб. Вэгги оробела и смахнула с повязки с крестиком волосы. Взявшись за руки, вместе подошли к ярким розовым стенам. Чарли с сиянием в очах рассматривала едва ли не каждый золотой узор на отделке многоэтажного здания. — Надеюсь, грешники сюда скоро потянутся за искуплением. Голос её дрогнул. Заметив это, Вэгги поинтересовалась, что беспокоит пассию, на что Чарли замялась, не желая обсуждать то, что произошло. Дело даже не в том, что принцесса не доверяла Вэгги. Наоборот, их доверие было на высшем уровне. — Я просто хочу, чтобы мой народ был чуточку добрее. И счастливее. — И… для ускорения твоей мечты лучше будет… — Вэгги огляделась по сторонам, выискивая поблизости Хаска и Энджела Даста. Убедившись в том, что закадычных собутыльников рядом нет, продолжила, снизив голос до шёпота, — убрать бар с выпивкой. Ты же прекрасно знаешь, что ему там не место. — Нуу... да... — отвела глаза Чарли, — мой отец тоже от него не в восторге. — Это ещё слабо сказано, — усмехнулась девушка, — всякий раз как... эм... Люцифер, — она запнулась на полуслове, — видит Хаска с бутылкой виски в руках, он щёлкает пальцами и алкоголь становится обычной водой. Или газировкой. И это Хаска дико бесит. — заметив на себе удивлённый взгляд юной Морнингстар, Вэгги кашлянула. — Сама пробовала. — пожала плечами. — А водичка ничего. — Боже, — принцесса села на скамейку, поставленную её отцом по просьбе Чарли, и закрыла голову руками, — я думала, что предложение переехать сюда папе будет лучшей идеей, но он... — Невыносим? — кинула подсказку Вэгги. — Нет! Он... такой, какой он есть. Я безумно люблю его, Вэгги, но иногда, — девушка скрепила тоненькие пальцы в замочек, — с ним бывает... трудно. Ну, ты понимаешь, — она показала на невидимое пространство над головой и провела пальцем овал. — Падший ангел остаётся ангелом, милая, — Вэгги присела рядом и накрыла своей ладонью руку Чарли. — Тебе повезло, что у тебя такой отец. — Похоже на то, — улыбнулась девушка, — порой я забываю, в кого я и кто меня воспитывал. Господи, почему мне так совестно? — Яблоко от яблони и правда недалеко упало. А если по секрету, я давно хотела спросить, почему он не расправляет крылья на полную свою длину. Они у него очень красивые, а когда такие коротыши, то это не очень-то и заметно. Чарли засмеялась. Вэгги сжала ладонь Морнингстар, радуясь тому, что ей удалось поднять той настроение. На тыльной стороне руки бывшей экзорцистки остался небольшой шрам, оставленный после ранения ангельским клинком Лют. Вэгги машинально провела по нему указательным пальцем. Это воспоминание останется с ней навечно. Как и всё остальное, через что она прошла. — Просто, так думаю, неудобно будет с таким опахалом, а та длина, с которой он обычно летает, не сказала бы, что маленькая. — Да, но когда вы пели в старом отеле, это было красиво. У меня аж дух перехватило, когда он их расправил. Чарли натянула уголки губ. На щеках выступил румянец. — В общем, в ближайшее время мы разберёмся с баром. — Вэгги встала и подтянула юбку на ногах. — А сейчас нам пора идти, — кивнула на листы бумаги, о которых Чарли уже успела забыть. — И вот ещё что. Прошу, поговори с отцом: мне надоело видеть у порога нашей спальни очередную уточку. Понимаю, что я ему нравлюсь, но хватит меня заваливать ими. У меня уже целая коллекция. Складывать скоро некуда будет. То Вэгги-повар, то Вэгги-врач, — загибала пальцы девушка. И без того красные щёчки принцессы Ада стали пунцовыми. — Мне так стыдно... — Ну это же твой отец, — ухмыльнулась Вэгги, положив руку на своё бедро. — Я знаю. — Плюс мне приятно было с ним познакомиться. Твой отец — Люцифер, мать его, Морнингстар. Падший ангел. Серафим. — И что? — Ну, знаешь, не у всех детей отец имеет высший ангельский чин. — Ещё он Повелитель Ада. — Да, и в этом-то вся прелесть. И хорошо, что он никого не наказывает. Чарли потёрла переносицу, с трудом представив себе это. Ад, где она жила, больше походил на современный Лос-Анджелес на Земле, нежели на реальный Ад с пытками. Адам не в счёт. Этот говнюк заслужил взбучку. — А ну убрал свою ангельскую грёбаную мебель с моей части этажа! — донëсся разозлённый крик Аластора откуда-то сверху. Чарли тяжко вздохнула. Всё же не нужно было их селить на одном этаже. Хоть её отец и находился в другом крыле, подальше от Радио-демона, но стычки происходили чуть ли ни каждый день. Не так давно они накинулись друг на друга из-за музыки. Одному не нравился Бах, другому — Моцарт. И Чарли искренне не понимала, почему нельзя в таком случае наслаждаться музыкой в наушниках. В другие же дни из-за уточек, расставленных на каждой ступеньке лестниц, на подоконниках и даже на люстрах. И из-за семейных картин тоже было много вони. Чарли взвыла сквозь клыки. Первое время он бегал за Вэгги, дабы показать ей детские фотографии Чарли, а сейчас решил завесить каждый сантиметр этажа картинами семьи Морнингстар. Удивительно, что он этого не сделал у себя в покоях, когда был в депрессии. — Она дополняет гармоничность! — Делай, что хочешь на своей стороне этажа, но не суйся в моё крыло! — Может блинчиков тебе принести, чтобы ты успокоился? — На хуй иди! Рычание, а затем стремительное хлопанье крыльев пронзили гнетущую тишину. Чарли в панике бросилась со всех ног к входным дверям, молясь о том, чтобы они там друг дружку не придушили. Люцифер-то бессмертен, чего не скажешь об Аласторе. Несмотря на тот факт, что отец — божественное существо, Чарли больше беспокоилась о втором постояльце. Он мог навредить самому себе. В душе понимала, что отец ничего плохого Аластору не сделает. Знала это и была уверена на все сто. Вэгги не отставала, буквально следуя за любимой по пятам. Проскочив через лобби и поднявшись на верхние этажи не без помощи лифта, Чарли протиснулась через открывшиеся раздвижные двери. В данном случае подождать, когда они полностью откроются, отдавшись металлическим звучанием, было не для неё. Принцесса Ада остановилась, воззрившись на отца, несущего одной рукой на своём плече громоздкий шкаф, с которого падали жёлтенькие уточки, забавно отскакивающие от красного дорогого ковра, постеленного по всему этажу. Бубня что-то нечленораздельное, Люцифер проходил мимо открывшихся дверей лифта. Заслышав звук, он поднял глаза на дочь, улыбнулся и поставил мебель на пол, будто этот предмет домашнего обихода ничего не весил. На нём был белый халат с эмблемой красного яблока и змеи в области сердца. На ногах белые тапочки. Чарли про себя выдохнула с облегчением, что не уточки, а то это был бы уже перебор. — Милая, какой сюрприз. А я вот тут, — посмотрел на шкаф, не зная, что ещё сказать дочери, — занялся перестановкой. — Пап, что происходит? — устало спросила Чарли. — Да ничего, родная. Просто кому-то не нравится моя мебель, — повысил голос, обращаясь к Аластору, выглянувшему из своей комнаты в другом конце коридора, — которая, между прочим, была сделана моими руками! Какой ужасный сосед. Радио-демон едко улыбнулся, склонив голову набок. — Ууу, что я слышу? Кто-то жалуется, Ваше Высочество? Люцифер издал утробный рык. — Ну ты и грёбаный кусок дерь… — Папа, Аластор, прекратите наконец! — прервала их склоку девушка, подошла к удивлённому отцу и слегонца подтолкнула того в его покои. Вэгги с укором просверлила лоб Радио-демона, облокотившегося об косяк своей комнаты. — Что? — будто ничего и не произошло. — Да нихуяшечки. Ваши каждодневные срачи меня уже изрядно достали. И это не говоря о том, что вчера из твоего номера было выброшено в клумбу, с завядшими цветами, смердящее животное. Какие постояльцы захотят сюда придти? А до этого заметила, что вы друг на друга орали через открытые окна ваших балконов, где вы показывали друг другу средний палец. Что это, блять, за пиздец?! — Ну я не виноват в том, что у нашего Владыки всея Ада, аля Святоши, синдром Плюшкина, — растянул на последнем слоге это слово Аластор. Попробовав сказанное на вкус, он получил наслаждение. Вэгги посмотрела через плечо на закрытую белую дверь, обрамлённую золотыми крылышками. — Не веди себя как говнюк, Аластор. Я уже говорила тебе, что мне плевать, на что ты способен и кто ты такой. Попытайся хотя бы сопереживать. У Люцифера хуева туча проблем. — Ага. В основном, психических. Так забавно его бесить. Вэгги быстрыми шагами подошла к невозмутимому Радио-демону и подняла на него ангельское копьё. Наконечник упёрся в грудину Аластора. Тот лишь еле заметно приподнял брови. — Не трогай его, понял? Я поклялась защищать Чарли и не потерплю, чтобы какой-то придурок совался к её родственникам. — Потише, детка, — осторожно, боясь пораниться, отвёл в сторону острый наконечник. — Я всего лишь веселюсь. — Да? Лучше бы веселился с Адамом на поле битвы. Но, если ты не забыл, он надрал тебе жопу и ты позорно слился. И знаешь кому пришлось вытаскивать нас из всего этого кала? Правильно, Люциферу. Поэтому прояви хоть капельку уважения, — Вэгги вернула на место копьё, целясь тому прямо в грудь. — Несносная девчонка. — Радио-демон вытянул шею и остальные свои конечности, показав девушке демоническую сущность. — Давненько у меня в прямом эфире не звучал новый голос. Вэгги опустила копьё, в шоке смотря на вышедшего из себя Аластора. Тот на согнутых длинных ногах подобрался к ней и замахнулся когтистой рукой, но не успел он хоть что-либо сделать, как его сбил с ног сгусток золотистой энергии. Аластор, лёжа на ковре, прикоснулся к месту удара. Ангельская энергия прожгла в сюртуке дыру. Вернувшись к привычным размерам, Радио-демон выматерился. — Что это было? — Какого чёрта, Аластор? — поставила вперёд ногу Чарли, видевшая начало инцидента. — Да будь ты проще, принцесса, — поднялся с пола Радио-демон и стряхнул с рук невидимую пыль, не успевшую осесть на его одежде. — Придётся снова посетить своего портного. — Катись в Ад, — она развернулась на носках туфель и вернулась в комнату отца, уводя за собой Вэгги. Люцифер всё ещё стоял с выставленной рукой, кулак которого охватывал ангельский огонь. Сияние пленило своей красотой и успокаивало бушующую внутри ярость. Сведя брови к переносице, падший смотрел на демона, не дающего ему покоя с того самого момента, как они поселились здесь. Аластор взирал на это огниво, всё так же таинственно улыбаясь. Он покрутил в руке свой микрофон и резко уткнул его конец в пол. Растворяясь в холле, Аластор издал смешок, не переставая дьявольски скалиться. Люцифер опустил руку. Златое пламя развеялось приятным глазу шлейфом. В воздухе повисли сверкающие крупинки, начавшие медленно оседать на ковёр. Отец Чарли стоял на середине декоративного покрытия, опершись обеими руками о вершину скипетра. Он кинул взгляд на картину, изображающую давно ушедшее от него семейное счастье. Малышка Шарлотта, сидящая у него на шее, и радостная Лилит. Остался только он и Чарли. Весь его мир. Личный Рай. Подбородок Люцифера задрожал от наплывших воспоминаний. Обручальное кольцо — это всё, что осталось от бывшей жены, не говоря о свидетельстве о расторжении брака. Он много раз порывался в период депрессии сдёрнуть его с фаланги и швырнуть в стену, но так и не смог. Лишь опускался на колени у картины, когда та ещё висела у него в старых покоях, сцеплял пальцы в замочек и склонял голову. Любовь, тронувшая струны его светлой души, никуда не делась. Он думал о Лилит каждый день, мечтая прикоснуться к её пухлым губам, провести пальцем по щеке и сказать, что к ней по сей день чувствует. Но когда открывал глаза, эта иллюзия растворялась, будто туман. И сколько бы он не протягивал к миражу руку, это ничего не меняло. Её не было рядом. Люцифер остался один, совершенно растерянный и запутавшийся. Несчастный, не знающий, что делать с возложенной на него ответственностью перед демонами в лице Повелителя этой Преисподнии. К тому же отцом-одиночкой. Чарли была, казалось бы, единственным лучиком Света в тюрьме, куда его бросили. К глазам Люци подступили солёные слёзы. Не в силах больше сдерживаться, он заплакал. Шесть огромных крыльев распахнулись на спине, подняв в воздух скопившуюся в углах серу и пыль. Почему? Что произошло? Как так получилось, что любящая друг друга семья внезапно распалась? Владыка Ада вытер белым рукавом божественные слёзы, продолжая думать об этом. Не отрывая опечаленного взгляда от картины, он поднялся с колен и как бы невзначай обратил внимание на свои почерневшие обезображенные руки. На острые когти, на кои долго не мог смотреть после падения и к коим не мог привыкнуть. Сжав пальцы в кулаки, он с силой вдавил ногтевые пластины в ладони, дабы почувствовать что-нибудь другое, нежели каждодневно упиваться горем, тоской и пребывать в вечной депрессии. Это не говоря о посттравматическом расстройстве с паническими атаками при одном только упоминании из уст Чарли грешников. Как же надоело принимать седативные, чтобы вконец не свихнуться и иметь возможность спокойно поспать. По ладони ручейком потекла золотая кровь и закапала на пол. Люцифер поднёс руку к глазам. Регенерация не заставила себя долго ждать. Ослепительное свечение распространилось по ладони, заживляя образовавшуюся рану. Король стряхнул остатки жидкой подвижной ткани и притронулся к здоровой коже. Ничего не было. Даже шрама не осталось. Опустив руки по швам, Люцифер вздохнул. — Я скучаю, Лулу. Коснулся лбом картины и хотел было уже вернуться в номер, как оторопел. Чарли всё видела. Стоя на входе комнаты Люцифера, она прижимала ко рту руку. Медленно к нему подойдя на ватных ногах, она обняла его, совершенно не замечая того, что его крылья ей мешают. Отец тихо ахнул. — Папа, я и подумать не могла, на сколько тебе плохо. Прости, что меня не было рядом, когда ты в этом так нуждался, — она начала захлёбываться слезами. Плечи затряслись от всхлипов. — Нет, малышка, это моя вина, — он легонько смахнул с её красных щёчек жидкие кристаллы и взял обе её ладошки в свои, обогревая их своим теплом. — Это ты меня прости. Чарли шмыгнула носом и поцеловала отца в щеку, ничего более на это не ответив. Кровь прилила к лицу Люцифера. Неожиданно для себя засмущавшись, он прикрыл глаза самым первым коротким оперением. Юная Морнингстар хихикнула. — О пап, — Чарли пошла с ним под руку в его покои, но внезапно им помешали это сделать. Портал на Небеса открылся весьма неожиданно для представителей царского рода. И не вертикально, а на потолке. Ангельский чистый свет лился на ковёр, освещая некогда невзрачное и тусклое пространство. Чарли в потрясении вошла в круг вопреки опасениям отца. Улыбка девушки натянулась до самых ушей. Заверещав от восторга, она активно замахала рукой, приглашая Люцифера подойти к ней, но он не сдвинулся с места. Страх сковал каждый его сустав. Сердце прокачивало кровь с немыслимой силой. Жилка на шее забилась, а по спине потекли капельки пота. Он вытер тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину. — Иди сюда, быстрее, — манила она, подзывая к себе, — я хочу тебя кое с кем познакомить. — Я… не могу, — выдавил из себя Люцифер, таращась узкими щёлочками-зрачками на портал, окаймлённый приятным глазу свечением. Чарли подбежала вприпрыжку к отцу и потащила того к открывшейся двери в Рай. По мере приближения Повелитель Ада заметил, что яркий ореол охватил всю его сущность. Люцифер сделал брови домиком, но не был этому особо удивлён. Притормозив у портала, он не стал заходить в круг. Крупицы небесного свечения кружились над полом. Принцесса поняла его колебания и, ласково улыбнувшись, протянула тому руку, уже стоя в самой сердцевине. С просьбой на устах и что всё будет хорошо, она качнула ладонью. Люцифер вложил дрожащие пальцы в её хрупкую на вид, но крепкую ладонь и последовал за дочерью, всецело ей доверившись. Когда ангельский свет попал на инфицированные этой дырой руки Повелителя Ада, омывая их своей чистотой, отец Чарли почувствовал забытую за тысячелетия лёгкость и спокойствие. Тёмный эпителий начал трескаться, являя миру некогда белую кожу. Чёрные неравномерные кусочки медленно поднимались в воздух. Люцифер в испуге отдёрнул руку, убрав её из-под влияния райского света, но когда она оказалась за пределами портала, всё было как прежде. Падший ангел осмотрел её, перебирая пальцами каждый сантиметр проклятой кожи. Решившись вновь попробовать, он просунул руку под свечение. Всё повторилось. Люцифер выдохнул, собравшись с силами, и уже полностью вошёл в круг. Райское блаженство окутало, будто тёплое одеялко. Светлый ореол, окружающий его, стал слепить глаза. Пребывая в глубоком потрясении, Чарли прикрыла глаза ребром левой руки. Красные перья на внутренней стороне крыльев приняли давным-давно забытый белоснежный цвет. Он взмахнул ими, ударив по воздушному столбу. Картины сильно качнулись, отдавшись дребезжанием рам об стены. Люцифер коснулся уже белыми пальцами зубов. Ровные и белоснежные. Никаких страшных клыков. На шляпе, не изменившей своей гаммы, появился голубой нимб, напоминающий звезду. Он не соприкасался с краями боливара, и складывалось занятное ощущение, что его надели сверху. Эмили, наблюдая за перевоплощением Люцифера, пискнула, как одна из его уточек, валяющихся в коридоре. Сэр Пентиус, стоящий рядом с младшим серафимом, потерял дар речи. Полагая, что это временный дар Небес, пока он находится под порталом, ангел раскрыл для дочери свои объятия. Чарли, вся зарёванная, кинулась ему на шею. Оберегая её от всего злого, что творилось в его царстве, лелея и любя, он улыбнулся и прижал дочь к себе, следом накрыв её и себя верхними крыльями. Принцесса, так же не снимая улыбку с лица, провела ладошкой по перьям крыльев отца. Восхитившись их мягкости, она крепче прижалась к нему. И пускай это перевоплощение в его старого, ещё до падения с Небес, было только мечтой, оно показало ей, что по-настоящему светлый ангел, добрый и чистый сердцем, был всегда рядом с ней. Даже после развода с её мамой он заботился о Чарли и никогда не забывал, несмотря на все свои проблемы. Незримо наблюдал, как и подобает Ангелу-Хранителю. Ангелу, обожающему всеми фибрами души свою прелестную дочь.

«Я горжусь тем, что ты мой отец»

All that I'm hopin', now that my eyes are open Is that we can start again, not be pulled apart again 'Cause in the end, you are part of who I am

(Charlie & Lucifer — More Than Anything).