***
Душ немного помог прийти в себя после такой уже губительной тренировки и расслабить забитые мышцы. Но плечи буквально отваливались, ноги отказывали (и это у прирождённого бегуна!), а спина просто молила о пощаде. Нил лежал тряпочкой на животе, даже не удосужившись толком вытереть волосы, и Эндрю, видя это, молча пошёл в ванную и вернулся уже с бутыльком лосьона. — Я сяду тебе на бёдра, да или нет? — границы соблюдаются им строго, несмотря ни на какие условия: продолжительность знакомства, отношения, близость, чувства. Это было то единственное, на что стоял стопор. Без чёткого согласия он не будет делать ничего даже во благо. Такими намерениями дорога вымощена прямиком в ад (сказал бы блондин, если бы верил хоть в кого-то из высших сил), а там его уже давно дожидался личный котёл (пошутил бы он над самим собой, если бы он шутил). — Да, — даже не открывая глаз. Даже не дёрнувшись от голоса. Даже не шевельнувшись. Голая спина оставалась чуть розоватой после душа. Мелкие шрамы виднелись то тут, то там, но… Но сейчас Миньярд залип на другое. Веснушки. Нет, он и до этого знал об их существовании и мог по памяти нанести на карту каждую из них, но сейчас взгляд выхватывал не просто рыжеватые «поцелуи солнца», а составлял из них узоры и созвездия, буквально подталкивая собрать их губами и очертить языком. — Дрю? — Заткнись и лежи смирно, — осторожно, чтобы не сделать больнее, чем уже было, голкипер уселся на крепкие бёдра бегуна, щелкнул крышкой и вылил лосьон себе на руки, чтобы хоть немного разогреть его до нанесения на распаренную сейчас и дико чувствительную от горячей воды кожу. И снова ни грамма недоверия. И снова закрытые глаза (они вообще хоть на миг открывались с того момента, как Нил лёг?). И снова нет вздрагиваний, когда умасленные руки легли на кожу и начали с небольшим давлением проминать каждую мышцу. Ответом на это всё был только шумный довольный выдох и окончательное желеобразное состояние растянувшегося парня. Казалось, он запросто мог так уснуть. И уснул, разморенный душем и заботливыми руками. Но даже сквозь сон юноша почувствовал тяжесть одеяла и тепло от второго тела рядом. А ещё почти невесомый поцелуй куда-то в макушку. Сил — ни физических, ни моральных — придвинуться ближе не было, и рыжий в который раз за день почти проклял Дэя за его тренировки и вечное недовольство, приправленное паранойей. — Спи, кролик.***
Утро началось лениво: выходной, когда никуда не нужно спешить, был на вес золота у вечно устающих студентов. А у студентов-спортсменов он был ещё и возможностью послать «Королеву драмы» нахуй и продолжать спать. На удивление даже Нил-дайте-мне-побегать-Джостен не спешил поднимать свою задницу с кровати, почти придавленный сверху крепким телом голкипера. По крайней мере одна рука точно покоилась на талии, придавливая не хуже камня, но с более приятными ощущениями. Лежать так можно было бы бесконечно. По крайней мере, пока его второе «одеяло» не проснётся — точно. Сейчас Нил как никогда благодарил своё умение вообще не шевелиться. Это помогало не разбудить Эндрю и подольше ловить-прятать-копить приятное тепло в груди. Но всё рано или поздно заканчивается, а хорошее, как правило, чаще «рано». Вот и сейчас Миньярд шумно вдохнул, просыпаясь, но не шевельнулся, продолжая своё ничегонеделание, перемежающееся лёгкими поглаживаниями талии, поясницы и рёбер. — Твои веснушки… меня бесят одним своим видом. Отвлекают до пиздеца, ни на что другое смотреть не могу, пока ты без футболки. — И это у меня фетиш? — лёгкий, скорее ощущаемый, чем слышимый смешок снизу, и блондин безжалостно ткнул Нила между рёбер. Но это вызвало только очередной смешок и полную неподвижность остального тела. — Я не могу с ними ничего сделать, но могу их больше не показывать и возобновить переодевания в душевых стадиона, чтобы ты не отвлекался на всяких бегунков. Да, со временем Джостен научился шутить над самим собой, понимать шутки, но стойко не видел флирта и игнорировал его, если всё же улавливал. Последнее было скорее благом, чем худом, так что их обоих это устраивало. Исцеление было медленным, нелинейным; плохие дни всё ещё бывали у обоих, но остальная команда научилась улавливать такие моменты и оставляла их на попечение друг друга, тихо уходя на занятия и тренировки. Они все изменились за этот год. — Ты меня тоже бесишь. И почему ты такой? — Какой, Дрю? — Несбыточная мечта. Тебя не должно было существовать. Ты должен был остаться в химической дымке лекарств и исчезнуть после Истхейвена. — Я здесь, Дрю, ты сам сказал мне остаться. И я останусь, пока «да» не станет «нет», — это было невозможно вынести. Это нельзя было оставить просто так, и голкипер, чуть сместившись и придавив Нила ещё сильнее, начал делать то, о чём думал накануне. Губы отметили каждую веснушку. Язык провёл линии от каждой, собирая созвездия. — Пояс Ориона… Дева, Стрелец, Кассиопея… — каждое созвездие называлось шёпотом. Нарушать тихую атмосферу не хотелось и не моглось. Это было выше сил обоих. Нил сдерживал вздохи и стонал тише, чем мог бы. Эндрю шептал, обдавая кожу горячим после сна дыханием. — А тут Овен рядом со Скорпионом и Лисичкой… — Дрю… — наконец, терпение лопнуло. Нил, как всегда, сдался первым. Для него это всё было слишком: губы, язык, трепетные касания. Всё выводило из равновесия в лучшем смысле этого слова и подводило к краю. Казалось бы, невинные ласки. Совсем детские, если сравнивать с некоторыми их ночами наедине в доме Колумбии, но… Тем ярче они были, тем нужнее становились, тем быстрее подводили к той самой точке, после которой слова заменялись только стонами и причитаниями. А ещё якорями, чтобы остаться в «здесь-сейчас-с-в» и не попасть под власть монстров из прошлого. — Дрю, не дразни… — Это «нет»? — губы, хоть и замершие, ни на миллиметр не отодвинулись от израненной кожи. — Это стопроцентное «да», но сделай что-нибудь… — Что, кролик? Я и так делаю «что-нибудь». Словами. Будь конкретнее. — Исправь то, что ты устроил у меня в боксерах. Так достаточно конкретно? — фырк был беззлобным. Но Эндрю не был бы собой, если бы сделал всё прямо сейчас и так быстро. Нет. Точно не в этот раз. — Лежи и даже не думай шевелиться. Я сейчас. Сначала сделаю кое-что, потом, так и быть, побуду твоим джинном и исполню желание, — парень поднялся и начал рыться на столе, что-то ища. Наконец, он нашёл искомое и, не показывая Нилу, что это, вернулся обратно в ту же позу, в какой лежал до этого. — Джинны исполняли три желания… — Я неправильный джинн. Будешь много пиздеть и даже одного не получишь. — Ты… ты не посмеешь! — в глазах рыжего был явно наигранный ужас, стиравшийся дымкой блаженства и возбуждения. Ответом ему была задранная бровь и явное «Ты во мне сомневаешься, наркоман?» во взгляде. — Нет, ты как раз посмел бы. Но это сделал бы ты из прошлого. — Я уже говорил, что ненавижу тебя? Даже если говорил, повторю. Не-на-ви-жу тебя. — И на каком я проценте? — Не обновлял статистику уже давно, но… — блондин немного помолчал. — Не меньше 450. — Недавно же было только 250! — Мы делом займёмся, — Миньярд поднёс чёрную гелевую ручку к лицу рыжего, чтобы он её увидел, — или продолжим обсуждать проценты моей ненависти к твоей рыжей голове? — Зачем нам ручка? — Джостен открыл прикрытые было с возвращением Эндрю в постель глаза и сфокусировался на предмете. — Что мы с ней будем делать? — Делать с ней буду я. Порисовать на тебе. Да или нет? — Это странно, но да. Постараюсь не шевелиться, но если станет щекотно, могу дёрнуться и всё смазать. Эндрю этого было вполне достаточно. Чуть сместившись и приподнявшись, он принялся высматривать нужные ему созвездия. Парень щёлкнул колпачком и принялся за дело, не забывая изредка целовать всё ещё тёплую со сна кожу там, где не было следов ручки. В итоге почти все лопатки оказались разрисованы созвездиями с подписями. Особо ярко и жирно выделялись четыре: Овен, Скорпион, Заяц и Лисичка. — Сделать фото, да или нет? — Да. Мне самому интересно, что там у меня на спине, а перед зеркалом я так не извернусь, — щёлкнула камера. Картинку снова сунули под нос рыжего. Тот совсем замер и, казалось, даже перестал дышать. — Дрю, это… — Созвездия. Твои веснушки очень удобно расположены. — А вот эти, более выделяющиеся, это..? — Овен, — тут Нил подавился вдохом, — Скорпион, Заяц и Лисичка. Всё, что тебя определяет. — Но ведь… — так и не сумев собрать мысли в кучу, Нил просто посмотрел тем самым взглядом, от которого внутри голкипера всё переворачивалось и сжималось. Анимешные глаза-сердечки сейчас были настолько отчётливо видны, что стало неловко, а кончики ушей обдало жаром. — Не смотри на меня так. — Пялюсь, да. Но что ты хотел после такого? Отправь фото мне. Хочу сохранить одно из лучших начал дня. У меня не эйдетическая память как у тебя, поэтому приходится обходиться такими костылями. Именно сейчас Эндрю обрадовался этой самой памяти, своим давним увлечением астрономией и знаниями созвездий. Если это могло вызвать такой вид и состояние его кролика, то это было самым малым, что он мог сделать.***
С того утра Нил словно изменился. Стал более молчаливым, задумчивым и рассеянным. Кевин орал и матерился, Ваймак тихо закатывал глаза. Это продолжалось до тех пор, пока тренер не взорвался и после тренировки не подозвал… голкипера. — Что с ним происходит? — за что можно было уважать Дэвида, так это за то, что он не ходил вокруг да около и сразу начинал по делу. — Тренер, разве вам недостаточно платят, чтобы лезть в личное? — Пока это не мешает тренировкам и здоровью моих игроков. А сейчас Нил явно рискует получить травму из-за своей рассеянности. Сколько раз он за сегодня только почти споткнулся о свои же ноги, чего не было никогда? Почини мне нападающего. — Вам точно не доплачивают за это, тренер, — Эндрю отсалютовал от виска и направился в раздевалку. — И его не надо чинить. — Ты понял, что именно я имел в виду. Эндрю ничего на это не ответил, но пометку «поговорить» себе сделал. — Найдите себе другой транспорт, — кинул он, проходя мимо Ники. Тот, на удивление, промолчал и только кивнул. Аарон попытался что-то сказать, но его остановил Кевин, покачав головой. А Миньярд-старший продолжил на русском. — Кролик, останься после душа. — Хорошо, — удивления не было. Он словно ждал, когда грянет буря, и его начнут если не допрашивать, то расспрашивать точно. Да и давно пора было с этим разобраться, на самом деле. Мысль, что появилась внезапно и не давала покоя с того самого дня целых два месяца назад, не хотела пропадать и оставлять в покое. После душа в раздевалке они остались вдвоём. Эндрю дождался, когда нападающий оденется. — Что происходит, кролик? — А что происходит? Нет, я знаю, что стал рассеянным, но разве это критично? — Да, раз сам тренер снизошёл до того, чтобы со мной поговорить. Не заставляй повторять. — Ты правда не понял? Не уловил связи между моим нынешним состоянием и тем, с чего оно началось? Миньярд замер, вспоминая и стыкуя факты в голове. Это всё началось 2 месяца назад. А что тогда было? Перебирая кадры в голове, он вспомнил то самое утро и то, что наворотил со спиной рыжего. — Серьёзно? Рисунки созвездий настолько тебя впечатлили? — Да, Дрю. Именно. Меня эта казалось бы мелочь впечатлила настолько, что это все два месяца не выходило из головы. Я уже начал подумывать о тату! — последнее парень почти выкрикнул, выплеснув наконец всё, что копилось столько времени. — А в чём проблема тату? Только не говори, что боли боишься. — Нет, не боюсь. На самом деле, я ждал окончания сезона, чтобы ничего не мешало заживлению. Я поискал информацию. — Это твоё тело, Нил, и ты волен делать с ним что угодно. Жду тебя в машине, — с этими словами Миньярд закинул сумку на плечо и пошёл на выход, сразу же запаливая две сигареты, как оказался на улице. Ждать пришлось недолго. Нил вышел с тем самым огоньком решимости в глазах и всём своём виде. — Если выиграем финал, набью тату. — Мне плевать, — конечно ему не было плевать. Ему самому понравилась эта идея с тату. Это была та боль, которую принимаешь добровольно, решая, нужно тебе это или нет. — И после этого я лжец? — затушив сигарету, Джостен сел в машину, дожидаясь вратаря. Эндрю просто не знал, что на это ответить, поэтому, докурив, он уселся на своё место, завёл машину и поехал в общежитие. Эта тема больше не поднималась, но после разговора и выплеска эмоций Нил успокоился и снова стал самим собой. На тренировках всё так же носился молнией; пиздел, когда был не в силах смолчать (всегда); ругался с Кевином на тему тренировок: Дэй топил за то, что нужно больше времени проводить на поле и в спортзале, а Нил спорил с ним, говоря, что без отдыха команда развалится раньше, чем они дойдут хотя бы до полуфинала. В итоге победил Джостен при поддержке всей команды, отвоевав законное время отдыха, которое Кевин проводил на корте, пока его не выгнал Ваймак, запретив показываться без команды. Его полностью поддержала Эбби после осмотра, когда Кевин почти рухнул без сил прямо на паркет, чуть не разбив лицо. — Если ещё раз увижу тебя одного на поле, будешь сидеть на скамейке запасных до игры с Троянцами. И мне плевать, что придётся менять расстановку игроков. Они меня поддержат. — Но..! — Никаких но, сын, — Кевин замер. Тренер его ещё никогда не называл сыном за всё то время с того момента. как этот факт вообще вскрылся. — Пап… Ладно, — получив указания от медсестры, нападающий порывисто обнял тренера и ушел, не оборачиваясь. Дэвид остался стоять истуканом, восстанавливая связь между реальностью и мозгом. — Винсент? — Эбби подошла тихо и сжала крепкое мужское плечо. В голосе женщины явно слышалась тёплая улыбка. — Тебе подать успокоительное? — Не надо. Я не ожидал ни от себя, ни от него… такого. Это… Странно? — Нет. Это рано или поздно должно было случиться. И лучше сейчас, чем когда он выпустится. Ему нужен отец, который и выслушает, и подзатыльник отвесит. Ну, именно такой, как ты. Давай, поехали по домам.***
Конец сезона выдался напряжённым. Чем ближе становился финал, тем сложнее было сохранять хладнокровие и оставаться спокойным на тренировках. Мелкие стычки вспыхивали то тут, то там с поразительной частотой, заставляя остальных вмешиваться и пытаться всё разрулить без задействования старших. — Уймитесь уже! — злой Джостен треснул клюшкой о паркет и почти заорал на весь стадион. — Если мы сейчас откатимся до того состояния, какое было в самом начале, о какой вообще победе может идти речь? Мы все на взводе. Смысл нам тренироваться, если мы не слышим друг друга и только ругаемся? Если так дальше и продолжится, то я найду другой стадион для отдельных тренировок или выберу такое время, когда тут точно никого не будет. Ясно? — Угрожаешь, кролик? — Предупреждаю. И не говори, что я не прав, Дрю. Сейчас у нас скандалов больше, чем самих тренировок. А у меня личная заинтересованность в победе, и ты это знаешь. — Личная заинтересованность? — Да, Ники, я сам себе дал одно обещание, что сделаю одну вещь, если мы возьмём финал. Что это — не скажу, но мне это не навредит, криминала в этом нет, на следующем курсе буду таким же, как сейчас. Я буду в безопасности и обещаю никуда не влипать. — Какой отчёт то… — А с вами можно иначе? Самому же спокойнее сразу всё сказать. Всё? Продолжаем тренировку или я могу идти? — Продолжаем. По местам! — удивительно, но взрыв Нила помог. До финала больше стычек не было. А пока всё в свои руки взяла Дэн.***
Финальный матч (в этом году с Троянцами) они отыграли громко, матерно, но всё же победно. Джереми сам вручил им кубок, попросив комитет о таком одолжении. Ему пошли навстречу. Нил откровенно заебался стоять против Жана. Под конец матча ноги нападающего уже не держали совсем, и его поддерживал Ники, приобняв за плечо безо всяких намёков. Награждение и следующая попойка были не менее шумными и грандиозными. И если награждение они провели прямо после матча, то вечеринку было решено отложить на завтра из-за усталости. Троянцы остались в Пальметто, решив присоединиться к такому событию. Лисы были известны не только прошлогодним разгромов Воронов, но и крепостью такого органа как печень. Она у всех них была словно бронированной, и казалось, что ни один алкогольный напиток её не брал, каким бы крепким он ни был. С вечеринки первыми ушли Эндрю и Нил, сославшись на дикую усталость. На деле же они оба намеревались собрать вещи, чтобы завтра спокойно уехать в небольшое путешествие, из которого Нил собирался вернуться уже с тату. Возможно ещё и проколами в ушах, но насчёт последнего он ещё сомневался, хотя мысль тоже не давала покоя. — Дрю. Как думаешь, нормально у меня будут смотреться проколы ушей? — Решил кардинально поменять имидж? — В чёрное одеваться не буду, хоть мне твой голодный взгляд и нравится, — Нил не только научился шутить над собой, но и флиртовать. Тонко, незаметно, с абсолютно ровным лицом, но научился. Иногда он говорил такое, что жаром опаляло не только уши, но и всё лицо, шею и грудь. Это тщательно скрывалось (зазнается ещё), порой неудачно, и тогда на лице Джостена появлялась самодовольная улыбка, а в глазах черти начинали плясать джигу. В такие моменты самым верным было его заткнуть или ладонью, или поцелуем. — Но что такого, если я проколю уши? У тебя много пирсинга, и мне это нравится. Такое количество металла я носить не хочу, но два прокола… почему нет? Но я не могу себя представить в таком виде, поэтому спрашиваю у тебя. — Можем проверить. Иди сюда, — Эндрю снял одну из серёг и приставил её к мочке нападающего перед зеркалом. — Камень только другой надо. — Синий? — хитрые взгляд и прищур говорили о том, что направление мыслей угадано верно. — Я прав? Ты это хотел сказать? — Заткнись. Но да. В цвет глаз будет идеально, — если бы кто-то из команды услышал их сейчас, то ни за что бы не поверил, что это именно они. Таких длинных долгих разговоров от них в принципе было не услышать, если это не порыв эмоций, как было у Нила во время тренировки. Наедине они становились почти такими же болтливыми как Ники. Но оставались спокойными, какими бы жаркими не были спор или дискуссия. — Я тебя понял. Значит, этому тоже быть. Представь реакцию Лисов… Жаль только, что старшекурсники этого не увидят уже… — Эй, их выпуск изменит только локацию их нахождения. Лисами от этого они быть не перестанут. Я более чем уверен, что они будут приезжать на наши игры, когда появится возможность. Ещё отбиваться устанешь, — за этот год они оба стали мягче и терпимее. Эндрю перестал бросаться на всех с ножами, хотя Джек несколько раз нарвался на лезвие как в руке самого голкипера, так и в руке Нила. От нападающего это был единичный эпизод, но тогда он выпустил Натаниэля на свободу так, что первокурсник больше не отсвечивал и не гнобил никого гомофобными высказываниями. Больше Веснински не показывался, словно и правда умер там, в Балтиморе. — Да, я знаю. Они останутся как минимум на стене с фото. В твоей памяти. В моей. Только вот со следующего курса я стану капитаном, и мне будет уже не до отдыха. Ещё и первокурсников рекрутировать… — Новичками займётся Кевин вместе с тренером. Сейчас Лисы уже не те аутсайдеры, какими были, когда ты только пришёл. Мы второй год подряд получили кубок. И всё это сделал ты. Если бы не твой взрыв на тренировке откат до разобщённости был бы неизбежен. Но ты, как всегда, вылез в самый нужный момент и всё поправил. Место капитана по праву твоё, — Миньярд признался самому себе, что устал отрицать заслуги своего (не)парня. И сам для себя признал, что это между ними есть, но вешать какие-либо ярлыки он не собирался. Как, впрочем, и Нил. Он как-то сам об этом сказал. — Собирайся, кролик. Завтра мы уезжаем. — Ты никому не сказал об этом, да? — Нет. Зачем? Напишем всем в дороге уже, так вопросов будет меньше. — Или наоборот больше. И я более чем уверен, что от нас будут требовать фото из каждого места, где мы остановимся. — Их проблема. И то верно.***
Бить тату было не так больно, как Нил думал. И он был полностью прав, когда посчитал правильным отложить сеанс до более спокойного межсезонья. Мастер так и сказал, что усиленные физические нагрузки могли навредить качеству татуировки из-за повышенного потоотделения. Дав рекомендации по уходу и наклеив заживляющую плёнку, тату-мастер отпустил парня восвояси. Миньярд задержался для разговора, и окликать его нападающий не спешил и пошёл в соседнее помещение, где делали пирсинг. Это всё прошло не в пример быстрее сеанса тату, но было чуть больнее. Нил удивился такой своей реакции, но пирсер успокоил, сказав, что в ушах нервных окончаний больше, поэтому боль нормальна. Их путешествие уже подходило к концу. У них оставался последний пункт назначения перед обратной дорогой. Как Нил и думал, с них не слезали до тех пор, пока он не пообещал присылать хотя бы по три фото в день, даже если они будут сделаны в дороге. Этот салон они выбрали частично по наитию, частично опираясь на отзывы, и Нил не разочаровался в выборе. — Задержимся тут до послезавтра.Там утром поедем домой. — Хорошо. Так город понравился? — Появились планы. Завтра приедем сюда же. — Ты решил ещё пирсинга себе наделать? — Нет. Татуировку. — О. И всё. Разговор на этом был окончен, и парни поехали в гостиницу. Нил после сеансов был вымотан. Эндрю решил пока не показывать то, что решил набить, и хотел попросить Нила подождать в коридоре или пройтись по городу самому. Нападающий ожидаемо сказал, что просто подождёт.***
Уже в общежитии, когда Эндрю, забыв о тату на своей спине, начал переодеваться прямо в комнате, услышал восторженно-неверящий вздох от двери. — Что? — Дрю, это… — Нил подошёл ближе и протянул руку. — Можно? — получив кивок, он кончиками пальцев проследил линии тех же созвездий, что были на его собственной спине. И он подозревал, что рисунки находились в тех же местах, что и у него. Разве что с оговоркой на телосложение. Но точность положения точек поражали. Миллиметр к миллиметру. Не удержавшись, парень проследил созвездие Скорпиона губами. — Это потрясающе. Даже забыл, о чём хотел тебя попросить. — Ты проколы сегодня уже обрабатывал? — только сам Эндрю знал, чего стоило ему сейчас сохранять спокойствие. — Нет. И это как раз было тем, что я хотел тебя попросить сделать. Поможешь? — Дай одеться.***
Взрыв команды, когда она увидела татуировки парней, был громким. Ники умилённо попискивал. Аарон закатил глаза, но кивнул. Кевину было плевать, он радовался улучшению отношений с отцом. Мэтт был готов прямо сейчас затискать друга, но косился на Эндрю. Новичкам и компании Джека было без разницы, как бесятся их сокомандники во главе с капитаном. Но вот пирсинг вызвал реакцию только у Мэтта. — Это классно, Нил! Тебе чертовски идёт! — Спасибо, Мэтт. Долго думал, нужно ли это мне или нет, но всё же решился. — Наркоман, пошли на поле. У тебя скоро из ушей пар пойдёт от отсутствия экси в твоей жизни. — Неправда! — но оделся Нил максимально быстро и чуть ли не первым выбежал на поле и начал разогреваться. Это его жизнь. Она не была ровной и идеальной, но пока рядом с ним есть семья, он был счастлив.