Обманчивая свобода.

Ужасающая война, при упоминании которой кровь стыла в жилах, осталась позади. Дымкой растворилась во времени, запечаталась в мозгах и была выжженна раскаленным клеймом в памяти. Всё закончилось — страдания, смерть, слезы. Больше не было страха — только мир и долгожданный покой. Ленинград после блокады провел бесчисленное количество времени в больнице. Здоровье, как у остальных ленинградцев, было в наихудшем состоянии, что требовало незамедлительного корректирования, пусть он и достаточно хорошо пережил блокаду. Например, ел мясо, пока другие на коленях стояли за желанным куском хлеба. Голод и переживания граждан отпечатались, оставили яркий след и на нем — так образовалась дистрофия. Благо, зубы не выпадали; трескались, крошились, но не ломались. Александр был благодарен и этому — у других было хуже. Дома у города как такого не было. Всё разбомбили, разрушили. Александру просто негде было жить. Негде было просто прилечь и поспать. О своём проживании после более мнение выздоровления Невский думал давно. Понимал он, что в Ленинграде делать нечего ему, по тому оставалось только жить у кого либо. Сразу он вспоминал конечно Гатчину. Софья конечно бы с радостью согласилась бы на то, что Александр будет жить с ней, но неудобно было городу. Вот просто не удобно. У Софьи и так своих проблем по горло, а тут Ленинград нарисовался! Нет! Город не мог себе позволить жить у Гатчины. Тогда, больше негде ему было жить. Других настолько близких людей у него попросту не было. Оставалось только смириться с тем, что будет Александр жить на улице. Из глубокого омута мыслей вырывал бархатистый голос лечащего врача: — Александр, капельница. Город будто ото сна пробудили. Точно, надо же посидеть на капельнице. Он молча встал с кровати и медленно поплёлся за врачом. Шли они не долго, буквально коридор и поворот. Хотя, даже такая "прогулка" вымотала Александра. Не то, что бы физически, скорее морально. Всё наседало на него. Стены давили, сжимали и будто перекрывали воздух. Не давали Ленинграду дышать. Зашёл он за врачом... В палату? Нет, он живёт в палате временно... Кабинет? Да вроде не так выглядят кабинеты... Город бы это назвал комнатой для пыток, но для него давно не пытка посидеть час с капельницей, полежать на кушетке минут двадцать и уйти обратно к себе в палату. Ему просто было всё ровно уже. Город аккуратно присел на кушетку и вытянул излюбленную всеми врачами свою левую руку. Там очень хорошо видна вена. Не промахнёшься. Правой рукой Александр обнажил свою руку примерно до плеча подняв ткань одежды и завернув. Врач взял тёмно-коричневый жгут, после перетянул Ленинграду руку чуть выше локтя. Просить город не нужно сжимать кулак. Уже было такое, неоднократно. Проходили такое. Место инъекции дезинфицировали спиртом, а после проткнули иголкой капельницы закрепив всё это дело пластырем. Вот и всё, осталось только спокойно посидеть часик и можно обратно пойти. Можно к примеру полежать, этого Александр сейчас больше всего хотел. Мирно полежать в кровати за всё время, что живёт Ленинград ни кому не вредило. Хотя, всё-таки больше всего хотел Невский домой. Не то что бы в ту квартиру в Ленинграде, а именно домой он хотел. В Зимний дворец, в свои покои... В свою, ту самую кровать. Но к сожалению это всё отняли у него. Отняла всё революция и Московский. Отняли власть, имущество, деньги какие никакие, а самое главное, отняли зрение и достоинство. Город себя считал почти третье десятилетие морально и физически опущенным. Так он себя чувствовал впервые за всю короткую жизнь для города. Врач ходил из угла в угол по "комнате пыток" и с какой-то папкой, то ли документов, то ли ещё чего. Город не мог разобрать. Очки в палате оставил. Его лечащий врач что-то бубнил невнятное и будто спорил сам с собой. Бредит что ли? Раньше эти полтора часа проходили чуть ли в полной тишине. Порой только врач спрашивал про самочувствие, а тут, город решил, что ему достаточно любопытно что бы спросить. — Простите, а что Вы делаете? Александр смотрел больше не в глаза врачу, а скорее на его руки. А конкретно на то, что он держал. — Решаю достаточно ли Вы здоров для продолжения лечения дома, или же нет. Немного тяжело выдохнув мужчина стал бегать глазами по тексту и что-то читать тихо бубня себе это под нос. Невский оторопел. Его совсем скоро отпустят от сюда?! Он больше не увидит таких же тяжело больных людей как он, не увидит капельниц, а так же "комнату пыток"! Да это счастье! Город с самого начала уже ощущал себя плесенью тут. Вечно лежал и мечтал вообще не вставать с постели. А сейчас не было желания даже глаза открывать. Но, совсем скоро Александр будет на свободе... Не в больнице. — Вы после капельницы полежите, а там я уж рекомендации Вам выдам. Думаю сегодня Вас выпишем. Счастью не было придела, но город настолько не ожидал этого, что только глазами хлопал, да рот открывал и закрывал как рыба. Было ощущение, что это просто один из сотни глупых и бессмысленных снов Ленинграда, но к счастью или сожалению это было всё взаправду. Невский тащил своё бренное тело в сторону палаты. Лечащий врач "приказал" городу собрать все свои вещи, застелить кровать и выходить в коридор. Там его врач и перехватит. Даст список рекомендаций и отпустит. Вещей у Александра было немного. Очки которые ему выдали, одежда в какой он выехал с Ленинграда и... Всё. Очки быстро надел он на себя и картинка в миг стала чёткой. Невский смог отчётливо рассмотреть всю палату и понять теперь не только по звукам, что все разошлись кто куда. У всех свои процедуры, по тому город мог спокойно переодеться из одежды которую ему выдали в свою. Переодеться совсем не составило труда, даже придало сил. Вновь родная одежда, не больничная, что ему выдали, а своя, родная. Пастель быстро заправил Невский уложив одежду сверху, что бы позже её забрали, да постирали, отдав после её кому-то другому. Конечно, преувеличение, что у города не было совсем вещей, вещи то были, даже сумка небольшая была, но воплощение особо даже не воспринимал это за вещи. Так, пустяки. Взяв сумку со всякими "пустяками" город вышел с палаты. Как и говорил врач, он его перехватил в коридоре. Пожал руку городу, поздравил с выздоровлением и дал развёрнутый список рекомендаций. Теперь дело за малым... Сообразить где жить городу. Попрощавшись с врачом и свернув в четверо листок с рекомендациями город вышел из больницы. Сразу Александр обратил внимание насколько же светло на улице... Конечно, май месяц на дворе. Чего бы не было светло среди дня на улице! Но опустив глаза с ясного нежно-голубого неба Ленинград встретился взглядом с самим Москвой. Тем самым Московским, что отнял у него всё! Тем самым эгоистом и просто тварью! Тем самым кому было просто плевать на самочувствие воплощения! Лицо бывшей столицы искривилось, благо совсем немного. Он испытывал прямое и почти не скрываемое отвращение к Михаилу. Если во время блокады ему просто не хватало сил на него злиться и ненавидеть, то сейчас сил хватит и не только на простую ненависть. Москва смотрел на товарища Невского совершенно спокойно. Даже поза его прямо показывала, что он превосходит Александра. Голова гордо поднята, лицо не выражает почти никаких эмоций. Лишь брови немного нахмуренные. Ленинград руками чуть сжал лямку сумки и аккуратно спустился по лестнице вниз. Было очень, очень много вопросов. Что тут делает Москва? Зачем он вообще пришёл на выписку города с больницы? Да и как узнал, что он сегодня выписывается? Хотя, последнее бывшая столица мог себе объяснить. Михаил Юрьевич не последний человек в обществе, по тому ему не особо составит труда разузнать дату выписки города. Но только зачем ему это? Прийти и поглумится над тем на сколько город слаб и ему даже негде жить? Нет, не особо в стиле Московского вот так в лицо глумиться. Всё время Москва и Ленинград смотрели друг другу в глаза. Не решаясь будто отводить взгляд, но если Невский смотрел с открытым подозрением на Михаила, то он же совершенно обыденно смотрел на Александра. — Здравствуйте, товарищ Невский. Твёрдый, с хорошей дикцией голос. Определённо Москва был спокоен как удав. — Здравствуйте. Ленинград не особо хотел быть многословен. Он в принципе не горел желанием особо много разговаривать, а уж тем более с Москвой, но он продолжил. — Что Вам нужно от меня и что Вы тут делаете, Москва? Столица и бровью не повёл. Видимо настолько ему было плевать на Невского, хотя, может заранее готовил ответы на такие вопросы? — А что, мне по вашему нельзя уже исполнить долг бравой столицы и помочь Вам с жильём? Вот гад... Невский как можно сильнее стиснул зубы между собой. Бравая столица! Мать твою бравая столица! Ещё и его долг помочь Ленинграду! Город разрывало от желания либо рассмеяться, либо врезать Московскому. Но он сдержал все свои эмоции и чувства, продолжив, задавать вопросы. — Откуда Вы знаете про мои проблемы с жильём? Хоть и логично догадаться, что квартиру города в Ленинграде разбомбили в пух и прах, но хотелось услышать это именно с уст Москвы. — Вам это не обязательно знать. Умалчивает, это уже в стиле Москвы. Умолчать все подробности, лишь бы Александр ничего лишнего не узнал и ничего не заподозрил. — Давайте лучше пойдём. Ещё и сразу сменил тему. Александр точно удостоверился, что это Москва. Невский уже не ответил столице, лишь смиренно принимая то, что будет вероятней всего жить у Москвы. Мерзко будет и противно зависеть от такого эгоиста как Михаил Юрьевич. Но выбора ему не дали. Лишь преподнесли как факт. Он теперь будет жить с Москвой.