***
создание передернуло, и руи резко просыпается, вспрыгивая от ужаса. дыхание участилось. фиолетоволосый жадно глотал кислород, от чего голова сильно закружилась. нежно-фиалковые волосы растрепались, спадая прядками на лицо. глаза со страхом за свою жизнь оглянули окружающую его комнату. он дома. он в своей комнате, все хорошо. это был... сон? скорее кошмар, чем сон. толстое одеялом спало с его, по всей видимости, давным давно, раз его тело сильно обледенело, заставляя чувствовать себя лесной ледяной лягушкой, фу, мерзость. его взгляд окинул окно. было темно. мрачное, но при этом такое красивое темно-синее небо было усыпано красивыми яркими звездочками, что так спокойно сверкали каждую ночь, включая и эту. а рядом с ними, словно с детьми, распологалась прелестный месяц. его очертание полнолуния освещала слабая белоснежная подсветка с голубым оттенком. в памяти всплывает воспоминание, когда каждую ночь на выходных руи со стаканом взбирались на крышу многоэтажного дома. и даже не смотря на страх, каждый из них не смотрел вниз. они смотрели вверх, прямо на усыпанное блестящими звездочками небо, в центре которых распологалась луна. руи никогда не скрывал то, что луна напоминает ему стака. они были схожи, без понятия чем, но спутник всегда ассоциировался с ним. скорее всего они были похожи своими спокойными блеклыми палитрами, что создавали при виде них безобидную атмосферу. оторваться от красоты луны и стакана было невозможно. но все же, на минуточку отведя взгляд, руи взял с тумбочки телефон, да бы взглянуть на время. экран устройства неприятно для глаз светил в лицо, но это было неважно. —2 ночи значит... позже, когда свою маленькую миссию он выполнил, курдявый положил его обратно, а после повернул голову в сторону кровати. на кровати распологалася умеренно спящий возлюбленный. одна из его рук, видимо, обхватывала его спину, но после того, как руи вскочил, она спа́ла с его тела, рухнув возле его ноги. сонное личико прямо сейчас было безумно милое. руи не раз говорил, какой милое личико у него. как бы он хотел его расцеловать и крепко-крепко прижать к себе, согревая своим теплом, зная, что голубоволосый всегда холодный. на устах появилась слабая ухмылка, после чего он вновь лег рядом, укрывая двоих одеялом. —...руи... —видимо, он случайно разбудил его. голос звучал монотонно, тихо и сонно. голубо-серые глазки так и не открылись, бурча. —почему ты... не спишь... но все же тяжелые на вид веки приоткрылись, размыто смотря на фиолетоволосого. —спи, котеночек, завтра расскажу. руки вновь легли на чужое тело, притягивая к себе. курчавый не мог не прижаться к нему в ответ. одна из рук легла на его бледную щеку, притягивая личико к себе, да бы чмокнуть его в противоположную щеку. тот же неловко промычал и улыбнулся, перед тем, как веки сомкнулись и он снова упал бы в объятия Морфея. да бы быть ближе к своей луне, руи закинул на его ноги свои, а руками охватил талию, уткнувшись носиком в его грудь. по носу стукнул приятный цветочный аромат. видно, вечером он снова проработал с цветами, так и не искупавшись. —...я люблю тебя. понятно дело, что ответа не последовало, так как его возлюбленный уже отключился от этого мира, пропадая в глубоком сне. но руи в объятиях стака осознал то, что в этом сне этими пузырьками кислорода и лучами надежды были он — стакан. то, что он не хочет терять. то, благодаря чему он до сих пор жив. то, что ему жизненно необходимо.Знакомьтесь с клавиатурой Gboard! Здесь будет сохраняться текст, который вы копируете.
6 апреля 2024 г. в 06:33
вода поглотила его тело полностью. паника набирает обороты, насилуя его сознание и страх смерти, но как бы фиолетоволосый не старался сопротивляться ей, все было бестолку. что-то тянуло его на дно, что-то связало его торс. что-то больно давило. что-то было на грани того, чтобы сломать ему ребра. он не может сопротивляться. это бесполезно. все это — бесполезно. нету никакой надежды на то, что сейчас неведомые морские узы отпустят его, позволяя выплыть на сушу, там, где есть кислород и жизнь. из сдавленных оковами легких вырываются последние пузырьки воздуха, стремительно всплывая на свет. почему он не может быть с этими пузырьками? почему он тоже не может также легко взлететь на свет? почему его прямо сейчас тянет на дно удушающая в прямом смысле тяжесть? он не сможет ответить на все эти вопросы, пока часики тикают.
он старается еще раз вырваться. он старается со всей дури ударить по кандалам, но под водой его удар был слишком слаб. не получилось. он старается выскользнуть из уз, но они плотно его сжали, не позволяя сдвинуться и на сантиметр. давление воды бьет по ушам и давит на органы. голова кружится. он не может дышать, кислорода нет, его чертовски не хватает. это конец. как бы он не старался, это конец. с каждым метром вниз он видит своим размытым зрением, как его тело поглощает тьма, а растворимые в воде лучи солнца медленно исчезают. он уже представляет то, как будет гнить глубоко на дне океана. надежда на спасение умираем в нем. паника давно парализовала его сознание. он больше ничего не чувствует. организм требует кислорода, легкие жжет, а руи ничего не может предпринять. единственное, что он сделал прямо сейчас, это опустил тяжелые веки, отдался тьме и выпустил из себя последние надежды на жизнь — кислород, вдыхая воду. после этого мозг отключается полностью, будто бы не сопротивляясь его решению, его легкие наполнялись литрами соленой воды, а конечности полностью отказали в работе. это смерть. это конец. прощай.
—прошу, не теряй меня, руи. —последнее, что слышит он, когда он окончательно погибает.