Монолог несостоявшихся героев

Ренато не понимает. Он следует за кардиналом Бароне, присутствует на каждой встрече, на которую его допускают, внемлет каждому слову, сказанному вслух, и не понимает, зачем он здесь. Зачем он ходит на встречи с этой девушкой, Новой, которая выполняет священную миссию. Смотрит и не видит, ради чего и ради кого они стараются. Задаётся вопросами. К чему на самом деле стремится Ватикан? Объединить всех божественных тварей под своим началом и установить абсолютную власть? Разве могли они, последователи Божьего слова, быть такими властолюбивыми? Смели ли они стремиться к чему-то большему, нежели служение самому Господу? Ренато знает, что необходим кардиналу Бароне в его делах. Знает также и то, что получает несомненную пользу от своего положения, и чувствует себя неправильно.

«Мы недостойные слуги, мы сделали лишь то, что обязаны были делать».

Он падает на колени и складывает ладони в молитве, но правильные и нужные слова теряют всякий смысл, оставляя его наедине со своими сомнениями и страхами. Вместо блаженной и долгожданной тишины он слышит собственный голос, шепчущий в подкорке сознания, вместо спокойствия и смирения чувствует гнев, уныние и жадность, неумолимое желание узнать чужие тайны и секреты. Нова знала что-то, что неизвестно было ему. Почему именно её кардинал Бароне выбрал своим последователем? Почему именно её избрал на эту миссию и сам занимался её воспитанием в тайне ото всех? Был ли он в самом деле честен и искренен с ним или лишь делал вид? Какого же истинное его лицо? Мог ли он быть тем самым злом, которого на самом деле им стоило опасаться? «Господь, в царствие твоём полно нечестивцев, разодетых в одеяния священнослужителей. Они смеют выдавать себя за верных слуг твоих и верою своей прикрываться.» Ренато жмурит глаза до бегающих в темноте ярких точек, сильнее сжимает пальцы рук. «Живут они вне благодати, не сознавая важности её, необходимости для себя. Не славят имя твоё, а лишь пользуются им, упиваясь властью, дарованной им.» Он говорит и говорит в надежде услышать ответ, перебивая собственный голос в голове, и его любопытство становится лишь сильнее. Ренато впервые сомневается в том, чему следует, страшится собственных мыслей, пустивших ядовитые корни, и бежит от осознания собственной слабости и глупости. «Всемогущий создатель, прошу, даруй мне откровение.» Он не мог обманываться все эти годы, не мог! Он был верен Господу и следовал каждому завету, не знал искушений и плотских желаний, каким поддавались остальные. «Зачем направил ты меня сюда?» Ренато сомневается. Он смеет сомневаться сейчас, когда до сих пор не знал ни страха, ни сомнений. Что же значила для него вера теперь? Вера помогла ему найти свой путь или же ослепила его, забирая возможность следовать правильной тропе жизни? Не мог, не мог он думать так. Не мог! Он молится, дрожа всем телом. «Зачем я здесь? Для чего ты направил меня сюда?» Но скульптура молчит-молчит-молчит-молчит. И осознание, неожиданно тяжелое и всепоглощающее, давит на него, заставляя прятать голову в ладонях. Ренато испытывает страх от незнания и собственной наивности, которую сейчас ощущает каждой клеткой своего тела. {Всемогущий создатель, какую великую миссию ты возложил на мои плечи?} Он хочет верить. Он хочет верить. Он должен был верить всегда, как тому учил его отец. Он должен был посвятить свою жизнь служению, посвятить Богу время, что было даровано ему Им. Он был готов, он был готов к тому, что было уготовано ему. Он был готов! Так почему же никто не слышал его мольбы? Ренато поднимается с колен, опуская ладони. Поднимает голову, вглядываясь в равнодушные глаза скульптуры в надежде, которая угасает вслед за мыслями. Вместо голоса, что говорил с ним в голове, приходит благословенная тишина. И тепло, что было с ним в моменты молитв, и необъяснимое некогда благоговение растворяются в холоде глядящих в ответ каменных глаз. Он разворачивается, чтобы покинуть комнату, так и не получив ответа. Ренато не понимает Зачем Бог привёл его сюда.