Jupp

***

      Я долго не решался написать об этих событиях, ибо тогда они только-только принимали обороты, и я не знал как нужно реагировать. Всё произошедшее было настолько странным, что иногда я задумываюсь, а не сон ли это был? Может, действительно, это всего лишь долгий сон, и я в скором времени проснусь?       Всё началось в обычный, ничем не примечательный вторник… Или среду, а может и в пятницу, да и это неважно. Тогда фюрер как всегда зашёл ко мне в кабинет по какому-то важному делу и так… Невзначай, первый раз называл меня моим детским прозвищем «Юпп». Я сначала даже не понял, что он обращается так ко мне… Я был растерян и очень удивлён, даже правильней сказать, поражён.       «Откуда… Откуда он узнал?» — не понимал я, смотря на него, но Гитлер лишь продолжал о чём-то говорить, напрочь не замечая мой недоумевающий взгляд.       Шло время и, видимо, чувствуя какую-то вседозволенность Адольф продолжал меня так называть. Первое время я старался это просто игнорировать, но с каждым днём это становилось всё тяжелее и тяжелее. Я стал более раздражительным.       «Я же не чёртов ребёнок, чтобы ко мне так обращаться!» — часто думал я. В какой-то степени, это неплохо так било по моему самолюбию. Но время шло, моё мнение менялось. Я перестал так резко реагировать на эти «шалости». И, в конце-концов, смог принять это. Где-то в глубине души мне даже это нравилось…       Вообще это странное «ребячество» (именно так я назвал это непонятное поведение) Гитлер стал проявлять всё чаще. Чаще старался как-то приобнять меня за плечи и коснуться. Когда он рассказывал мне что-то, неважно что, будь то работа или обыденные вещи, фюрер стал класть руки мне на плечи, находясь в этот момент позади меня. Я не знал как нужно реагировать. С одной стороны это было странно, в какой-то степени неправильно, но мне было вполне комфортно, так что я решил пока не разводить панику.       Что касательно прозвищ… Естественно, Адольф продолжал меня называть как угодно, но не Йозеф. Юпп, Пауль, доктор, док, мой любимый министр и так далее… Что ж, у него богатая фантазия. И если быть до конца откровенным, то я был благодарен, что он, по крайней мере, использовал и использует их только наедине со мной.       К его чрезмерной тактильности по отношению к моей персоне я быстро привык. Так что в один из будних дней, когда Гитлер вновь мне что-то увлечённо рассказывал, я как обычно сидел между его ног на диване, перебирая документы, прислонившись к его телу спиной. Его руки в этот момент были на моих плечах.       — Ты понимаешь, Юпп… — опять.       Он позволяет себе слишком много…       Но при этом, когда я захотел обратиться к нему более неформально…       — Ади, я… — это было совершенно случайно. Я сам не сразу сообразил. Его рука, покоящаяся на моём плече с силой сжала ткань моего пиджака. Я нервно сглотнул.       — М-мой фюрер, ч-что…       — Никогда. Никогда больше не называй меня так, — я нервно кивнул, сжав бумаги в руках.       — Н-но почему не… — рука на моём плече сильнее сжалась. Я уже пожалел, что вообще рот раскрыл.       — Вы понимаете, Йозеф? — мне ничего не оставалось, кроме как вновь нервно кивнуть, прикрыв глаза.       — Да, конечно, мой фюрер… — спустя пару секунд хватка ослабла. Гитлер усмехнулся, но ничего такого больше не сделал. Одна из рук так и осталась на моём плече, а вторая переместилась мне на талию.       Я не знаю почему Адольф никогда не позволял мне этого… Но скорее всего это его личные тараканы в голове.       И опять, ему дозволено слишком много, нежели мне…       — Хорошо, вернёмся к тому, где я закончил, — и вновь стало так спокойно на душе… Беседа потекла в своём привычном темпе, и пока Гитлер говорил, я не проронил ни слова, а лишь внимательно слушал и смотрел в эти прекрасные небесно-голубые глаза.

Но честно сказать, я не против. Я готов продолжать быть его молчаливым и послушным… Маленьким мальчиком, которого зовут Юпп.

***

      Я никогда не думал и не предполагал, что когда-нибудь поцелую мужчину. Никогда. Даже в самых странных и страшных кошмарах не думал об этом. Но в один поистине ужасный осенний вечер я пошёл против своих же принципов.       С самого утра я был раздражён. Последнее время мне не удавалось хорошенько выспаться. А дождь, который не прекращался с самого утра, ситуацию не улучшал.       Сонный, раздражённый, я с большим трудом слушал и старался понять речь фюрера. Но, увы, мой мозг был слишком уставший, чтобы хоть что-то понимать, поэтому я просто молча смотрел на Гитлера, слегка улыбаясь. Одно появление Адольфа смогло улучшить моё настроение. Смотря на моё поведение в прошлом, я могу с уверенностью сказать, что вёл я себя как молодая влюблённая фройляйн, только не присылал Гитлеру анонимные письма с признанием в любви. Удивительно даже, что никто не замечал, что со мной что-то не так. Адольф в этот момент отошёл к окну, смотря на город. Прикусив губу, я выдохнул и подошёл к нему. Сейчас или никогда…       — Извините, мой фюрер… — в тот момент мой мозг кричал, чтобы я не делал то, чего давно задумал.       — Да, Юпп? — Гитлер немного наклонился, ввиду моего небольшого роста. Я закрыл глаза и, быстро приблизившись к его лицу, коротко поцеловал в щёку. В этот момент я был готов ко всему. К крикам, ругани, да к чему угодно! Я сам не понимал, как на такое смог решиться. Сделав шаг назад, я опустил голову, зажмурив глаза. Секунды тогда казались мне вечностью… Я был напряжён до предела…       Тёплые руки коснулись моих щёк. Я всё ещё не решался открыть глаза. Сухие губы коротко коснулись моей щеки. Господи, моё сердце, казалось, тогда чуть не выпрыгнуло из груди.       — М-мой фюрер…       — Тише… — в следующий раз мы поцеловались уже в губы.

***

      Эти записи я нашёл спустя несколько месяцев. И сейчас сижу и перечитываю их, глупо улыбаясь. Адольф сегодня пригласил меня к себе в гости на ночь. Ева вроде куда-то на время уехала, а жене я скажу, что вынужден уехать по работе. Надеюсь, она никогда не догадается о моей тайне… И всё же, для перестраховки я сожгу эти записи в камине.

***