Headfirst hallucination
I wanna fall wide awake now
You tell me it's alright
Tell me I'm forgiven, tonight
Стремительная галлюцинация.
Я хочу проснуться прямо сейчас,
Ты говоришь, что все в порядке,
Говоришь, что сегодня я прощён.
Linkin Park — Nobody Can Save Me
Сознание плывёт, когда Эмити пытается вспомнить, когда впервые сделала так. В этой пучине, сколько не пытайся, так и не отыщешь то, что давно позабыто и утеряно. Она теряется среди мыслей, которые заставляют почву уходить из-под ног, медленно сводя с ума. Разум как песок, высыпается из ладоней, оставляя после себя лишь израненную всяким хламом кожу. Эмити задаётся вопросом, почему жизнь поступает так жестоко? Она ведь издевается, давая насладиться и привыкнуть к чему-то, греющему душу, а после грубо и бесцеремонно отнимая? Зачем она дала невыносимой Луз Носеде появиться в её жизни? Эмити кричит и сметает всё со стола, когда впервые видит Носеду. Мерзкое человеческое отродье, которое не станет достойным, даже для самой ужасной ведьмы. Гнев бурлил в кипящей крови, что струилась по сосудам, обильно снабжая кислородом мозг, только сильнее вопящий о уже ненавистной Луз. Она и в жизни ведьмы засветиться не успела толком, но до ужаса испоганила её своим появлением на Кипящих островах. Противный человек. Неуклюжий и несуразный. Запинающийся, а иногда до осквернения громко вопящий. Пожелала бы Эмити, давно бы уже написала три сотни страниц о том, как искренне, и даже как-то по-детски не терпит присутствия Носеды в своей жизни. Но хрупкие мечты младшей из Блайтов разбиваются о суровую реальность, которая и времени на передышку давать не собиралась. Заставила со всей силы мчать дальше от своих чувств, когда Носеда, что удивительно, перестала бесить Блайт, задав лишь один вопрос. «Почему ты так меня ненавидишь?» И Эмити сыпется, как гора апельсинов в магазине. Щёки несоизмеримо алеют, а на лбу выступает испарина. То-ли от гнева, то-ли от стыда. Эмити впервые действительно нечего сказать. Мысли бушуют в голове, сбивая друг друга, но ничего достойного не находится. Одна хуже другой. И только единственная из них даёт понять всю сумбурность и бессмысленность сего процесса. «За то, что ты существуешь» И Эмити считает именно себя несуразной и неуклюжей. До ужаса глупой и жалкой. Ненавистной и отвратительной, потому что ответить ничего не может. Стоит и молчит, сжимая руки в кулачки от гнева на себя и свой позор. Потому что знает, насколько неправа и наивна; и за это хочется вмазать себе хорошей пощёчины. Она не удивляется, когда Луз подходит и обнимает. Потому что человек всегда была слишком доброй и сочувствующей. И Эмити срывается. Плачет, даже рыдает, вжимаясь в чужую футболку. Задыхается и хватается за плечи Луз. Столь тёплые и держащие на себе крепко. Смуглые ладони обхватывают слишком уж бледные руки Блайт. Слишком уж неправильные. Поглаживают излишне выпирающие костяшки с нежностью и заботой, а Эмити считает, что не заслуживает этого. Не заслуживает такого понимания и сочувствия, после всех сказанных обидных слов, после всех мыслей и банальных чувств к Носеде. Эмити не помнит, когда поняла, что стала той самой «недостойной» ведьмой. Сама Эмити Блайт сейчас хнычет в футболку человека, которого буквально презирала. Не терпела всем сердцем и душой. Хнычет, по-детски обхватывая за талию и крепче прижимаясь к тёплому телу. Она знает, что может доверять Луз, именно поэтому плачет, не стесняясь. Знает, что человек тактично промолчит и никому не расскажет о плачущей королеве Хексайда. Потому что та знает, каково не оправдывать чужих ожиданий, с каждым разом опуская планку всё ниже, в конце концов, уронив её наземь и никогда не подняв. Понимает, каково разочаровывать близкого. Помнит ненависть к своему нутру; желание вырвать сердце из груди, что отдаётся ноющей болью при каждом ударе, неугасающее и лишь разгорающееся, при каждом крике и недовольном возгласе. Из-за этого обнимает и поддерживает присутствием, потому что слова не важны. Да и не нужны они здесь. Будут лишь отвлекать и тревожить. Беспрестанно заставляя ходить по поместью, потому что Эмити сказала что-то не то. Оттолкнула Луз и потеряла единственный источник тепла на всю жизнь. Но на благо всем и вся, Эмити только утирает влажные от слёз глаза и робко извиняется. Стесняется и стыдится за проявление эмоций. Как говорила мать, неправильных и ужасных. Порицаемых и отвратительных. Луз видит, что слова и сейчас не нужны. Она не отторгает, как ожидает Блайт, а улыбается. Мило и сочувствующе. И Эмити понимает, что с появлением Луз, в её жизни начнётся канитель, которую никто прежде не наблюдал на белом свете.***
В последнее время, словно, сама матушка природа Кипящих островов выказывала сопротивление на встречи двух девушек. То дождь нашлёт, то такую духоту устроит, что на улицу, казалось бы, без одежды только и выходи. Близнецы испускали насмешки, что уже все противятся встречам Луз и Эмити, которой это уже порядком поднадоело. Желалось укутаться в объятиях доминиканки и позабыть обо всём. Всех страхах и сомнениях; бесконечных сожалениях и танцах со своими демонами, как однажды пропела человеческая девчонка. I'm dancing with my demons. Именно так и сказала Луз, вызывая детское недоумение у Эмити, которая в душе не чаяла, как можно танцевать с демонами, и как их можно называть своими. Носеде пришлось объяснять смысл такой формулировки, какая она, и насколько она грустна по своему содержанию. Эмити вроде как поняла, но осознать, причём тут вообще демоны, было трудно. Луз решила тактично промолчать, чтобы не объяснять девушке, кто такие в человеческом понимании демоны, да и в тему религии углубляться не хотелось. Слишком уж та спорная. Та и недосып, и вечные расспросы были бы обеим обеспечены. То, что Луз и Ида оказались пойманы императором и по всем островам была распространена новость о велении их казнить, стало неожиданностью. Угрызения совести мучали за невозможность помочь близкому человеку, скорее даже возлюбленной. Эта мысль, недавно, чуть не сбила Эмити с ног, когда стала прорастать в сознании и углублять корни. Возможно, ей стоило быть более внимательной, и эта истина не стала бы столь ошеломительной. Эта, как считала Эмити, глупость, коей она вовсе не являлась по мнению Луз, проходящей то же самое, отнимала всё свободное и не очень время. На уроках она думала о тёплых ладошках Носеды и пальцах на них, которые словно слишком старательно вырезал самый великий скульптор островов. За семейным ужином вспоминались все безрассудные поступки несносной девчонки. Однажды, застав Эмити излишне холодной, Луз пожелалось узнать причину отстранённости подруги. Та лишь что-то буркнула про близнецов и уткнулась обратно в книгу о Азуре. Крайним удивлением в душе отдался, случайно подслушанный разговор Луз и сиблингов, с просьбой прекратить издёвки над Эмити, потому что она и так обижена вселенной. Но то, что близнецы сказали после и реакцию Луз, Эмити изначально посчитала за сон и влажную мечту.***
Сиблинги внимательно выслушивают просьбы Луз в отношении Эмити, прекрасно зная, что сестра стоит за дверью и слышит всё отлично. Носеда прекратила речь словами «ну вот», а Эдрик и Эмира переглянулись, и оба хлопнули себя по коленям. — Да мы просто знаем, что ты в неё втюрилась. Мы просто дождаться не можем, когда ты признаешься нашей дорогой Миттенс в своих чувствах! — Эмити дернулась от этих слов, а щёки Луз покрылись, еле видимым на смуглой коже, румянцем. — Я… я не знаю. — Луз выдохнула и ссутулилась, устало кладя ладони на колени. — Возможно мне правда стоит признаться, — девушка развела руки в стороны, а после упала спиной назад, прямо на мягкие подушки кровати Эмиры. С каждым словом Эмити краснела всё больше, хотя казалось бы, куда дальше? — Но знаю-ли я точно, что она не воспротивится мне? Вдруг она не только отвергнет, но ещё и возненавидит? А вдруг… — Речь Луз оказалась прервана стремительным топотом босых ног, убегающей ведьмы. Носеда прикрыла глаза руками, теперь в полной мере осознавая, что Эмити всё слышала. Действительно, на что она надеялась? Что сама Эмити Блайт по щелчку пальцев влюбится в человека, прибывшего из другого мира, и с которым она знакома не больше двух месяцев? Ответит взаимностью на чувства какого-то там человека? Очнись, Луз! П-ф… Идиотка, не иначе. Да и злоба на близнецов была значительной. Те, кстати, что удивительно, сидели молча, заставляя в помещении стоять угнетающую тишину. В это же время младшая Блайт стремительно заперлась у себя в комнате, готовая визжать от радости. Она прислонилась к стене, сползая на пол. Луз. Луз Носеда что-то чувствует к ней в ответ! К холодной ведьме и главной сучке Хексайда. Она была влюблена в Эмити, но просто не готова признаться! Эмити словно ледяной водой из ведра окатили. А готова-ли она сама? Нет, конечно. Она до ужаса стеснительна! В сравнение с Луз даже близко не идёт, а если Луз сама не может признаться, так сможет-ли это сделать Эмити, которая и матери слова «нет» сказать не может? Вся построенная идиллия рухнула в одночасье.***
Эмити не знает зачем впивается ногтями в плечи и рыдает. Всхлипывает и даже не пытается избавиться от хаоса, происходящего на лице. Грудную клетку словно разъедает кислотой, а голос она сорвала в ужаснейшем крике. Не человеческом. Зверином и отчаянном, как побитый зверь. А Одалию это не смущает. Она врывается к дочери в комнату словно ураган и хватает за руку, до хруста ту сжимая. Эмити вопила бы от боли, если бы голос не подводил, но оставалось лишь тихо постанывать от хруста в запястье. Одалия словно зверь вцепляется в тушку Эмити и грубо волочит за собой по коридорам пустующего особняка. Семья, состоящая из пяти ведьм, и несколько прислуг — не самое нужное количество жильцов для полного оживления дома. Неприятная атмосфера и ходила от этих стен. Жутких и мрачных, с которых светят тишь тусклые свечи, оставляющие остальное помещение пустовать в тьме. Пугающей и отвлекающей. А Эмити продолжает рыдать, пока мать молча бьёт, швыряя молодую девицу на пол, посреди своего кабинета. Одалия молчит и бьёт по губам, щекам, животу, рукам, ногам, чтобы не осталось на девушке ни одного живого места. А после начинает кричать. Вопит что-то про «мерзкого человека, который смеет очернять великий род Блайтов», а Эмити уже не слышит. Она словно находится под толщей воды и не пытается выбраться. А Одалия продолжает наносить методичные удары, крича разгневанно и взбешенно. Спрашивает что-то про то, будет-ли Эмити ещё шататься с этим человеком. А младшая не отвечает. Даже кровь изо рта не сплевывает, а тишь смирно лежит и прикрывает глаза, потому что веки стали уж слишком тяжелы. Неужели придётся так лежать ещё? Сколько часов? Почему стало так хорошо, когда мать швырнула её в стену, а она ударилась головой, полностью расслабляясь?Headfirst hallucination I wanna fall wide awake Watch the ground giving way now You tell me it's alright Tell me I'm forgiven, tonight
Стремительная галлюцинация. Я хочу проснуться прямо сейчас
Увидеть, как земля расступается.
Ты говоришь, что всё в порядке,
Говоришь, что сегодня я прощён.
А как там Луз?But nobody can save me now
Но никто не сможет спасти меня сейчас