«я скучал»
мышечной иглой поперек трахеи, зашкаливает индикатор искренности. сильнее чем после алкоголя. хуже чем всё это время в разлуке. каждое касание и чужой выдох в поцелуе ( Джонни не оставляет момента для разбора, целует как в последний день, когда небо извергается оранжево-красным, усыпанное метеоритным дождем ). ответные секунды фидбэка, не показалось же? Ёнхо достаточно мелкой искры — одновременно самое приятное, что с ним происходило в последнее время, потерянный фрагмент, завершающий штрих в и без этого идеальной жизни Со. одновременно вжимает остатки надежды в градацию монохрома, стертое в пыль разбивается в бережно выбранном давно еще сосуде, обожженного в огне ладонями Ёнхо, без шрамов, если только на изнанке, завядшими подсолнухами, забытым отвратным вкусом кофе из автомата на заправке в три ночи.«3:17»
всё прошлое будто перевоплощается взмахом ловких рук иллюзиониста в мираж с блестящей огранкой под светом софитов. но Ёнхо продолжает тянуться к нему, даже когда в груди болезненно сжимается до хрипа от стандартного, такого скучного, рингтона, когда выражение лица Джэхена становится холодным и непривычно отстраненным. без возможности убрать руки, хватка каната морского, те движутся по касательной на тёплой коже, освежая память знакомых шероховатостей, родинок и шрамов, за покровом дорогой рубашки в районе поясницы, настоящий Джэхен перед ним, но родной не тебе, Со. взрослый, статный, всё тот же heart-breaker, личный снайпер Со Ёнхо, чьи губы касаются изгиба плеча с желанием напитать собственные воспоминания парфюмом, доказательством, что ничего себе не выдумал. всё тот же аромат и тяжесть широких ладоней на бедрах Чона выводит на шумный вздох, тот что более уставший — принадлежит Джэхену. хозяину квартиры абсолютно плевать замечен ли звук расстегивания ширинки по ту сторону провода. безразличие в голосе взрослого Джэхена не останавливает. что-то, рациональность, тянет Ёнхо назад, уговаривая прекратить, безразличие — неизвестный ему элемент химии, не вступающий в реакцию, на что ты надеялся, Со? играть так низко, значит, до конца. по качественному хлопку пальцами, сжать ближе к основанию, прощупывая, как раньше, чужие границы, любимая игра блондина, чье колено меж чужих ног скользит по точности геолокации, интересно ( нет ), отключена ли она у Чона? чье дыхание сбивается от непреднамеренного возбуждение, белье стянутое вниз, голос Со опускается до husky, он знает где трогать и как. помнит, способен маршрут нарисовать закрытыми глазами, насколько сильно или наоборот сжать Джэхена или насколько процентов вымочить в сладким сиропе чувствительный места. поцеловать за ухом, царапать косые мышцы, внутреннюю сторону бедер, верные, неизменные координаты, и как Джэхен обожает медленный, но глубокий темп.. — fuck... закончил? — Со поднимает взгляд с расширенными зрачками на его лицо, когда разговор, finally, завершен. посмотреть в бездну и ждать ответа, Ёнхо думает, что у него в запасе еще целая вечность на это. но Чон опоздал на сорок минут. Ёнхо злит, когда сигнал уходит в никуда. поэтому свободной рукой хватает за волосы в районе затылка, сталкивает зубами в жгучем поцелуе, в котором слишком много привкуса железа, глаза закрыты в страхе опять не увидеть ничего, опять сжимает у основания, распределяя влагу по всей эрегированной плоти. похуй, похуй, похуй, — себе на последней остановке перед длинным туннелем. пояс халата официально сдается и перестает фиксировать ткань, оголяя плечо с татуировками. Ёнхо старательно трет пальцем чувствительную уздечку, впадая в состояние obsession по одному клику из-за блядского Чон Джэхена, чья идеальная укладка безбожно испорчена, рубашка помята, а в узкие бедра впиваются ногти, в поясницу давит чертов кухонный угол столешницы. Ёнхо нужно больше времени, как обычно, чтобы кончить ( а еще у него был семи-минутный jerk off в душе ), большим пальцем ведет по губам Чона, втирая собственный вкус, давит и вступает в контакт с языком, любит издеваться, когда мокро и скользко, доставлять удовольствие равносильно собственному оргазму. орудуя двумя пальцами в податливом рту, вылизывает подбородок и челюсти линию. когда с уголка губ вытекает лишнее, — кажется, ты испачкал свои брюки. какая неприятность, — по-свойски ухмыляется Со, смакуя последние слова нарочито медленно на языке, которым поддевает верхнюю губу Джэхена и тянет, — go ahead. ты же на грани, Джэхен. я ведь чувствую, — самодовольно льется со всех неоновых дыр, по всем прорехам и остаточному теплу не остывшего до конца капота, расцелованного американским солнцем. — всё такой же чувствительный, — шёпотом переходящим со звонких в змеиное, тонет под третьим слоем плотности «Джэхен», «хороший мальчик», игра желваков и тянет правую кисть от перенапряжения. все игры заканчиваются подсчетом очков и нарушений. у Ёнхо ноль и несколько повторных штрафов, черные боксеры болезненно обтекают собственный стояк, на который не обращает внимание. взгляд с поволокой по телу напротив, по испачканному животу и разбитой очередной фантазии воссоединения, снова находить каждый осколок и до кровавых подтеков, заклеенных пластырем пальцев, собирать под ярким неестественным освещением, да, Со? повторно поцеловать не выходит. Чон лениво отталкивает широкую спину, вытирает губы и судорожно ищет в досягаемости руки салфетки, бумажное полотенце тоже подходит. черт возьми, еще и уточняет про кольцо. не смеяться на изломе истерии не выходит, Ёнхо пытается сдержать себя, достает из кармана халата кольцо в бархатном мешочке и кидает на стол, — если тебе больше нечего мне сказать, то проваливай нахуй, Джэхен. пока я тебе не врезал и не пришлось выдумывать легенду для Миён откуда синяк..— её зовут Минджи.
возможно, если бы не отток крови в промежность от мозга, Со не отреагировал. формальность, поправить на автомате, но внутри замыкает, вспенивает заново агрессию, вкупе с возбуждением в глазах блондина искрятся фотоны солнца в безумном декадансе. косой удар по левой скуле, обеспеченность гематомой и обилием любопытных вопросов на работе Джэхена падает на Ёнхо внезапной мигренью и легким моральным удовлетворением. ( блеф, м-да, Джонни, это самое тупое, что ты мог сделать: ударить его — монотонный голос разума в лице Ким Доёна ) состояние аффекта приглушает яростные вспышки, разжимает кулак, глубокий вздох через нос и крепче еще узел пояса халата, Ёнхо даже умудряется молча, почти, не прожигая, почти, пол собственным резким шагом и сесть за стол, — входная дверь знаете где, мистер Чон, — ноги скрестить под столом дабы сбавить давление внизу, разбавить его выпитым до дна бокалом вина, damn, главное не закурить, Доён учует запах даже от одной сигареты спустя сутки и опять пристанет с трех-часовой профилактической беседой.***
я больше не хочу делать больно, но сделаю.
я не уйду от жены. мы не начнем все сначала.