В Западных горах

Чем я занята? Собираю травы, вечерами отправляюсь к реке в долине, чтобы спустить на воду одно из писем для смешливых наяд, жгу костры на вершинах горного хребта, чтобы ты знала, что мое сердце все ещё принадлежит тебе. Я очень хочу знать, где ты. Что за дорога рождается под твоими ногами? Не ранят ли её острые камни твои стопы, не слепит ли тебя серая пыль? Не изводят ли в темноте промозглые ночные ветра (ведь они не знают жалости). Встретила ли ты того, чей нежный взгляд украдкой заставляет сердце встрепенуться растерянной птицей? А может, продолжаешь путь одна, сражаясь с вырастающими под ногами, словно сказочные великаны, преградами? Почему я не отправилась по остывшему следу, за перевал, к морю и звездам, когда ты исчезла? Наверное, ты время от времени задаешься этим вопросом. А может, ты для того и сбежала, чтобы я тебя нашла? Но я не могу. Такова участь всех горных нимф: жить и оберегать жизни других там, где родились. Да, мы практически бессмертны, но гибнем сразу же, как только покидаем пределы горной долины. Поэтому лучшее, что я могу, это сделать так, чтобы у тебя было место, куда ты можешь вернуться. Теплый очаг, чистые простыни, простая, но сытная еда, выращенная с мыслями о тебе и для тебя. Я хочу, чтобы ты знала, что сколько бы лет не прошло, и куда бы тебя не завел извилистый путь, я жду тебя. Я буду ждать, даже если звезды, благословившие тебя на величие, разом померкнут. - Тени уходят за горизонт, мягкие волны лесного озера заботливо омывают уставшие за день ноги. Здесь, в этом месте, я лечусь последними солнечными лучами, игриво рассыпающимися по волосам, танцую с ветром, что приходит из-за молчаливых холмов, прислушиваюсь к тихому шепоту трав, говорю со старой ивой на языке, который мы сами придумали, касаясь её гладкой коры кончиками пальцев. Солнце заботливо целует засыпающие деревья, и нехотя уступает небосвод. Небесные девы, задорно смеясь, раскидывают над головой переливчатый шатер, позволяя сущему искупаться в холодном свете далеких звезд. Прикрываю глаза, подставляя лицо сдержанным прикосновениям лунного света. Поднимаю взгляд к небу. В ночной тишине слышен мягкий перезвон. Это звезды говорят между собой. И в запасе у них почти целая вечность. Опытным путем они усвоили простую истину: ничего не бывает навсегда. Империи рождаются в капризном блеске славы и роскоши, возвышаются, крепнут, переживают период рассвета и процветания, а затем чахнут и низвергаются в пучины забытья. Пересыхают древние океаны, оставляя после себя соль, да выбеленные кости. Что уж говорить о людях… Они появляются на свет, любят, страдают, создают и рушат, гибнут от голода, болезней или по чьей-то прихоти, едва успев ухватить несколько сияющих лоскутов изменчивого счастья. Звезды все знают, и мне бы набраться у них мудрости, но я тону в собственных страстях и заботах. Увы, сердце, которое во власти любви, к мудрости глухо. Неподалеку, сбрасывая пелену дремы, захлопала крыльями сова. Раньше я думала, что жизнь конечна. В этом и заключалась, как мне казалось, её прелесть, потому что любовь способна терзать так, что завидуешь мертвым. Но одним зимним вечером звезды прошептали, что смерти нет. Ничто не умирает. Только меняет форму, потому что приходит время. Быть может, и душащее меня бремя утраты однажды изменится, обратившись в силу? Смерти нет, родная. Это значит, что природное чутье, на которое ты всегда беззаветно полагалась, не обмануло тебя, подбив на обещание. Ты обязательно сдержишь его и вернешься, даже родившись заново. Мы обязательно встретимся. Я ещё раз смогу коснуться твоих нежных ладоней, а ты глянешь на меня из-под длинных ресниц и мягко улыбнешься. А потом скажешь: "Я дома...". Зажжешь тоненький фитиль старой масляной лампы, чтобы, наскоро ткнувшись носом мне в шею, склониться над древними книгами. Совсем как всегда… Вот почему я жду. Синяя, как рассвет по осени, лоза овивает косматые головы затерянных во времени идолов, как прежде. Как прежде шумят в долине яблони и шепчутся среди трав очанки и первоцветы, которые ты с игривой благодарностью позволяла вплетать себе в волосы меж ярких лент. И я, как прежде, люблю тебя… Тут почти все по-старому. Только тебя нет... И потому, прошу тебя, возвращайся...