Если любишь, отпусти

Если любишь — отпусти… Сказал когда-то один мудрец. Всего лишь три слова, но смысл их бесконечно глубок. Возможно, для кого-то легко отпустить любимого, тем самым уберегая его от страданий. Но что поделать с собой? Если спустя два года боль в душе всё также сильна и тяжкий груз воспоминаний давит на плечи? Как отпустить себя? Уйти в другой мир и наконец обрести душевный покой. Как же это сложно. Сердце больше не бьётся в груди, но где-то глубоко в душе ещё слышатся его затихающие удары. За неделю до Рождества наступила настоящая зима. С неба тихо падал снег, переливаясь при свете полной луны. Тихо падал и ложился на землю, лаская слух нежным хрустом под ногами. Витрины магазинов играли красками, украшенные мишурой и гирляндами. Повсюду царили уют и красота, предпраздничная суета. И посреди всего этого великолепия шёл в одиночестве светловолосый паренёк, слегка ёжась от холода скорее по привычке, чем по правде. С губ слетали клубы пара и растворялись в воздухе, снежинки таяли на щеках. И казалось, что глаза его полны слёз. Подняв голову, он посмотрел в небо, на мгновенье, закрыв глаза, и улыбнулся. Немного волнуясь, он предвкушал желанную и последнюю встречу с теми, кто так дорог сердцу. Вот и знакомый подъезд, бегом по лестнице и замереть перед дверью родной квартиры. Громкая трель звонка пронеслась по пустым комнатам и исчезла. Шорохи и лай за вдруг открывшейся дверью. В столь поздний час никого нет дома, только Бельру скучает в ожидании возвращения хозяек. — Ру, малышка, — собака недоверчиво обнюхивает протянутую руку и робко облизывает пальцы, а после кидается на руки, тычется мокрым носом в лицо и скулит, узнав любимого хозяина. Два долгих года казались ей вечностью без него. И вот он вернулся. Пусть и ненадолго. Обнимет и успокоит беспокойную собачью душу. — Я тоже скучал по тебе, — блондин улыбается, касаясь мягкой шёрстки, обнимает и заходит в квартиру, привычно глядя на своё отражение в зеркале в прихожей. Светлые волосы темнеют, приобретая естественный чёрный цвет. Белый костюм сменяется любимой клетчатой рубашкой и джинсами. «Мама, я дома…» Тихо щелкает замок и Ким входит в свою комнату, где все вещи на месте. Будто и не было двух пролетевших лет. Ру проскальзывает между ног и пробегает до своего спального места, ложится и наблюдает за хозяином, изредка помахивая хвостом, тихонечко радуюсь простому собачьему счастью. Иссиня-чёрные шторы закрывают окно, бесконечные ряды книг в стеллаже, плюшевые игрушки, подаренные фанатами. И с которыми так любит играться с Ру, втягивая в игру и самого Джонхёна. Ворох мягких милых подушек на заправленной кровати, а на столике рядом рамки с фотографиями. Здесь их меньше, чем в гостиной, где любили собираться всей семьёй, часами разглядывая старые фотоальбомы, вспоминая о прошедшем за кружкой горячего чая. Здесь лишь парочка семейных фотографий с крошкой Ру. И ещё одно фото, с которым Джонхён так и не смог расстаться, спрятать на самую дальнюю полку, чтобы не мучить себя снова и снова. Не вспоминать. Но не разлюбить. — Чохи… — хрипло шепчет парень, с трудом заставив себя улыбнуться, и осторожно берёт рамку в руки, замечая чёрную ленту в уголке. Последнее совместное фото, сделанное незадолго до трагедии, которая разрушила их прекрасную идиллию, превратила в прах хрупкие бутоны нераскрывшихся цветов любви. Его любимая навсегда осталась в марте 2012 года, окруженная ароматом цветущей вишни среди россыпи нежных розовых лепестков. Громкий настойчивый лай врывается в мысли Кима, заставляя того вздрогнуть, чуть не выронив рамку из рук. Парень поспешно ставит её на место и уходит за собакой, умчавшейся в прихожую. Лай переходит в рычание и царапание двери когтями. Но когда Джонхён оказывается рядом, Ру внезапно успокаивается и трётся об ноги, тихо скулит. За дверью никого, но какая-то неведомая сила тянет парня спуститься вниз. И он понимает, что пора. — Бельру, — Ким берёт любимую животинку на руки, замечая в глазах собаки слёзы, — Малышка моя, слушайся маму и сестру. И не грусти, пожалуйста, не грусти… Его самого душат слёзы, хочется остаться здесь, дождаться возвращения родных и обнять их. Но нельзя. Время неумолимо бежит, подгоняет. Близится полночь и душевных сил почти не осталось. Чмокает Ру в мокрый нос, вытирает слёзы с мордочки, улыбается искренне на прощание и уходит, закрыв за собою дверь. Слыша за спиной жалобный вой, полный боли и тоски. «Однажды я вернусь, я хочу верить…» У подъезда его уже ждут. Мужчина, одетый в строгий чёрный костюм, смотрит чуть равнодушно, но не торопит. — Вы Ким Джонхён? — обращается вежливо, протягивая платок немного растерянному парню. — Да. Да, это я. — Ким берёт себя в руки, вытирая слёзы мягким шёлком, и, наконец, поднимает глаза на мужчину. — Садитесь, я доставлю вас в отель. Для вас уже забронирован номер на ближайшее время, — тёмный жнец ловит непонимающий и растерянный взгляд Кима и слегка улыбается. — Но. Я не простился с родными. — с трудом говорит Джонхён, комкая в руках платок. — Не волнуйтесь, у вас будет такая возможность. Последнее желание усопшего — закон для хозяйки отеля «Дель Луна». Прошу вас, садитесь, — открывает заднюю дверцу авто, и Ким послушно садится в салон, обтянутый чёрной кожей. Но в нём тепло и даже как-то уютно. Автомобиль практически бесшумно отъезжает от дома, Ким бросает прощальный взгляд в сторону исчезающего позади родного дома и отворачивается. Теребит между пальцами платок и вновь погружается в воспоминания. В который раз, спрашивая себя, а правильно ли поступил. Возможно, нашёлся бы другой выход из ситуации? Ему немного стыдно за свою слабую душу. — Не думайте плохо о себе, — слышится голос тёмного жнеца, — Я повидал много смертей и много разных душ. И пусть люди твердят, что самоубийцы — слабаки и трусы, сбежавшие от проблем. Это совсем не так. Ведь в каждом человеке заложен инстинкт самосохранения. И в минуты предсмертной агонии человек обычно цепляется за жизнь, не позволяет душе покинуть тело. Боится боли. А самоубийцы выше этого. Физическая боль для них ничто по сравнению с душевной, которую они испытали. После смерти такие люди действительно обретают покой и имеют шанс на перерождение. — Спасибо… — только и может ответить Джонхён, скользя равнодушным взглядом по пейзажу, мелькающему за окном. И вскоре автомобиль тормозит около крыльца отеля. Неоновая вывеска сияет ещё ярче при свете полной луны. Снегопад закончился. Ким покидает салон авто и подходит к ступеням. Но опомнившись, возвращается. Протягивает жнецу платок. — Оставьте себе, — мягко улыбается мужчина, — Маленький подарок на Рождество. — Спасибо, — на губах Джонхёна на мгновенье расцветает улыбка, он убирает платок в карман рубашки и кланяется, — Прощайте… «Будьте счастливы в следующей жизни.» — слышит Ким в голове и оборачивается. Но автомобиль исчез. Снег девственно чист, будто и не было здесь ничего и никого. Сделав глубокий вдох, парень открывает дверь и оказывается в небольшом помещении. Мягкий свет излучают бра на стенах. Сама обстановка кажется строгой, и в то же время уютной. За стойкой администратора ему улыбается юноша, излучающий доброту и искренность. — Здравствуйте, господин Ким! — привычным жестом приглашает подойти поближе, шуршит листами тетради для регистрации гостей, — Как давно вы умерли? — 18 декабря 2017 года, — отвечает Джонхён, ставит подпись, где нужно, отвечает на парочку ненавязчивых вопросов. И напоследок позволяет сделать совместное фото. — Простите за мою навязчивость, — немного смущается Хёнджун, и удивлённо поднимает глаза на Кима, когда тот протягивает ему платок жнеца. — Всё хорошо, я даже рад вниманию. Пожалуйста, оставь платок себе. — Но господин.. — под добрым взглядом умолкает и прячет платок в кармашек, не переставая улыбаться, — Ой. Вас уже ждут в главном зале! — приглашает в лифт и тот увозит их на последний этаж отеля. — Прощайте, господин Ким, — чуть горько улыбается Хёнджун, когда Джонхён покидает кабину лифта. В глазах парня блестят слёзы. В последний раз, встретившись взглядом с Кимом, нажимает на кнопку и позволяет лифту увезти себя на первый этаж. «Он был светлым и добрым человеком при жизни. И останется таковым навечно…» Одновременно с дверцами лифта открылась входная дверь, впуская внутрь двух посетительниц. — Здравствуйте! — Хёнджун вновь лучезарно улыбается, принимая из рук женщины конверт. — Его прислали сегодня утром. Отель «Дель Луна». Я никогда не слышала о нём. — Это не простой отель, в чём вы сможете убедиться совсем скоро… В центре зала украшенная шарами и мишурой ель, светится разноцветными огоньками гирлянды. Искусственные снежинки на нитке, свежие еловые веточки в вазочках на столах. Даже есть камин, украшенный гирляндой маленьких красных носочков для подарков. В воздухе пахнет хвоей и мандаринами. Уютно и красиво. «Здесь намного лучше, чем во всех отелях мира, в которых я побывал за всю свою жизнь…» — Добро пожаловать в отель «Дель Луна», — приветствуют Кима неизменные работники отеля во главе с Ча Манволь, одетой по такому случаю в самое красивое платье. — Здравствуйте! — Джонхён робко улыбается и кланяется в ответ. Немного теряется от такого внимания к своей скромной персоне, не зная как себя вести и что говорить. — Всё хорошо, — добродушно улыбается Манволь, беря под руку парня, — Вы ведь с дороги и наверно устали. Не хотите ли выпить чего-нибудь? — Да, я бы не отказался даже от стакана воды, — Ким уходит из красивого зала в не менее торжественно оформленный бар, где уже ловко орудует шейкером Сонби, смешивает напитки и создает потрясающие коктейли. Манволь заводит непринуждённый разговор, мило улыбается, угощая вкусным коктейлем Джонхёна. Изредка поглядывая на стоящего неподалёку Чхансона. Тот смотрит на часы и чего-то ждёт. Проверяет телефон и уходит. Сонби цитирует стихи собственного сочинения, спрашивает мнение Кима, предлагает придумать название для нового коктейля. Парень задорно смеётся, придумывая смешные и нелепые названия, тем самым веселя своих собеседников. Позабыв о том, зачем он здесь и что в часах почти не осталось песка. Время так быстротечно… — Джонхёни, сынок, — Ким вздрагивает, услышав до боли родной голос за спиной и обернувшись, не может сдержать слёз и счастливой улыбки, — Солнышко моё. — Ынкён немного оседает от неожиданности и шока, но Содам придерживает её за локоть, помогает устоять. — Мама. — Ким и сам не верит своим глазам, подходит к двум самым близким и любимым людям, улыбается сквозь слёзы и обнимает, — Сестрёнка. Это не сон. — и с благодарностью смотрит на не менее счастливую Манволь, беззвучно говоря «Спасибо» и получая лёгкий кивок в ответ. — Джонхёни, это ты.. — женщина плачет, уткнувшись в плечо сына, чувствуя успокоение в душе. Не будет больше боли и скорби. Её мальчик уйдёт в лучший мир без страданий. А пока он здесь, рядом, тёплый и родной, мамин любимый малыш. Содам тоже плачет, украдкой вытирая слёзы, смотрит на брата и не может насмотреться. Робко касается его лица, вытирая слезинки, и заставляет себя улыбнуться. — Простите, что покинул вас так внезапно. Мама, сестрёнка.. — голос парня срывается до хриплого шёпота. Но слов совсем не нужно. Родные без слов понимают его боль. Два долгих года их самих мучила боль и вина за случившееся. Хоть Ким и отрицает это, чувствуя виноватым себя. Бесконечно виноватым эгоистом. — Всё хорошо, родной, — Ынкён улыбается сыну, касается волос и заглядывает в глаза, находя безмолвный ответ на мучивший её вопрос, — Всё хорошо, Джонхёни. — Я не мог уйти, не попрощавшись. Я виделся с Бельру, но не застал вас дома. — Мы гостили у моей подруги Сонхи. Ты же помнишь её? — Джонхён улыбается и кивает в ответ, вспоминает беззаботное детство и добрую тётушку Сонхи, которая его всегда угощала конфетами и фруктами, а на Рождество подарила тёплый вязаный свитер. Как давно это было. Ынкён говорит что-то ещё, а Ким слушает, изредка кивая, прижимает к груди тихо плачущую сестру и гладит по голове. Ему очень хотелось бы продлить этот прекрасный миг на целую вечность, но нельзя. Время беспощадно, стекает незримым песком сквозь пальцы. Торопит, подгоняет, не умоляет остаться ещё на минуту. — Простите, что прерываю вас, — с виноватым видом подходит Манволь, — Джонхён, скоро наступит рассвет. Время на исходе, тебе нужно уходить. — Уже? — в голосе боль, во взгляде безмолвная мольба. Ему казалось, что прошёл всего лишь час с момента приезда сюда. «Время, почему ты так жестоко с людьми…» Внезапная мысль осеняет лицо Кима и тот с улыбкой наклоняется к девушке, просит о малом. И получив разрешение, садится за стоящее неподалёку от барной стойки пианино. — Совсем скоро мне придётся покинуть это прекрасное заведение. И поэтому я хотел бы закончить чудесную зимнюю ночь одной из своих последних песен. «Пока не наступит весна». Я посвятил её своей любимой девушке Пак Чохи. Тихонько вздохнув, Ким прикоснулся к клавишам, позволяя волшебной нежной мелодии разлиться по залу, прогнать печаль из сердец. — До того, как наступит весна, До того, как на улице потеплеет, Стоит ли нам встретиться хотя бы раз? До того, как наступит рассвет, Когда все ещё спят, Давай обязательно встретимся… Пальцы ловко порхают по клавишам, вновь и вновь восхищая слушателей чарующе прекрасной музыкой, рождая улыбки на лицах. Не будет больше слёз. Эта ночь закончится идеально и сохранится в памяти близких как самое счастливое воспоминание до конца их жизни. Джонхён поёт, отбросив все сомнения и боль, представляя рядом Чохи. Почти физически ощущает её присутствие рядом, аромат цветущей вишни. Время словно замерло, застыло кусочками льда в бокалах. Позволяя насладиться самым последним мгновением жизни, сделать последний вдох и улыбнуться. Умирать не страшно, если есть те, кто продолжит любить тебя и помнить. Воспоминания как хрупкие розовые лепестки вишни. Затихают последние аккорды вместе с угасающим биением сердца где-то внутри. В последний раз Джонхён обнимает родных, касается их тёплых рук и покидает зал вместе с Чхансоном. Сейчас он готов уйти. Вот только это не последний сюрприз за ночь. В небольшом вечнозелёном парке за стенами отеля, освещённом лучами просыпающегося солнца его ждёт чёрный автомобиль. И стоящая рядом Чохи. Будто не было мучительно долгих пяти лет, разделивших жизнь Джонхёна на до и после. Судьба иногда преподносит сюрпризы, пусть и запоздало. — Джонхёни.. — Чохи.. — Ким прижимает девушку к себе, не веря в происходящее. Но вот она рядом, словно живая. Улыбается ему, сдерживает слёзы. Не хочет рушить прекрасный миг любви. — Я рядом, теперь и навсегда. — шепчет и нежно касается губами щеки, — Всё хорошо, любовь моя. Тихо захлопывается дверца, и автомобиль мягко трогается с места, въезжая в туннель. Джонхён оборачивается и видит улыбающуюся Манволь и Чхансона, которые машут ему на прощание. А он машет им в ответ и счастливо улыбается. Теперь действительно всё будет хорошо. Ким верит в то, что однажды вернётся вместе с Чохи. Пусть их лица и имена будут другими, пусть пройдёт тысяча лет, но они узнают друг друга. Однажды весна придёт и ко мне…