Ложь

      Ненавязчивую музыку в большом зале бара разрезал звонкий голос.       — И как она только посмела писать моему парню! Вы представляете эту наглость? Эта курица ещё узнает, на что я способна! — выпалила гостья, погрозив кулаком воображаемой сопернице.       Уловив фразу из гневной тирады, Шивон оторвалась от работы и мельком глянула на посетительницу. До закрытия бара осталось всего ничего, а эта длинноволосая блондинка в шикарном платье явно не собиралась уходить. Галлахер, утомлённо глядя на посетительницу, кивал ей и даже вставлял какие-то междометия в знак согласия. С каждым выпитым коктейлем её голос становился всё тоньше и громче, монолог лился непрекращающимся потоком. Казалось, что отвечать ей вовсе было не обязательно. Гостья желала лишь выговориться и, может быть, найти единомышленника в лице вечно усталого бармена — ведь она жертва такой ужасной несправедливости.       Будь добр, слушай, даже если бесконечный рассказ напудренной блондинки напускает на весь бар тоску и дрёму. Бармен должен проявлять недюжинную эмпатию и понимать, что то, что кажется пустяком, для кого-то представляет проблему поистинне вселенского масштаба. Галлахер, чёрствый сухарь, врал. Глядел своими честными собачьими глазами и нагло врал самому себе и клиентам. Шивон сама почти выгорела, и они оба успешно освоили науку доставать из глубин своих сердец сострадание всем этим богатеям и читать их эмоции.       Встретив ответный взгляд посетительницы, Шивон отвела глаза и принялась тщательно протирать стакан. Блондинка с фарфоровым лицом уставилась на неё, излучая неприязнь, и по-детски надула пухлые губы. Бармен вздохнула. Ангельская наружность галовианцев прочила всеобщее восхищение и немую зависть. Шивон пригладила ладонью свои короткие соломенные пряди на макушке и почему-то вспомнила, как остригла свои пышные ангельские волосы, когда бросила сцену.       — Я никому… не… отдам его… Эй, ещё один коктейль!.. — пьяно протянула девушка. Галлахер шевельнулся и, сонно моргнув, потянулся за ингредиентами. Шивон достала из-под стойки стеклянную бутылочку и вручила её коллеге.       — Сделай со вкусом жгучей ревности и горькой досады. Ей не помешало бы немножко протрезветь, — незаметно шепнула она Галлахеру, уронив лёгкую усмешку. Бармен посмотрел на неё полусонными оранжевыми глазами и криво улыбнулся в ответ. Чистый стакан на стойке коротко запел, коснувшись поверхности. Галлахер отмерил сироп и добавил ягодный сок. Шивон услышала, как забился лёд о стенки, и взглянула на коллегу — тот, словно жонглёр, с закрытыми глазами подкинул шейкер и поймал его. Его лохматая голова растрепалась ещё сильнее. Шивон улыбнулась, подбоченившись, — каждый раз он приковывал к себе взгляды, словно показывая представление. Каким-то чудесным образом его неуклюжие движения вкупе с небрежным видом превращались в единство отточенных приёмов, а сам бармен, казалось, сошёл со старой детективной киноплёнки.       Крепкие руки ещё раз встряхнули шейкер. Даже на пределе утомления Галлахер невероятно изящно управлялся с приготовлением коктейлей. Шивон поймала себя на том, что всякий раз смотрит на него, как впечатлённый посетитель.       Попробовав коктейль, гостья вскинула брови и улыбнулась. Она пробормотала, что напитки были весьма недурные и оставила на стойке несколько купюр.       Пока Галлахер лениво водил тряпкой по поверхности барной стойки, Шивон колдовала над напитком.       — Слушай, как у тебя со сном? Выглядишь неважно, — нарушила она молчание, подойдя ближе к бармену. Тот вздохнул и пожал плечами.       — Плохо со сном, — буркнул Галлахер в ответ, покосившись на коллегу. — Мне через час на работу, какой там сон.       — Вот, это тебе, — произнесла Шивон с улыбкой, громко поставив перед Галлахером приготовленный коктейль. — Может быть, прибавит капельку энергии. Витамины, цитрусовые, знаешь ли. Даже в мире грёз нужны такие штуки.       — Спасибо, — коротко ответил он и попробовал напиток. Шивон заметила, как просветлело и смягчилось его лицо.       — Сон как рукой сняло… Знаешь, Шивон, ты не перестаёшь, удивлять, — усмехнулся он.       — Да ты тоже. Прибедняешься, что теряешь мастерство, а сам-то… Оставляешь впечатление на блондинок!       — Неужели?       Шивон засмеялась.       Галлахер был болтлив, но в то же время ничтожно мало рассказывал о себе. Они были знакомы так давно, он стал почти что привычкой, неотъемлемой частью этого бара и её жизни. Привычкой встречать на работе запах табака и конфет, работать вместе и даже отвечать на его пьяные сообщения, где он рассказывал очередную трогательную историю, как перегладил всех робособак в округе.       Но Шивон знала о нём ничтожно мало. А из того, что знала, где была правда? И к чему об этом думать, лучше проведать подопечных из труппы…       Всё же на Пенаконии нужно отпустить все свои невзгоды и тревоги и раствориться в чарующей лжи.