17.03.2017
— знаешь, а мне и в правду кажется, что это конец. опалённая часть сигареты в руке волкова сделала оборот в пепельнице, оставаясь там потушенной. на балконе повисла звенящая тишина, что отдавалась лишь в ушах набатом из стука сердца. оба давно понимали к чему всё идёт. уже как полтора месяца они с каждой минутой, проведенной рядом, отдаляются друг от друга километрами. даже не больно нисколько. только привязанность сумасшедшая, зародившаяся ещё одиннадцать лет назад наступала на горло тяжелым берцем доводя до около смертельного удушья, но не убивала. а может именно в этом остаётся последний шанс и крупица надежды? чувства пропадают, таков уж закон времени. произойдет это через год, два, а может и все десять. что серёжа, что олег понимали это. слишком хорошо понимали для того чтобы убедится в этом. — это должно было случится рано или поздно. разумовский говорит как можно спокойнее, пусть и всё его нутро бьется в конвульсиях от нарастающей тревоги. слишком странное чувство. любовь пропала. переросли, натерпелись или перегорели? это не так важно в тот момент. важно то, что вот-вот придется покинуть дом, что уже стал родным — каждый его уголок, весь дом пропитан ими двоими. их личная, мало кому ясная, атмосфера. плакаты арии, короля и шута, аффинажа, кипелова и многих других на стенах; всего две чашки на кухне с надписями «работа не волк, работа это ворк» и «самый лучший программист»; два полотенца в ванной; резинки для волос младшего в маленьком ящике ванной и учебники по уголовному праву старшего в полке.любовь теряет вкус словно крепкий чай
и выпить бы до дна, но я не могу,
ты больше никому меня не прощай,
ты больше не прощай меня никому.
* * * вещи наскоро собраны в небольшой фиолетовый рюкзак. тут и начало накатывать осознание, что возможно еще можно было бы ещё что-то исправить, что-то починить да залатать общими усилиями, но метаться было поздно, а сереже и подавно — он и завел разговор о чувствах пару недель назад. сторонились друг друга как только могли, разговоры только бытовые, да и те редкие. олег тоже был не слишком то и готов отпускать возлюбленного — фраза была сказана скорее из-за недавнего разговора и общения, которого по сути то и не было, после него. липкое ощущение непрекращающейся тревоги и непрерывно прокручивающаяся фраза «я, кажется, больше не люблю тебя» в голове не давала остановить омегу. он смог найти в себе силы лишь молча наблюдать за чужими сборами. лишь когда младший уже стоял на пороге квартиры волкова, тот взглянул на него с некой надеждой. он словно взглядом молил остановить его, не дать уйти, прижать по-крепче, спустить тяжелый рюкзак на пол и сказать, что они справятся, но в квартире стояла тишина. тяжелая, звенящая, тревожная тишина. смотреть друг на друга в ней стало просто-напросто невыносимо. олег бы и рад остановить разумовского, но между ними образовалась стена, а через несколько минут к тому же захлопнулась дверь, отрезая прошлое от настоящего. они даже не нашли сил попрощаться. или просто не смогли бы? шумно выдохнув и прикрыв глаза на несколько секунд, альфа пошёл назад в прежнюю комнату. квартира сама по себе была небольшой, а без серёжи будто стала совсем пустой. даже при том, что последние две недели они практически не разговаривали, все равно в доме звучало чужое дыхание, стук сердца, уведомления с телефона… раздался звонок, а на экране знакомый контакт «дракон». на подкорке сознания успело пронестись только что-то вроде «что ж тебе нужно опять» перед тем, как он взял трубку. — во-о-олк, залетите к нам с серёгой? выпить есть, закусить будет. пьяно протянул друг по несчастью, а если быть точнее, однокурсник в колледже. будучи готовым послать вадима, олег задумывается на несколько секунд о том, что чем тухнуть дома, лучше уж отвлечься, от чего чуть помедлив соглашается, пусть и не совсем уверенно. — залечу. — а что не вдво… но он уже успел сбросить, кинув телефон в угол кровати. видок для подобных встреч был как всегда что ни на есть парадный — черные джинсы, футболка с логотипом «арии» и кожанная косуха. март в этом году, на удивление для жителей санкт-петербурга, радует теплой погодой, пусть и в апреле обещали вновь дожди без конца и без края. * * * разумовский в то время только успел войти в свою квартиру, любезно предоставляемую государством на несколько лет после выпуска из детского дома. однушка никем не была обжита — они заходили сюда всего пару раз во время выбора в чью квартиру заселятся для сожительства, а чью будут сдавать для никогда не лишней копеечки. площадь для работы была большой, но точно ни на сегодня. этим вечером он дай бог разложит диван и заправит его постельным бельем, а пока просто обессиленно падает на него спиной, устремляя взгляд голубых глаз в потолок. рыжие волосы растеклись по подушке, а глаза мельком пробежались по стенам — абсолютно голые, светлые обои, без привычных изображений и еще более отягощающая тишина в квартире, намного хуже, чем было в коридоре у альфы. прикрыв глаза он надеялся уснуть, но мысли были в разы громче усталости, поэтому в руку лёг телефон. на обоях их фотография в зеркале, которую они сделали когда только-только начали сожительствовать за стенами приюта. убрать, срочно. через пару минут на них уже стояла весьма мотивирующая цитата, но и она сменилась на первый попавшийся в галерее рисунок антуражного санкт-петербурга в стиле минимализма, сохранённый несколько дней назад. «вконтакте». очень хотелось бы кому-то написать. глазами он пробежался по списку чатов — алексей коваленко, миша пеганов, алекснадра левченко, маргарита николенко… всё одногруппники. только в самом верху три закреплённых чата: олег волков, кого совесть и вновь прибывшие чувства открепить не позволили, избранное и валерия макарова. точно, лера. «привет, как ты?», «привет, зайдёшь?», «мы расстались», «выпьем?» — пальцы перебирали по клавиатуре, но тут же стирали. не хочет грузить, это уж точно. сам справится, ну, как минимум рассчитывает на это, поэтому вновь откидывает кишащую мыслями голову на старую подушку и закрывает глаза, оставляя уведомления включенными на полную громкость. «а вдруг олег напишет?..» * * * волков тем временем уже успел добраться до дома вадима и даже немного выпить — недостаточно, чтобы полностью забыться от событий сегодняшнего вечера, но достаточно, чтобы расслабится и спокойно вести диалог с собственником квартиры, который в двух словах при встрече успел узнать о произошедшем после шутливого вопроса «шерочка, а где машерочка?». благо, не стал задавать лишних вопросов, только весьма удивлённо окинул взглядом друга. родительская трёшка дракона, которая была оставлена на него во время отъезда в командировку, полна кучи неизвестных лиц, пусть среди них и можно было признать кого-то более-менее знакомого. здесь же разврат, грязь, алкоголь и, предполагаемо, запрещёнка, но это ни коим образом не трогало. пропустив с товарищем ещё пару стаканов ядерной смеси, на вкус напоминающей адское месиво из светлого пива, самогона и вина, их уже совсем развезло и разговор был похож на случайные вбросы мыслей под аккомпанемент чужих разговоров и неразборчивой музыки на заднем плане. — это что вообще намешано? вы как до этого додумались? усмехнулся брюнет, осторожно дёргая стаканом в сторону альфы, в то время как ровно на колени приземляется незнакомка, похотливо обвивая руками шею и, естественно, такая же изрядно пьяная, как и все находящиеся здесь. — приве-е-е-ет, как зовут? видела тебя здесь раньше. девушка тянет гласные и уверенно улыбается. харизматичная и, честно сказать, довольно приятная на вид — светло-коричневые волосы, мягкие формы без излишеств, аккуратный профиль и, главное за что зацепился взгляд, ярко-голубые глаза. где-то на фоне заиграла новая песня.искалеченная барби
с потускневшими глазами.
ты сегодня так прекрасна –
мне по кайфу, что ты дура.
— дерзай! спальни ещё есть свободные. давай-давай, ты был в пизде всего один раз и то тебя оттуда достала акушерка. присвистнул ухмыляясь дракон, кивая в сторону точно свободной комнаты. на языке так и закрутилось привычное «занят», но он быстро опомнился, хоть и задумался. «не по-человечески это… хотя, расстались же? или всё ещё восстановится?» — мысли перебил наконец учуянный запах, сидящей на коленях омеги. мандарин. точь-в-точь как у разумовского. и глаза его. мысли били ключом, пока девушка уже плыла языком по его шее. «может так будет легче?» — и что ты задумался навсегда? прыснул смехом вадим, толкая друга в плечо. олег тут же опомнился, оставляя сомнения в сторону. в конце-концов, имеет право, пусть и не моральное. омега по-крепче оплела шею альфы руками и обхватила ногами пояс, цепляясь за него. тот понёс в увиденную комнату прям на руках. повезло, дракон был прав, помещение с двуспальной кроватью и впрямь было пустым. тело девушки, как в последствии оказалось, ксении колпаковой, погрузилось на кровать спиной, пока та уже во всю извивалась как течная кошка на мятых простынях. быстро скинув косуху куда-то на пол, волков достаточно быстро среагировал, пусть это и был первый раз с представительницей женского пола. — ты здесь одна? — конечно. осторожно поддев короткий топ, что был на омеге, он стянул его, откинув в дальний угол постели. та в спешке потянулась к его футболке, но быстро расплылась в возбуждении, когда её шею и ключицы начали покрывать десятками поцелуев, пока она выгибалась в спине явно выдавая попытки подобраться как можно ближе к желанному альфе.я душу ее ремнём
и это точно перебор.
след укуса на губах,
поясница в синяках,
осязаемый туман.
дверь слегка приоткрылась, но её тут же понимающе закрыла кареглазая девушка, которую они и разглядеть не успели, но безмолвно поблагодарили, продолжая придаваться страсти. эта самая девушка же чуть не поперхнулась как зашла, завидев знакомое лицо. лера была практически точно уверена в своих догадках, но решила написать разумовскому, ненавязчиво завязывая диалог. * * * молниеносно открыв глаза от щелчка сообщения, серёжа увидел, что это была макарова. тоже хорошо. хотя бы на отвлечённые темы с кем-то поговорить. «привет, ты живой там? где будешь?» — отразилось шесть слов на экране. «привет, а как еще? дома, на старой квартире. зайти хочешь?» — отчеканил быстро парень, начиная ожидать ответа. лера даже обрадовалась такой формулировке, не придётся искать отмазок для следующего вопроса. «на старой? чего так? с олегом поссорились что-ли?» — после имени пальцы значимо задрожали. уж в ком, а в нём она была уверена на счёт измен чуть ли не больше друга. «расстались» — вот и поговорили на отвлечённую тему. но да ладно. может хоть выпьют за такое-то уж великое событие. «ясно. скоро буду, без меня не спивайся» — быстро написала девушка и вышла из квартиры вадима. оставаться сегодня там и не было резона, да и не сказать, что она сильно такое любила. тут скорее за идею бесплатно выпить и, что часто бывало у вадима, пересечься с рыжиком. говорить о таинственной незнакомке она точно не станет. не в эту встречу точно. вторую пулю можно и не пережить, особенно если стрелять в область сердца. да и не измена же это получается, пусть это её и шокировало, ведь так? от дракона до разумовского было идти совсем недолго — около пятнадцати минут и она на месте. так они и пересеклись у алкомаркета. дома самым пьянящим была одна вода из-под крана, да и та только одна. назад в квартиру зашли уже вместе. лучше. не так тихо. до её прихода воздух наполненный тревогой можно было фактически ножом резать. благо, хоть какие-то кружки в квартире имелись, так что нужды глушить вино из пластиковых стаканчиков не было, как когда-то в детском доме они делали с олегом. видимо, с едкими воспоминаниями придётся бороться больше чем долго, но оно и было понятно ещё две недели назад. нужно выдохнуть. забыть, отпустить, сжечь мосты, уничтожить, растворить… как там ещё говорят? вот только разумовский этого сделать точно не мог. ну, или точно не хотел. слишком дорого. дороже любых других воспоминаний его жизни. — вы как так-то? давай, рассказывай, иначе я прямо здесь и сейчас помру от количества вопросов. блондинка решила приступить к вопросу о случившемся только спустя н-ное количество алкоголя, дав для начала серёже захмелеть. на трезвую такие темы заводить никак нельзя, знала она это по своему опыту еще давно. — да так вышло… ну, в общем… сережа спрятал глаза в кружке с напитком кровавого цвета, словно именно она сейчас на вопросы подруги и будет отвечать. говорить было безумно тяжело, но он прекрасно понимал, что если не начнёт и не выскажется, то будет в разы хуже. мысли разбежались в голове, не давая собраться в кучу и наконец здраво ответить. не понимает с чего начать. с разговора двух недельной давности? с отстранённости, что начала набирать обороты ещё месяц назад? с того, что они жили соседями эти две недели? с последнего диалога на балконе? так и проглядев в кружку примерно с две минуты он наконец поднял почти незаметно остекленевшие глаза на подругу и начал краткий монолог. — да пиздец, я уже тысячу раз пожалел. начал этот диалог дурацкий пару недель назад. сказал ему сдуру, что больше не люблю его. ну как сдуру… так казалось, да и ему, вроде, тоже. прожили мы значит две недели как-будто друг друга не знаем, сегодня выходим покурить, а я прям чувствую, что он сейчас что-то скажет и… всё. я ушёл. парень шумно выдохнул, будто без передышки читал лекцию полтора часа, но на деле уложился в пол минуты. макарова, конечно, посмотрела на него как на верного кандидата премии «идиот года», но вспомнив увиденное решила, что подумает кого ещё осуждать. да и если верить словам друга, то олег так же опроверг собственные чувства. только вот альфа, видимо, взаправду разлюбил, по её мнению, а вот сереже то что теперь остаётся… — пойдем покурим? вновь резко раздаётся голос омеги, пока младшая была в рассуждениях. она отрывает глаза от деревянного стола, смотрит с несколько секунд, а после резко и часто кивает. — пошли. подробнее расскажешь.каждый здесь хочет урвать кусок –
это повод послать подальше всех.
каждый здесь хочет на пару слов,
но я говорить не хочу о ней.
* * *18.03.2017
утро в новой квартире началось мутно. в комнате было темно из-за закрытых штор, а в голове пусто ещё с третьей бутылки на двоих. головная боль быстро напомнила о себе, от чего из последних сил омега смог только прохрипеть самое родное имя, коего обладателя рядом не оказалось. сука. воспоминания вчерашнего дня до прихода подруги снова самым подлым образом влезли в голову. приподнявшись на локтях он окончательно дал себе напомнить о каких-никаких масштабах сегодняшней работы по квартире — к ней и приступил сразу после убойной дозы воды, дабы прогнать сухость во рту и горле от вчерашней попойки. «а олег бы точно пошутил что-то о неумении пить…» — разумовский усмехнулся собственным мыслям, но тут же вновь заметно взгрустнул. это будет в разы хуже, чем даже думалось вчера. как оказалось, чтобы как-никак обжить дом понадобилось не так уж много сил и времени. всего-то расстелить постельное бельё и, наконец, разложить диван до двуспального состояния, ополоснуть всю посуду, успевшую покрыться пылью от длительного неиспользования, протереть все необходимые поверхности и полки в шкафах, а так же проверить на исправность имеющуюся в квартире технику. только сейчас он смог пожалеть, что микроволновку они утащили на прежнюю квартиру к альфе. «ну и ничего, меньше за электричество платить» — тут же подумал омега, ведь писать бывшему на следующий день после расставания «верни микроволновку» это совсем атас по его мнению. присев на стул, что был вчера вынесен на балкон для более комфортабельного курения, сережа вспомнил про один из самых пьяных диалогов вчерашнего вечера: лера скинула профиль некого никиты кликушина с посылом, мол, познакомьтесь, авось что и получится. он был ее однокурсником в медицинском, пока не отчислился по доброй воле решив «развиваться в других сферах» — по его словам. разумовский не промах. писать первым не собирался — поставил отметки «нравится» на две последние фотографии со страницы и принялся ожидать. в конце-концов, он ничего не теряет. безусловно, в его кругу общения были другие альфы, с этим никогда не было проблем на почве ревности, но все они либо заняты, либо банально не нравились.за закрытыми шторами,
грязными окнами,
снова сидит одна.
за закрытыми шторами,
грязными окнами,
медленно сходит с ума.
ожидание не было таким долгим, как предполагалось. через минут так сорок в чате уже виднелось незамысловатое «привет, знакомы?». «привет, возможно.» — что ж это за его идиотская привычка была, включать парня-загадку, никто и никогда не знал. он, сам за себя, наверное, тоже. к пяти часам вечера всё пришло к тому, что они договорились о встрече в парке культуры на улице бабушкина. в целом, это вполне недалеко от дома, так что со сборами, как бы невтерпеж не было, можно пока помедлить. как минимум, успеть рассказать про него макаровой. у них была определённая договорённость от которой обоим было спокойнее друг за друга — идешь куда-то с новым знакомым, значит даёшь его профиль и ваше местоположение на всякий пожарный случай. * * * у волкова же утро началось так же не особо радужно. он не помнил, как оказался у себя дома. последним воспоминанием были громкие попытки девушки отдышаться, растекшиеся светло-коричневые волосы по подушке и оголённое тело. альфа подтянул к себе телефон, благо, тот оказался на кровати. время близилось к трём часам дня. видимо, вернулся уже ранним утром. на экране показалось множество сообщений от разных лиц по поводу вчерашнего — вадим, сука, всем разболтать успел. с практически непреодолимым желанием послать куда подальше дракона, отправителей сообщений и, в первую очередь, самого себя, он завидел сообщение от той самой ксюши. честно говоря, вспомнил ее только отрывками по фотографиям на странице. кстати говоря о ней. стоило бы посмотреть личную информацию о омеге. родилась двадцать четвертого июня двухтысячного года. хорошо, хотя бы шестнадцать есть, если информация правдивая. семейное положение заставило даже усмехнуться. «все сложно». кстати говоря о нём, стоит тоже поменять. «в гражданском браке с сергеем разумовским». это слишком больно порезало глаза и отдалось где-то в груди. поменять сначала рука не поднималась. даже уже искал ответы на все возможные вопросы. «забыл.», «не успел.», «всё равно.» — как угодно. нет, прошлое нужно обязательно отпустить. любым возможным для этого образом. да и… когда все так закрутилось? они никогда не воспринимали эти отношения даже как что-то, что должно было продолжиться хотя бы после детского дома, не то чтоб это самое, кажется, недостижимое «навсегда», просто в резкий момент они поняли, что не смогут распрощаться друг с другом как со всеми остальными одноклассниками и выпускниками приюта. не смогут и все, хоть их режь, хоть их рви. никак и всё. * * *11.05.2016
неумолимо близился выпуск из детского дома, а они так ни разу и не говорили о том, как будут жить после. отпустить? не смогут. сегодня на ночном дежурстве был ильяс леонидович, а это означало лишь то, что в комнату никто не зайдет после последней проверки в десять вечера. обычно, он просто сидел на вахте и отчитывал старших, кто не успел к отбою и пришел позже, но на деле был снисходительным — пожурит и пропустит. а вот волков с разумовским решили этим воспользоваться. в комнате их было всего двое, что ни могло не играть на руку все время их сосуществование в приюте. по обычаю, сережа переместился на кровать к олегу, а тот и не против был. обнимет ласково-ласково и болтают о чем-то полночи. так и вышло в этот раз. сильная, крепкая рука альфы обвила талию младшего, а тот «по-лисьи» зарылся в его грудь, шумно выдохнув.положила бы свою
рыжую голову на мою грудь
и я бы гладил —
ты самый близкий человек
в этом мире
я бы снова засыпал,
а ты будила поцелуями.
— не хочу оставаться без тебя после выпуска. я очень сильно люблю тебя. полночь за окном — разумовского прёт на искренности. он обнял старшего в ответ, крепко вцепившись в него тонкими, хрупкими руками и закинув одну из ног на чужой корпус подобно коале. омега наконец оторвал лицо от чужого тела и посмотрел на олега. при дневном свете глаза серёжи были светло-светло голубыми, ясными, как рассветное небо, чуть затянутое перистыми облаками, словно дымкой, а вот ночью радужка приобретала ярко-синий цвет. и этими ясными глазами, полными искренности они пересеклись взглядами. — а кто сказал, что обязательно прощаться, яраткан кешем? волков с легкой улыбкой провел по огненно-рыжим волосам, что в темноте становились более медными и оставил совсем лёгкий, такой невесомый, нежный поцелуй на лбу младшего. та ночь была спокойной. вспоминать ее можно было только с чрезмерным теплом и болью по соседству. они прошли слишком много вместе, чтобы вот так взять и отпустить в резкий, случайный момент. что сделано, то сделано. * * * прогулка с никитой не вышла такой уж и плохой. он мог интересно вещать. рассказывал истории из жизни с медицинского, пусть и неоконченного; из собственного опыта. конечно, каким-то особенным ораторским искусством он не обладал, но это не было его как таковым недостатком. альфа с омегой прошли через парк культуры насквозь, обходя детские площадки с резвящимися на них детьми. вышли к проспекту обуховской обороны ради прогулки вдоль черных вод невы, а затем свернули к скверу николая львова. с новым молодым человеком было вполне неплохо, да и он сразу же проявлял некоторые знаки внимания — незначительные, но достойные оценки, особенно, для первой встречи. перед каждым переходом через дорогу, кликушин придерживал омегу за локтевой сгиб. в разговоре никита не позволял себе перебивать нового знакомого. перед каждой новой локацией их передвижений он ненавязчиво интересовался о желании идти в то или иное место. под конец променада даже проводил до дома, вне зависимости от того, что домой альфе было абсолютно в другую сторону и теперь пришлось бы ехать на метро. — мне понравилось проводить с тобой время, серёж. улыбнулся кликушин, пусть и было липкое ощущение фальши в его словах. разумовский быстро помотал головой в согласии, пусть и неуверенном. он не мог отделаться от навязчивых мыслей в период прогулки. волков не давал ему покоя и каждую минуту он проводил в голове их сравнительную характеристику и новый знакомый не преуспевал ни по одному пункту. внешность? олег привлекательнее. характер? олег в разы лучше. шутки? у олега смешнее. забота и ласка? и здесь олега никто не обойдёт.я хочу ту ласку и заботу,
мне никто не угодит
кроме твоих привычек.
я люблю тебя.
и дома снова придётся погрузится в эти навязчивые мысли разделяя бутылочку красного полусладкого уже с собственным одиночеством. * * * у волкова сегодня выдался диалог со вчерашней спутницей, пока голову разрывали мысли о серёже. уже не так, как вчера, но все равно присутствовали. он сам от себя не ожидал, что отпустит так быстро, хоть и не полностью. к восьми часам волков с колпаковой пересеклись на адмиралтейской набережной. вечером особенно красиво, главное, если переходите к другой части санкт-петербурга, успеть вернутся до развода мостов, но они и не собирались далеко уходить. вчерашний вечер они практически не обсуждали приняв это как данное. скорее познакомились по-человечески. девушка оказалась внешне менее приятной, чем показалось вчера, но это ничуть не смущало. всё равно олег уже решил для себя попробовать поухаживать за новой знакомой лишь бы опять не нахлынули мысли о возлюбленном. нет, конечно, разлюбить так быстро невозможно, но вот попытаться внушить себе новый объект симпатии… разве это не самое лёгкое и простое решение в данной ситуации? только получилось так, что девушка была абсолютно примитивной. в ней не было чего-то интересного, чего-то примечательного, она не была какой-то особенной. «каким был сережа.» — на эти мысли олег лишь незаметно мотал головой, как-будто бы они растворятся сами по себе, подобно сахару в чае, но сознание так и возводило в воспоминаниях ярко-голубые глаза, огненные волосы и привлекательно-беспокоющую болезненную худобу.я мотался по людям,
сердцам и рукам.
посмотри сколько боли,
смотри сколько ран.
прогулка окончилась недолгими объятиями в точке расхождения путей. от них не чувствовалось никакого трепета и даже не возникло ни одной мысли, чтобы проводить девушку до подъезда. не было беспокойства, что с ней что-то могло произойти. никаких мыслей, что было прежде. «может, всё-таки что-то изменится?» — на повторе крутилось в голове весь вечер. * * * с того вечера прошло несколько дней и всё постепенно идёт в гору. олег так же внушает себе влюблённость в ксению, а серёжа пытается усмирить мысли о волкове, забивая всё свободное время лерой, никитой и учёбой. в конце-концов, о ней тоже забывать нельзя, что бы там в буйном, юношеском сознании не творилось. ещё через некоторое время разумовскому даже удаётся свести все мысли к возможному минимуму, конечно, путем их подавления, но в те моменты это не играло для него большой роли. только оставаясь полностью на едине самим с собой поздними вечерами, когда все домашние задания были выполнены от корки до корки, никита или лера уходили домой, он вновь задыхался и поддавался невозможному саморазрушению, ведь всю голову вновь забивал привлекательный темноволосый парень о котором не думать вообще было невозможно. он был не из тех, кого можно было вот так вот просто выкинуть из головы. наверное, самой крупной истерикой и облегчением на тот момент был вечер, в который он впервые завидел на странице олега фотографию с новой возможной спутницей. «так быстро? невозможно. он счастлив, наверное? а она ничего такая вообще…» — мысли делились на два типа, но тем не менее сбивались в одну кучу. альфа выглядил счастливым и только оно давало хоть крупицу спокойствия. для омеги это было основополагающим фактором для меньшего беспокойства. в тот вечер серёжа понял, что теперь это точно конец. он в пролёте. ненавидеть за это он мог только себя. старший, в отличие от младшего, на то время смог полностью зачистить архив воспоминаний как-либо связанных с разумовским отдавшись минимальной симпатии к новой знакомой. не без помощи алкоголя, секса и периодических посиделок с вадимом, конечно, но смог. это уже было каким-никаким успехом. даже стыдно, что в своей голове он смог за пару недель выбросить четыре года отношений, но так уж вышло. и для него это было лучшим раскладом. * * *04.04.2017
никита позвонил серёже одновременно в самый подходящий и неподходящий момент очередного наката мыслей. плюс был только один — быстрое переключение, но минусы перекрывали всё остальное. — ну и что сопли распускать? расскажешь хоть? но диалог не принёс абсолютно ничего толкового. омега либо молчал, либо вновь заливался слезами так и без возможности разъяснить причины. неловко. не по-человечески. кликушин делал слишком много и вел себя достаточно достойно, чтобы после всего этого узнать о любви к бывшему альфе. черт знает чем это ещё могло закончиться. снова остаться одному? страшно. невыносимо больно и страшно. — ладно, скоро буду у тебя. выпьем. мельком сказал альфа, мигом сбросив трубку. голос его был отнюдь не располагающим к чему-то хорошему, но как же плевать было в тот момент… если рассчитывать примерное расстояние от дома никиты до сережи, то у него было около двадцати минут на успокоение, чтобы не встречать парня уж совсем потрёпанным. красные глаза и небольшая их припухлость не сойдет так быстро, конечно, но банально причесать измятые руками волосы и умыться прохладной водой было не лишним и даже нужным. раньше, чем хотелось бы, на порог уже заявился альфа с далеко не слабоалкогольным напитком. виски или коньяк? в глазах еще немного плыло и понять было тяжко, но, кажется, всё же второе. купить каких-то специальных бокалов так и не получилось, он банально не видел в этом смысла — от кружки градуса алкоголь не теряет, а денег те стоят прилично. для студента, живущего на повышенную стипендию, практически непосильно. там бы оплатить коммуналку и купить немного продуктов уже в радость, не говоря о такой «роскоши». кликушин попросил включить что-нибудь на фон, под разговор, но на деле ему лишь нужно было остаться на едине с алкоголем и тарой. главное, не перепутать их в последствии. в стакане, протянутом впоследствии разумовскому медленно растворялись психоактивные вещества в повышенной дозировке. вместе с алкоголем смесь гремучая. и вот, в спальне уже стояли две кружки, на ноутбуке играла какая-то незамысловатая комедия. никита, как оказалось, развивать дальше тему после телефонного разговора не стал, за что получил от сережи безмолвную благодарность. оно и к лучшему. чуять подвох омега начал после первой выпитой кружки. несмотря ни на что, алкоголь он переносил довольно неплохо, если говорить честно, а тут развязло как от целой бутылки. альфа же сидел абсолютно спокойно и даже как-то самодовольно посматривал в сторону младшего, который уже точно собирался остановится после половины следующей. никита всё так же оставил бутылку на кухне, что тоже не могло не вызывать подозрений, но в момент попытки встать, тот лишь рухнул назад на кровать. ладно, тут только доверится. как жаль, что лимит доверия будет исчерпан практически полностью после сегодняшнего дня. старший на кухне вновь подкладывает ещё пару таблеток в фиолетовую кружку и возвращается в комнату. выпив всего пару глотков серёжа понимает, что на сегодня это уже остановка. большее количество алкоголя не вывезет, а быть чересчур пьяным рядом с не очень знакомым альфой — фатальная ошибка. — подожди, я сейчас вернусь. разумовский потирая виски пытается встать с кровать, но кликушин с силой тянет сесть назад. давит одной рукой на ключицы костлявые, а второй под футболкой поясницу оглаживает. — даже не пробуй сопротивляться. чем больше ты будешь рыпаться, тем больнее тебе же будет. ну и сочтёшь ещё за изнасилование, а нам оно надо? иди в душ. убедительно тянет альфа, приклоняясь зубами к чужой шее, оставляя на ней пару несильных укусов. подогревает интригу. пол жизни перед глазами проносится, смежно с мыслями об олеге, с содержанием, мол «он бы так никогда не сделал», но от этого имени в мыслях только слезы на глазах наворачиваются сразу. «уходи.», «не трогай меня, пожалуйста», «я не люблю тебя.» — и сказать хочется, но так ему плевать, на самом деле. хоть трахайте, хоть пытайте — только верните радость жизни. уходя он оглядывается осторожно, но без особого интереса. о каком интересе может быть речь, если ты насквозь пропитан душевной болью? больше разумовского пугает то, что ему правда всё равно. у него круги под глазами, истощение и мысли о том, что бритвенный станок выглядит как неплохое орудие для самоубийства. но не решается. выжить боится. лишь моется наскоро и возвращается в спальню уже оголённым. — никит, дай покурить, а. молю. просит младший, смотря куда-то мимо второго. а он и не противится. пусть просит чего хочет, оно того стоит, не правда ли? а стоит ли.? сережа пепельницу с сигаретами прямо в кровать берёт и прикуривает, на простынях раскинувшись. ядовитый дым вдыхает, в потолок смотря. — в губы не целуй. предупреждает и глаза прикрывает, ощущая, как вновь воспоминания накрывают. ему бы сейчас успокоительных и поспать. а он у себя дома с кликушиным, курит последнюю перед изменой своей огромнейшей любви. а можно ли назвать это изменой, если они уже предали свои чувства? пока омега докуривает, кликушин бока исхудавшие оглаживает, ребра явно выступающие разглядывает и языком по ним мажет. а сережа лежит — ни живой, ни мертвый. а ему всё равно. он просто существует. просто чтобы существовать. думает, думает, думает. «как там олег? хороший мой. надеюсь, что он в порядке, все равно прохладно ещё на улицах…» — а альфа уже ладонью по члену его полувставшему водит, да переворачивает, проводя кончиком языка по позвоночнику. «надеюсь ксюша его любит. хотя конечно она его хорошо любит, видно всё-таки» — пальцы в смазке внутрь вставляет, наскоро разрабатывает пару минут. «как же я скуча.» — вскрикивает болезненно до ужаса, ведь никита входит резко, рот ему ладонью зажимая и вдалбливаясь быстро, словно зверь. больно и страшно. плакать до ужаса хочется, а сережа лишь стонет от боли, жмурясь и дыша тяжело.решить, что всё это не важно
послать все чувства нахуй
пока ты такая влажная
пока я могу тебя трахать.
заканчивается всё через минут пятнадцать, когда альфа выходит из него и снимает презерватив, усаживаясь на кровать. — ладно, поеду я. равнодушно говорит никита, наконец поднявшись с постели, параллельно натягивая назад джинсы и застегивая ремень. — уходи. произносит серёжа, осторожно проверяя на наличие крови растраханный задний проход. да уж, не так он представлял свой первый раз с никитой. хотя, быть честным, он и не представлял его вообще. никак и никогда. они ведь даже не в отношениях. а так ли это теперь? * * * у альфы не было ни малейшего желания более оставаться в квартире у младшего. дело было сделано, а интерес к нему у него был исключительно сексуальный. алкоголь накрыл его совсем несильно, да и в прохладе улицы он успел отрезветь. не так давно он связался с небольшой компанией, начав частенько в ней зависать. немного-немало, но десять человек в ней было точно, включая волкова. после расставания их взаимоотношения с серёжей никак и нигде не обговаривались, а никита и не особо хвастался — нечем было. что? за ручку в парке погулять это достижение? по его мнению уж точно нет. — кто идё-ё-ёт? чего такой счастливый? усмехается вадим, пожимая руку подошедшему, а он в свою очередь уже после всей компании. — там, развлечься сегодня вышло. кликушин ухмыляется, расспросов ждет. все знали, что он мотался за какой-то девчонкой последние несколько месяцев, а от того интерес был сильнейший. — да ладно, уломал всё-таки её? — не её, но тут тоже «третий сорт не брак». сопротивлялся, но и я не без своих методов. не первый год живу. — не боишься, что за изнасилование напишет? тут компания уже поднапряглась. абсолютно каждый считал это ужасным и таким у них не гордились. либо не делали, либо молчали в тряпочку об этом. — в нем таблеток было больше чем в аптеке, я тебя умоляю. можно очень незаметно их впихивать. — о господи и кто этот несчастный? скорее риторически наконец задаёт вопрос волков. какая-то мелкая, неясная тревога защемила в груди. на деле ему было не сильно интересно. — этот… тянет кликушин, показывая фотографию олегу, что, кажется, на эту минуту дышать перестал. как остальные завидели знакомые рыжие волосы, так в страхе отпрянули. никто не знал, что сейчас может начаться. даже вадим не вставил никакой искрометной шуточки, как делал обычно в такие моменты. внутри альфы мешается четыре варианта развития событий. убить, покалечить, словесно опустить или пойти к серёже. первые два отпали сразу. был бы тот на месте, тогда в рассмотрение принялись, но здесь и сейчас точно нет. идти к омеге не целесообразно. либо вырубился, либо уж точно не ждет олега, как ему кажется. словесно опустить было в их кругах хуже некуда, тем более, если журил кто-то из «старичков», кто был в компании с самого начала, коим являлся волков. — и ты хвалишься? он хоть живой? тон олега абсолютно спокойный, томный и размеренный. словно читает параграф самого скучного учебника с лицом, не выражающим ни одной эмоции. это его самый страшный облик. — живой-живой. не настолько же. вроде. стушевался. в начале никита рассчитывал на ссору в децибелах превышающих взлетающий самолёт и возможную драку, а тут даже не ясно какую эмоцию изъявить. — вот из-за твоего «вроде» больше и не приближайся к нему на расстояние пули. я доходчиво объяснил? чеканит каждое слово подобно заученному наизусть стихотворению. взгляда не меняет и даже бровью не ведёт. будто в душу смотрит, да изнутри её выжигает пожарами. кликушин неуверенно кивает, думая, как бы волкову на глаза не попадаться, когда он рядом с разумовским. весь дальнейший вечер никита притих, но общение в компании вернулось на круги своя. только голову снова терзали мысли по кругу. «как он так с ним? бедный мой, надеюсь, он хотя бы не один сейчас. вот же сука. кости бы выломать и ему, и себе.» * * * омега дома лишь под одеялом полностью свернулся в клубок, подтягивая колени к груди. только сейчас начало доходить произошедшее. он ведь мог, мог оттолкнуть его несмотря на такую степень опьянения. липкое ощущение измены любимому человеку прожигало, пусть они и расстались. в любом случае… олег. это уже кто-то настолько родной, настолько любимый, настолько привычный, как бы то плохо ни звучало, что сойти с ума можно. наконец он находит в силы подойти к зеркалу в ванной. на себя даже смотреть противно. опухшие, красные от слёз глаза и щёки. шея в чужих укусах. ноги совсем корпус не держат, ватные — приходится вцепляться за раковину, то и дело опуская лицо в ее сторону. грудная клетка непроизвольно вздымается и опускается от вновь накатывающих слёз вперемешку с удушьем. в последний раз было такое, когда он случайно перепутал дозировку транквилизаторов. сука. еле как он доползает по стене до кухни. ладонь до побеления костей фаланг сжимает блистер нитразепама. * * *07.04.2017
на утро собираю себя по частям,
но все разваливается,
горстями ем таблетки,
неделя идет к чертям,
люди меня побаиваются.
последующие три дня у младшего были ужасными. из дома в институт и обратно. никакой связи ни с кем, но оно, может, к лучшему? хотя бы никита не доставал. на том спасибо, с одной стороны, а с другой даже обидно как-то. и снова в мыслях на повторе всё одно и тоже. «олег бы так не сделал». всё равно полноценно оставаться одному сейчас стало бы контрударом по нему, от того приходилось только терпеть и избегать старшего. сил не осталось никаких, в особенности после их последней встречи. не хотелось видеть никак и никого, кроме волкова. это, скорее всего, единственный человек которому он бы сейчас искренне обрадовался. — ну и что ты снова ни живой, ни мёртвый? забей ты уже на него. задорным голосом произнесла одногруппник, в пол силы пихнув его локтём под рёбра, в шутку. это был дима дубин. не сказать, что они были друзьями, но вполне неплохо общались в стенах института. разумовский являлся старостой, а он его заместителем. — да не могу я, понимаешь? мы были. — какие люди. усмехнулся где-то с правой стороны из-за поворота знакомый голос. никита. тревога вновь плотно засела в груди. как он не вовремя. — о-о-о, не стану вам мешать. блондин поднял ладони на уровне груди, начав удаляться в сторону остановки, подмигивая голубоглазому. серёжа буквально прожёг в нём дыру взглядом из разряда «пожалуйста, помешай до остановки, умоляю», но кликушин уже отдёрнул его за локоть, начиная незамысловатый диалог, в ходе которого они шли в направлении к дому младшего, но в последний момент повернули налево, что уже было в другую сторону. сложив «два плюс два» не сложно было догадаться, что к его дому. тогда-то разумовский и попытался вырваться. — не строй из себя последнюю целку в питере, а? и не пизди, что тебе не понравилось. — отстань от меня, пожалуйста, мне нужно домой. альфа даже не стал пытаться устраивать излишние разборки, нырнув в ближайшую подъездную арку, зажимая за хрупкие плечи омегу у бетонной стены. — ты еще не понял? вырываться бесполезно. только пикни и я задушу тебя. кликушин демонстративно передвинул одну руку с правого плеча к шее, слегонца придушивая его в начале, после прибавляя силы с каждой попыткой дёрнутся или издать звук. дверь домофона со стороны парадных тихо пикнула, но никита этого даже не услышал. оно точно к лучшему, если кто-то выходил, то сейчас это единственный шанс на спасение. закричать лучший выход. — я не пойду к тебе. — ещё как пойдёшь и сосать будешь до посинения. рыкнул старший, сжав руку на шее максимально настолько, чтобы помутнить сознание, но не настолько, чтобы умертвить. в этот момент из колодца показался силуэт. альфа опустил руки, ещё даже не разглядев, кто это был. серёжа сполз спиной по стене, откашливаясь от удушья в попытках не потерять сознание. * * * олег обещал ненадолго зайти к ксюше после ее возвращения из школы, что собственно и сделал, дабы не терять лишнего времени. девушка просто соскучилась, а у него и планов особенных не было на сегодняшний день, так чего дома тухнуть? в их отношениях всё было стабильно нормально. у старшего даже сложилось ощущение, что он теперь уж точно полностью оставил в прошлом все мысли о бывшем возлюбленном, пусть в глубине души волков и понимал, что это продлится ровно до того момента, как они расстанутся или он неосознанно не поменяет ее под «стандарт», коим для него был разумовский. абсолютно не понимая того, что говорит, сегодня даже проявился первый звоночек. колпакова лежала поверх альфы, утыкаясь носом тому в грудь. он так делал. старший перебирал мягкие волосы в руках, накручивая пряди средней длины на пальцах. — ты никогда не думала в рыжий покраситься? а ксюша не промах. уже смогла всё узнать про его прошлое, про его бывших и всё, что было доступно по его страницам в социальных сетях. она нахмурилась, привстав на локтях и только тогда олег понял, что сказанул. надеясь, что омега не в курсе, он прикрыл глаза. — мне не пойдёт. пронесло, кажется. оно к лучшему. всё, что ни делается, всё к лучшему. только понятие подобных «попыток» менять партнёра далеко не радовало. благо, зазвонивший телефон младшей прервал напряженную тишину. она взяла трубку. — отец скоро приедет. заметалась она, вставая с парня и поправляя кровать. мама девушки была в курсе об их отношениях, но вот отец бы смутно отреагировал на их взаимодействие. во-первых ключевым фактором была четырёхлетняя разница в возрасте — пятнадцать и девятнадцать уж совсем в его голове не укладывается, а во-вторых «ксения, у тебя экзамены через два месяца, какие мальчики?», поэтому отец был словно командой к тому, чтобы скорейшим образом разойтись. * * * выходя из подъезда, сквозь наушники донеслось только лишь «ещё и сосать будешь», что заставило напрячься. у олега на подкорке мозга с самого раннего возраста была вписана защита омег. любых. знакомых, незнакомых, парней, девушек, младше, старше — вообще неважно. важно то, что это слабый вторичный пол в опасности. а вот знакомый голос и еще через пару секунд замеченная рыжая макушка так совсем сорвала тормоза. шаг ускорился. — я, видимо, тогда не совсем ясно объяснил тебе всё. на словах ты не понимаешь. отставание в умственном развитии? драка особо ожесточённая. даже при условии обычной защиты, волков мог максимум припугнуть, но чтобы вступится подобным образом… тут уже весомую роль играл «подзащитный». в моменте он думал, что никита отсюда живым не уйдёт. но всё-таки сбежал. с вывихнутой рукой и кучей синяков, но свалил. трус. разумовский в тот момент только окончательно начал отходить. взгляд сфокусировался. радость и страх от вида альфы смешались воедино. пошатываясь, он подорвался с холодного асфальта. — ты в порядке? отдышался старший, наконец здраво оглядев омегу. боже мой. совсем плохо выглядит. и правда, словно мёртвый, да только вот не от недавнего удушения. — он тебе губу рассёк. пойдём, пожалуйста. «ни здрасте, ни до свидания», что называется, но сейчас далеко не до тёплых приветствий. сережа аккуратно стёр стекающую дорожку крови с подбородка рукавом тонкой, красной кофты и неосознанно поддержал олега за плечо, пусть тот и стоял вполне уверенно, только дышал пока что тяжело. повёл к своей квартире, обработать точно надо. конечно, ничего особо серьёзного, скорее всего, просто мелкие сосуды лопнули, но тем не менее волков в конце концов спас его. до нужного адреса шли в робко-напряженной тишине. сказать нужно было безумно многое колличество вещей, но они на самом истоке застревали где-то в глотке. спасибо, что до разумовского отсюда было рукой подать. заговорить они смогли только на кухне. — что он делал с тобой? наконец подал голос альфа, пока младший промакивал ватку перекисью водорода, подготавливая всё остальное. ей богу, рассекли губу, а медицинская помощь тут минимум на ножевое тянет. на вопрос омега отвечать не стал. скорее просто не смог. только пристально посмотрел в глаза старшему. взгляд не был злым, раздражённым или взбешённым вопросом, нет. он скорее читался как немой крик от душевной боли от скуки и тоски от происходящего. ватка с дезинфицирующим средством прислонилась к губе, свидетельствуя о своей работе тихим шипением. намочив вторую, младший аккуратно обрезал лейкопластырь, оставляя всё в прежнем положении, на всякий случай. — спасибо. правда. огромное спасибо тебе. робко произнёс разумовский, автоматически обнимая волкова, несильно прижимая его голову к туловищу несколько секунд. даже потянулся поцеловать тёмную макушку, но вовремя удержался. — извини, я не должен был… закусив губу он плавно отошёл от него к столешнице, где уже заварились две кружки чая. даже спрашивать ничего не пришлось, он знал его наизусть. чёрный. разбавить на четверть. без сахара. знал бы он ещё, что за те несколько секунд не только он был готов отдать всё, только хоть они длились чуть дольше. желательно, вечность. оба стыдливо потупили друг на друга пару мгновений, после чего начался незамысловатый диалог, в течение которого они старались избегать зрительного контакта.у меня-то тоже всё как-то не «слава богу»
петербуржские дожди как слёзы одиноких с окон
тихо понимаю, мешая тебе водку с соком
не прими свет за добро, луна взойдёт с востока.
— ты в порядке? он не успел сделать ничего? — нет. ты вовремя, как всегда. спасибо. легонько усмехнулся омега на словах «как всегда». его черёд спрашивать. вот только что было бы уместно? всё равно. у него вряд ли будет возможность еще раз подвести к этой теме. — как вообще.. в жизни? — всё путём. хорошо. нормально. сойдёт. олег отвечал с небольшими заминками, думая, как лучше ответить. не может сказать о том, как скучал все эти три недели. не правильно это. или наоборот? — у вас как, серьёзно? — ты в курсе? у разумовского в голове целый вихрь из мыслей начался. сука. не надо было начинать, но отступать уже стало поздно. он легонько кивнул головой, на что старший так же слегка неуверенно пожал плечами. — а у вас? — мы даже не в отношениях. сказать, что волков был в шоке равнялось тому, что ничего не сказать. он был полностью уверен в факте их каких-никаких отношений. оказалось, только сексуальных. — с презервативом? — откуда ты… спасибо, что да. младший не стал расспрашивать. страшно даже знать, сколько людей в городе уже знают о том, что было несколько дней назад, если даже до волкова это уже дошло. — беги от него, а. — куда? скорее в шутку спросил серёжа. не дурак. сам всё понимает, только не может сейчас остаться в одиночку. как только, так сразу. но точно не в ближайшее время. а олег и сдерживает как может порыв подняться со стула, прижать младшего поближе, пустить крепкие ладони к корням рыжих волос и просто признаться во всём, но до невозможного уверен, что ему тут больше не место. не рядом с разумовским. роль в детском, приютском романе отыграна.давай вот так
посидим до утра,
не уходи, погоди.
но мне пора
* * * в прощании они стояли слишком долго, словно перенеслись снова в тот день. одна квартира поменялась да и только. а взгляды всё такие же. пустые, измученные, влюблённые, ждущие чуда. стоило альфе только покинуть квартиру, ноги сами повели на прежнее место. нужно было остановить его. а желательно всю планету в том мгновении, но уже было поздно. вряд ли они пересекутся ещё. вряд ли серёжа нужен ему. на телефоне щёлкнуло уведомление. может он? нет, но поразило не меньше. ксения колпакова. одно вложение. фотография положительного теста на беременность. печатает. «видела вас из окна. красивая парочка, была, но даже не мечтай.» сердце, кажется, пропустило пару ударов. виски запульсировали, а руки затряслись. нет, не может быть. олег ведь всегда предохраняется? а вдруг?.. «и не мечтал.» — врёт, но игнорировать не собирается, оставаясь в своих мыслях об этом до следующего дня. слезы снова обожгли бледные щёки.буду любить тебя, но это пока не точно
любить открыто, по ночам закрывая двери
а у тебя родится скоро крутая дочка
и не узнает никогда, кто такая мэри.
* * *08.04.2017
на следующий день волков снова пришёл к девушке после учебы. это было уже некой традицей. по выходным и в менее загруженные учёбой и секциями дни к этому прибавлялась вечерняя прогулка. вновь ксюша лежала поверх, выводя невидимые эфемерные узоры по чужим плечам и груди за незамысловатым диалогом, пока с ее телефона не послышалось уведомление. альфе было куда ближе, от того он и потянулся рукой к чужому устройству, заодно, чтобы посмотреть время. вот только о часах он забыл как только взглянул на экран блокировки. сергей разумовский. «олег хоть в курсе?» омега честно боролся со всеми возможными мыслями по этому поводу всё время с того момента, как только узнал, но выдержать так и не смог. нужно больше информации. — отдай! тут же послышалось со стороны колпаковой, что так же успела прочитать сообщение с экрана. — нет-нет-нет, а теперь подожди. старший никогда не следил за тем с кем она общается. честно, ему было всё равно, но вот когда твой бывший пишет нынешней, да ещё и ты должен знать о чём-то, как получается, еще и очень важном… в этот момент ты забиваешь на все рамки приличия, чужие личные границы и так далее. прочитав переписку он только усмехнулся, заведомо зная, что это невозможно. — и кто отец? ну, если серьёзно. — ты у меня один. документы показать? весь образ милой, невинной девушки разрушился в одночасье. теперь предстала только хладнокровная, подлая дама. вот только альфа никак не замешкался и попросил предложенные бумаги. колпакова сдавалась. из тумбочки показалась папка из центра матери и ребёнка. от старшего послышался ещё один смешок. — ты встала на учёт уже по факту беременности шестого марта. познакомились мы семнадцатого. ты меня за что за идиота держишь то? забери свою макулатуру. долго вычисляла на чьи колени сесть? кто поперспективнее выбирала? — ну вообще-то, я и за изнасилование могу заявить. — заявляй. тебе там только у виска покрутят. без доказательств ты своё заявление можешь хоть на салфетки пустить, хоть на что. листы в твердой обложке упали к девушке на бёдра, пока он молча поднялся и вышел из квартиры. вопрос теперь встал другой — теперь шансов на примирение с разумовским в разы меньше. он думает, что альфа станет отцом. * * * ближайший месяц был ужасным. даже слишком. подворачивалась куча шансов выцепить серёжу, но волков никак не осмеливался. возможно, младший и замечал его, но ни разу не оборачивался. может его можно понять? практически ежедневно олег встречал его у института после занятий, доводя до того момента, когда появлялся шанс оказаться замеченным. неожиданно сложно было подойти к настолько горячо любимому человеку после всего, что произошло. старший бесконечно корил себя за тот разговор на балконе, да и всё, что было перед ним. он ведь мог сказать о том, что такое бывает, они со всем справятся, придумают что-то, что не было такой ситуации из которой они не могли найти выхода, но в начале он выбрал блядское молчание, а в конце факт того, что всему якобы пришёл конец, пусть на тот момент оно и казалось таковым. безумно больно смотреть в след уверенно устремляющемуся вперёд мелкому силуэту с рыжей макушкой. этой родной, манерной походке. этому запаху мандарина. этому фиолетовому свитеру и черным конверсам, что уже прошли войну и мир, но альфа не мог найти в себе сил подойти и поговорить. «сказать такое ему мог, а подойти не можешь» — так и отзывалось мерзко где-то в глубине сознания. радовало то, что кликушина рядом с разумовским он так ни разу и не заметил. да и в компанию с того вечера в подворотне никита так и не приходил. значит отстал? надеется. сережа тоже никак не находил себе места весь этот месяц. после вопроса колпакова заблокировала его, а с олегом они больше не пересекались. моментами ему казалось, что он сходит с ума. то вроде как увидит родные очертания тела и профиля в толпе. то из ниоткуда почувствует любимый запах мускатного ореха, коего ни ощущал ни от кого, кроме олега. то услышит голос в паре отдалённых фраз. спасали только периодические попойки с лерой, но и она уехала пару дней назад к бабушке и дедушке в деревню на майские праздники. спасаться было негде и не с кем. разве что редкие разговоры по телефону с той же макаровой и дубиным, с которым они стали общаться ближе, чем ранее. обоим безусловно еще было с кем поговорить и кому излить душу, но особо не хотелось. хотелось только друг к другу. особенно сереже в последние дни. * * *07.05.2017
разумовский практически молодцом выдержал первые два дня течки, оставался последний, вот только все полки, где только могли оставаться блокаторы и обезболивающие были пусты, в отличие от головы, доверху забитой возлюбленным альфой, а точнее его отсутствием. внутренний лис бил тревогу и носился в ужасе, не понимая, почему найденный истинный отсутствует в момент, когда его человек находился в самом уязвимом для омеги состоянии. да, за все годы, что они провели бок о бок не отдаляясь больше, чем на неделю, он уже успел посчитать его истинным. старший и младший ещё не успели прокусить жилки на шее, заведомо решив оттянуть этот момент до определённого. * * *09.12.2014
это было еще в одну из летних ночей в детском доме, сразу после их первого раза. гормоны кружили голову выше крыши и никак не могли успокоиться. тогда-то они почти поставили друг другу метки, но… — подожди, пожалуйста. резко одёрнулся сережа, прикрывая ладонью хрупкой, бледной ладонью пульсирующую жилку. — сомневаешься? спросил олег совсем без претензий, скорее с неким беспокойством, на что младший неуверенно кивнул. волков практически незаметно в ночной темени улыбнулся одними уголками губ и оттянул чужую ладонь с шеи, оставив на ней пару кратких поцелуев. он никогда не стал бы делать что-то против чужой воли. тем более, против его воли. — давай поставим метки, когда оба скажем, что никогда друг друга не разлюбим? когда будем в полной уверенности в этом? так это и стало неожиданным, но таким важным договором. ещё через два года после этого, на выпуске из приюта, альфа наконец первый произнёс эту фразу. омега ещё сомневался. * * * сережа, поскуливая, поднимается с дивана и следует к шкафу, откуда быстро берёт футболку олега, которую случайно ухватил, пока собирал вещи. как же он в данный момент благодарен своей невнимательности. бухнувшись на кровать с вещью, омега обернул ткань вокруг подушки, формируя хотя бы некое подобие гнезда из одеял и остальных мягких вещей на кровати. вскоре закончив, он по-лисьи зарылся носом в излюбленный запах, но только легче от этого не становилось. выход оставался один, попросить кликушина забежать в аптеку и занести таблетки. хорошая ли это идея, учитывая то, что при первой просьбе, ещё в первый день, он лишь прочитал сообщение и кратко ответил, поведав, что «с друзьями, некогда». «олег бы так не сделал.» — снова, как обычно. эта мысль стала уже чересчур привычной и обыденной. только сейчас разумовскому ничего не остается, кроме как продолжить унижаться. послать его к черту не представляется возможным. особенно, сегодня. удивительно, на просьбу он отреагировал достаточно стремительно, сказав, мол будет через полчаса. что-то здесь было подозрительное, но ни сил, ни возможности об этом думать уже не было. * * * никита действительно заявился на порог даже быстрее ожиданного с непрозрачным пакетиком из аптеки. — спасибо, ты мне очень помог. вот… сука. затолкали омегу в назад в квартиру и защелкнули дверь изнутри быстрее, чем он успел договорить. — тут что поинтереснее. усмехнулся альфа, вытаскивая изнутри презервативы, пока толкал трясущегося младшего всё дальше за плечо вглубь квартиры, после и опрокидывая на кровать. быстро он разогнался на этот раз. уже по пути запах мандаринов настолько взбудоражил гормоны, что ремень оказался расстегнутым уже за несколько метров коридора. — пожалуйста, не трогай, уходи, прошу. всеми конечностями в пределах возможностей машет, на крик срывается истошный, но это никак не останавливает старшего. тот только скалится всё страшнее. урод.нет, нет, не надо,
на расписанной стене
подъезда распята.
нет, нет, не нужно.
я обещаю быть
очень послушной.
чужие руки заламывает, обматывая их скинутым ремнём накрепко, а под поясницу ближайшую подушку подкладывает, за нее и ступни закладывая, чтобы и не думал брыкаться — бесполезно, просто-напросто вывихнет суставы, а там и вовсе сбежать не сможет. шорты вместе с бельём сдёргивает машинально, только ладонью проводя по межъягодичной расселине, а после наскоро натягивая контрацептив на возбуждённый член. — ты итак достаточно мокрый. рычит старший, мигом входя во внутрь, оставляя несколько крупных разрывов. ровно до окончания процесса в квартире стоят только истеричные, болезненные стоны, совместно с рефлекторными слезами и ничего более. омеге казалось, что вот-вот он отключится от страха и боли, но альфа успел кончить раньше, вновь натягивая на себя чёрные спортивные штаны, полностью поправляя свой внешний вид. — м, кстати. из кармана наконец показалась пачка блокаторов, за которой его сюда и позвали. маленькая коробочка была кинута в младшего, словно псине, в то время пока он просто скрутился клубком на кровати, пытаясь переварить произошедшее. — считай расплатился своим задом. буду нужен еще — звони. настолько высокого о себе мнения. слишком больно. слишком страшно. слишком противно. дверь снова хлопнула уже с другой стороны. хотя бы закрыл. и на том спасибо. * * * подняться с кровати удалось ещё только минут через двадцать после того, как кликушин покинул квартиру. на трясущихся ногах разумовский подошёл к шкафу, ради смены белья и того, чтобы подобрать телефон, что улетел как раз-таки примерно в этом направлении. вновь присев на кровать он уже почти окончательно решился позвонить макаровой. нет. здесь он находится больше не может, как минимум пока что. слишком много запаха никиты. облепиха. оставив все окна нараспашку, сережа вышел из квартиры, прихватив за собой зажигалку и пачку сигарет. все ещё дрожа он опустился на вторую от начала ступеньку лестничной клетки, набирая знакомый номер. — привет, ты не занята сейчас? голос дрожал, как бы он не пытался это скрыть. да и смысл? омега собирался задавать такие вопросы, что вопросов было не избежать. — что случилось? повисло молчание. нет, знать он должен. понимать, осознавать хотя бы точно. — при… сексе во время течки, если презерватив порвался или слетел, может, залёт точный? презерватив остался целым, но он хотел иметь предостережение на все возможные исходы событий. мало ли, альфа снял его в процессе? — ты с кем сцепится успел? отъехала на недельку… в целом, без узла может пронести, но я ещё раз спрашиваю — что произошло? никита что-то сделал? последний вопрос лера задавала с опаской. она знала о некоторых «тонкостях» из взаимоотношений и чувствовала некий стыд. она ведь дала эту рекомендацию, если это можно так назвать и знала характер разумовского, что не сможет сбежать, как бы там ни было в его состоянии. — никита. там, долгая история. спасибо, буду знать. — нет-нет-нет, я жду рассказ и как можно подробнее. я этому уроду выбью последние пломбы. ты слишком много сделал для меня в том году, чтобы я сейчас тебя как минимум не выслушала. в прошлом году был похожий инцидент, только уже у девушки. связалась не с той компанией, где ей и приглянулся алтан. вот только из этого союза ничего не вышло. долго же пришлось вытягивать макарову из всех этих связей, а особенно восстанавливать улетевшую в сочи голову и в хлам расшатанную психику. — ну тут даже не знаешь с чего начать… повествование омега начал еще с того момента, как написал кликушину сегодня вечером во всех допустимых и возможных описаниях, которые было не стыдно и уместно упомянуть, но суть передал полностью. в разговоре было неизвестное на тот момент ни лере, ни сереже лицо. олег, в пролёте на этаж выше. он пришёл сюда ещё в самом процессе соития. наконец отыскал в себе смелость поговорить, помириться, но слышал всё, что было возможно сквозь закрытую дверь.и я услышу как ты
ебешься с ним,
как он своим
шершавым языком
лижет твои бёдра.
менять что-то было уже поздно. вторгаться тоже. оставалось только дождаться, но подходить во время разговора он не стал. точно спугнул бы. сейчас только вслушиваясь в каждое слово возлюбленного волков жмурил глаза от жалости и подступающих слёз. это слишком жёстко и даже для такого морального урода, как никита. в течки они всегда воздерживались, от греха подальше, понимая, что к детям они пока что точно не готовы, как морально, так и финансово. заместо секса альфа всегда окружал омегу ухаживаниями, заботой, показывая тем самым преданность и любовь, но вот половые связи в этот период — никогда. — знаешь, я так хочу к нему. — к кому? — ты в курсе. наконец раздалась уже практически кульминация звонка. младший не осмеливался даже говорить вслух имя возлюбленного, зная, чем это кончится. «даже сейчас бред какой-то… слишком назойливое чувство, что он где-то рядом. не так, как всегда…» — отзывалось набатом в сознании, но серёжа понимал, что технически это невозможно. * * * через два дня олег вновь осмелел. «либо сейчас, либо никогда» сердце колотилось как бешеное все чаще и чаще, пропорционально тому, насколько ближе он подходил к дому возлюбленного. ноги тряслись, подкашивались. альфа сомневался, безумно, но тянуть больше уже было некуда. итак произошло уже всё самое ужасное, что только могло произойти за эти два месяца. колодец, парадная, лифт, этажи. первый, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой. дверь, ручка, глазок. кровь била в ушах, в глазах темнело от тревоги, конечности были совсем ватными и словно не слушались. стук в дверь. первый, второй, третий. теперь отступать уже точно было никуда. бежать как трус? уже набегался. дверь распахнулась через пару минут. взъерошенный, как рыжий птенец. в волковской футболке. измученный, уставший, помотанный. в секунду счастливый? слишком родной, слишком любимый. его невозможно забыть. невозможно разлюбить. невозможно жить без него. — я не могу без тебя, серёж. мгновение. альфа оказывается в квартире. зажимает младшего в объятиях, так крепко, как только может, а он его в ответ своих. — я тебя уже никогда не разлюблю.обнимай меня, как не обнимала –
сердце рвётся из пустоты
обнимай меня, нам ещё не мало
в жизни выпить горькой воды.