* * *
Через час черная машина подъезжает к светящемуся неоновыми вспышками клубу разврата. Хаска аж передёргивает, когда он сощуривает глаза, выходя из машины. Слишком ярко. Вычурно. Дёшево. — Позвоню когда за мной. Рядом будь. — кидает Хаск, когда открывает тонированную дверь. — Есть, босс. — отвечает Рудольф, на дисплее машины выбирая место поудобнее, чтобы припарковаться. Оборотень покидает машину, поправляет рубашку на плечах и галстук, смотрит на грешника у входа в деловом костюме, который сидит на нём узковато, подчёркивая что нужно и не особо. Вспоминает первое условие Аластора. Он говорил, что переговорит прежде с принцессой, после чего уже придет с ней к Хаску за будущими постояльцами. Это будет через пару дней. Он успеет прийти в себя. Он кивает мужчине, тот сладко улыбается. — Добрый день, Оверлорд Хаскер. У вас забронирована комната? Или кого-то желаете пригласить на ночь? — спрашивает администратор так сладко, что зубы сводит. Мерзко. Оборотень чувствует привкус фальши на языке. Отвратительно просто. — Тут должен быть князь Асмодей, где его найти? — без лишних вопросов интересуется мужчина. — Секунду. — мужчина шуршит листами большого альбома, смотрит. На лице даже Хаск замечает отметку алой ручкой. — Да, у него забронирован закрытый VIP-столик на четверых в главном зале. Вас проводить? — Да, пожалуй. — отвечает Хаск, скучающие рассматривая постеры со стриптизами и рекламными вывесками продукции Асмодея. — Он же с Физзаролли? — Да, со своим подчиненным. Проходите, — администратор поднял алую занавесу, запуская Оверлорда. — Венет проводит вас. Медленно выплывает из тени девушка в короткой кожаной алой юбке, черных колготках крупной сеткой, и белой рубашкой с явным накладным пушапом. Суккуб стреляла черными глазками, поправила длинные черные волосы, а после пошла вперёд, провожая мужчину к нужному месту. Мерзость. Сплошная фальшь. Грешников полно в этом месте. Да это и не особо удивительно. Дай волю адскому созданию побывать в пучине собственного греха — тот окунается в него с головой. Особенно когда картинка такая соблазнительная, так и манит прильнуть, вкусить. Хоть и отдаёт гнилью. Пути назад нет. Зачем сдерживаться? Ничего не исправить всё равно. Хаска провожают через столики с гостями к зоне с желтыми шторами. Шелковая ткань приятно холодит ладонь, когда Оверлорд аккуратно касается её, быстро отодвинув в сторону, проскальзывая внутрь. Он сделал это незаметно, тихой кошачьей поступью оказался в огороженном пространстве. Асмодей даже не заметил этого, однако обернулся Физзаролли, который сидел на его коленях, прислонившись головой к мощнейшей груди, скрытой за полосатым пиджаком. — Вечера, Физз, — усмехнулся Хаск, смотря на растерявшегося клоуна, который только после расслабился от знакомого голоса. — Асмодей, а ты мне торчал бутылку хорошего пойла. — Сразу к делу… — усмехается воплощение Похоти, который с тлеющей нежностью поглаживал своего подчиненного-любовника по спине и шее. Хаск как-то неосознанно собирал вокруг себя тех, кто не вписывался в адские каноны — Неужели кто-то вывел из себя самого жадного Оверлорда? — Да, вывели. — сплевывает фразу Хаск в сторону, падая на диван на противоположной стороне. — И кто был этот полоумный? — выдаёт Физзаролли, кое как сдерживая рвущийся смех, когда Хаск в раздражении опять дёргает за галстук и кошачьими глазами бегает по поверхности столика, ища хоть какое-то пойло. — Да так, чуть душу не продал грешнику из-за тупых наставлений тупой суки. — Хаск обнаружил бутылку с вином, ловко откупоривает её когтями, разливая по трём бокалам. Выпить — забыться. — Ты то сам чего тут? — Планировал перестать эксплуатировать нашу дружбу чтобы распространять продукцию с круга Похоти на круг Гордости. — усмехнулся Асмодей, аккуратно подхватывая одновременно два бокала широкой ладонью, аккуратно протягивая один из них Физзаролли, заставив того ярко смутиться. — Самое разумное заключить наконец-то постоянный контракт с Валентино. Его бизнес тесно связан с моим, хотя мне и не нравится методы, которыми он пользуется. — И что в этих методах такого? Шлюхи вроде хорошо выглядят, место приличное, наркоту насильно не вкалывают. — усмехается Хаск. Для него плотские извращения всё оцениваются одинаково, нет какой-то грани в этом. Секс есть секс — телесное удовольствие. Ничего больше. — Ну… — Асмодей кинул быстрый взгляд на Физза и неожиданно прислушался. — Секс это не просто про физику, это одна из граней проявления любви к кому-то. Это искусство. Тут нет места принуждениям и запретам. — сказал Асмодей, прислушиваясь к зазвучавшей музыке за шторой. Хаск из интереса даже немного отдёрнул штору, заметив как приглушается свет. — У Валентино же методы сосредоточены на доминировании и насилии… Это противоречит той сути, которой я вкладываю в свою работу. — Да ты грёбанный романтик, Асмодей-Воплощение-Похоти. — усмехается Хаск, улавливая о чём говорит его друг, одновременно с этим пригубив вина. Неожиданная вспышка неонового света сбоку принуждает повернуть голову. Все гости в зале смотрят на луч света, подсчитывающий пилон и танцора на нём. Светлые волосы, длинное паучье тело, высокие чёрные танцевальные туфли, короткая латексная юбка, почти не скрывающая стринги, голый торс с пушком, имитирующий грудь. Приятно зазвучала музыка, переливаясь по помещению мягкими завораживающими волнами.HEAVEN AND BACK — Chase Atlantic
Ловкое тело аккуратно обводит бёдрами воздух, а нога аккуратно цепляется за метал, когда как одна пара рук цепляется за пилон, а вторая нужно проводит по идеальному телу вниз. Паучок обводит розовыми глазами всех, стреляет в сердца и сразу наповал. Хаск узнаёт грешника с постеров, которые в последние время увешаны все поверхности Пентаграмм-сити. Имени не помнит. Знаменитая штучка, но пустая. Как и всё здесь. Однако его движения ловки, ненавязчивы и текучи. Длинные ноги притягивают взгляд, заставляя следить за их полётами на пилоне, когда стриптизёр умело перекручивается, зависая в воздухе, позволяя двух парам рук свободно спадать вниз. Плывёт в такт музыке. Порхает на металле, умело опускается на пол, ведя бедрами в сторону. Ладонь ведёт по голому бедру, чуть сжимая его. Белый пух и кожа резонируют с темнотой в помещении и розовыми огнями, которые подсвечивают его на сцене. Этот диссонанс правда подкупает. Выбеляет его. Искушает перед остальными Умело. Ловко. Соблазнительно. Паучок падает на колени, проскальзывая ладонью по торсу вверх, зарываясь пальцами в пух, выгибаясь в спине дугой почти до хруста. Редкостная ловкость. Хаск же видит алый дым, еле заметный и уловимый в этом неоновом свете. Незначащий ничего для других. Замечает, как тот окутывает всё тело стриптизёра и его конечности, ведя в нужные стороны и демонстрируя необходимое. Показывая нужное. Самое лучшее. Его всего. И такие красивые движения окрашиваются в отвратительно-алый для Хаска, пока весь зал не отводя глаз наблюдают за главной звездой сцены. За сконцентрированной ангельской похотью. За ангельским падением. — История парня похожа на историю Физза, только без счастливого конца… — фыркнул Асмодей, смотря безразлично на танец работника Валентино, недовольно сжимая губы. Синие языки пламени на его голове опасливо притихли, медленно струясь по плечам. — А вот и тот, о ком мы говорим. Владелец этого заведения демонстративно вышагивает между рядов столов и стоящих гостей. Сине-серая кожа подсвечивается в неоне, алые крылья-шуба ловко покачивается в такт ходьбы, не позволяя дотронуться по какого-то отродья в клубе. Рядом с грешником вышагивает сексапильная суккуб, которая обвивает того за руку, трётся всем телом без стеснения. И для Хаска это выглядит отвратительно. Хаск сразу ощущает разницу между похотью Валентино и Асмодея. И от первой его воротит. Выворачивает наизнанку. Досталась же ему от рождения гипперэмпатия…сука. — Какая интересная компания собралась сегодня у меня в гостях. — оскаливается Валентино, пытаясь показаться дружелюбным. Он демонстративно приземляется на диван, чувствуя себя в своих владениях и хозяином этого блядушного дома. Девушка садится ему на коленки, демонстративно трётся бёдрами о его колени, после замирает. — Асмодей, ты не говорил мне ждать гостей. Хаск на это лишь демонстративно выгибает бровь, расслабляясь на диване сильнее, когда чувствует пронзительный взгляд алых глаз на себе. Физзаролли, который отскочил от воплощения смертного Греха только за миг до того, как в их комнату зашёл владелец заведения, нервно покачивал бокалом в ладони, смотря в сторону. — Все свои дела я совершаю совместно с деловым партнёром, — улыбается Асмодей, показывая собственный оскал осторожно, предупреждая. Поглядывая в беспокойстве на Физза. — А от хороших приятелей у меня нет секретов. Хаск только хмыкает на это, вновь отпивая вино. Оно действительно хорошее. Скорее всего Асмодей притащил его сюда, а не из местного бара. Взгляд ли коллекционные вина подают в этом блядушнике. Да и чего греха таить: слова Асмодея его радуют. Какую-то часть его чёрной и алчной души тешат. Оверлорд только подмечает недовольны косой взгляд мотылька на себе, усмехается уголками губ, что-за чего местный сутенёр бесится, пытается скрыть раздражение за более широкой улыбкой. — Я всегда рад новым знакомствам, особенно с такими важными людьми, Физзаролли, Оверлорд Хаскер, — поочередно говорит грешник их имена, пытаться улыбается дружелюбно. Нихуя не выходит на самом-то деле. Молоко ещё на губах не обсохло, чтобы его, Оверлорда Хаскера, пытаться полунамеками выгонять и подстраивать под себя. Хаск на это молчит и отворачивается, вновь наблюдая на танцем стриптизёра, который переключал внимание с очерчивания своего тела на взаимодействие со зрителями, посылая кому-то полуулыбку-полунамёк. Неожиданно взгляд Оборотня на миг пересекается с розовыми турмалинами и Хаска пробирает дрожь. От диссонанса образа этого проститута: ангелоподобной внешности и развратный действий. — Как вам моя куколка? — махает Валентино в сторону выступающего, даже не смотря в его сторону. Заметив лишь взгляд Хаска. Надеется поддеть. Хаск же видит, как алый дым сильнее давит за шею паучка, тянет, как тот шатается, падая на колени, в тот же миг выгибаясь, делая это частью шоу. Искусный манипулятор и жертва. Блядство. — Не впечатляет, — усмехается Хаск, возвращая скучающий взгляд на мотылька, а после обращаясь весь свои интерес с бутылке, разливая остатки по трём бокалам. Валентино не предлагает. Того это явно задевает. Видно по вздёрнутому подбородку. И Хаск замечает боковым зрением, как актёр в неоновом свете небрежно касается своего пуха, явно пытаясь восстановить своё дыхание. Делает это незаметно. Ловко. Юрко. Под маской шоу. Ну, это уже не дела самого Хаска. — Ладно, тогда можем сразу приступить к делу, Валентино, — начал Асмодей, доставая небольшую папку из сбоку стоящего портфеля, пододвигая бумаги к сутенёру. Тот недовольно хмурится. Приподнимает очки-сердечки. Валентино приходится взять в свои тонкие пальцы бумаги. Хаск улыбается в бокал и сдерживает смех, когда спустя десяток минут мотылёк не продвинулся дальше первой страницы, слыша тихие маты под нос того и недовольное ворчание. Это действительно поднимает чувство собственного достоинства. Глумиться над чей-то тупостью после недавно отвоеванной свободы действительно сладко. Однако глаза оборотня вновь возвращаются к танцующему на пилоне, застывают на мгновение, когда замирает музыка. Позволяет себе изучить подольше. И в голове вторят последние строки звучащей песни, позволяя на каком-то более тонком уровне проассоциировать её с выступающим. Действительно, just went to heaven and back.