На осколках

– Волнуешься? Прохладные пальцы Александра случайно касаются ее кожи, когда он застегивает ленты на спине темно-синего платья. Его вопрос - скорее дань приличиям, нежели искреннее беспокойство. Зоя прекрасно знает, что Морозов эмоциональность и зацикленность на чувствах терпеть не может, а потому и от спортсменов своих требует рациональности и холодности рассудка. И требования эти, вероятно, оставили на ней свой отпечаток, потому что Зоя спокойна. В крови бурлит адреналин, но Назяленская абсолютно невозмутима внешне, и даже пальцы рук не трогает тремор, когда она педантично поправляет небольшие серебряные серьги с сапфирами на ушах. Она в самом деле не волнуется. – А должна? – интересуется девушка, перехватывая взгляд тренера в зеркале. – У тебя достойная соперница. – Нестабильная, – качает головой Назяленская. – Но у Алины есть четверной, – констатирует и без того всем известный факт Морозов. Он расправляется с последней лентой и отступает. Отдаляется. Зое хочется язвительно хмыкнуть. Хочется сказать что-нибудь едкое, но она подавляет это желание, заставляет его залечь поглубже, а сама лишь расправляет плечи. Она ведь спокойна. – А у меня есть тройной аксель, – произносит Зоя. – И высокие оценки за компоненты. А еще чертова уверенность и непоколебимость, которой ее Морозов и выучил. – Олимпийская надежда, – чуть кривовато ухмыляется Александр, а Зоя награждает его холодным взглядом глубоких синих глаз. Она выиграет сегодня короткую, отстоит свое лидерство в произвольной и ухмыльнется так же кривовато, когда на ее шее будет висеть золотая медаль чемпионата мира. Пусть Алина хоть на три четверных зайти попытается. Зоя свое лидерство просто так не отдаст. Не для того она едва ли не ночевала на льду, работала в зале до полусмерти и терпела ноющую боль в бедре, дожидаясь конца сезона, чтобы не сниматься со стартов. У нее будет золото. Сейчас и на гребаной олимпиаде тоже. Назяленская в своей победе уверена. Уверенность не оставляла ее в Ос Альте на финальных перед отъездом тренировках, по дороге в Кеттердам, который в этом сезоне взял на себя ответственность за проведение чемпионата мира, на тренировках уже на Керчийском льду и сейчас в гримерной при подготовке к выходу на разминку перед короткой программой. Она выйдет и сделает свой контент чисто. Стабильность - ее главная черта. Стабильность, компонентность, умение собираться с мыслями в нужный момент и триксель – эдакий туз в рукаве. – Я оставлю тебя, – говорит Морозов, накидывая на плечи привычное черное пальто. Разумеется, оставит. У него новая фаворитка, новая муза, чья трепетная натура нуждается в поддержке гораздо больше, чем закаленная соревновательной атмосферой Зоя. – Даже удачи не пожелаете напоследок? – Ты в нее не веришь. А ты не веришь в меня. Не хочешь верить. Слова так и норовят слететь с губ, но Зоя прикусывает язык, а Морозов в абсолютном безмолвии покидает комнату, оставляя ее одну. Для него она больше не первая из возможных приоритетов. Алина появилась в их академии недавно. Морозов взял над ней покровительство в конце позапрошлого сезона, а в прошлом она выиграла юниорский чемпионат мира, прыгнув четверной. Сделав то, что Назяленская делать не бралась. Наверное, именно тогда Зоя и лишилась расположенности тренера, которого боготворила едва ли не всю свою карьеру. Она была от природы талантлива, умела проживать программы на льду и в совершенстве владела тройным акселем, который на международной арене на столь высоком уровне поддавался лишь ей одной. Но у нее не было четверного. Она стала скучна. Четверной Зоя выучит. Возможно, и не один. Вот только сделает она это уже без потребности получить чье-то одобрение. Больше ей горделивые взгляды и редкие похвалы не нужны. Теперь ей нужны только победы. За одной из них Назяленская и приехала сюда, в Керчию. Она получит титул чемпионки мира, а равкианцы олимпийскую надежду. – Удачи, – шепотом желает ей Старкова, кажется, даже искренне, когда Зоя вверяет чехлы от коньков в руки Александру перед прокатом. – Я в нее не верю, – качает головой Назяленская с легкой усмешкой на губах и выходит на лед под аплодисменты и ободряющие возгласы, доносящиеся с трибун. По арене разносятся первые ноты композиции, и Зоя чувствует, как образ овладевает ей в полной мере. Королева штормов… Величественная, могущественная и властная. По словам публики, программа по энергетике безумно тяжелая, но Зоя знает, что она ее. Этот образ подходит ей, как никакой другой. В нем она живет. Темно-синее платье ощущается второй кожей, а юбки напоминают штормовое, заволоченное густыми тучами небо, которым она, воплощение силы, повелевает каждым своим жестом, каждым взмахом руки и каждым тяжелым взглядом, в котором читается беспощадность и самоуверенность, присущие владычице ветров. Лезвия коньков привычно скользят по льду, прохладный воздух бьет в лицо, когда она набирает скорость в такт напряженной музыке, и Назяленская искренне упивается всем этим. Могущество, присущее ее героине, сейчас словно бы в руках у нее самой. Ласково льнет ближе и позволяет в полной мере чувствовать себя раскованной под любопытными и заинтересованными взглядами тысячи людей. Программа ей покоряется. Она приземляет первый прыжок - триксель, мысленно выдыхает, потому что помнит свою личную примету – удачно выполненный первый элемент программы – предзнаменование чистого проката. Первенство в короткой, кажется, идет прямо к ней в руки, когда вдруг обезболивающее дает послабление, и о себе напоминает практически незаметная боль в правом бедре. Хочется чертыхнуться, но Зоя лишь упрямо заходит на вращение, не намереваясь проигрывать самой себе. Она должна победить. Эта чертова медаль должна принадлежать ей. Вот только судьба, в самом деле оказывается той еще стервой. И Назяленская в число оберегаемых ею любимчиков не входит. Виною тому гребаная удача, в которую Зоя упрямо отказывалась верить, или прихоть вселенной, девушка не знает, но проклятая боль нарастает. Она сцепляет зубы и вкручивается в прыжок, до сей поры дающейся ей до забавного легко, но тройной лутц ей не покоряется, наверное, впервые за несколько лет. Зоя падает на лед и чувствует глупую потребность вскрикнуть от боли. Острая, всепоглощающая боль проходит по правой ноге, трогая каждую мышцу, и на глазах невольно наворачиваются слезы. В голову ударяет страх: после будничных падений такого не происходит. Назяленская пытается подорваться с места, опирается руками о лед и делает попытку встать, но собственное тело отказывается слушаться. Она пробует раз, другой, третий, пытается до тех пор, пока мутная пелена не застилает глаза, а затем едва подавляет всхлип от осознания. Золота у нее не будет.