Весёлая молочница

Лорд-Капитан недовольно поморщилась, сжимая рубашку на груди. Прошло уже несколько часов с предыдущего раза, но грудь снова начинало распирать изнутри, а соски неприятно ныли. Казалось, за несколько дней можно и привыкнуть к подобным ощущениям, но нет, Миллеадх считала, что это просто невозможно: она не могла ни заняться своей работой, ни отвлечься от неё, ни даже сбросить пар на нижних палубах вместе с Маражаем, потому что любое дело прерывалось этими проклятыми ощущениями, игнорировать которые было выше её сил. И, что хуже всего, она уже испортила несколько прекрасных рубашек из чёрного шёлка только потому, что в первое время тактика ожидания казалось ей приемлемой. К слову о Маражае... Миллеадх поймала хищный взгляд и наглую усмешку друкари, стоявшего слегка в отдалении и глядевшего на неё в упор. Догадываясь, куда именно заглядывает ксенос, Миллеадх разжала несчастную ткань и с тихим цыканьем резко отвернулась, поворачивая свой трон к рулю пустотного корабля и вглядываясь в датапад, сжимаемый с такой силой, что, усиль она мышечную ткань лишь на самую малость, прибор бы разлетелся на кусочки. Итак, по пути в Молчание Мер Сегрит снова участились нападения пиратов на корабли торговцев средней руки, и, учитывая важность торгового маршрута и его удалённость от основных маршрутов охранных кораблей, наиболее оптимально будет срезать через Мю-Ро 79 и потом отправиться напрямую в Молчание, но для этого надо будет поговорить с Кассией на тему того, выдержит ли она... А затылок всё ещё ощущал жгучий взгляд друкари, который словно бы видел её красные щёки и раздражённый изгиб губ, и обладатель которого искренне наслаждался происходящим. Миллеадх почти неосознанно прикрыла глаза и провела по разгорячённым губам, стараясь сильно не размазать чёрную помаду. Они всё ещё побаливали от его укусов, но на языке осталось лишь слабое кисловатое послевкусие... Псайкерша одёрнула себя, после чего почти что с остервенением провела стилусом по экрану. Нет, она не его послушный зверёк и не побежит к нему за помощью подобного рода только потому, что ей некомфортно в её текущем состоянии. И абсолютно неважно, насколько Маражай может сделать ей хорошо в процессе или как умилительно наблюдать за тем, как он стоит на коленях. Или его полный желания шёлковый голос, холодные руки на её талии и бёдрах... Миллеадх в сердцах швырнула датапад на пол, рывком вставая с трона. Невозможно, просто решительно невозможно. И ладно бы впервые, но тоже ведь нет. Псайкерша хотела бы спуститься относительно неспешно, показывая, что никакой огонь сомнительной похоти не сжигает её изнутри, но с треском провалила сие действие, с силой наступая на обитые металлом каблуки и едва ли не скача по лестнице. Ладно, неважно, раз всё равно не сможет ей предъявить за нетерпение. Кроме Маражая, в довольное лицо которого она сейчас уставилась с высоты своего не самого внушительно роста. Друкари стоял, прислонившись к перилам, и смотрел на неё с искорками в тёмных глазах и искусительной ухмылкой на лице. Слова не застряли в её горле, но ей понадобилось несколько секунд, чтобы выдавить их наружу: — Марци, мне нужна твоя помощь. Ещё раз, — бушевавшее в ней пламя почему-то не нашло своего выхода в этой вымученной просьбе, а руки почти что против её воли сложились на груди. — Неужели? И с чем же? Друкари, этот двухметровый скелет в чёрно-зелёных доспехах, издевательски наклонил голову набок и окинул её бесцеремонным взглядом с ног до головы, задержавшись лишь на оттопыренной в районе груди рубашкой. — Я знаю, что ты знаешь. Ты занимался этим же буквально часа три назад, если не меньше. Она выдохнула, смотря прямо в чёрные глаза друкари. Иногда она как никогда понимала его привычку не говорить всё в лоб и не опускаться до подобных унизительных занятий. — И я знаю, что ты наслаждаешься этим не меньше моего. Так что ты либо помогаешь мне, либо я найду, как разобраться с этой проблемой без тебя, включая все последующие разы. «Долбанный труп на троне, как же ПО-ИДИОТСКИ это звучит. Может, мне ещё при всех наступить ему на яйца, чтобы точно всё запороть? Нгхххх». Маражай же фыркнул, отклеиваясь от стены. Уходит? Нет, склоняется над ней, копируя её жест, но улыбаясь ещё более издевательски. Да как он... — Ах, моя нетерпеливая питомица. Не знал, что ты настолько сильно вожделеешь моей помощи, чтобы опуститься до шантажа. Пусть и такого примитивного. Растёшь. — И, так уж и быть, я окажу тебе помощь. Ещё раз, — он наклонился чуть ли не к самому уху псайкерши, окатывая его горячим дыханием, — и ещё. Если ты не будешь зарываться. Друкари плавно выпрямился, не прерывая зрительный контакт, и также плавно пошёл в сторону лифта, более ничего не говоря. Да и было ли это надо? Уже вскоре она сидела на небольшом кресле в своём кабинете, слегка дрожащими пальцами чуть ли не срывая застёжки плотной рубашки под пытливом взглядом Маражая, нависавшего над ней. К счастью, много времени это не заняло, и вскоре на свет показалась небольшая аккуратная грудь с набухшими, слегка красноватыми сосками. Миллеадх осторожно прикоснулась к ним, после чуть увереннее сжимая грудь и вздыхая с облегчением - было приятно освободиться от стесняющейся одежды. Она не смотрела на друкари, но и ему не требовалось дополнительного приглашения - почти незаметное клацанье доспеха, смещение тени, и теперь гордый драконт стоит перед ней на коленях, как загипнотизированный глядя на обнажённую грудь. Воистину, зрелище, которое не может не вызвать улыбку. — Нет, Марци, сначала сними перчатки, — она небрежно оттолкнула когтистую руку обратно под недовольное шипение друкари. Всё равно подчинившегося её просьбе, впрочем. Миллеадх передвинулась ближе к краю кресла, опираясь на сиденье позади себя обеими руками и выгибаясь, наблюдая из-под полуприкрытых век за движениями эльдара: за тем, с каким малообъяснимым трепетом он обхватил её грудь, лаская, сжимая, буквально выдаивая молоко - и слизывая выступившие капли с едва заметным мурчанием. Она сдержала подступивший смешок, боясь смутить Маражая и испортить момент. Хотя вряд ли бы он обратил внимание на такую несомненно досадную мелочь, поскольку теперь друкари с невероятным усердием начал сосать одну из её грудей, плотно обхватив сосок губами и лишь самую малость задевая излишне чувствительную плоть зубами. В это время одна из его рук продолжала массировать пока что свободную грудь, а другая легла поперёк спины, настойчиво прижимая к друкари и не давая возможности отодвинуться. Не то, чтобы ей нужна была подобная возможность, откровенно говоря. Зачем, когда им обоим настолько хорошо? Особенно ей - было что-то невероятно возбуждающее и интимное в размытости их ролей, в том, насколько нежным мог быть Маражай. И в том, насколько их обоих могло устраивать что-то если не без примеси боли, то с настолько минимальным ей количеством, что она терялась на фоне поглощающих их эйфории. Миллеадх выдохнула, проводя кончиками пальцев по открытой шее эльдара, заставляя того открыть глаза и обратить на неё внимание. Бирюзовая радужка сияла как никогда ярко, притягивая взор и лишая желания отвернуться. А Песня всё тянулась и сворачивалась кольцами, заставляя её чувствовать единым целым с её Марци. Её? — Я... Я хочу поцелуй. Сейчас, — она требовательно потянула за основание хвоста друкари, оттягивая его от себя и стараясь не порезаться о заточенные кости. На пару секунд ей показалось, что тот откажется прерываться или, что ещё хуже, пренебрежительно фыркнет и не станет выходить из роли даже сейчас, но опасения оказались напрасными. Маражай впился в её губы с такой готовностью, словно только и ждал подходящего момента. Короткий, жаркий поцелуй, за время которого он даже не стал терзать её несчастные губы, но зато закончил тихим «Мамочка», от которого Миллеадх впала в непродолжительный ступор. Это было... неожиданно? Но зато могло объяснить кое-что в их текущей ситуации. Ах, не важно - она успеет потерзать себя вопросами о тесных семейных отношениях среди друкари потом, сейчас следует сосредоточиться на другом: на его прикосновениях в разгорячённой коже, на переплетающихся языках и кровоточащих губах, на следах острых ногтей на груди, на нарастающей, почти лихорадочной мелодии их нежного безумия... Маражай оторвался от неё слишком внезапно, тем самым вызвав недовольный взгляд с её стороны. Да, у неё онемели губы от поцелуев, а её грудь болезненно ныла от слишком жёсткой ласки забывшегося друкари, но это явно был не повод останавливать всё сейчас. — Может, продолжим в более удобном месте? Маражай улыбнулся с лёгким хищническим налётом, почти что ненавязчиво забираясь под юбку и самым случайным образом останавливаясь на внутренней стороне бедра. Если бы он только коснулся её чуть выше... «У меня впереди ещё море работы, Марци», «Я не планировала заканчивать всё этим», «Может, в следующий раз?» — И даже без предшествующего торжеству плоти пиршества? Ухмылка не вышла, и вместо этого она рвано выдохнула. Кого она обманывает? Она не сможет спокойно работать, не доведя всё до конца, и она не хочет отпускать Маражая с чувством неудовлетворённости. Засчитает всё это за очень продолжительный перерыв, только и всего. — Но... да. Я бы не отказалась. Миллеадх с лёгкой улыбкой обвила шею друкари, пока тот поднял её на руки, прижимая к себе с абсолютно демонической улыбкой. Возможно, перерыв будет длиннее, чем ей казалось изначально.