Барабашка

      За окном уже светила бы ярко луна, если бы не дождь, что лил третьи сутки подряд. Мы с моим названным мужем собирались лечь спать, как тот вновь стал нудеть по поводу каких-то странных звуков, которые ему мерещились в последнее время. Теперь его паранойя вышла на новый уровень.       — Я серьёзно, Илья, в нашем доме завёлся домовой или барабашка.       — Ваня… Ванечка… ну какой нахрен домовой? А барабашка — это вообще кто?! Ну ей богу, ты же взрослый сорокалетний мужик, у тебя высшее психологическое образование! Самому не смешно? — закатил я глаза.       Мой благоверный, словно ужаленный пчелой, подскочил с кровати, швыряя одеяло в мою сторону.       — Смешно тебе?! Думаешь, у меня глюки? Клиентка вчера, между прочим, тоже слышала звуки.       — А, так это она тебе сказала про домового? — насмешливо поинтересовался я.       — Да блин, с чего ты так уверен, что ничего такого не существует? Прикинь, она рассказала, что как-то раз отдыхала дома днём после ночной, а с кухни всякие звуки стали доноситься — как будто кто-то крышками от кастрюль лязгает. Ну, она терпела, терпела, а потом пошла на кухню и как гаркнет: «Да сколько можно, дайте уже поспать нормально!» И представляешь, после этого всё стихло!       — Ну так в чём проблема? Стань и наори там на своего домового, — фыркнул я. — Или ты слишком интеллигентный?       — Кричал уже — не помогло, — хмуро отозвался Ваня.       — Слушай, давай поставим мышеловки, — попытался я воззвать к его здравому смыслу.       — Да нет у нас мышей. И крыс тоже. Я их запах за милю чувствую. Да и вдруг домовой обидится!       — Блять, какие нежные домовые пошли, — пробурчал я, заматываясь доставшимся мне одеялом-трофеем в мумию и представляя, как сладко высплюсь за ночь, а утром буду есть оладьи, испечённые моим личным психологом. Пусть он немного чокнутый, но на его кулинарных талантах это никак не отражалось. — А на крики твои он, значит, не обиделся? — спросил я, сладко зевая.       Резкий неожиданный грохот откуда-то снизу вмиг снял с меня сон, так что я резко приподнялся, озираясь вокруг.       — Ты это слышал? — резво запрыгнув в кровать, словно испуганный сайгак, и прижавшись ко мне спиной, дрожащим голосом произнёс Ваня.       — Странно… — пробормотал я, задумавшись. Может, кто-то в дом забрался?       — Вот видишь… то есть слышишь?! — толкнул меня в бок локтем Ваня. — У нас точно живёт кто-то из потустороннего мира!       — Вань, существа из потустороннего мира жить не могут, они априори не живые!       — Вас там что, в автотранспортном колледже, обучали основам биологии? — намекая на моё средне-специальное образование, раздражённо огрызнулся тот.       — Ну это же все знают, ты разве битву экстрасенсов не смотрел? — зная ответ, не сдержался я, чтобы не подтрунить над ним.       — Ну вот кто в неё верит! — смущённо возмутился тот. — Там-то понятно, что всё подстроено! А вот то, что я слышу писк, будто кто-то плачет, и шум всякий — только не могу понять, откуда, — это правда! И хватит смеяться надо мной! — сложив руки на груди, с обидой посмотрел на меня Ваня.       И словно по щелчку пальцев, за окном стало на миг светло как днём, а следом раздался грохот долбанувшей где-то совсем рядом молнии. Свет в спальне погас, и мужчина, что делит со мной кровать уже лет десять, взвизгнул как молоденький поросёнок и запрыгнул мне на бёдра, обнимая за шею. Я непроизвольно подхватил его снизу, словно жених невесту, и на несколько секунд мы застыли в полном ступоре. Я не хотел его отпускать, а он — слезать с моих рук. Полная темнота застала нас врасплох, и каждый представил то, что было ближе его фантазии: мой милый — явно что-то из фольклора, а я — чокнутого гомофобного маньяка, проникающего в дома и убивающего их невинных обитателей.       — Отпусти меня… — продолжая крепко держаться за мою шею, прошептал Ваня.       — Ты уверен? — спросил я с надеждой, что ему моя защита нужна больше, чем мне — его.       Но вместо ответа от своего мужика-невесты я услышал крайне противный и явно не человеческий вопль. Я прижал к себе Ваню ещё крепче, он же резко дёрнулся от испуга и задрожал, будто туго натянутая стрела.       — Ваня… мне кажется, в доме кто-то есть, — прошептал я, как только слегка отошёл от шока.       — И что делать-то?! — тихо и растерянно пробормотал тот. — Слушай, а батюшка ночью сможет приехать?       — Ага, картина маслом, — поддакнул я, — два гея вызывают ночью батюшку, чтобы освятить дом от нечистой силы.       — Ах, так! — голос Вани стал на октаву выше. — Ну тогда иди и разберись, что это за звуки! А то только критиковать меня можешь! А заодно и узнай, почему у нас света нет, раз такой умный!       — А нам точно ночью свет нужен? Да и мобила почти разряжена… — Не то что бы я трусил, но спускаться ночью в подвал, где находился распределительный щит, не очень-то хотелось. Хоть было очень маловероятно, что в наш дом кто-то пробрался, но странные резкие звуки и жуткие вопли меня напрягали.       Вместо ответа муж проворно вскочил с кровати и, наклонившись, начал шерудить в прикроватной тумбочке. Спустя пару секунд темноту разрезал луч света.       — Держи, — Ваня с довольным видом вручил мне включённый фонарик.       — Ваня, откуда у тебя в тумбочке фонарь? — удивлённо спросил я.       — А у тебя разве нет? — словно это само собой разумеющееся — хранить в тумбочке фонарь на батарейках при наличии смартфона, — пожал плечами тот.       — Нет, конечно, а вот что у тебя он есть, я поражён…       — Ты давай не отвлекайся, иди спасай своего царевича! Что я, зря тебя столько лет кормлю? Вон какой огромный богатырь вымахал.       Тут же вспомнив мамины слова, что из-за моего телосложения и роста моя жена будет как за каменной стеной, я произнёс обречённо: «Ох, мамочка!» Пока я боролся с неприятной мыслью, что меня держали при себе и подкармливали всё это время только для того, чтобы в нужный момент заслониться моим телом от опасности, я неизвестно каким образом оказался в коридоре — в одних трусах и с фонариком.       Только я начал спускаться по лестнице, как повторно раздался грохот грома, и сквозь окна гостиной я увидел яркий луч молнии и пугающий силуэт. За долю секунды я осознал две вещи: что я всё же оказался прав и, второе, что мне это в кои-то веки не нравится. Я уже даже представил, как этот кто-то за окном врывается в дом и убивает нас. Схватившись за сердце, точнее, за богатырскую грудь, я всё же через пару секунд вспомнил, что у нас за окном растёт ель, что так коварно меня обманула.       Выдохнув, я заставил себя спуститься вниз на первый этаж. И тут же услышал приглушённый стук, от которого невольно вздрогнул. Спустя пару секунд стук повторился, и повернув голову в сторону звука, я понял, что уже и сам стучу зубами. Хотелось бы знать, что меня так проняло — то ли от страха неизвестного, то ли холода, которым внезапно повеяло с той стороны, откуда доносились стуки, — но версия Вани показалась мне не такой уж и глупой. А вдруг это что-то неживое?! И сейчас оно нападёт на меня, и я умру от сердечного приступа, а поутру меня найдёт Ваня, который так и не узнает, что он был прав! А моя мама разочаруется во мне. Посмертно. Так как с ролью стены я не справился от слова совсем. Мысленно уже представляя, что вот-вот умру, я собрал всю свою богатырскую храбрость и побрёл на кухню, в сторону подозрительных звуков, освещая путь перед собой лучом истины, точнее фонаря. Окно на кухне было приоткрыто на проветривание и хлопало от порывов ветра. Дав себе мысленного пинка, я решительно направился к окну и, словно герой, протянул уже руку, чтобы закрыть его, как вдруг из-за спины услышал звонкое:       — Ой, я что, окно забыл закрыть?       И вот на этом моменте я реально очканул и опозорил честь русских молодцев, вскрикнув и отпрыгнув в сторону от неожиданности.       — Чего пугаешь?! — переведя дух, спросил я у Вани, который, в свою очередь, был напуган моим криком и неизящным танцевальным па.       — Это ты меня пугаешь! — сердито посмотрел на меня самозваный царевич. — Ты чего сюда пошёл? Уже давно мог свет включить!       — Да вот, сражаюсь с оконным монстром, — попытался я реанимировать свою репутацию.       Ваня фыркнул, оттолкнул меня и сам закрыл окно, поправив тюль.       Мы прошли сквозь гостиную: я естественно, впереди, с фонариком в дрожащей руке, и Ваня, наступающий мне на пятки из страха отстать от меня хоть на шаг. Не успел я до конца прийти в себя, как мы оказались у двери в подвал. И я уже схватился за кругленькую ручку — оставалось лишь повернуть её — и дверь откроется, — как мы снова замерли в ужасе, услышав уже знакомый утробный то ли полувой, то ли полурык. Мой благоверный запрыгнул мне на спину, словно черепашка-ниндзя, я же, потеряв равновесие, опёрся о дверь, нечаянно открыв её, и плюхнулся — хорошо хоть успел выставить вперед руки — вместе со своей ношей на площадку перед лестницей. Фонарь запрыгал по ступеням, освещая пятнами темноту под нами. Ваня завизжал прямо мне в ухо, я же натурально заскулил, оглушённый и придавленный весом его, пусть и миниатюрного, но всё же отнюдь не женского тела. Фонарь окончательно скатился с лестницы и исчез где-то в глубине подвала. Вновь раздался вой, что мы слышали ранее, но уже не такой громкий и не такой пугающий, а похожий скорее на вой рассерженного животного. Мы с Ваней одновременно замолчали; я повернул голову и даже сквозь полумрак увидел его ошарашенные глаза. Ваня наконец слез с меня, достал из кормана мобильный и, включив свет, посветил вниз.       — А ну, харе валяться, вставай, — сказал он на удивление спокойно и, словно отыскав в себе скрытые резервы силы духа, подскочил, проворно спустился по лестнице и стал что-то — или кого-то — искать среди разбросанных коробок со старыми вещами.       Я же, поднявшись и узрев подобные чудеса храбрости от такого трусишки, как мой муж, тоже решился на героический поступок — а именно, открыть щиток, расположенный на стене прямо за дверью. Наощупь поднял опущенные рычаги УЗО и автоматов и так же наощупь нашёл кнопку выключателя в подвале. Висящая под потолком лампочка озарила помещение и моего храброго царевича, что сидел на корточках ко мне спиной. Со светом ко мне вернулось самообладание, так что я тоже быстро оказался внизу.       — Ну и давно у нас есть кошка? — спросил я Ваню, который гладил беспокойное животное, что явно находилось в процессе родов.       Трое котят в поисках молока тыкались в живот матери, а она, отвечая на осторожную ласку, старалась произвести на свет ещё одного представителя кошачьего рода. Сразу было понятно, что они друг друга не в первый раз видят.       — Ильюш, да это не то что моя кошка… — виновато пробормотал Ваня. — Я зимой её нашёл, она замерзала, и я впустил её к нам в подвал, кормил её, гладил, ну и так далее. А в туалет она вон через ту дырку, что ты для вентиляции сделал, уходила. Потом, конечно, возвращалась, но в феврале она ушла, и всю весну её не было. Я уже и забыл про неё.       — И вот наступил май, и она вернулась, — ярко уже представляя, какими идиотами мы выглядели со стороны, продолжил я с иронией. — А ты зимой не мог про неё сказать?       — Так ты же больше по собакам. Я считал, что ты будешь против…       — Ваня, — я присел рядом и обнял его за плечи, — сказал бы ты зимой, возможно, у нас была бы одна кошка, а теперь у нас будет кошка и все эти котята, которых она родит.       — Ильюша, мы её оставим? — посмотрев на меня умилительно, как тот самый кот из «Шрека», спросил он взволнованно.       Я вновь взглянул на мохнатое создание, что уже вылизывало четвёртого котенка и вроде как закончило родовую деятельность, и осознал, что для нас двоих этот дом слишком велик и было бы неплохо разделить его ещё с кем-то, кто нуждается в доме. И ещё я понял, что мне придётся охранять не только своего царевича, но и кошку с котятами. В любом случае я рад, что источником странных звуков оказалась она, а не бомж или барабашка.       — Давай оставим!       С тех пор у нас появилась кошка. Котят мы постепенно раздали в добрые руки. Ваня долго уговаривал назвать кошку «Шлюхой» за её периодические побеги из дома, я же настаивал на «Бабайке», но ей не очень шло это имя — так-то она безумно ласковое создание и каждого шороха пугается больше, чем я. Решили, что назовём её «Василиса» — чтобы всем нам жилось как в сказке.