Обаяние кицуне в аромате чая

      Маленький рыжий мальчик восьми лет от роду, с большими голубыми глазами и веснушками на лице, смело шел по лесу. Его мама не знает, что он здесь гуляет, а если бы узнала, то точно бы отругала и закрыла дома, сказав, что темная чаща — не место для детей. Туда даже взрослые боялись ходить, так как верили, что среди деревьев и колючих кустов живут страшные духи, которые питаются человеческой плотью. Сначала они мило болтают с тобой, отвлекают, заманивают, а затем нападают из-за спины и разрывают когтями горло, крепко обхватив жертву хвостами для того, чтобы она не вырвалась и не убежала, что было мало возможно. Они похожи на людей внешне, но в них нет ничего человеческого. У них нет ни сострадания, ни радости, ни грусти. Только острый ум, жесткость и хитрость. Они как лисы. Они кицуне.       Но Чуя не боялся духов. Он попросту не верил в них. Глупо всё это. Он доказывал, что никаких кицуне нет, раз за разом возвращаясь домой после таких прогулок в лесу.       Его друзья: милая девочка Юан с розовыми волосами и неуклюжий парень по имени Ширасе, всегда восхищались им и его поступками. Вообще, они считали Чую кем-то вроде короля их небольшой группы, состоящей из деревенских детишек. Глупо.       Чуя идёт по протоптанной им же тропинке по направлению к небольшой полянке, где он любил отдыхать. Рыжик проходит мимо деревьев, на ветках которых завязаны красные ленточки, которые он по-тихому стащил у своей матери.       Он выходит на опушку, которая была залита солнечным светом и в недоумении застывает. На траве к нему спиной сидит такой же мальчишка, как и он сам, но на макушке у него забавно подрагивают белые лисьи ушки, а за спиной развиваются большие пушистые хвосты. Чуя моргает. Раз, два, три… Девять! Хвостов ровно девять!       Рыжик тихо ступает по траве, подкрадываясь к существу, а затем ощутимо, но не очень сильно дёргает парнишку за пушистое ушко. Лис сдавленно охает и подпрыгивает на ноги, разворачиваясь лицом к незнакомцу, который посмел нарушить его покой. — Ты! — громко говорит лис, рассматривая гостя. — Кто ты такой?! — Я Чуя, — говорит рыжеволосый ребёнок. Он выглядит заинтересованным и чуть наклоняет голову в бок, также рассматривая мальчика-лису. Кицуне теряется. — Так ты человек, — говорит незнакомец и его губы растягиваются в улыбке. — Ага, — кивает Чуя лучезарно улыбаясь. Этот лис выглядит совсем не страшным и не как тот, кто может причинить ему вред. У мальчика-кицуне тёмно-каштановые волосы и карие глаза. Сам он худенький и высокий. По крайней мере, точно выше рыжика. — А ты страшный дух, который живет в лесу? — Обзываешься? — злится мальчишка, сжимая маленькие ручки в кулачки. — Мне сто лет! — Врешь, — отвечает Чуя, продолжая улыбаться. — Как тебя зовут? — Дазай, — гордо произносит лис, задирая голову, и смотрит на Чую сверху вниз. — Дазай Осаму. Мне недавно исполнилась сотня лет, поэтому я могу превращаться в человека. — У людей не такие уши, — беззлобно замечает рыжик. — И у нас нет хвостов., — Дазай хмурится и складывает руки на груди. — Ты кицуне. Я прав? — Да. — Если тебе сто лет, то это очень мало для кицуне, — делится своими знаниями Чуя. — И у тебя не должны быть все девять хвостов. — А ты у нас эксперт по кицуне, человечишка? — усмехается Осаму. — Ты ничего не знаешь о таких как я. — Вы едите людей, — говорит Чуя. — Не правда, — морщиться Дазай, снова садясь на траву. — Мы можем питаться жизненной или духовной силой людей, с которыми вступаем в контакт. — Значит ты высосешь мою душу? — приподнимает брови Чуя, садясь рядом с Осаму. — Да сдался ты мне, — отмахивается от него Дазай, закатывая глаза. — А что еще вы можете делать? Вы умеете колдовать? — Я не обязан тебе что-либо рассказывать, — злиться Дазай. — У тебя девять хвостов, — вспоминает Чуя. — Но тебе всего лишь сто лет. Я слышал, что чем старше и сильнее лиса, тем больше у неё хвостов. Кицунэ отращивает дополнительный хвост каждые сотню или тысячу лет своей жизни. У тебя должен быть только один хвост, — делает вывод рыжик, всматриваясь в лицо Дазая. — Не должен, — фыркает Осаму. — Сам же скал, что количество хвостов зависит и от силы лисы. — Значит ты очень сильный? — спрашивает Чуя, прищурив глаза. — Да, - коротко отвечает Осаму. — Хм, - задумчиво произносит рыжик и тянется рукой к одному из хвостов. Кончиками пальцев он мягко гладит белый мех и чувствует, как Осаму вздрагивает. — Что ты делаешь? — тихо спрашивает он и смотрит прямо в голубые глаза своего собеседника. — А разве не ясно? Глажу.

***

      Чуе уже восемнадцать, а он так и не прекратил свои прогулки в лесу. Да и зачем, если его там ждут?       Накахара привычно идет между деревьев, ленты на которых выцвели со временем и выходит на полянку, которая стала необусловленным местом встречи его и одного кицуне по имени Осаму Дазай.       За время, что он знаком с Осаму, Чуя узнал много нового о ему подобных. Например, кицунэ могут вселяться в чужие тела, выдыхать или иначе создавать огонь, появляться в чужих снах и способны создавать иллюзии столь сложные, что они почти неотличимы от действительности. В какой-то степени лисам подвластно искривлять пространство и время, сводить людей с ума или принимать такие нечеловеческие или фантастические формы, как деревья неописуемой высоты или вторая луна в небе. Иногда кицунэ создают хоси но тама, в котором запасают часть своей силы. Если человек завладеет этим шаром, то сможет заставить лиса прислуживать, помогать себе. А ещё кицунэ обязаны сдерживать свои обещания, иначе им придётся понести наказание в виде снижения своего ранга или уровня силы.       Чуя выходит на опушку и застает Дазая, сидящего на ветвях дерева. Он держит в руках книгу и не обращает на Накахару никакого внимания. Рыжик недовольно скрещивает руги на груди и в два шага приближается к Осаму. Лис изменял свой облик по мере того, как рос Накахара. Сейчас он выглядел как восемнадцатилетний юноша, но с ушами и хвостом. — Если ты сегодня не нацелен обращать на меня внимания, то я уйду домой и проведу это время со своими друзьями. Думаю, Ширасе и Юан будут рады потусоваться со мной. — Чиби! — обиженно вскрикивает Дазай, и книга волшебным образом исчезает у него из рук. Осаму недовольно выпячивает нижнюю губу. — Я думал, что твой лучший друг — это я! — Ага, — закатывает глаза Накахара, но затем улыбается. Осаму спрыгивает с дерева и заключает его в объятья, а затем нежно целует в губы. — Прекрати так делать! — злиться Чуя, тут же отстраняясь. — Но тебе нравится, когда я так делаю, — хитро жмурится Дазай. — Лис! — беззлобно фыркает Накахара.       Осаму подходит к нему и заключает в объятия, укладывая свою голову на макушку Чуи. — Мне нравится, что ты перестал подстригать свои волосы. Тебе так идёт намного больше, — тихо говорит Дазай, вдыхая аромат рыжих волос. Они пахли чем-то цветочным и таким родным. — Можем пойти ко мне домой.       Удивленный Чуя поднимает голову, глядя в глаза Осаму. — Правда? — тихо уточняет он. — Да. Я же обещал. — Что насчет других кунице? — Дазаю можно доверять. Это он понял на своем жизненном опыте. Но остальные кунице не такие. Их ничего не будет останавливать, если они захотят высосать из него, Чуи, душу. — Я же с тобой, — отвечает Осаму, прикрывая глаза. — К тому же мой дом защищен от незваных гостей. — Ты живешь один? — Нет. С прекрасной дамой. Её зовут Фумико Кояма, и она моя жена.       Чуя отскакивает от него и агрессивно размахивает руками. — Серьёзно? У тебя есть жена и ты не говорил мне?! Знаешь что?! Я ухожу! — Чуя разворачивается, и громка топая, удаляется от Осаму. — Чуя! — смеётся тот, хватая юношу за запястье, и снова притягивает к себе. — Нет у меня никакой жены, — его глаза весело блестят. — Не обижайся, лисёнок, я просто пошутил. — Не смешная шутка. — Ну не злись, солнце. Пойдем ко мне. Разделишь со мной чайную церемонию.       Чуя улыбается, а Осаму целует его в веснушчатую щёку. Они растворяются в синем огне, телепортируясь в сад Дазая. Уже там они направляются в тясицу.       Дазай, а за ним и Чуя снимают обувь, проходят внутрь. Рыжика оставляют в комнате ожидания, а Дазай, молча поклонившись, уходит, чтобы выполнить кое-какие приготовления. Накахара тем временем моет руки и поласкает рот, после чего проходит в выстланную татами комнату для чаепитий. Чуя, наконец, усаживается в традиционной позе сэйдза , а Осаму начинает чайную церемонию. Он тщательно очищает посуду, действуя строго определённым образом. Вода нагревается на углях в котелке тягама. Кицуне готовит и заваривает чай в строгом порядке, уделяя особое внимание деталям. После этого он наливает чай в чашу тяван и с почтением передаёт её Накахаре. Гость приподнимает чашу в знак уважения к хозяину, немного поворачивает её, чтобы не пить с переднего края, и делает глоток. — Вкусно, — тихо говорит Чуя, а Дазай улыбается ему в ответ. — И чаша красивая.