Мысли о другом

      Изуку улыбается так нежно, что в груди становится тепло-тепло и словно что-то внутри искрится. Каждый человек, который видел эту улыбку плавился от очарования, а не только он сам. Сенсей с ворчанием отвечал на очередные вопросы про причуду, а окружающие успокаивались и сами улыбались в ответ. Потому что было невозможно не делать этого. Эти эмоции и чувства переполняют изнутри, туманят мысли желанием почувствовать эту улыбку на губах и выливались в желание коснуться невзначай лишний раз.       Изуку смеется так звонко и заразительно, но слишком редко. Урарака сравнивает этот смех со смехом маньяка-психопата, но ему он нравится больше всех. Мама смеётся тихо, как колокольчики звенят, сестра чуть громче, а отец и брат он не помнит когда в последний раз слышал их смех, чтобы сравнивать. Киришима и Каминари тоже громко смеются и заразительно, но как-то по другому. Они смеются часто и будто бы мягко. Но ему все равно больше нравится смех Изуку.       Зеленые изумруды глаз пленят как ничто иное. Каждый раз ловя чужой взгляд он боялся потеряться в этих бескрайних виридиановых лесах, боялся стать пленным дорогой этих малахитовый полей. Каждое такое приключение поглощало с головой, что не хотелось уходить. Яркий шартрез причуды горел решительностью и серьёзностью на тренировках, а потом сменяется мягким пастельно-зеленым по окончанию. Он тонул, тонул и тонул в этом зелёном цвете, даже не боясь захлебнуться и остаться там на веки. И эта атмосфера спокойствия рядом с Изуку становится необходимой как воздух. Его мысли - вихрь из ненависти к отцу, желания стать героем и вновь увидеться с мамой, где между строк читается жажда близости, но рядом с ним они затихают. С ним комфортно молчать и комфортно слушать. Простая тишина не превращается в напряжённую или тяготящую, а остаётся приятной и тёплой, согретой простым присутствием. Слушать чужие рассказы из жизни и детства интересно, а видеть искорки восхищения и радости при очередном анализе нового героя или причуды как глоток воды в пустыне - необходимо. Но самое удивительное это внутренний стержень, который привлекает как ничто другое. Невозможно не смотреть на то как непоколебимо, но спокойно и мирно, тот добивается своих целей вызывает восхищение.       А эти руки? О, право слово, он готов целовать каждый миллиметр израненной кожи, чтобы эти грубые ладони почувствовали хоть немного ласки между чередой тренировок и новых травм. Эти руки стали началом их дружбы. Случайные касания плавили изнутри, сжатие плеча в жесте поддержки или блокировка очередного удара на тренировке пробивали защитную оболочку. Хочется вновь и вновь ощущать на себе очередное прикосновение. И хочется, чтобы Изуку сам хотел касаться его. Даже шрама ожога на глазу.       Но это лишь мысли. В слух Тодороки опишет Изуку как хорошего человека и близкого друга.