Черный кот

Сейшу действительно очень нравятся кошки. А вот он кошкам, видимо — нет. Каждый раз, когда он пытается погладить одну из заблудившихся на площадке кошек, та либо убегает, либо пускает острые когти в ход. Старшая сестра — Акане, не раз ругала его и просила не приближаться к уличным животными, но кошки слишком грациозные, такие милые и пушистые! Как тут не рискнуть? Вдруг получится хоть на несколько секундочек зарыться пальцами в густую шёрстку.. А у этой белой с чёрными пятнышками кошки, глаза просто невероятные. Один зеленовато-жёлтый, а второй — голубой. Мальчик быстро оглядывается на сестру, но та мирно беседует с каким-то брюнетом с очень глупой прической, видимо он также «выгуливает» на площадке кого-то из младших родственников. До скамейки, на которой устроилась парочка, одна горка и двое качелей, а кошка совсем близко, только руку протяни. И Сейшу протягивает. Задержав дыхание и наклонившись, напряжённо прикусив губу. Кошка не двигается с места, лишь пристально на него смотрит, веляя хвостом. Ещё чуть-чуть. У Сейшу подрагивают пальцы, он почти чувствует подушечками жёсткие кончики белых шерстинок. Всего пара сантиметров. Неужели на этот раз получится? Кошка резко срывается с места за мгновение до того, как ему удаётся прикоснуться к её спине. Она несётся через всю площадку, перебегает проезжую часть и останавливается на тротуаре. Оглядывается — словно в насмешку, — а после принимается вылизывать себя, с крайне оскорблённым видом. Именно в том месте, до которого Инуи почти дотронулся. Это обидно. Так обидно, что Сейшу хочется плакать. Он стискивает кулаки, сжимает дрожащие губы, и тут откуда-то сверху раздаётся издевательский заливной хохот. Сейшу оборачивается, недоумевающе ищет взглядом источник звука, пока не замечает на горке другого ребенка. У этого мальчика растрёпанные черные волосы, и пластырь на скуле, а ещё на локте, обеих коленках и вокруг трёх или четырёх пальцев на правой руке. Инуи знает, что мальчишку зовут Коко — слышал, как его звали другие дети, — и что таких, как он, называют хулиганами. Акане утверждает, что играть с хулиганами опасно, особенно таким хорошим мальчикам вроде её братика, но почему-то вокруг Коконоя всегда шумные стайки других детей, а Инуи гуляет на площадке уже почти месяц и до сих пор ни с кем не познакомился. И всё же ему становится неуютно под цепким насмешливым взглядом, поэтому он отворачивается, отходит на несколько метров и опускается на корточки, прижавшись спиной к полой трубе-лабиринту, изображающей гигантскую мультяшную гусеницу. Обняв колени руками, Сейшу бесцельно разглядывает ковыряющихся в песочнице девочек. Он нарочно садится так, чтобы не видеть Коконоя даже краем глаза. Говорят, дикие собаки бросаются, если на них долго смотреть, а вдруг с хулиганами так же? Инуи не особо понимает, чем конкретно плохи хулиганы, но он привык слушаться сестру. Если, конечно, дело не касается кошек. При мысли о пушистых зверьках мальчика вновь захлёстывает волна досады. Что с ним не так, если он ни с ровесниками, ни с животными подружиться не может? В горле тут же начинает зреть тугой ком. Инуи хорошо знает это ощущение и пытается подавить его раньше, чем из глаз польются слёзы. Плакать нельзя. Если сестренка увидит его в слезах, она будет беспокоится и переживать. Вдруг из-за этого Акане больше не захочет водить его на площадку? Шуршание шагов раздаётся рядом в тот момент, когда Инуи уже полностью успокаивается. Мысленно он радуется, что успел подавить рыдания к моменту прихода сестры, которая наверняка потеряла его из виду, притаившегося за гусеницей-лабиринтом. Напоследок тихо шмыгнув носом, он поднимает голову и застывает. Это вовсе не Акане. Над ним возвышается недовольная фигура того самого лохматого хулигана. От удивления у Сейшу приоткрывается рот, потому что в руках Коко держит…кота. И это самый грязный, самый черный, и самый толстый кот из всех, что приходилось видеть Сейшу. Верхнюю часть животного удерживают обмотанные пластырем пальцы, а нижняя лениво болтается, из-за чего кот кажется ещё и самым длинным из существующих в мире котов. — Ну? — Коконой первым нарушает молчание, потому что Инуи продолжает сидеть с открытым ртом и широко распахнутыми, влажными от непролитых слёз глазами. — Гладить будешь? — Что? — Голос заплаканный и нелепый, он смущённо откашливается и повторяет громче — Что? — Совсем тупой? — Хаджиме неприлично закатывает глаза и перебивает, явно не стараясь быть вежливым. — Я спрашиваю, ты собираешься гладить это жирное страшилище или нет? Он тяжёлый. Сейшу растерянно молчит. Коко смотрит на него с всё возрастающим раздражением, потом цокает, и тычет котом практически ему в лицо. Мягкая кошачья лапа вскользь проходится по щеке Инуи, и это выводит его из ступора. Он опирается ладонью о землю и поднимается на ноги под нетерпеливым взглядом Коконоя. Животное никак не реагирует на резкие движения своего похитителя, лишь лениво помахивает хвостом. Сейшу смотрит то на удивительно послушного кота, то на Коко. Может быть, этот мальчишка и хулиган, но он к тому же величайший укротитель котиков. Ну, по крайней мере так считает Сейшу. — Это твой кот? Его правда можно погладить? — неуверенно уточняет Сейшу. — Дураку понятно, что он не мой, — Хаджиме фыркает и поудобнее перехватывает кота за подмышки. — Это просто кот, на улице таких полно. Сейшу смотрит на скучающее животное, потом снова на Коконоя, затем опять на кота. У Инуи есть вопросы, начиная с «почему ты принёс мне кота» и заканчивая «ты не похож на хулигана», но почему-то он уверен, что если задаст их сейчас, погладить усатое чудо природы не удастся. Поэтому он кивает и едва слышно говорит — «спасибо». И наконец-то гладит кота, осторожно проводя пальцами по рыжей макушке между чуткими ушами, такими умильно розовыми внутри. Невесомо касается указательным пальцем мокрого кошачьего носа и тут же отдёргивает руку, потому что кот недовольно шевелит усами. А затем то-ли фыркает, то-ли чихает. Сейшу не понимает. Сейшу в восхищении застывает, моргает раз, другой, и начинает беззвучно хихикать, прикрыв рот испачканной в земле ладошкой. Он не сразу замечает, что Коко смотрит на него, пристально и слегка нахмурив выразительные, темные брови. А когда замечает, перестаёт смеяться и неловко отводит взгляд. — Ты странный, — заявляет Хаджиме. — Кто вообще будет плакать из-за того, что не получилось погладить кошку? Это так глупо. — Ничего я не плакал, — Инуи вскидывает голову и встречается с ним взглядом, упрямо сжав губы. Он действительно не плакал. Да, очень хотелось, но это ведь не считается? — Ну-ну, — снисходительно тянет Коконой. — Я же сам видел, как ты тут сидел и соплями своими чуть-ли всю площадку не затопил. И вообще, каждый раз, когда коты от тебя убегают, ты делаешь такое лицо, будто сейчас разревёшься. Смотреть противно. Сейшу возмущён и шокирован таким ложным обвинением, он чувствует, как в груди зреет возглас отчаянного протеста. Недовольно меняясь в лице. Слегка хмурится, и мило надувает щеки. — Так что гладь этого кошака, раз уж тебе так приспичило, и чтоб больше я такой кислой морды на своей площадке не видел, — самодовольно добавляет тем временем Коконой. Теперь он смотрит не на Инуи и даже не на кота, а куда-то вверх, словно ему надоело участвовать в происходящем. Но продолжает бережно удерживать животное на вытянутых руках. На, мол, развлекайся, пока я добрый. Да, именно добрый. К такому выводу приходит Сейшу, пропуская между пальцами черные шерстинки и чувствуя исходящее от кота тепло. Обвинения в плаксивости прощены и забыты. Может, Коко и хулиган, но все же он добрый. А кот — определённо самый черный и красивый из всех, что видел Сейшу. И всё идёт прекрасно, пока у Инуи не возникает глупейшая идея потрогать свисающий чуть ли не до земли кошачий хвост. Не дёрнуть — он понимает, что коту будет больно, а значит, так делать нельзя, — но слегка сжать пальцами. Одного лишь этого хватает, чтобы привести кота в негодование, и тут не спасает даже хулигана-укротитель. Извернувшись, кот ухитряется укусить Коконоя за палец, а затем, изобразив и вовсе невероятный кувырок, задней лапой оставляет три глубокие царапины на подбородке Сейшу. Наказав таким образом своих обидчиков, черный кот уносится прочь. Сейшу ошалело глядит ему вслед, чувствуя, как против воли подрагивают и кривятся губы. Ранки на подбородке горят огнём. — Не вздумай снова сопли распускать, иначе я тебя ударю, — предупреждает Хаджиме, проводив кота разочарованным взглядом. И тут Сейшу начинает смеяться. Так громко, что звук собственного голоса почти пугает его, но остановиться уже невозможно. Он всё-таки погладил кота, самого настоящего уличного кота! И этот кот его поцарапал. Кот, которого собственными руками отловил и принёс ему самый настоящий хулиган. Как тут не расхохотаться? — Нет, ну точно дурак, — бормочет Хаджиме. И тоже смеётся. А потом вдруг начинает шарить по карманам шорт, вытряхивая фантики от каких-то конфет, пока с победным видом не извлекает на свет пластырь. Телесного цвета полоска измята и выглядит не особо чистой, но защитное покрытие пластыря на месте, а значит, он вполне пригоден для использования. — На, прилепи, — мальчик протягивает пластырь Сейшу, снова глядя куда-то в сторону. — У тебя кровь течёт. Инуи, успевший позабыть о поцарапанном подбородке, проводит рукой по лицу и смотрит на заалевшие пальцы. Кивает, берёт предложенный пластырь и кое-как поддевает ногтем защитную полоску бумаги. А дальше начинаются проблемы, потому что заклеить царапины наугад не так-то просто. Сейшу пробует трижды, но каждый раз промахивается, судя по тому, что наблюдающий за процессом Коко отрицательно мычит, и мотает головой. — Дай сюда, — в конце концов Коконой почти вырывает пластырь из его рук и, подойдя вплотную, одним уверенным движением лепит пластырь ему на подбородок. Удовлетворенно кивает и поднимает голову, встречаясь с Инуи взглядом. Они устраивают нелепые гляделки, продолжительность которых равняется одной минуте, или даже больше. Тупо смотря друг на друга, светлые ресницы Сейшу не двигаются, он не моргает, и не отводит взгляда от чужих узких завораживающих глаз, словно из-за этого проиграет, как в глупой детской игре, а для Коконоя мир будто вовсе остановился. Так близко, что становится неловко. Сейшу чувствует его обжигающее дыхание, пахнущее чем-то сладким и шоколадным. «Если он подойдёт ближе, мы ударимся лбами», — встревоженно думает Инуи. Он заставляет себя ответить таким же прямым взглядом. И тут раздаётся мягкий и слегка обеспокоенный крик, от которого они оба вздрагивают и шарахаются друг от друга. — Сейшу! — перепуганная девушка возвышается на противоположном конце площадки. — Сейшу, значит, — хмыкает Коко. — Ладно, пока, кошатник, — он разворачивается, не дожидаясь ответа, и ритмично шагая, Хаджиме идёт через площадку. — Пока.. — запоздало отзывается он, глядя на удаляющуюся спину в чёрной растянутой футболке. Почему-то Инуи очень хочется, чтобы Коко оглянулся. — Вот ты где! — восклицает запыхавшаяся Акане, возникнув прямо перед ним и заслонив собой обзор. — Сейшу, я же просила тебя не уходить далеко. Пожалуйста, не делай так больше. — Прости, — бормочет Сейшу, виновато опустив голову. — Всё в порядке, — сестра ласково проводит по его волосам, показывая, что не злится. — Пошли домой? Инуи кивает и берет её за руку, послушно шагая следом. Напоследок он оборачивается и ищет взглядом Коконоя, но тот уже успел отойти достаточно далеко, чтобы превратиться в еле заметный, невысокий силуэт. Тихо вздохнув, Сейшу отворачивается. Он не знает, что Коко всё-таки оглянулся. Всего на секунду, но с довольной улыбкой на губах.