Издевательство над друг другом

      До чего же было одиноко в и без того вечно пустой комнатке.       Пустошь хранила небольшую комнатку красного и черного цвета, через ворота которого часто любовался пустотой один Бог. Он знал, как попасть в это столь одинокое место, и знал, как из него уйти. И знал, как избавить его от той гнетущей тишины, что часто раздавалась звоном в его заостренных ушах и гуляла неведомой прохладой в перьях.       Почему же они вечно теряют друг друга?       Когда наступят спокойные времена для них обоих?       А может, он счастлив в той реальности? Может, обрёл тот мир, к которому неосознанно постоянно тянулся? Нет в той реальности проблем и извечных угроз, которые пришлось бы ему разгадывать и решать. Может, не стоит его возвращать?..       – И долго ты убиваться будешь, а, горе-любовничек? – Маленькие вспышки красного быстро растворились, обнажая того, кого перенесли. – Ты же так долго меня искал, дабы вернуть своего мироходца, – большими шагами белый силуэт подходил к Богу, – и что теперь? Сдашься? Настолько жалок, как и та моя верс-       За шиворот белого пиджака резко схватились, грозя и вовсе порвать одежду. Не было больше сил и нервов терпеть эту копирку. За тёмными очками заблестели искорки азарта. Всё же получилось у него вывести этого божка. Осталось немного.       Ухмылка расплылась на лице Харриса, пока он наблюдал в ярко-пурпурных глазах ненависть к своей персоне и слабую поступь слёз. Его глаза в целом выглядели уставшими, сильно это выдавали мешки под такими яркими очами. А если бы не его привязанность к этому «невозможному» мироходцу, вышел бы из него хороший Бог. Помощник и друг самого Времени, владелец силы тысячи демонов, да и в целом не слабый игрок, а так жалко потерять абсолютно всё и ради кого? Ради такого же жалкого мальчишки с ежемирной амнезией, кто по сути лишь удобная пешка во множественных играх. Жалок. Другого Джон и не думал про эту версию Джодаха.       – Не смей и рта открывать в его сторону, паршивец, – воротник сжали ещё сильнее, а на шею будто стали давить, душа. – Что ты знаешь о нём, чтоб так говорить? – То как сдали его нервы и как скрипят зубы, было чётко слышно в звенящих ушах Джона.       Что-то душило его, давило не только на шею, но и на сами лёгкие. Было чувство, что ещё немного и его конечности откажут ему. В кончиках пальцев началось слабое покалывание, а на шеи начали виднеться красные полоски отчего-то тонкого. Не было на ней ни жгута, ни веревки, но сжимало словно тиски. Давление на лёгкие было не слабее: они медленно пустели, крови стала циркулировать медленнее, а сердце, будто начало останавливаться. Джон уже окончательно не мог что-то предпринять, однако он всё ещё был в сознании. Значит, держит его специального с помощью магии, чтобы не провалился в обморок? Белый посмеялся бы этому, был бы воздух и свобода. А лёгкие ещё чуть-чуть и точно ему откажут, просто взорвавшись внутри, несмотря на медленный кровоток.       Было и чётко видно состояние Джодаха. Его глаза всё ярче и ярче светились и с каждым этим проблеском нового потока света горло, лёгкие сжимались всё сильнее. Каждая пара крыльев были остры и подняты, будто он как хищник нападёт на свою жертву. Ещё пара секунд и под его когтями прозвучит хруст чей-то шеи. Каков был соблазн именно так и поступить. Услышать его крики, его страдания. Просто бы увидеть его слёзы боли, чтоб прочувствовать каждую нотку его страха. Теперь улыбка Харриса переросла в ухмылку, даже в оскал. Он больше не мог терпеть эту оранжевую копирку, но и убить его не мог. Без него он не мог вернуть своего мироходца. Терпеть его надо. Он прекрасно это осознавал. Но когда лёгкие и шею больше не сжимало, а к пальцам стало возвращаться самообладание, Джодах подняв ещё выше мироходца со всей силы швырнул его в ближайшую колонну, на которой после удара даже показались едва заметные трещинки. Не было пыли или грязи в этом месте, а если и была, то точно поднялась бы дыбом. От Джона стал слышен слабый смех и резкие захваты воздуха. Он был похож на безумца, но за другого Джодах и не воспринимал его. Ави чётко расслышал, то как что-то треснуло. Не колонна, а будто кость, однако, к сожалению, Джон был цел. Видимо защитился магией в последний момент, ведь Бог ощутил слабый поток сил, когда ненавистный силуэт уже подлетал в белый камень.       Медленной поступью, призвав своё оружие, Джодах подходил к наглой копирке. Очки валялись где-то в стороне, одежда слегка помята и аккуратный пиджак теперь был, как скомканная тряпка. Джон уже сидел, разминая мышцы, будто секунды назад его не душили и уж точно он своей спиной не прилетал в колонну. Разрезая воздух, послышался звук лезвия, что оказался прямо у шеи мироходца. Тот наигранно, поднял голову и слегка отклонился назад, явно не боясь за свою жизнь.       – И кого ты пытаешься этим напугать? – Его сжатые, слегка подрагивающие губы, четко показывали не страх, а то, как он держится, дабы не засмеяться. – Пока твой «герой» в моей реальности, ты меня не убьёшь. А если и убьёшь, то сильно пожалеешь.       И он был прав. Сколько бы Джодах не пытался разузнать всё сам, без него он мало, что сможет. Да он даже не может связаться с Лололошкой, а этот гад, скорее всего, смог, когда говорил в воздух ту странную загадку. Ну что за манера?! Не мог нормально сказать?       Оружие исчезло в таких же искорках, но взгляд с таких же чёрных, бездонных глаз, что не были спрятаны за очками, отвести не мог. Такие же глаза. Столь же прекрасный омут ночного, пустого неба, что потеряло своё луну и блеск или холодного дна океана, где покоилось всё, чего он не помнил, не знал и хотел скрыть. Мёртвые, родные очи в чужой, отвратительной оболочке. Кулаки сжались до хруста, и появилось неимоверно сильное желание вырвать эти глаза. Только одному мироходцу они могли принадлежать. Только один мироходец имел право смотреть на него через эти тёмные радужки.       То ли поняв мысли Джодаха, то ли уже просто наигравшись вдоволь, Джон сам закрыл глаза, опустив голову книзу. Вновь раздались слабые звуки хихиканья, но дальше они не пошли.       – И всё же ты жалок, – он поднялся, слегка шатаясь, но выпрямиться всё же смог.       На последок бросив взор на, как оказалось, закрытые веки, из под которых шло слабое свечение, Джон громко ухмыльнулся. Перед тем, как раствориться, он бросил на прощание:       – Красивые у меня глазки, не правда ли? – И он растворился в красной дымке вместе со своими очками.       И вот Бог снова остался один в этой пустой комнатке. Она находилась абсолютно нигде, но Ави показалось, как стало резко холодать.       Что же ему делать?..