***
Уже прошло тридцать минут, и я начал замечать престрашные виды. По краям снежной дороги лежали тела мужиков и баб. Они лежали в самых разных позах, но одно было одинаково — под их телами была чёрная лужа, которая скорее всего была кровью, но алый цвет уничтожил моё восприятие, потому я мог только догадываться сам. Чем ближе мы были к имению графа, тем больше тел я видел. Некоторые лежали по середине дороги, потому Васе нечего другого не оставалось, кроме как переехать их. Карета подпрыгивала при каждом соприкосновении колеса с телами. Справа, где обычно стояли имения, я видел полыхающие огнём дома и деревни. Я просто был в ужасе, от того что видел. Я больше не знал, было ли это настоящим или это было лишь правдоподобным сном. Я молился, чтобы эти события оказались сном. Вскоре мы доехали до имения графа... Но оно также было сожжено и пожрано. Я видел очень страшную картину, где тела были разорваны. Мне стало настолько тошно, что мне пришлось выйти из кареты и избавиться от масс, что просились из желудка наружу. Когда я закончил, то услышал знакомый звон. Колокола. Я слышал то, что может означать безопасность. Похоже Вася это тоже понял, потому он подал голос: — Ваше Высокблагородь, похоже, что енти колоколы из того городка, что вы постоянно посещаете. Пожалуйста, скажите, что мы туда едим. — Да, Вась, гони туда! Вася кивнул и, когда я сел в карету, одарил лошадей очередным хлёстким ударом поводий. Карета понеслась вновь, на этот раз на звон колоколов.***
Вскоре карета остановилась. Дальше ехать было просто опасно, так как и это место уже было полно волков. Вася слез с козлов и подошёл ко мне открыть дверь. Я вышел и подал Васе одну из своих шашек, что я держал у себя в карете как трофей. Да, шашка была затуплена, но это не значит, что ей нельзя было рубить мохнатых. Я же достал саблю, что прятал под сиденьями. Да, моя мания и сильная любовь к холодному оружию меня, чёрт побери, спасла. Как же я любил себя из прошлого за то, что всё-таки не послушал графа и не убрал из кареты трофейные оружия. Ещё я дал Ваське двустволку, чтобы у него было чем защищаться на расстоянии. Я закрыл карету и кивнул ему, мол, пошли. Мы тихо и аккуратно шли по пустому городку, залитому алым светом кошмара, и только колокола церкви разбивали барьер тишины смерти. От каждого же иного шороха мы с Васей пугались, ведь, Господи упаси, увидеть волка, что сейчас прыгнет на тебя и перегрызёт глотку. Мы бы так и продолжали идти до самой церкви, но, конечно, не могло же быть всё так просто. Через несколько мгновений, как мы подходили к городскому рынку, из тёмного переулка послышалось рычание, которое становилось агрессивнее с каждой секундой. Я на инстинкте выстрелил в тёмный проход, и рычание прекратилось. — А у вас быстрые руки, Ваше Высокблагородь, — заметил Вася. — Да... но медленный мозг. — К чему вы? — Сейчас услышишь... Как я и предсказал, через несколько мгновений тихий рынок превратился в место сбора волков, из-за того, что поднялся невыносимый гул из воев не менее двух дюжин волков. Я сорвался с места и побежал просто напрямую к церкви, а Васе пришлось бежать за мной. Я слышал, как далеко за мной бежали волки, которые хотели разорвать меня и Ваську, который кое-как меня нагнал. Мы пробегали улицы, дороги, перепрыгивали перевёрнутые экипажи. Город становился ещё более мрачным, а эти препятствия нам будто назло ставил, чтобы мы отсюда не выбрались. Рычание позади становилось всё громче. Я знал, что мы не сможем убежать, потому пришлось отстреливаться. До церкви оставалось уже совсем немного, потому что виднелся над домами православный крест. Ноги уже изнывали от столь неожиданной пробежки, но мозг приказывал нижним конечностям дальше работать, пока не будет достигнута цель. Лёгкие будто бы горели, они молили остановить бег, но мозг снова отказал в исполнении просьбы. Тем временем Васька уже перегнал меня, он бежал так быстро, что я уже начал отставать. Я только успевал видеть в своих уже не таких чистых очках, куда он бежал, куда сворачивал, мне же оставалось только следовать за ним. Кстати, я уже говорил, что Вася здесь бывал чаще, чем я? Он обычно сюда ездил за продуктами и для молитвы в этой самой церкви, потому я был полностью уверен в нём. А вот и сама церковь. Ох... Картина перед самой церковью была страшная... Ох... Скажу честно, меня стошнило. Столько расчленённых тел я ещё не видел. Крови было столько, что дойти до церкви без того, чтобы не наступить в эту субстанцию, было невозможно. Когда Васька подошёл и дёрнул дверь, то он только сказал мне дрожащим голосом: — В-ваше В-высокблагородь... Дверь... Не открывается. — Так сломай замок! Выстрели дуплетом в щель, может откроется. Васька ударил себя по голове, а потом сделал, как я сказал. Дверь распахнулась, будто ураган дунул в помещение. Но... вместо спасения мы увидели почти ту же картину, что и на улице у здания. Тела, кровь, но сверх этого ещё были уничтоженные иконы и перевёрнутый крест. Я даже креститься не стал, потому что боялся навлечь на себя дьявольские силы в уже захваченной церкви, Васе тоже запретил. Мы закрыли дверь и спрятались в исповедальне, где уже был довольно сильный трупный запах. Мы жади, пока волки уйдут. Прошло минут пять, а рычания и воя больше было не слышно. Мы наконец вышли из этой страшной кабины, чтобы вдохнуть относительно свежего воздуха. Теперь нужно было думать, что делать дальше. — Ваше Высокблагородь, а разве вон там проход не должен быть закрыт? — спросил меня Васька, указывая на открытую дверь в алтарь. — Должен быть... Глаз алмаз у тебя, Вась. Туда нам надо. — Но, Ваше Высокблагородь, мы же... — Нет, мы не оскверним алтарь, так как вся церковь уже антихристская. Если мы устраним источник этой проблемы, то и антихрист, что посягнул на святое, тоже исчезнет. Вася подумал и кивнул. Мы начали идти к Алтарю. Сложно сказать, о чём думал он, но я думал о том, как бы скорее закончить этот кошмар. Итак, я вошёл первый в помещение, и тут дверь резко захлопнулась за мной. Я начал стучать, Васька тоже барабанил по двери, я слышал его басс с той стороны Алтаря. — Ваше Высокблагородь! Не пужайтесь, я вас выташу! Только потерпите немного! — Вася! Давай живее! Я обернулся и увидел, как икона Иисуса Христа изменилась на икону Сатаны, а сам алтарь стал меняться из чистого и богатого золотом места в кровавое и чёрное. Пока я стоял, не понимая происходящего, я услышал сзади крик Васьки. Он истошно вопил, а после я услышал два выстрела из ружья, после чего я услышал хрипящие звуки, а потом хруст костей, после чего послышалось журчание некой жидкости. Я плечом старался выбить дверь, но было безуспешно. Когда я в очередной раз попытался ударить дверь плечом, то та резко открылась, и я упал на ковёр перед алтарём. Мои глаза сфокусировались на волчьих лапах, что стояли рядом с моим лицом. Я поднял взгляд и увидел того самого прямостоящего волка. Он поднял меня, даже физически не прикасаясь. Я не мог пошевелиться, только мои глаза могли лицезреть морду этой твари. Тот хмыкнул: — Знаешь, Николай, ты мне нравишься. — Что?.. Откуда ты... — Знаю твоё имя? Так я просто тебя знаю, как и каждого, что топчет эту землю. — Ты... Антихрист... — прохрипел я, потому что его невидимая хватка сдавливала мою грудь. — Да, угадал. — Как... смеешь ты... быть в этом... священном месте?.. — Это оно для вас смертных святое, для меня оно нечего не значит. Послушай меня, Мозайков. Ты мне нравишься, я хочу сделать тебя своим маленьким помощником. Будешь моим "посыльным". — Что?.. Я не буду верить... твоим уловкам, дьявол. — Это не уловка, — волк убрал хватку, и я упал на пол. Мои очки разбились, потому моё зрение стало мутным, но очертания волка, что чуть отошёл, я мог видеть. — Дело в том, что я заключил с Христом сделку, которую в Библии не написали... Да и не напишут... Дело в том... Он продолжал говорить свои мысли, а я смотрел на тело бедного Васьки, что было разорвано... рядом со мной лежала верхняя часть его тела и я, подползя к нему, увидел застывшую гримасу боли и ужаса. Его правая кисть посмертно осталась в форме троеперстия. Я тихо взял из его рук двустволку и зарядил последними патронами, что у меня были за пазухой. — ...И если ты не согласишься быть моим слугой, то я насильно тебя таким сде- — послышался щелчок, а после него послышался оглушительный выстрел дуплетом. Тело волка упало без головы, истекая чёрной кровью. Я выдохнул и положил ружьё... Всё было кончено... Как мне казалось, но... Всё только начиналось. Тело вдруг встало, ушло по направлению выстрела, подняло оттуда свою голову и уже направилось ко мне. Теперь Сатана схватил меня уже физически за горло. Он смотрел на меня теми самыми красными глазами. — Как вижу, ты меня не слушал, — он начал. — Ты меня не можешь убить, Николай, тебе, смертному, это не под силу, потому теперь ты будешь мне служить. Хочешь ты этого или нет. Он второй рукой оттопырил указательный палец, коготь которого был объят чёрным пламенем. Он поднёс ко мне этот коготь и начать без особых усилий на моём теле рисовать пентаграмму, а потом на спине вырезал перевёрнутый крест.***
Вы спросите, что было дальше? Так вот я скажу, дорогие слушатели. Сделка, которую он упомянул, говорит о том, что Сатана может раз в 165 лет совершать карающие набеги в отдалённых зонах, которые никто никогда не помнит, а после "ритуальной ночи" Христос стирает память остальным о том, что место набега вообще существовало. Вы спросите, но какой смысл Иисусу было заключать сделку с Дьяволом, а я вам отвечу, смысл был. Иисусу надоело, несмотря на всю его любовь к людям и человечеству, видеть проявление греха, которые были повсеместно среди православных людей. Те, кто действительно не грешил, попали в Рай, а тех, кто грешил, ждал Ад. Я не исключение из правил, но именно я был тем, кто меньше всего совершил грехов среди грешников в этой области, потому Сатана и предложил мне быть тем, кто будет предупреждать людей о том, что скоро будет. А теперь о предупреждении... Я же давно не живой человек, а вы ещё полны жизни, потому я предупреждаю вас... Если сейчас весна... То уже через семь месяцев, не считая нынешний и декабрь, начнётся "ночь высшего суда". Так ответьте мне честно, настолько ли у вас чиста душа... или же нет?