Однажды ты получишь письмо

      Знаешь, самая глупая в мире вещь это письма. Они всегда приходят тогда, когда уже никому не нужны, и их никогда не бывает тогда, когда это действительно важно. Однажды ты получишь это письмо и узнаешь о том, что происходило в моей душе. Жаль только, что меня к тому времени уже не будет.       Помнишь, когда-то мы были великими саннинами, трое шиноби, которым не было равных. Мы умели драться не на жизнь, а на смерть, мы умели ценить друг друга, мы так хотели любить... Жаль только, что это получалось у нас хуже всего. Почему-то никто и никогда не учил нас просто любить. Конечно же ты помнишь, ты никогда и ничего не забываешь...       Кому вообще я пишу это письмо? Ты всё равно не будешь его читать, а я не буде перечитывать, из повелителя змей и принцессы слизней никогда не выйдет нормальной пары, как бы мы не хотели этого, но мы слишком разные, так ведь? В общем судьба этому письму сгинуть, ну так тому и быть. Хотя, может быть что-то щёлкнет в этом мироздании и однажды ты получишь письмо. Узнаешь о моих чувствах, может быть вспомнишь всё то, что нас связывало...       Попытки забыть нашу любовь... Ладно, попытки забыть мою любовь, к сожалению ни к чему не привели, то, что составляло большую половину жизни, забыть невозможно. Да и, наверное, не нужно. Потеряв память, мы теряем себя самих, так ведь?       А представь, что у нас могли быть дети. Маленькая девочка с бледной кожей, и волосами, золотистыми как горячий песок. Я тоже иногда мечтаю, представляю это дитя, наследницу двух великих кланов. Да, у нас мог быть ребёнок, в чьей власти был бы и великий змей Ма́нда, и великая повелительница слизней Кацую. Как смешно, и как грустно.       А вместо этого у нас есть только бесконечная тоска по прошлому и неизбывная боль в душе...       Цунаде дочитала письмо громко, выразительно и вслух. Потом швырнула листок на стол и набрала побольше воздуха в лёгкие.       – Ты дебил? Орочимару, я тебя спрашиваю: ты дебил?!       – Я ждал ребёнка, я надеялся, что это будет девочка и что она будет походить на тебя.       – Ты не рожал Мицуки, а создал его искусственно, как ты мог не знать, что это парень??!       – Я не заметил пипирку, беременному человеку свойственно ошибаться.       – Орочимару, ты дебил. Сейчас это уже не вопрос, а утверждение.       Цунаде схватилась за виски, в надежде, что боль хоть немного отступит. Этот тупоголовый змеехвост умудрялся довести её практически до припадка буквально за двадцать минут общения. И этот раз не был исключением.       – Итак, что тебе надо?       Мужчина мягко улыбнулся и слегка поклонился, довольный тем, что наконец-то перешли к делам насущным.       – Как тебе известно, я всегда мечтал о том, что у нас будут дети...       – Даже не мечтай.       – У нас есть Мицуки.       – У тебя есть Мицуки.       – У нас есть Мицуки. Я специально внёс в его геном маленькую поправочку, чтобы у него были светлые волосы, надеялся, что если он будет походить на свою мамочку, то...       – Судя по цвету волос, его мамочкой был мой дядя, – перебила его Цунаде.       – Ну не всё получилось идеально, но ведь волосы же светлые.       – Не поспоришь. Я бы даже сказала – белые.       – Это уже подробности. Итак, Мицуки замечательный ребёнок, но ему тяжело расти в одиночестве, поэтому мы пошли искать мамоч...       – В жопочку! Поэтому лично ты пошел в жопочку! – Цунаде со всей дури хлопнула ладонью по столу, столешница грустно хрустнула и развалилась на две части.       Подождав, когда Цунаде немного успокоится и отдышится, Орочимару продолжил:       – Ребёнку нужно общение, дети не могут расти в одиночестве.       – Заведи ему питомца. Как женщина говорю – гигантский глист питомцем не является. Надо что-нибудь вроде собаки...       – Собаки? Пожалуй... Что-то побольше, псина размером с...       – Ааа! Нет, Орочимару, не надо! Не гигантская псина, а маленький пёсик! Хочешь, я лично попрошу у Инузуки?       – Это скучно. Где размах? Где стремление к совершенству? Нет, ты права и мальчику нужен питомец...       – Я сейчас откручу тебе голову, – угрожающе пообещала Цунаде.       – Но есть и другой вариант! Возможно, мальчику было бы полезным пожить среди подобных себе. Я имею ввиду – детей.       – У нас нет подобных ему. Кроме тебя никто не догадался выращивать детей в пробирке, остальные банально трахаются для этого, – вздохнула Цунаде.       – Такой вариант у меня тоже был, но я подумал, что ты не согласишься.       – Да ладно?! Ты хотя бы раз в жизни подумал правильно! Растёшь, молодец! – восхитилась Цунаде.       – Это опять никому не нужные подробности. Так вот, мальчику будет полезно пожить в Конохе, походить на занятия с другими детьми, поиграть с ними.       – Да, а он умеет играть?       – Ну в детстве он любил играть в моей лаборатории, однажды он...       Женщина протестующе замотала головой:       – Не надо! Даже знать не хочу чем это закончилось.       – Как хочешь, но да, он умеет играть.       – Ты хочешь чтобы он учился вместе с детьми из Конохи?       – Конечно, ведь Коноха это и его родовое гнездо.       – Где одна гадюка отложила яйцо...       – Что?       – Ничего. Просто спрашиваю почему ты пришел ко мне, я давно уже не являюсь Хокаге.       – Однако, твоё мнение имеет огромное значение для этого паршивца, – вздохнул Орочимару.       – Не смей называть Наруто паршивцем!       – Я про Мицуки. Всё же он считает тебя мамочкой.       – С чего бы вдруг он так решил?       – Ну так я поведал ему о нашей любви и о том, что от любви бывают дети, – миролюбиво ответил Орочимару.       – Бля!       – Не надо так нервничать, я понимаю, что сложно вот так принять материнство, мне тоже было не просто. Тем более, что я воспитывал его совсем один.       – Так, хорошо, предположим я соглашусь. На кой ляд ты написал мне это письмо? Ты же понимал, что разжалобить меня подобными душевными излияниями невозможно!       – Это был план А, но видишь ли в чём дело, моё тогдашнее тело было излишне романтичным и слегка приукрасило действительность.       – Слегка?       – Самую малость, – кивнул Орочимару.       – А план В? Ведь он тоже был у тебя?       – Один яд, очень редкий и сложный. Человек от него не умирает, но становится довольно сговорчивым. Тебе ведь с этим письмом принесли ещё и небольшую посылочку? Там было дорогое и редкое вино, так ведь?       – Два раза БЛЯ! Ты хочешь сказать, что начал готовить это ещё тогда? Это письмо и посылка провалились на почте с добрый десяток лет!       – Отец-одиночка должен уметь предусмотреть всё. И ко всему подготовиться заранее.       – Орочимару, ты дебил в квадрате. Нет, лучше в кубе.       – Но согласись, хороший же мальчик получился!       Цунаде с громким шлепком хлопнула ладонью себе по лбу.       – Хрен с тобой, змеюка подколодная, Мицуки будет учиться в Конохе, а ты...       – Да, дорогая! И, кстати, хрен всё ещё со мной и если ты предпочитаешь обычный способ размножения...       – То ты к нему отношения иметь ну точно не будешь! И вообще, отстань, поганец, я на пенсии!       – У меня на примете есть отличное тело! Грудь тебе точно понравится, попа конечно так себе, ну да ладно.       – Ссссгинь! – Цунаде зашипела так, что Ма́нда бы обзавидовался.       – Понял, понял! Это мы обсудим в следующий раз!       – Никакого следующего раза! Ты больше шагу не ступишь в Коноху!       – Так, подожди! А как же выпускной сына, а как же праздники и подарки? Ты хочешь чтобы мальчик остался без этого всего? Нет, я могу конечно на это пойти, но ребёнку будет одиноко, тогда нужно подарить ему пса... Адского! Размером, думаю, чуть поменьше...       – Стой! Я передумала! Ты будешь ходить на праздники и можешь приходить на выпускной! Не надо собак!       – Вот и замечательно! Я скажу Мицуки, что у него самая добрая и лучшая мама!       – Сгинь! Немедленно!       – Да понял я, понял! Увидимся в первый учебный день Мицуки!       – Скажи мне: почему я до сих пор не убила тебя?       – Потому что я тоже люблю тебя!       – Кстати, в письме, ты обещал, что я получу его тогда, когда ты сдохнешь!       – К сожалению тело, которое писало это письмо, и впрямь умерло. Так что обещание я выполнил.       – Бля, – печально вздохнула Цунаде.

***

      Пожалуй, письма это самая глупая в мире вещь. Когда читаешь и понимаешь, что того, кто его написал, надо было прибить ещё лет пятнадцать назад, выясняется, что он отец-одиночка и вроде бы слишком жестоко оставлять ребёнка сиротой.       Ходят слухи, что однажды Цунаде-сама прочитала письмо, написанное одним её знакомым и пролежавшее на почте Конохи более десяти лет. Никто не знает, что именно там было написано, но три месяца после этого она находилась в запое, а выйдя из него, занялась реорганизацией почтовой службы Конохи, уверяя, что вот теперь-то они будут доставлять письма точно в срок, а не десять лет спустя, когда змеёныш вылупился и подрос. Никто не знал, что именно она имеет ввиду, но на всякий случай с ней соглашались. Сложно спорить с тем, кто способен раскрошить городскую стену одним ударом кулака.