Глаза, наполненные чёрной смолой

Соловей. Таинственный музыкант в чёрной словно уголь кожанке, приручивший дьявольских воронов. С ним было о чём поговорить, Ваня только этим и занимался весь день. Разговаривал с Соловьем, задавал вопросы, глядел неотрывно в его тёмные глаза. А Соловей нараспев рассказал всё. Его глаза, до краёв наполненные чёрной смолой, глядели в синие весёлые глаза напротив. Ваня выгнул брови в немом вопросе. Уголок губ Соловья потянулся кверху. — Тебя как звать то на самом деле? — развязно спросил Ваня, растянув губы в пьяной улыбке. — Так и звать, — тихо произнёс парень, — Соловей. Ваня задорно рассмеялся, с трудом веря новому другу. А тот продолжал глядеть большими чёрными глазами ему прямо в душу, высвечивая искренность из самых её глубин. Ваня вдруг выпрямился, сосредоточенно вгляделся в две тёмные загадочные бездны напротив. Соловей замер, вспоминая мягкость его губ, в голове мелькнула мысль повторить прикосновение, но тут же была выброшена как кошка за шкирку из дома. — А почему? — любопытно приблизился к Соловью Ваня, готовый внимательно слушать ответ. — Мне родители долго имя не могли подобрать, а они символистами были, — Соловей приблизился к Ване, мягко накрыв ладонью его колено, — и тут мать сравнила мой голос с пением соловья и заметила невероятное сходство. Отсюда и имя. — Забавно, — улыбнулся Ваня, не боясь утонуть в чёрных бездонных глазах Соловья. В большом доме тепло. Он забит друзьями, гостями, нечистью. Наполнен счастливым смехом, тихими разговорами, треском двор в печи. Узорчатые ковры на стенах, мягкие словно облака одеяла. И улыбка Вани, от которой не оторвать взгляд. Соловей опустил глаза, дыхание его замерло, ладонь сжала чужое колено. Ваня неосознанно наклонился навстречу Соловью, позволяя второму завлечь его в поцелуй. Щедрый ливень сменился на ласковое солнце, изба стала пустой и тихой. Только Иван и Соловей, скрывшись за огромной печью, прижимались друг к другу, расслабленно улыбаясь.