Пикник

Каждый день в Мондштадте всегда чем-то похож на предыдущий. Залитые солнцем луга, мерно вращающиеся ветряные мельницы, звон колоколов собора - привычные и уже практически незаметные для жителей вещи всегда цепляют взгляд иностранца. - Господин Камисато, смотрите под ноги. Это мне подобает падать в ваши объятия, не наоборот. Мягкое игривое замечание срывается с губ женщины, и мужчина тут же оборачивается. Ветер лениво играет с её локонами, солнце проходится по ткани лиловой шляпы и тонким пальцам, держащим корзину для пикника. На губах мужчины расцветает лёгкая улыбка. - Благодарю за заботу, госпожа Лиза. Позвольте мне, - Аято забирает из её рук корзину и подаёт ей ладонь. Тонкая ткань перчаток скользит по его коже, переплетаются пальцы, отдавая друг другу тепло. Ветер проносится между деревьями, разлетаются маленькие семена одуванчиков. Лиза с улыбкой ведёт Аято в глубь леса - где-то там, между двумя скалами, есть тайный выход на утёс, с которого можно увидеть широкую долину с захватывающей дух высоты. Вдалеке темнеет древо Веннессы с переливающейся статуей Архонта, а за ними к горизонту уходят бесконечные леса, пропадающие в водной дымке на границе с небом. На траву приземляется клетчатый плед, следом за ним - корзинка, и наконец парочка находит своё место друг рядом с другом. Лиза склоняет голову на плечо Аято, и тот мягко улыбается, нежно проходясь ладонью по её талии, пока её рука тянется к шляпе, что столь неловко мешает им стать ещё ближе. Мужские пальцы одним движением выхватывают её и водружают поверх голубых волос. - Аято! - Лиза мягко смеётся, в то же время будто журит его за ребячество. Но они оба знают - они совершенно не против, когда каждый из них снимает свою маску и становится самим собой - привилегия, щедро дарованная людям в городе свободы, которой они пытаются насладиться по максимуму. - Тебе идёт, дорогой, - добавляет Лиза со смешком, желая его подразнить; Аято почти удаётся сохранить нейтральное выражение лица. - Ты так думаешь, дорогая? Пожалуй, отправлюсь так в Инадзуму, прямиком на собрание Комиссий. Быть может, даже положу начало новой моде, как думаешь? Лиза не может сдержать переливчатый мягкий смех, и Аято поддаётся ему спустя всего пару секунд. Шляпа слетает вниз, прямо в руки мисс Минчи, и отправляется на другой край пледа. Аято тянется к корзинке, извлекая оттуда сэндвичи, заботливо приготовленные Лизой, и замечает бутылку одуванчикового вина. - Сегодня намечается интересный вечер? - с лёгким смешком спрашивает он, когда Лиза забирает свою порцию и дразняще улыбается. - Мондштадт без вина - как Инадзума без цветущей сакуры. - Верно. Солнце ласково касается их рук, играет на одежде, пока ветер доносит до них шелест леса и едва слышимый морской бриз. Они сидят слишком близко, лениво болтая о делах в библиотеке и комиссии. Лиза накручивает на палец голубой локон, увлёкшись разговором, и Аято не может оторвать взгляда от этого очаровательного жеста - так поглощён, что пропускает половину предложений. - Ты слушаешь, хитрец из Ясиро? На губах господина Камисато играет усмешка. - Твой голос - музыка для меня, дорогая. - Значит, не слушаешь, - Лиза поворачивает его лицо к себе, оставляя на его губах лёгкий поцелуй - чтобы привлечь внимание, - и тут же неожиданно кусает. Аято прекрасно знает эту уловку, но всё равно тихонько ахает от неожиданности. - Каждый раз убеждаюсь в том, что вы невероятно коварны, госпожа Лиза, - шепчет он, совершенно не задетый её жестом. - Позвольте показать вам, как это делается правильно. Аято мягко накрывает её губы своими, плохо скрывая усмешку. Лиза вкладывает улыбку в поцелуй, наслаждаясь этим маленьким соревнованием в обоюдных поддразниваниях. Они словно созданы для этого - игр слов и намёков, двусмысленных жестов и тайных свиданий, тесно переплетённых с уважением и нежностью. Это проскальзывает в их длинных письмах, долгих поцелуях, днях и ночах, проведённых вместе - столь редких, но оттого невероятно драгоценных. Аято медленно отстраняется; будь его воля, он касался бы её вечно, желая разделить с ней каждую минуту своего счастья. Лиза улыбается, чуть прикрыв глаза - от эмоций или солнечного света, распознать невозможно. - Знаешь, влюблённые обычно говорят в этот момент свои признания. - Так принято в Мондштадте? - В Инадзуме по-другому? - Мы более лаконичны, любимая. Лиза понимает всё без объяснений - Аято вкладывает весь неозвученный смысл в ласковое обращение, наклоняясь за новым поцелуем. Кажется, что весь мир сужается до маленького утёса с клетчатым пледом и корзинкой для пикника. "Я люблю тебя", - не говорят ни Аято, ни Лиза, потому что нет смысла озвучивать то, что они оба слишком хорошо знают. Бутылка вина кончается быстро, и невинный пикник медленно перетекает во что-то более смелое, когда тепло каждого из них становится одним на двоих. Нависшими скалами от всего остального мира скрыты примятая трава, скомканный плед и умиротворённые улыбки - и случайно отброшенная в сторону шляпка, грозящаяся слететь с утёса. - Если она упадёт, господин Камисато, вам придётся спуститься вниз самостоятельно, - Лиза выводит узоры на его ключицах, посылая колкий разряд электро. - Ради вас, госпожа Лиза, что угодно, - Аято тянется за лиловой шляпкой, иначе спускаться за ней его заставят "солдатиком" с края скалы. - Хороший мальчик. - Стараюсь, госпожа. Аято усмехается, вторя Лизе. Оба знают, что равны друг другу - несмотря на очевидные поддразнивания. Оба знают, что друг для друга слишком идеальны.