Последние сутки выдались откровенно паршивыми.
Да что там сутки. Примерно так года с два жизнь Феликса напоминала самый унылый из возможных день сурка. Дом, работа, дистанционка, кредиты, оплата квартиры и куча других мерзких «взрослых понятий», ворвавшихся в его размеренную жизнь с тех пор, как парень решил сепарироваться от родителей. Для успешности плана он даже умудрился перебраться на другой материк. Очень уж хотелось отрезать себе все пути обратно — под уютное родительское крылышко.
Сеул вонял, кишел людьми, куда-то спешил и, кажется, недолюбливал Феликса так же сильно, как он сам этот город. Взаимная неприязнь с первого взгляда. Но ничего уже не попишешь. Приходилось жить там и так, где и как придётся.
И всё же этот день был паршивее прочих.
За окном разгоралась ночными огнями суббота. Манила своими барами и клубами. Но Феликсу было до отвратительного никуда не нужно. Единственный человек, который прежде ждал его каждую субботу, чтобы вместе отдохнуть и провести чудесно время, добавляя хоть немного красок в перманентную серость жизни Ли, теперь разделял выходные с другим. Да может и не только выходные, а вообще всю свою дальнейшую жизнь. И всё потому, что глупый Феликс, вздыхавший два года по своему австралийскому земляку, так и не решился попытаться как-то обозначить вслух свои чувства.
В целом, дружба с Крисом, окрашенная лёгкими оттенками Феликсовой влюблённости, периодически перетекала в постельную плоскость. Чаще всего это случалось, когда Чан напивался достаточно, чтобы в нём проснулся внутренний искатель приключений, но не настолько сильно, чтобы просто отрубиться на ближайшей горизонтальной поверхности. Для Феликса эти ночи были моментами редкого счастья. Для Криса — просто взаимопомощью двух парней со схожими сексуальными предпочтениями и отсутствием постоянных партнёров.
И вот настала самая унылая в жизни суббота, когда Чан вместо того, чтобы позвать Феликса в клуб, сообщил, что идёт на свидание с парнем, по которому вздыхал. Чертов Ли Минхо был коллегой Криса всего лишь полтора месяца, но Крису и не нужно было столько. Он влюбился без оглядки в первый же день знакомства. Феликс наивно предполагал, что ничего из этой влюблённости не выгорит. В конце концов, таил же он сам свои чувства в душе целых два года! Вот только Чан оказался совсем из другого теста! Чан мялся полтора месяца, а потом подошёл и позвал своего краша на свидание. А Минхо, видимо, тоже был не из робкого десятка, потому что сразу же согласился.
Феликс же в эту откровенно паршивую субботу с радостью бы напился до звёздочек перед глазами, но чёткое правило — не пить в одиночку — останавливало от опрометчивого поступка.
Поэтому Ли нашёл самую слезливую дораму, под которую реветь будет комфортнее, и достал ведёрко любимого мятного мороженого из морозилки. Решил страдать в стиле героини из американских сериалов — сопливо, приторно и по-девчачьи. Только вот дико хотелось любимых мармеладок для полноты углеводного поддельного счастья.
Долго думать Феликс, в целом, не любил. Это в личных делах он мог вздыхать годами. В вопросах сиюминутных хотелок он был прям и категоричен.
Так что, накинув поверх домашней растянутой майки лёгкую ветровку и даже не сменив свободных спортивок на что-то более приличное, парень отправился в ближайший минимаркет, что находился буквально на первом этаже того же здания, за сладким утешением.
Дверь магазина слабо тренькнула колокольчиком, оповещая о приходе посетителя. Ночного продавца за кассой было не видать, но он наверняка притаился где-то между стеллажей с яркими упаковками товаров.
Феликс, лениво переставляя ноги в кроссах на высоченной платформе, призванной компенсировать недостаток роста, пополз едва ли не вслепую вдоль рядов привычным маршрутом, чётко зная, где лежат так необходимые его желудку и растерзанной душе сладкие цветные фигурки желатина. На знакомом стеллаже помимо привычных мишек Гамми взгляд парня выцепил и новинку. Золотая коллекция! Лимитированная версия! Такая же уникальная, как и особенная тоска в сердце Ли.
Парень заправил за ухо осветлëнную прядь, упрямо лезшую в глаза, и выхватил пачку, чтобы изучить детальнее. Сквозь прозрачную упаковку виднелись вполне себе привычные мишки, только немного нестандартных оттенков. Был даже голубенький, прямо как несчастная душа Феликса. Перевернув упаковку, парень вчитался в перечень новых вкусов.
Алая вишня, оранжевый абрикос, жёлтый грейпфрут, розовая клюква, зелёный арбуз и черника — та самая, голубая. Звучало как настоящий гурманский пир для желатинового маньяка!
Довольный находкой, Феликс ухватил со стеллажа ещё одну лимитку и парочку стандартных мишек. Ну а что? Выходить из дома до понедельника он не планировал, а рыдать ведь под что-то надо!
Путь до кассы был недолгим и уже не таким унылым, ведь первый квест почти выполнен, а значит, вожделенный сопливый марафон уже вот-вот будет открыт.
Вот только за стойкой никого по-прежнему не наблюдалось. Феликс позвонил в звоночек, постучал по стойке, покашлял и даже недовольно выкрикнул:
— Эй, есть кто?
Но тишину минимаркета даже звуки радио не разрывали.
Закралась нехорошая мысль, что ночной продавец просто ушёл домой, забыв замкнуть входную дверь, и оставил на произвол судьбы содержимое магазинчика. В поисках живой пропажи Феликс медленно двинулся вдоль стеллажей, но всё равно вздрогнул, когда за поворотом, ближе ко входу в подсобку, обнаружил чужую скрюченную фигуру на полу.
Парень в характерном переднике кассира сидел на холодном кафеле, поджав длиннющие ноги к подбородку и обхватив их руками. Лицо его было устремлено в потолок, а выражение, застывшее на этом самом лице, можно было бы обозначить как скорбь вселенского масштаба. Лисьи глазки полнились блестящими озёрами непролитых слëз, пухлые красивые губы мелко дрожали, а подбородок морщился от сдерживаемых рыданий.
При виде такой картины Феликс, честно говоря, опешил. Хотелось желатинок, дорамы и поплакать самому, а не вот это вот всё. Но он, несмотря на явную некомфортность наблюдаемой сцены, всё же робко спросил:
— Эй, парень, ты в порядке?
Кассир вздрогнул от его голоса, будто до этого момента и не замечал ничего вокруг, сместил взгляд на выросшего из ниоткуда посетителя и рвано всхлипнул. Затем тут же зажал рукой самому себе рот, но, кажется, было поздно. Слëзы хлынули из чёрных, блестящих неподдельным страданием глаз, а плечи затряслись в спазмах молчаливого горя.
Феликс озадаченно потоптался на месте, не зная, что со всем этим делать, но потом всё же приблизился к незнакомцу и, опустившись на корточки, притянул того к себе в объятия.
«Вот что за сюр?» — думалось ему, пока руки сами собой безотчëтно похлопывали чужую спину.
— Эй, дружище, ну что ты? Успокойся! Все будет тип-топ, — бормотал он какую-то чушь, чтобы хоть как-то разрядить гнетущую атмосферу тишины, прерываемой только горькими всхлипами.
— Не буууудеееет, — раздалось вдруг в ответ из-за плеча, и Феликс облегчённо подумал, что кассир-плакальщик всё же не совсем немой.
На самом деле, голос парня, даже искажённый рыданиями, показался на диво мягким и музыкальным, прямо-таки ласкающим слух. Да и сам он весь был какой-то воздушный, нежный и милый, будто те мармеладки в прозрачной упаковке, что так и не удалось до сих пор купить.
Феликс от самого себя не ожидал таких странных ассоциаций, да и трепетного сочувствия, возникшего в душе по отношению к незнакомцу, не понимал. Но грустного кассира хотелось отчего-то успокоить, защитить и развеселить.
Может, шило в попе, может, милота образа незнакомца, а может, схожесть их стремления погрузиться в пучину отчаяния этим вечером — что бы то ни было, но что-то определенно дёрнуло Феликса за язык:
— Так, слушай, дружище, мы с тобой сейчас пойдём, пробъëм мои покупки, а потом ты закроешь магазин и поднимешься ко мне. Я живу в этом же доме, на восьмом. Не хочу оставлять тебя в таком состоянии одного, тем более в это время все возможные посетители либо уже спят, либо где-то отвисают. Да и работник из тебя сейчас, мягко говоря, так себе. Так что? Идёт?
Кассир поднял на Феликса взгляд мутных заплаканных глаз и шмыгнул красным носом. Судя по расфокусированности этого взгляда, до мозга парнишки толком никакой информации не дошло.
Ли устало вздохнул, встал на ноги и помог подняться следом горе-продавцу. Затем, дойдя до кассы, потребовал у парня ключ-карту для совершения необходимых операций по покупке, которую тот безвольно и безропотно вручил незнакомцу.
«Вот же дурачок, — думал Феликс, сам себе пробивая товары, —
вот так реши кто его обокрасть, а он и рад будет сам грабителю всё необходимое вручить. Нельзя же так сильно выпадать из жизни!»
Подумав немного, в дополнение к сладостям Феликс докупил бутылку клубничного соджу. Правила правилами, но, во-первых, у него на вечер уже вполне себе намечалась компания, а во-вторых, эту компанию нужно было как-то привести в себя.
Кассир шёл за Феликсом по пятам покорно, будто телёнок на верёвочке, до самой квартиры. Но Ли в последний момент всё же решил, что незнакомца вести к себе чересчур, даже если Феликс собирался предаваться страданиям по своей несчастной влюблённости.
— Эй, чудо мармеладное, — позвал грустного потеряшку Феликс.
Парень оторвал заплаканные глазки от созерцания своих потёртых кед и растерянно взглянул на человека, за которым так безрассудно шёл неизвестно куда. Взгляд его будто вопрошал
«ты это мне?»
— Ли Феликс, — протянул руку кассиру его ночной покупатель.
Тот всё так же растерянно перевёл взгляд на чужую ладонь и замер статуей, явно не собираясь ничего предпринимать в ответ. Ну разве что ещё поплакать.
— Да что ж за дорама, ей богу! — воскликнул раздражённо Феликс, отворачиваясь от приведённой на ночь глядя в собственный дом проблемы и уже начиная жалеть о содеянном.
Тут сладкий голосок парнишки разрезал наконец тишину подъезда.
— Х-хёнджин… Х-хван Х-хёнджин, — пробормотал он, немного заикаясь от сбоев дыхания, что явно были вызваны чрезмерными рыданиями.
Феликс обернулся и, резко сменяя гнев на милость, расцвёл в лучезарной улыбке.
– Ну, добро пожаловать в гости, Хван Хёнджин.
Они нырнули в тесную прихожую, а оттуда, сменив обувь на домашние тапочки, в такую же тесную, но уютную кухоньку.
— Чаю? — спросил Феликс, и гость удручённо кивнул.
— Или может лучше кофе, чтобы немного взбодриться? — снова грустный безразличный кивок в ответ.
Ли нахмурился, скрестил руки на груди и бросил на пробу ещё один вопрос:
— А может чего-нибудь покрепче?
Дурацкий кассир только снова кивнул, решив видимо, что он китайский талисманчик, а не человек.
— Эм… — протянул Феликс, выискавая в голове идеи, как же встряхнуть гостя, — или желаешь мышьяка и десяток уютных чёрных пакетов для частей твоего тела?
Брюнет было начал очередное поступательное движение головы, но вдруг замер и перевёл на Феликса полный ужаса и подозрения взгляд.
— Ой, ну надо же! Услышал! Ну привет, мармеладная драма-квин! — всплеснул руками Феликс.
— П-привет, — робко улыбнулся Хёнджин, видимо поняв, что про пакеты всё же было сказано в шутку, но настороженности во взгляде не растеряв.
Феликс это, конечно, заметил и раздражённо возвёл глаза к потолку.
— Не думаешь, что поздновато включать бдительность, когда позволил незнакомцу увести тебя с работы домой? — хмыкнул Ли, разливая всё же прикупленный в мини маркете соджу по рюмкам.
Хёнджин пристыженно закусил губу, отвёл в сторону лисий взгляд и залился таким очаровательным румянцем, что желание продолжить подколки возросло в душе Феликса стократно.
В целом, вечер становился внезапно не таким уж паршивым, а мысли о свидании Чана с его любимым коллегой ушли куда-то на второй план, уступая место любопытству и странному предвкушению.
— Ну, рассказывай, горе мармеладное, как ты дошёл до жизни такой, — не спросил, а буквально приказал Феликс, придвигая к парню наполненную алкоголем рюмку.
Тот выпил, не глядя, не чокаясь и сразу до дна, но лишь тяжело вздохнул, не спеша изливать душу.
Феликс осушил собственную порцию алкоголя, последовав чужому примеру, и решил пока на этом притормозить. Цель была успокоить нервишки гостя, а не напиваться в стельку.
— Так кто же тебя обидел, мармеладка? — немного перефразировав, повторил вопрос Ли, — только прошу, не говори, что трагедия была из-за сломанного ногтя! Я не переживу такой подставы!
Хёнджин ещё раз тяжко вздохнул и как-то тоскливо покосился на початую бутылку соджу.
«Алкоголик что ли? — заподозрил Ли, —
ещë чего не хватало! Молодец, Феликс! Ругаешь незнакомцев за беспечность, а сам тащишь к себе всякий сброд»
— Меня бросили, — выдавил из себя мелодичный скорбный стон предполагаемый алкоголик.
Сердце Феликса сжалось от созвучия их переживаний и глубокого сочувствия. Некстати глаза тоже заволокло лёгкой пеленой, но Феликс лишь часто заморгал, прогоняя прочь непрошеную влагу.
Он подошёл к гостю, взял его за руку, пачки с мармеладками запихнул подмышку, чтобы второй рукой ухватить соджу, а затем поволок всю добычу вглубь квартиры.
Парни упали в объятия мягкого молочно-белого дивана и друг друга. Феликс уткнулся в чёрную макушку нового знакомого носом, вдыхая терпко-сладкий аромат чужого шампуня, и тихо проговорил:
— Мне жаль, Хёнджин, что так вышло. Если хочешь, можешь поделиться своей историей, а можем просто помолчать, выпить соджу, поесть вкусняшек и посмотреть дораму. Ты как?
— Не хочу говорить об этом, — просипел парень Феликсу в плечо.
Всë происходящее было дико странным. События последней половины часа казались каким-то удивительным сном, не иначе.
Может быть, не будь Феликс слишком сильно расстроен сам, такая цепь происшествий никогда бы не сложилась, но факт оставался фактом — невероятные вещи тоже порой случаются, и тогда приходится их просто принимать.
Феликс смотрел самую трагическую из найденных дорам, сидя под общим пледом с незнакомцем с улицы и поедая мишек Гамми из лимитированной коллекции под взаимные рыдания.
Спустя два часа просмотра фильма хозяин квартиры начал замечать, что гостя явно клонит в сон.
Наверное, всё же Ли немножко спятил в этот вечер, иначе как объяснить тот факт, что он со вздохом растолкал неожиданного гостя, но не чтобы выпроводить восвояси, а чтобы выдать тому свежераспечатанную щётку в ванной и уйти стелить ему постель в своей собственной кровати. Для себя Феликс забрал плед и подушку, которые унёс на кремовый диван в гостиной.
Спустя почти десять минут приготовлений ко сну и ещё пятнадцать — ожидания, Ли всё-таки не выдержал и заглянул в ванную комнату, чтобы увериться, что гостя там не смыло в сливное отверстие.
Хенджин обнаружился всё с той же щёткой во рту, которой вяло елозил за щекой, смешно дуя губы. Выражение его лица при этом было таким скорбно-сонным, но вместе с тем таким комичным, что Феликсу едва удалось сдержать смешок. Блондин подошёл, выхватил щётку из чужой руки и проговорил категоричным, почти приказным тоном:
— Так, полощи рот и идём в постель!
Гость очнулся и кинул на Ли обескураженный взгляд. Сообразив, что высказался довольно двусмысленно, Феликс немного покраснел и замялся, прежде чем раздражённо процедить:
— Боже, я не имел ввиду вместе! Просто постелил тебе место для сна. Не хочу тебя отпускать в таком состоянии. Пусть я и подобрал тебя всего несколько часов назад, но, как говорится, мы в ответе за тех, с кем смотрели дорамы!
Хенджин смотрел всё ещё немного потрясённо. Но послушно прополоскал рот водой, потом умыл опухшее от слëз лицо и поплёлся за Феликсом, снова будто привязанный.
«Никакого инстинкта самосохранения! — возмутился про себя Феликс, но тут же со вздохом признал, —
у обоих…»
В спальне Феликс вежливо отвернулся, дожидаясь, пока мармеладное чудо переоденется в приготовленную для него пижаму, затем дождался, пока Хёнджин уляжется и, пожелав добрых снов, развернулся к выходу.
— Эммм… — протянулось робко со стороны постели, — Феликс?
«Надо же! — подумал Ли, —
запомнил!»
— Да?
— Останься, пожалуйста… Не хочу засыпать один в незнакомом месте.
Это была самая длинная и самая осмысленная фраза за весь вечер от горе-кассира. Поэтому Феликс не стал спорить, а просто дождался, пока Хёнджин подвинется, и лёг рядом.
В ламповом свете прикроватного ночника и никогда не гаснущего города за окном Феликс разглядывал лицо напротив. Оно было нежным, милым и таким почти детским. Сонные опухшие глазки, очаровательная родинка под левым веком, крупный, красиво очерченный нос, пухлые алые губы, пряди спутанных чёрных волос, сбегающие на точёную скулу. И как он не замечал юного продавца раньше в магазинчике под домом? Ладно, может быть, это лицо было даже не милым. Может быть, оно было даже чертовски красивым. А губы эти, такие конфетно-яркие и маняще приоткрытые, притягивали взгляд сильнее всего прочего. Феликс упорно гнал от себя крамольные мысли, да только чем больше гнал, тем больше об этом думал.
— Ты красивый, — выдохнули внезапно нежный шёпот эти проклятые губы.
И Феликс придвинулся ближе. Замер, выжидая, готовый отстраниться в любой миг, стоит только притягательному брюнету проявить недовольство. Но Хёнджин лишь продолжал так же расслабленно лежать рядом и дышать ментолом пасты и мармеладом мишек Гамми в лицо хозяина квартиры. Красивый незнакомый парень готовился ко сну в постели Феликса в полночь субботы, которую оба планировали провести в рыданиях по утраченным надеждам. Это кружило голову похлеще бутылки соджу, которую к концу вечера ребята всё же приговорили на двоих. Лежать вот так, в нескольких сантиметрах друг от друга и чувствовать, как воздух становится гуще и наэлектризованней с каждой секундой, было просто волшебно.
На большее у Ли может и не хватило бы духу. Но тут меж приоткрытых пухлых губ вынырнул и юрко облизнул их поверхность розовый, блеснувший влагой в тусклом свете, язык. Он быстро скрылся обратно, но будто крючком подцепил что-то внутри Феликса и потащил вслед за собой.
Губы Хëнджина оказались мягкими и сладкими. Совсем такими, как Ли себе и представлял. Впиться в них с какой-то безумной страстью казалось кощунством. Нет. Феликс ласкал эти губы неспешно, смакуя, приноравливаясь к чужому отклику, ловя каждое встречное движение и покрываясь нежным узором мурашек.
Хëнджин отвечал поначалу вяло, робко и нерешительно. Феликс бы даже подумал, что поцелуйного опыта у парнишки нет совсем, если бы не тот факт, что вроде как загадочный плакса совсем недавно с кем-то встречался. Может, потому его и бросили, что тот был совсем недотрогой?
Развить эти отстранённые и чуть разочарованные мысли Феликс не успел, потому что ночной гость вдруг прижался всем телом, зарылся крупной ладонью в волосы на Феликсовом затылке и проник своим влажным языком в рот потерявшего бдительность хозяина квартиры. Он целовал совсем не так нежно и ласково, как это делал Феликс, и вовсе не так неумело, как показалось в первые минуты. Язык брюнета жадно исследовал чужой рот, сплетался там в танце со своим собратом и кружил голову его хозяина. Иногда танец языков прерывался, но тогда красивые, обманчивые мягкие губы впивались в рот Феликса до боли, будто желая высосать из того всю жизнь и не давая сделать даже глотка воздуха. Безумие этой ночи грозило перейти на новый, совершенно запредельный уровень.
Вообще-то Феликсу вовсе не свойственно было приводить в свою квартиру незнакомцев, напиваться с ними и, едва обменявшись парой фраз, целоваться до темноты в глазах и адреналиновый дрожи по венам.
Феликс последних пары лет и не подумал бы, что способен целовать в этой жизни хоть кого-то, кроме Чана. Хотеть кого-то, кроме него…
Блуждающие по его телу руки сладкого гостя весьма недвусмысленно намекали, чего бы ещё такого можно было сотворить этой безумной ночью впервые.
Голова кружилась от предвкушения и страха. И пока мозг Феликса обдумывал, на что же тот готов решиться, губы весьма самостоятельно и ничуть не робко исследовали чужие щëки, шею, плечи…
По телу разбегались лёгкой пульсацией волны предвкушения. Только вот что же именно Ли предвкушал? На самом деле, уверенности в том, что он и правда готов зайти хоть сколь-нибудь далеко в этих играх с незнакомцем, не было никакой. Была скорее дикая неуверенность. В себе. В своём разуме. В реальности происходящего и его правильности.
Сомнения поедали Феликса изнутри, заставляя стремительно трезветь. С той же скоростью, с которой плавился с высокими стонами под губами Ли мармеладный Хёнджин.
Чаша весов в душе блондина качалась, а губы танцевали танец безумия на чужой шее, разукрашивая её бледно-розовыми узорами цветов, которым предстояло легко сойти уже через несколько часов. Феликс, даже погружаясь постепенно в топкую трясину внезапной страсти, оставался неизменно нежен и аккуратен со своим лакомым незнакомцем.
И когда последние доводы рассудка затихли где-то на самом горизонте душевных метаний, Хёнджин вдруг тихо простонал на выдохе:
— Минхо…
— Бля, — вырвалось из глотки Феликса вместе с прерывистым дыханием, когда он едва не свалился с кровати, резко отскочив от соблазнительного кассира.
Тот в какой-то короткий отрезок времени, едва ли в минут пятнадцать, вдруг стал ещё краше. Губы налились вишнёвой спелостью, глаза почернели от расширившихся зрачков, а на точёные скулы набежал нежный румянец.
До чего же было досадно, что проклятое чужое имя, сорвавшееся с этих преступно-красивых губ, рассеяло всю магию момента.
Дыша загнанным зверьком, парень испуганно смотрел на Феликса, будто не сам только что стонал в его объятиях, готовый отдаться без оглядки.
Ли стало даже как-то немного обидно. Будто он какой-то маньяк-соблазнитель, набросившийся на несчастную жертву.
Разочарованно поморщившись, Феликс встал с постели.
— Я всё же, пожалуй, пойду спать на диван, — проворчал он, но упрямая чужая рука снова остановила бегство.
— Не надо! Пожалуйста! Прости! Прости! Я хочу, чтобы ты остался, — жалобно пробормотал нежный голос гостя.
Феликс удивлённо обернулся. Ему-то казалось, что парень просто пьяно спутал его с другим, а теперь жалеет. Так отчего же в его тоне сквозили такие нужда и раскаяние?
— Уверен, что хочешь видеть сейчас рядом именно меня?
Брюнет смущённо отвёл взгляд и закусил губу, но всё-таки кивнул.
И что ж за странная суббота?
Феликс устало вздохнул и присел на край кровати, не спеша снова слишком сильно сближаться с красавчиком, так мучительно-сладко покусывающим пухлые губы.
— Это твой парень, да? Тот, кого ты позвал сейчас… — попробовал Ли снова расспросить это живое очарование.
Не то, чтобы данная информация была его делом и имела для него хоть какое-то значение, но почему-то и впрямь было интересно.
Хёнджин кивнул, а затем добавил полузадушенным шёпотом:
— Бывший.
— Может, всё же расскажешь, как вы расстались?
В ответ чужое тело крупно вздрогнуло, выражая молчаливый протест. Очевидно, это было слишком больно для несчастного кассира, раз он оказался в вечер субботы в столь плачевном состоянии. Феликс устало погладил чужое плечо и всё-таки прилёг снова рядом.
— Знаешь, в каком-то роде меня сегодня тоже бросили, — начал вдруг собственную исповедь он, — только человек, это сделавший, даже не подозревает об этом. Так уж вышло, что мы уже несколько лет слишком близкие друзья, чтобы я мог признаться. Я очень сильно боялся его потерять. Так сильно, что в итоге потерял. Он влюбился в другого и сегодня повёл его на свидание. А я так и остался не у дел.
— То есть… Тебе нравятся парни? — из всех возможных вариантов вопросов мармеладный мальчишка выбрал самый нелепый.
Феликс тихонько рассмеялся, умиляясь наивному шёпоту своего ночного гостя.
— А как думаешь? Может, тебя часто заманивают в гости к себе гетеросексуалы, чтобы потом сосаться лёжа в одной постели?
Хёнджин спрятал смущённое лицо в ладони и тоже издал сдавленный смешок.
Так забавно было видеть это очаровательное смущение от парня, что так самозабвенно ласкал язык Феликса в развязном поцелуе всего несколько минут назад.
Рука сама собой потянулась к чужому лицу, убрала скрывающие его ладони и мягко огладила контур.
— Красивый и такой милый, — заворожëнно протянул Феликс, — твой бывший парень дурак, не ценивший своего счастья.
Хёнджин прикрыл глаза и потëрся щекой о ласкающие его лицо пальцы Феликса, будто котёнок, принесённый с улицы и желающий задержаться в теплом доме. Эта доверчивость заводила и кружила голову. Снова.
— Я бы хотел ещё раз тебя поцеловать. Только хочу, чтобы ты понимал, кто именно тебя целует, а не улетал в свои воспоминания о бывшем, окей? Поверь, мне тоже есть что вспомнить, но я хочу быть здесь и сейчас именно с тобой. Ты как? — прошелестел низко и хрипло Ли.
— Х-хорошо, — робко кивнул кассир и облизал пухлые губы.
Рука Феликса сместилась на чужой затылок и резко притянула парня ближе.
Новый поцелуй был куда более смелым и уверенным, хотя Феликсу всё ещё казалось неправильным слишком сильно давить напором. Мягко и бережно язык Ли проник в тепло алого мармеладного рта, будто желая через поцелуй подарить утешение чужому надломленному сердцу.
Хёнджин ожидаемо застонал в поцелуй и притёрся ближе, заползая под Феликсову майку длинными музыкальными пальцами.
Такой милый, нежный и чувствительный. Пожалуй, он был лучшим лакомством из тех, что Феликс раздобыл сегодня в ночном мини маркете.
Как бы Феликсу не хотелось оставаться в рамках нежности и заботы, но воздуха становилось всё меньше, а огня в крови всё больше. С каждой секундой он понимал, что поцелуев будет катастрофически мало этой ночью им обоим, так нуждающимся во взаимном утешении.
Чужой язык проникал всё глубже, будто этот миленький мальчишка саму душу из гортани Феликса вознамерился вылакать, а красивые тонкие руки блуждали вдоль кромки домашних спортивок, не решаясь зайти дальше.
Понимая, что это решение всё же придётся принять, Феликс за плечи насильно оторвал от себя брюнета.
Тот снова был совершенно дезориентирован, судя по растрёпанному виду и загнанному дыханию, но в этот раз ещё и как-то немного несчастно хмурил брови. Видимо, эти метания от
«мы едим друг друга губами» до
«давай-ка всё обсудим» были брюнету не слишком по нраву. Что ж, Феликс был тоже не прочь просто сегодня с кем-то переспать, вот только их уровень знакомства несколько смущал.
— Эй-эй, притормози на минутку, — прошептал ласково Ли, — я должен понимать, куда именно мы движемся и точно знать, что ты всё осознаëшь. Ты ведь осознаëшь, Хёнджин?
Парень снова немного сжался в смущении и, отвернув голову, кивнул.
— Посмотри на меня и скажи, пожалуйста, словами, что именно ты хочешь, чтобы сейчас произошло? — всё так же мягко, но настойчиво проговорил Феликс, чуть поглаживая чужое плечо в успокаивающем жесте.
— Хочу… Тебя… — выдавил смущённый до ужаса брюнет, хотя взгляд его вовсе не выражал такой уж уверенности.
Рука Феликса невесомо проследовала вдоль чужого тела от плеча до паха и лёгким ненавязчивым касанием огладила совершенно не возбуждённый бугорок на пижамных штанах, оценив попутно внушительные даже в спокойном состоянии размеры. Ли нервно сглотнул, ощущая, как в ответ на эти действия его собственный член, вполне себе готовый к продолжению тесного общения с прекрасным гостем, дёрнулся от нового прилива крови.
— Не похоже, мармеладка, — протянул Феликс с задумчивой досадой.
Секса с этим красавчиком хотелось уже до одури, но насиловать он точно никого не собирался.
Хёнджин резко сел и судорожно схватил руку Феликса, что застыла на его члене.
Он стиснул длинными пальцами тонкое запястье блондина что есть силы, и Феликс отчётливо ощутил чужую дрожь.
— Я хочу! — отчаянно прошептал парень и издал новый, едва различимый всхлип.
Кажется, вместо секса намечался очередной слёзопад. Феликс мысленно с досадой пнул самого себя за излишнюю щепетильность, но отмотать время назад уже не мог. Да и смысл? Всё равно он бы задал те же вопросы. Недосказанность в его жизни пока ни к чему хорошему не приводила. Ну, если не считать того факта, что его не озвученные чувства к Чану запустили цепь событий, приведшую красивого и соблазнительного плаксу в квартиру Ли.
Феликс сел ближе к брюнету и обвил свободной рукой его подрагивающие плечи, зарываясь носом в затылок и вдыхая приятный терпко-сладкий аромат. В общем-то предстояло успокоить парнишку и лечь, наконец, спать.
Но Хёнджин, к удивлению хозяина квартиры, внезапно продолжил попытки убедить:
— Я правда хочу, но каждый раз, когда доходит до дела, выходит вот так… Я не знаю, почему. Я был возбуждён, правда. Когда мы целовались и до этого тоже… Ещё когда смотрели фильм… Но… Эти всё твои разговоры! Зачем только ты их начал? Впрочем… Если бы и не начал, всё равно он бы упал, как только дошло бы до дела.
Вся эта отчаянная тирада сопровождалась горькими всхлипами и сочувствующими поглаживаниями от Феликса.
— С твоим бывшим тоже было так? — прошептал Феликс в чужие волосы.
Парень судорожно закивал.
— И поэтому он ушёл, да?
— Он сказал… Сказал, что не может так больше… Что ему нужна взаимная любовь… А моя и есть взаимная! Я так сильно его… — рыдания прервали фразу, и парень уткнул голову в колени, сгруппировавшись снова в ту самую позу, в которой Ли нашёл его между стеллажами минимаркета.
— Так, — сказал Феликс, властно понизив тон голоса, чтобы привлечь внимание парня, снова тонущего в своих переживаниях, — мы сейчас просто поговорим. И ты ответишь на мои вопросы, как бы сильно они тебя не смущали. Сможешь?
Хёнджин кинул на хозяина квартиры израненный, больной взгляд, но всё же кивнул.
— Хорошо, у тебя был секс с кем-то помимо твоего бывшего парня?
— У меня и с ним ничего не было, — проворчал в ответ ночной кассир, скрывая за недовольством смущение.
— Это я уже понял. То есть никогда и ни с кем?
— Ну, я… Делал ему… — исповедь прервалась, захлебнувшись новой волной смущения.
И как только у него выходило оставаться таким робким, но при этом пускаться в интимные откровения? Этот Хван Хёнджин был просто невозможным! Но, по крайней мере, смущение заставило парня забыть о слезах.
— Окей, я понял, — успокоил его Феликс, но тут же задал очередной личный вопрос, — а сам себя ты ведь удовлетворял?
Хёнджин с шипением попытался вырваться из чужих рук, но те лишь обвили его крепче. На шее Хёнджина расцвел мягкий поцелуй.
— Расслабься, мармеладка, я просто пытаюсь понять, насколько тебе реально всё это нужно, — успокаивающе зашептал Феликс в ухо кассира.
Тот выдал тихий стон, когда язык Феликса, не удержавшись, обвёл контур ушной раковины. Тело парня было удивительно отзывчивым к любым ласкам, так что Ли на самом деле вовсе не верил в собственное предположение об его асексуальности, но всё же хотел получить подтверждение своему мнению.
— Нужно, — дрожащими губами прошептал Хёнджин, — мне так сильно это нужно, Феликс, но я не понимаю, что именно делаю не так.
— Вот это и делаешь, — хмыкнул в ответ блондин и словил удивлённый взгляд резко обернувшегося Хёнджина.
— Что? — прошептали умопомрачительные мармеладные губы.
А Феликса вся эта дурацкая, несуразная ситуация дурманила не хуже самого ядрëного коктейля. Кто бы мог подумать, что его так заводят сексуальные, но совершенно не уверенные в себе мальчики?
— Слишком много думаешь и переживаешь, — шептал низко и хрипло Феликс в чужие губы, пока его рука снова оглаживала чужой, уже не такой спокойный член.
Хёнджин задышал рвано, тревожно хмуря брови и не отводя испуганного взгляда своих прекрасных глаз.
— Я не твой Минхо и передо мной не нужно производить впечатление, Хённи, просто расслабься и позволь себе делать то, что хочется, — шептал Феликс, продолжая медленные ненавязчивые ласки и чувствуя, как тело парня напротив стремительно откликается на его действия.
Хёнджин закрыл глаза, издал высокий стон и тут же заглушил сам себя, впившись в губы Феликса жадным, каким-то умоляющим поцелуем.
Феликсу не нужно было спрашивать, о чëм именно молил парень.
Он уложил Хёнджина обратно в постель, плавясь губами о губы и продолжая поглаживать его член сквозь тонкую ткань пижамных штанов.
Какой-то тумблер в голове гостя видимо наконец переключился. Потому, забываясь в пьянящем поцелуе, тот вновь вцепился обеими руками в тело Феликса, сминая и лаская каждый контур. Когда длинные пальцы Хёнджина снова оказались у кромки чужих штанов, останавливаться он уже не стал, смело ныряя под резинку и извлекая наружу пульсирующий от возбуждения горячий орган блондина.
Поцелуй прервался, Феликс нервно сглотнул, чувствуя, что такой милый и управляемый неопытный мальчик неуловимо изменился. А затем Хёнджин опустился ниже, и его вишнёвый рот окунул в горячую нежность член Феликса.
Мозг расплавился под огнём происходящих событий, и Ли буквально улетел куда-то за грань реальности, пока чужие губы творили с его телом какое-то нереальное волшебство. Нет, Хёнджин даже не сосал ему. Такое пошлое определение мало подходило тому сакральному процессу, что ощущало тело Феликса и наблюдали его глаза из-под опущенных ресниц. Хёнджин буквально целовался с его членом. Сплетаясь с ним в тот же безумный танец, что до этого плясали их языки. Чужие ласки не были похожи ни на что, подсмотренное ранее в порно или прочувствованное в постели с другими партнёрами, коих у Феликса, справедливости ради, было не так уж много. Ли чувствовал, что теряет опору под ногами, сходя с ума под этими неожиданно умелыми прикосновениями и отдавая в чужие руки буквально всю отвоёванную ранее инициативу.
На лице брюнета сейчас не было и капли прежнего смущения и неуверенности. Он облизывал тщательно каждую венку на стволе чужого члена, то погружая тот глубоко в собственный горячий рот, то едва касаясь самым кончиком языка, что заставляло Феликса стонать не менее несдержанно, чем ранее стонал сам Хëнджин от его поцелуев.
Феликсу казалось, что это безумие длится вечность. На деле же каких-то три минуты, и с его языка уже сорвалось надломленное:
— Хённи, боже, я сейчас…
Феликс попытался отвести чужое лицо от собственного паха, но Хёнджин лишь ловко скользнул вдоль ствола мягкими губами, принимая член ещё глубже и глотая до последней капли сотрясающий тело блондина безудержный оргазм.
Теперь смущение и неловкость затопили уже Феликса. Он так умилялся подростковой нервозности Хёнджина.
А сам финишировал, едва их совместная ночь началась. Такого фиаско он сам от себя не ожидал.
— Иди сюда, безумный, — пытаясь скрыть смущение, притянул к себе брюнета Феликс, — куда так спешишь? Я ведь даже душ не принял, черт…
Он обнял парня и ощутил, что сейчас тот был возбуждён в полной мере и вполне готов к продолжению. Окинув довольно грозные очертания чужого органа, Феликс нервно сглотнул.
— Проблемка… — пробормотал он, автоматически массируя чужой затылок и продолжая жадно сверлить взглядом чужой пах, — и где ты только так научился? Вы же вроде как с парнем не спали…
Хёнджин, вновь перейдя в режим перманентного смущения, промямлил:
— Я же говорил, что делал с парнем такое… Только такое и делал… Целых полгода… Всякий раз, когда Хо хотелось секса, а у меня не выходило, всё заканчивалось вот так.
— Черт, Хённи, твой Хо настоящий мудак! — сочувствующе проговорил Феликс.
— Ну, видимо, это всё, на что я гожусь, — грустно опустил прекрасные глазки мармеладный парень.
Феликс вновь взглянул на член парня и заметил, что возбуждение того начало стремительно спадать.
— Ну уж нет! Сегодня мы дойдем до конца! — воскликнул Ли возмущённо, — ты ведь хочешь?
Хёнджин несколько раз кивнул, снова молча и снова смущаясь.
— Но сначала я в душ! — и Феликс ретировался прочь из жара собственной спальни.
Подготовка. Растяжка, чтобы не пугать лишний раз беспокойного Хёнджина, что и так на взводе. И нервный тремор собственных рук…
В целом, Феликсу не впервой было выступать в роли принимающего, однако нескромные размеры мармеладного милашки немного пугали.
Времени Феликс провёл в ванной комнате немало, никуда не торопясь и давая Хёнджину последний шанс на возможность передумать и тихо уснуть.
Наконец, полностью успокоенный и готовый к любому исходу, Феликс вернулся в спальню. Хёнджина он обнаружил бодрствующим и замершим всё в той же замкнутой позе, в которой повстречал его впервые.
Когда брюнет поднял взгляд, то лицо его приобрело выражение обескураженного восхищения, потому что вошёл в спальню Феликс уже абсолютно обнаженным.
Чужой взгляд жадно бегал по его телу, даря наслаждение этим вниманием и новую волну пьянящего возбуждения.
— Ты красивый, — просипел сдавленно Хёнджин.
— А ты одетый, — констатировал неприятный для себя факт Феликс, — передумал?
— Я… Мне… Тоже бы в душ… — неуверенно протянул Хёнджин, алея щеками.
— Ахах, что-то раньше тебя ничего не смущало, когда ты так самозабвенно отсасывал мне, — не смог удержаться от шпильки Феликс, чувствуя, что стеснительность этого красивого мальчика превращается в его личный кинк.
Хёнджин подскочил с кровати как ошпаренный и кинулся в сторону ванной комнаты. Но у самого порога застыл и нерешительно обернулся.
— Я… Мне… Ты хочешь… — бедняга никак не мог найти слов, чтобы выразить свою мысль.
— Забыл корейский, мармеладка? — усмехнулся Феликс, но каким-то невербальным образом понял, что парня волновала его роль в предстоящей близости, а потому всё же сжалился и добавил, — просто прими быстрый душ и дуй сюда, пока я тебя не сожрал!
Хёнджин закивал часто-часто и ретировался прочь.
Из ванной комнаты он вернулся не то чтобы слишком быстро, хотя и не торчал там так же долго, как Феликс. Видимо, тоже решил взять паузу на успокоение нервов.
Повторять перформанс хозяина квартиры с голым выходом Хёнджин не решился, представ в полотенце, обëрнутом вокруг бёдер.
Феликс, недолго думая, приблизился и сорвал с него то полотенце, позволяя себе наконец-то изучить всю красоту тела своего нового любовника без преград. Посмотреть было на что. Длинные стройные ноги, узкие бёдра, красивые косые мышцы живота и довольно широкая грудь при всей кажущейся субтильности парня. Он был бесподобен. И так же бесподобно смущён. Его не менее, чем всё остальное тело, красивый член снова застыл в состоянии между возбуждением и полным отказом от предстоящих радостей, но Феликса это ничуть не смутило.
Он утянул красавчика в очередной жадный поцелуй, попутно ненавязчиво подталкивая того в сторону кровати.
Честно говоря, эта бесконечная ночь уже порядком измотала. Хотелось уже наконец быстрой взаимной разрядки и провалиться в беспробудный сон. Вот только поступить так с мармеладным чудом и его первым полноценным сексом Феликс, увы, никак не мог.
Оказавшись снова в плену мягких пледов и подушек, Феликс усадил своего гостя, точно безвольную куклу, поближе к спинке кровати, а сам, оседлав его бёдра, пристроился сверху, потираясь своим возбуждением о его постепенно твердеющий член. Феликс целовал сладкие губы и ласкал руками прекрасное тело, едва не пуская слюни от предвкушения долгожданной близости. В голове бушевало море, а все тревоги этой субботы постепенно становились какими-то далёкими и нелепыми, едва различимыми отблесками в одурманенном сознании. Поцелуи сместились снова на шею, оставляя слабые следы засосов, а из губ Хённи опять полились красивые музыкальные стоны, буквально разрывая сердце Феликса нереальным кайфом. Эти стоны, пожалуй, стали вторым кинком для Ли, сводя с ума от всевозрастающего возбуждения.
Рука блондина слепо нашарила тюбик со смазкой, принесённый вместе с презервативами заранее, пока Хёнджин принимал душ. Пальчики ловко выдавили порцию смазки на собственную ладонь, а затем, немного согрев влажную субстанцию, эта самая ладонь опустилась на уже практически полностью возбуждённый член Хённи. Прикосновение вызвало у брюнета тихий жалобный всхлип и непроизвольное движение бёдер навстречу скользкой ладошке. Всё это пролилось бальзамом на душу Феликса. Всё же чувствительность красивого гостя была на уровне. Как же так вышло, что его бывший парень ни разу не смог довести дело до конца?
Губы парней снова слились во влажных жадных касаниях. Все проблемы, мысли и тревоги были окончательно забыты, все ориентиры утеряны. Феликс плыл в эйфорическом экстазе и думал лишь о том, как желает принять поскорее в себя этот прекрасный член.
Едва возбуждение Хёнджина достигло полной готовности, Феликс с лёгким чмоком отлип от вишнёвых губ, чтобы зубами вскрыть пакетик презерватива и ловко раскатать тот по чужому члену.
— Стой, Феликс, что ты делаешь? — заволновался снова милашка Хённи, — разве мы не должны сначала тебя… подготовить? Я не хочу делать тебе больно.
Феликс приставил маленький пальчик к чужим губам и с ласковой улыбкой прошептал:
— Помнишь мой совет, сладкий? Не думать. Просто получать удовольствие. Я уже подготовился сам, тебе не о чем переживать.
Но хмурые бровки не желали разглаживаться, а зубы терзали красивые пухлые губы нервным покусыванием.
Феликс понимал, что любые тревоги с лёгкостью сведут на нет возбуждение этого слишком чувствительного создания, а потому, закатив глаза, схватил чужую руку и, приставив к собственному входу, медленно принялся погружать её в хлюпающее и истекающее смазкой нутро. Пусть и сжатые судорожно вместе, но сразу четыре длинных пальца Хёнджина свободно проникли в расслабленное тело блондина. Сам он наблюдал при этом за изумлённым выражением лица напротив и скалился в предвкушении. Чужие пальцы внутри него сделали несколько интуитивных фрикций, вырвав низкий стон из груди до крайности заведённого Феликса. Оба возбуждённых органа рефлекторно дёрнулись, соприкоснувшись и даря ещё одно пикантное ощущение парням. Изумление на лице Хёнджина сменилось огнём вожделения. Феликс торжествующе улыбнулся. Убрал чужую, влажную от смазки руку и, наконец, придвинулся ближе, в стремлении насадиться на самый желанный член этого вечера.
Однако сделать это одним резким слитным движением, как рисовала перевозбуждения фантазия, не вышло. Всё же член, да ещё такой выдающийся, как у мармеладного парня, не пальцы, а потому Феликс сосредоточенно кусал губы и медленно двигался на чужом возбуждении, принимая в себя всё больше и больше с каждой фрикцией, но не решаясь опустится до конца или сорваться в безумный темп.
Хёнджин же, казалось, совсем отлетел. Закатывал глаза, мял хаотично тело Феликса своими широкими ладонями, громко стонал и сотрясался мелкой дрожью.
Если бы Феликс сейчас был в состоянии анализировать происходящее, то мысленно посмеялся бы над тем, что Хёнджин вёл себя так, будто трахают его, а не он сам.
Но Феликс не мог ничего анализировать, он лишь кусал нервно губы, хмурился и откровенно ахуевал от чувства такой наполненности, которая прежде ему даже не снилась.
В какой-то момент задача принять в себя целиком член Хённи показалась совсем непосильной. Это было почти обидно, ведь он обещал себе, что подарит мармеладному красавчику незабываемый первый секс. Однако стоило отчаянию расправить свои крылья в сознании парня, как чужие бёдра резко приподнялись, делая то, на что сам Феликс не решался. В этот миг Ли замер и рвано выдохнул, прикрыв глаза. Член брюнета пульсировал в нём, разнося по венам кипящий огонь адреналина.
Хёнджин тоже затих, прерывая волшебную музыку стонов, и наоборот открыл свои прекрасные глазки.
— Всё в порядке? — тревожно просипел он.
В ответ Феликс заткнул его поцелуем и начал двигать тазом, не слишком приподнимаясь, а лишь слегка раскачиваясь на горячем члене. Это было почти танцем. Хотелось большего. Хотелось взлетать ввысь на этих прекрасных бёдрах и опадать на безумной скорости, пока сердце в груди не разорвётся на атомы. Но, увы, Феликс слегка просчитался и переоценил возможности своего тела. Предложить сменить позу? Тоже было как-то немного страшно, ведь тревожный мальчик под ним мог начать снова накручивать себя попусту. А потому Феликс лишь вёл свою медленную тягучую партию в этом танце и бессильно дрожал от переизбытка нежности и недостатка страсти.
— Черт, Феликс, я не выдержу долго, я уже вот-вот кончу, — простонал вдруг Хёнджин в поцелуй.
Феликс не знал, что почувствовал в этот миг — досаду или облегчение. Получить оргазм в этой позе и с этим партнёром не представлялось ему возможным, но всё же принимать его в себе было чем-то эйфорическим. Рука Феликса легла на собственный член, а тело начало двигаться чуть быстрее, подталкивая Хёнджина ближе к краю. Эффект не заставил себя долго ждать.
Брюнет отрывисто заскулил во влажное от пота плечо Феликса, а затем рефлекторно прикусил солёную кожу под собственными губами, содрогаясь в оргазме. К своему удивлению, через пару движений руки Ли догнал пик партнёра, щедро изливаясь на его красивый плоский живот.
Парни сжали друг друга в крепких объятиях, рвано дыша и не спеша разъединяться телами.
Когда сердце в груди немного успокоилось, а воздух перестал вырываться из лёгких с раненым свистом, Феликс низко промурлыкал в ухо Хёнджина:
— Ты самая сладкая мармеладка из всех, что мне доводилось пробовать, но, кажется, я откровенно заебался.
Хёнджин издал в ответ лишь смущённый придушенный писк, а затем и подозрительный всхлип.
Феликс привстал на коленях, выпуская из тела медленно опадающий член, затем снял с него презерватив, завязал и встал, чтобы унести в мусорку.
Тогда всхлип раздался во второй раз.
— Эй, всё в порядке? — обеспокоенно спросил Феликс по возвращению в кровать.
Хёнджин поднял к нему своё милое личико, по щекам его бежали дорожки слëз, но на губах цвела расслабленная улыбка.
— Всё нормально, Феликс, просто я не думал, что это может быть так хорошо.
Что ж, Феликс был удовлетворён такой реакцией, хотя, по его мнению, тело его сладкой находки было создано для куда более искромётных марафонов. Но кто знает? Может, у них всё ещё впереди?
А потом они вместе принимали душ, ели желатиновых мишек с лимитированными вкусами, целовались и тихим шёпотом знакомились друг с другом получше, пока сон не догнал их и не сморил почти с рассветом.
Спустя всего пару часов парней разбудил звонок на телефон Хёнджина. Феликс застыл на миг, когда, передавая мобильный мармеладному гостю, увидел на экране имя
«Ли Минхо». В голову пробралась догадка, но блондин её отбросил прочь. Мало ли в Корее Ли Минхо? Это не может быть тот самый.
Тем временем Хёнджин ответил на звонок, и слишком громко настроенный динамик сделал Феликса невольным свидетелем состоявшегося диалога.
— Где ты, Джинни? Я у мини маркета, но тут уже закрыто. Ты закончил смену раньше? Нужно срочно поговорить, — слышалось из телефона.
— Говори, — коротко ответил Хёнджин.
Такого тона от него Феликс ещё не слышал. Сухого, холодного и равнодушного. Собеседник, похоже, тоже.
— Ты злишься? — спросил он, — ты дома?
— Нет, — уронил Хёнджин ещё один короткий ответ.
— Тогда где ты? Прошу, скажи мне! Мне правда нужно с тобой поговорить.
— Говори сейчас, — продолжал проявлять удивительную твёрдость брюнет, что ещё вчера вечером так горько рыдал на полу мини маркета.
— Да брось, малыш, это не телефонный разговор, — увещевал голос по ту сторону связи.
— Если тебе нечего мне сказать по телефону, то я кладу трубку.
И из динамика лихорадочно посыпалось:
— Стой! Стой! Чëрт… Прости меня, Джинни. Я был не прав. Я хочу всё исправить. Крис не тот, кто мне нужен. Я люблю только тебя, слышишь? И я готов ждать сколько нужно, пока ты не будешь готов. Прошу, дай мне ещё один шанс.
Крис.
Сердце Феликса пропустило удар. Ли Минхо в Корее много, но как много Крисов ходило этой ночью с ними на свидание?
— Прости, но ты опоздал, — ответил Хёнджин, завершил вызов, не дожидаясь новой порции оправданий, затем заблокировал контакт и отбросил телефон в сторону.
Его немного виноватый взгляд устремился в сторону Феликса. На лице же самого Феликса застыл шок осознания.
В этот миг его собственный телефон завибрировал от входящих сообщений.
«Ликси, ты дома?»
«Хочу заехать к тебе ненадолго.
У меня было самое паршивое
свидание в жизни»
Сообщения были от Чана. Но это больше не имело значения, пока тёплый взгляд мармеладного парня согревал Феликса. А потому он лишь напечатал короткий ответ:
«Прости, я не один»
Затем встретился глазами с Хёнджином и хитро улыбнулся:
— У меня для тебя есть невероятная история, но для начала, не хочешь омлет на завтрак?
Хёнджин просиял довольной улыбкой в ответ, становясь ещё краше в этот миг.
