Узник

Я помню, как меня начинали делать. Как стругали и полировали каждую досочку моего корпуса. С какой любовью плели такелаж и выбирали ткань для парусов. Тогда я мечтал, с каким удовольствием буду бороздить морские просторы, бросать вызов могучей стихии снова и снова! А какие там потрясающие виды! Наверное… Какие могут быть только, когда суши нет на горизонте, когда полоса, разделяющая небо и землю, настолько тонкая, что, кажется, её там нет и вовсе. И смотришь вдаль и чудится, что море вон там, далеко-далеко, переходит в небо и разливается над головой своей ослепительно яркой лазурью. Мощный ветер наполняет мои паруса и я, рассекая водную гладь, мчусь вперёд. Солнце ласково греет, ещё больше выбеливая паруса, сильная уверенная рука капитана держит штурвал, твёрдо ведя меня по заданному курсу. Верная надёжная команда умело управляется со снастями. В трюмах приятной тяжестью покоится груз. На полубаке матрос играет на губной гармошке весёлый заводной мотив. Нет, вы только посмотрите, какой изящный и крепкий у меня киль! Обзавидуется любой корабль. А какой крепкий такелаж! А паруса, словно облака на небе! А какие стройные мачты! Ух, загляденье! На покрытой лаком палубе ни единой царапины… И паруса мои ни разу не наполнял попутный ветер… И никогда я не видел море… Эх… Для чего люди строят корабли? Чтобы наслаждаться свободой на просторах лазурной глади? Или чтобы запечатать судно в стеклянную темницу и оставить пылиться на полке? Конечно, радует, что хозяин не забывает про меня, от пыли протирает бутылку, в которой сам же и запер. Любуется иногда. Но душа болит и рвётся на свободу! Уж лучше бы я затонул, сгинул в морской пучине! Кто бы уже разбил эту проклятую бутылку. Пожалуйста…