Слепая Правда. Дело №1: Поезда и незнакомцы

— Ваше купе под номером двадцать пять, — проводник вернул проверенный билет хозяйке. Алана с недоумением посмотрела на мужчину и с подозрением засунула нос в свой билет. — Простите, сэр, — девушка бегло пробежалась по верхней строчке. — но здесь четко указано, что у меня другой номер. Тринадцатый. Она, конечно, блондинка, но цифры различать умеет. — Ваше место в купе двадцать пять, — настойчиво повторил проводник. Было заметно, что он замялся, будто боялся сказать что-то неправильно. — В тринадцатом… произошла поломка и пришлось поменять рассадку пассажиров. А вы путешествуете одна? — вдруг спросил проводник, пригладив чёрные усы большим пальцем. Алана удивлённо уставилась на мужчину в форме. Внутри затрепетала тревога — почему ей задали такой вопрос — и уже открыла рот, чтобы ответить, но обернулась на крик: — Долго нам ещё ждать?! — закричал упитанный мужчина, что старательно пытался удержать парочку чемоданов и небольшой саквояж от падения. Позади Аланы уже образовалась небольшая очередь, состоящая из пассажиров ждущих своей посадки. — Скоро отбытие, определите вы её хоть куда-нибудь! Женщина, стоявшая ближе всех к поезду зло зыркнула на решающих вопрос с выбором места. — Приятной путешествия, — пожелал проводник с каменным лицом и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Алана бросила подозрительный взгляд на проводника — идея ехать в Глэсслэйк с каждым мгновением вызывало в ней всё больше сомнений — но чемодан подхватила и в вагон всё-таки зашла на радость негодующей очереди. Купе номер 25, будто назло, находилось в самом центре вагона. В тамбуре было тесновато: пассажиры, спешащие занять свои места да провожающие, не успевшие покинуть вагон — и протиснуться с чемоданом задачка не из лёгких. Приходилось идти на пролом и делать сердито-серьёзное лицо, со словами «извините, не специально» Проходя мимо очередного окна, Алана снова остановилась, пропуская семейство с тремя детишками, и невольно взглянула на вокзал своего города сквозь мутноватое стекло и сердце охватило тоской. Она смотрела сквозь людей. Пёстрых, как бусины, что сбежали с разорванной нити. Кто-то спешил на ещё один, точно такой же фыркающий в нетерпении поезд, что ждёт пассажиров на другом пути. Кто-то наоборот, торопился домой, поскорее укрыться от суеты вокзала. Но были и те, кто желал поскорее выйти за пределы царства гудящих монстров и наконец-то увидеть её — Столицу. Она невероятная. Словно пламя яркой свечи, манит к себе людей-мотыльков. Прекрасная в своей неповторимости. Столица — город возможностей. Лишь она может обещать невероятное, дать шанс получить всё что желаешь, помочь исполнить сокровенные мечты… Так забавно, ведь мечта у Аланы только одна — уехать отсюда как можно скорее. На секунду остановившись напротив нужного купе, Алана тяжело вздохнула. Ей до сих пор не верилось в происходящее. Что она стоит здесь в поезде, через несколько минут до отбытия, и её никто не остановил. Как же она боялась, что вот-вот что-то пойдёт не так и ей придётся вернуться. Но нет. Ещё немного и она уедет в новую свободную жизнь. В нос бил особый аромат, присущий только поездам и вокзалам. Потёртая временем медная «25» и последние лучи солнца, отливающиеся на ней бронзовыми пятнами. Смотря на неё Алане почти чувствовался запах металла. Проходящий мимо пассажир в чёрном пальто, ищущий своё место. Объявление работника станции за окном, что поезд отбывает. Где-то там, в другом конце вагона осталась её цифра с билета — «13». Алана с самого начала считала это дурным предзнаменованием. Сомневалась. Такой важный шаг в жизни, покинуть дом, родителей и оставить прошлое медленно угасать в памяти… А начать придётся с несчастливой цифры. Но теперь все показалось ей до одури смешным и наивным. Это же всё глупости. Переживать и нервничать из-за цифры? Бред. Всё, что от неё зависело уже произошло, теперь ей остаётся только открыть дверь, удобно устроиться и довериться поезду. Он увезёт её из скучной, мрачной жизни в новое, неизведанное и манящее будущее. Алана встряхнула головой, отгоняя лишние мысли, и, перехватив поудобнее чемодан, свободной рукой с силой дёрнул двери купе. В этот миг поезд тронулся, Алана пошатнулась и полетела по направлению движения. — Аккуратнее, — раздался над ухом тихий и раздраженный голос и её легко подхватили под локоть, позволив почувствовать равновесие. Как удачно, что молодой человек оказался так близко к двери. Видимо собирался выйти из купе, а тут неуклюжая девица, летящая ему прямо в руки. Прямо «подарок судьбы». «Ситуация, как в лучшем жанре романов для глупых девиц, — ехидством внутреннего голоса можно было захлебнуться. — Теперь, по идее, нужно влюбиться в своего спасителя. Глупо и бесповоротно. И обязательно с первого взгляда!» Но посмотрев на высокого и худого незнакомца, Алана облегчённо выдохнула: сердечко не ёкнуло и выполнять напутствие внутреннего голоса не собиралось. Убедившись, что Алана поймала равновесие, он отпустил её и помог поднять чемодан, утерянный в попытке падения. Тихо хмыкнув своим мыслям и взъерошив огненно-рыжие волосы, он быстро ретировался за дверь, прикрыв её за собой. Видимо ушёл туда, куда и собирался. Стараясь не навернуться снова, Алана убрала выбившуюся кудрявую прядь волос за ухо, поставила чемодан на сиденье и осмотрелась в полумраке царящем внутри купе. Лампы, в устройстве которых девушка не особо разбиралась, ещё не разгорелись достаточно, чтобы осветить все тёмные закутки, поэтому было достаточно проблематично сразу заметить ещё одного попутчика. Точнее попутчицу. Женщина сидела ближе к окну, спиной по направлению движения и вязала спицами, издающими цокающий звук. Она находилась в самом прекрасном, по мнению некоторых, возрасте — около сорока. Светло-русая толстая коса скручивалась в интересную и сложную причёску, оплетая макушку. Алана для себя отметила, что знает как называется цвет её платья — светло-тициановый — и поразилась как он подчёркивал оттенок её волос. — Добрый вечер, — произнесла женщина, тоже заметив Алану и отложив своё занятие. — Я так полагаю нам с вами по пути. — Похоже на то… На лице женщины играла милая улыбка, но вот… Взгляд суровый, стальной. Как острый скальпель, что пронзает кожу, разрезает внутренности, чтобы добраться до души, и растерзать её на сотни маленьких кусочков, только ради знания, а что же находится внутри. Алана стало очень и очень неприятно от этих янтарных глаз. — Что ж… — сказала попутчица, считая нанизанные петли на спице. — Давайте знакомиться. Мой горький опыт научил меня, что люди часто не запоминают мою фамилию с первого раза, а произносят правильно и того реже. Так что давайте не будем мучать моего покойного супруга — уверена, в гробу ему удобно, не стоит заставлять его ворочаться — называйте меня просто Алевтина. Алане стало интересно: что ж там за фамилию оставил почивший муж в наследство этой женщине? — Приятно познакомиться, — Алана, сев напротив Алевтины и её вязания, выдавила вежливую улыбку. Чувство тревоги ни на мгновение не покидало её, но приличия всё-таки стоило бы соблюдать. — Я А… ой! Из корзины с нитками у ног Аланы что-то выпрыгнуло и выскочило ей на колени. нечто чёрное и небольшое отскочило в сторону под испуганный вскрик девушки, забившись под столик. Алана вскочила на ноги, чуть снова не потеряв равновесие, опрокинула корзину и врезалась во что-то спиной. Точнее в кого-то. Она всё ещё тяжело дышала от пережитого испуга, когда тихий и хриплый голос взволнованно спросил: — Что здесь произошло? — рыжий юноша недовольно разглядывал разбежавшиеся шерстяные клубки у своих ног. — Почему вы кричали? — обратился он уже лично к Алане. Алана побледневшая от пережитого страха, забыла как составлять звуки в слова, и единственное, что получалось сделать — просто указать в сторону стола. Там в полумраке всё ещё не разгоревшихся ламп скрылось пугающее чёрное нечто. Юноша присел на корточки, заглянул под столик. И, весело хмыкнув, извлёк оттуда кота. Красивый и лощёный, с чёрной, блестящей от тусклого света, гладкой шерстью. Тот уставился на двуногих парой сверкающих жёлтых глаз и был не особо доволен своим положением: молодой человек держал его под лапами, убивая возможность спрятаться обратно под стол. — Прошу прощения, — невозмутимо произнесла Алевтина, оторвавшись от очередного пересчёта петель. — Плутон не хотел вас напугать. — Плутон? — Мой кот, — неловко улыбнулась Алевтина и забрала ушастого паршивца из рук юноши. — Мы путешествуем вдвоём. Но не бойтесь, он не кусается, просто жутко невоспитан. Стараниями молодого человека корзина вновь была наполнена нитками и возвращена хозяйке. Алана, вернувшаяся на своё место у окна, недовольно уставилась в него. Там в темноте ночи проносились могучие сосны, раскинувшие свои ветви под ласки лунного света. Её до глубины души не нравились её попутчики: ни эта женщина с вязанием и жутким взглядом, ни этот чёртов кот, ни этот юноша. Что конкретно было не так с последним, Алана не знала. Просто в его присутствии становилось как-то не по себе: словно лёгкий ветерок обдувал мокрую кожу. Почему-то Алана была уверена, что это чувство было связано с этим рыжим человеком, а не стрессом и переживаниями. Отражение в окне любезно подсказало: от резких движений причёска снова потеряла несколько прядок. Нервное движение и они вернулись за уши. Голова устало облокотилась виском на холодное стекло. Мерно стучали по рельсам колёса, тихо цокали спицы вязания, шуршали страницы — это рыжий незнакомец читал книгу — в тамбуре иногда слышались шаги. Где-то там позади оставалась Столица, впереди ждал таинственный Глэсслэйк с его странными жителями. Интересно, каким предстанет этот загадочный городок в первое знакомство… Мысли перетекали от одной к другой, как топлёное молоко в глиняных кувшинах, убаюкивая на волнах приятного тепла. Поезд, кочующий от станции к станции по бесконечной железной дороге, укачивал своих подопечных — пассажиров. Алана слушала звуки поезда и нервное напряжение дня отпустило. Спустя всего четверть часа несчастную беглянку, не спавшую ночь накануне, окутало марево дремоты. *** Голова кружится и ноги, натянутые, как веревками, петляют из стороны в сторону. Тело, будто неподвластное мне, словно повинуясь чужой воле, невольно двигается вперёд, между старыми ржавыми рельсам. Ставшие неудобными туфли цепляются за них и я падаю, разбивая колени, обрывая подол черного, влажного от снега платья. Руки не чувствуются из-за холода, пытаюсь дышать на них, растираю, прячу за пазуху накидки, но всё равно сдираю ладони в кровавое месиво. Наверное, падения всему виной. Куда я так усердно шла? Иду, ищу… Собственно, а что я ищу? Вокруг плотное кольцо леса, единственный путь прямо, вдоль железных рельс. Диск луны слишком кривой и плоский для настоящего, одиноко сверкает холодом, освещает неестественно ярко железную дорогу меж соснового леса. На высушенных, выпитых ветках восседают чёрные вороны. Десятки, а может и сотни. Они, как зеркала, отражают перьями лунный свет, и ведут непринуждённую беседу. Прислушиваясь, я даже могу разобрать отдельные слова! Они разговаривают. Гортанно, сипло и… насмешливо. Надменно! Смеются надо мной, обсуждают, осуждают, кричат на меня! Карр! КАРР! Не хочу их слушать. Закрыв промёршими рука уши, сажусь на корточки и вою от бессилия. Капельки слез замерзают прямо на покрытых инеем щеках. Иголки мороза колят голую кожу; Холодно… Очень и очень холодно… И я перестаю плакать. Вдали раздаётся вой. Дикий, протяжный, скрипучий. Живот скручивает и сердце снова бьётся. «Он тебя уже ищет, ему нужна твоя кровь… Кровь… Живая… " — шипит голос в голове, такой же довольный, как россыпь чёрных птиц. Вороны тоже слышат голос. Он, как спусковой крючок, действует на них — и на меня — заставляет шевелиться! Птицы падают, пикируют, словно подбитые, а я бросаюсь бежать. Носки обуви задевают шпалы и я молюсь, как в детстве: только бы не упасть, только бы не споткнуться… Впереди лес расступается и я невольно прекращаю бег. Птицы уже не обращают на меня внимания и летят к лесу. Они плывут, плывут чёрной волной в сторону просвета меж деревьев. Позади слышатся шаги, и я вновь вздрогнув, прыгаю через рельсу. Ноги увязают в снегу почти по колени. Этого не может быть. так не бывает. В спину ударил ветер, и меня бросило вперед, как тряпичную куклу. Удар в спину. Полёт словной тряпичной куклы. Переворот. И вот я на снегу, на спине, а вокруг тишина, и небо с сотнями снежинок. Ничего уже не помню, лишь хочется вытянуться звездой, громко засмеяться и махать руками, делая ангелов на белом покрывале поляны. Но слезы вновь обжигают лицо. Я устала… Очень устала… Кто же ты? Сажусь и смотрю на тень стоявшую над душой, на хозяина тяжёлых шагов. Тонкий силуэт, руки длиннее, чем у нормального человека, кривые ноги, словно его поломали, вытянутое тело, голова и нити… Такие плавные, точно оплетают голову и сознание. Карр! Карр! Карр! Я подняла голову и вскочила на ноги, вжимая голову в тело. Смерч из крыльев, плотный и злой. Но это были уже не птицы… Не могу рассмотреть, но точно знаю — летучие мыши. Хлопают крыльями, кружаться, но близко не подлетают. Медленно движение впереди и мою шею обхватывают тонкие пальцы. Острые и сырые, как могильная плесень. Дыхание быстро сбивается, воздуха не хватает, хрип моего голоса и попытки ухватиться за руки монстра, сжимающего мою шею. Я пытаюсь разглядеть лицо, но боль не даёт этого сделать. Страх и животный инстинкт. Бежать. Но бежать то некуда… Взмах рукой и с незнакомца слетает шлейф черных теней и открывает мне его очи. Алые. Словно брызги крови внутри, что заполняет перекошенное от злости лик. Тьма у его лица стремительно расползается, как по приказу, тихому и непонятному, но строгому, беспрекословному. Шорохи; отдаленные крики в тишине сознания; влажные ручейки пота, скользящие по мне. Капли мимолетные, петляющие по шеи и лбу. Блеск алого света и я попытка дернуться, прогнать наваждение. Вертикальные зрачки и бордовая радужка напротив смотрят не на, а в меня. Тьма расплывается, становится серой и я вижу тонкую, сухую линию губ, синих и сухих. Они искривляются в нелепой гримасе и открываются с трудом, чтобы издать протяжное: — Мрр-мяу! *** Разум проснулся, но глаза не были готовы встречи с реальностью. Словно залитые жидким металлом, они отказывались подчиняться воле своей хозяйки. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы открыть веки. Алана спросони не сразу поняла, где оказалась. Но сонно осмотревшись, вспомнила, что же произошло. Она сбегала из дома, ехала в поезде, уснула и ей приснился кошмар. Вот и всё. Никакого леса, чёрной фигуры и лунного света. Все эти осколки сна мелькали где-то за окном, погружённое в темноту, которая плавно закралась и в поезд: лампы до сих пор не разгорелись в полную силу, что странно. Алана точно не знала сколько проспала, но свет уже должен был разгореться. Хотя возможно во всём поезде проблемы с ними — скорее всего, в купе под номером «13», где должна была ехать Алана, вообще не загорелся свет. Вот и причина пересадки в другое купе. Все пассажиры были на месте: Алевтина сидела напротив, тоже у окна, и вязала; её кот мирно спал на коленях хозяйки; рыжий незнакомец всё так же увлечённо читал книгу. Идиллия. Которую вмиг нарушила открывающаяся дверь купе. — Проверка билетов! — громогласно объявил черноусый проводник. Алана всё ещё сонно задумалась: а где же её билет? Стоило бы его найти. Хотя он всё же неправильный: её пересадили на другое место и скорее всего проводник помнит её и её билет. Но где же он, этот билет? Пока Алана занималась поиском потери, парочка странных пассажиров переглянулась. — Что-то не так, сэр? — подозрительно спросила Алевтина. — Нет, всё в порядке, — ответил проводник, смотря что-то в бумагах в своих руках. — Стандартная процедура. Ваши билеты? Но почему-то, никто не спешил демонтировать проводнику свои билеты. Кот на коленях Алевтины, встрепенулся и опасливо уставился на мужчину. Повисло колючее напряжение. Словно натянутая струна, дребезжащая от колебаний воздуха, готовая порваться от любого касания. И в миг, всё прошло. Осталось лишь звенящее чувство пустоты что ли. Юноша вынул спрятанный между страниц книги сложенный пополам лист бумаги. Держа его двумя пальцами — указательным и средним — он небрежно протянул его проводнику. Тот прочёл его, пригладил усы, внимательно осмотрел всех присутствующих и вернул бумагу её владельцу. — Всего доброго, — поспешил ретироваться мужчина. Алана так и застыла с только что найденным билетом в руках. Что это только что было? Что рыжий незнакомец отдал проводнику? И почему тот ушёл? — Не нужно было соглашаться, — едва слышно, но Алана всё же услышала, простонала Алевтина. А потом уже громче, спросила: — Вы возвращаетесь домой, дитя моё? Алана не сразу поняла, что обратились к ней. Скорее всего Алевтине стало скучно и вязание ей надоело, поэтому она старалась найти собеседника в лице Аланы. А та слишком хорошо воспитанная, чтобы проигнорировать беседу. — Я? Нет. Нет… Я еду не домой, — проронила Алана. — В гости к тётушке. Она известная художница. — Так вы из творческой семьи. По вам и не скажешь. — она замолчала, будто что-то вспомнив, и продолжила: — Хотя внешность не показатель: люди, смотря на меня редко догадываются, чем я занимаюсь. — А чем вы занимаетесь? Алана прикинула в какой сфере могла бы представить её. На ум приходило только что-то связанное с воспитанием детей. Когда на тебя так смотрят, сильно не забалуешь. — Скажем так, я работаю с очень молчаливыми людьми, — уклончиво ответила она и ухмыльнулась, словно удачно пошутила, хотя ничего смешного Алана не заметила. И уже тише, наклонившись ближе к Алане: — Как наш с вами попутчик. Алана слегка улыбнулась. Рыжий незнакомец увлечённо читал книгу и разговоры его абсолютно не интересовал. Напряжение, царившее в купе с самого начала её маленького путешествия, отступило. Ни юноша, ни Алевтина, ни её кот больше не пугали. — Всё же я советую вам выкроить время и осмотреть достопримечательности нашего городка. — Боюсь, — подал голос юноша, не отрываясь от книги. Похоже, всё-таки за беседой он следил, — в Глэсслэйке кроме озера да старого музея смотреть-то больше и нечего. — А как же монастырь и красота его архитектуры? — Это тот который мужской? — он прикрыл книгу, держа пальцы на нужной странице, и повернулся к дамам. —Уверен, юная мисс сможет в полной мере насладиться им. Внимание Аланы привлёк Плутон. Её попутчики ещё вели оживлённый спор про достоинства их города — вроде они говорили о театре — а Алана наблюдала, как кот слез с колен хозяйки, на которых так сладко проспал несколько часов, и спрыгнул на пол. Потянулся и сладко зевнул. Это оказалось заразным и Алана последовала его примеру, прикрывая рот ладошкой в аккуратной перчатке. Кот осмотрел купе как король, оценивающий свои владения и запрыгнул к рыжему юноше. Издал протяжное «Мяу», требуя внимания. Незнакомец положил книгу и выполнил приказ хвостатого короля — почесал его за ушком. Тот довольно заурчал и начал охотно тереться о руку в кожаной перчатке, чем заставил появиться улыбку на суровом лице. Но ровно до того момента, пока ушастый не сбросил мирно лежащую рядом книгу. — Паршивец, — прошипел юноша возмущённо, но беззлобно. А Плутон юркнул под стол, где стояла корзина с нитками, спрятавшись в ней. Алане показалось, что книгу он сбросил специально. Книга оказалась на полу у неё ног и Алана подняла её, обратив внимание на название. «Портрет Дориана Грея» красовалось на обложке. — Аморальное произведение об оскорблении общественной морали. — сказала она, возвращая книгу его хозяину. Тот окинул Алану удивлённым взглядом. Мол, не ожидал такого от милой и невинной девушки. Она видела, как в нём зажглась искорка интереса, напрочь прогоняя тоску и скуку, сидящих в нём. Юноша довольно хмыкнул и открыл было рот, чтобы ответить, но Алана его опередила, решив уточнить: — Я правда сама не читала… — сказала она уже не так уверенно. — Но так говорит мой старший брат, а его мнению я доверяю. Юноша фыркнул и закатил глаза. — А вы знаете, — произнёс он хрипло. Алана решила, что он всё-таки простыл, оттого и голос такой странный — что в этом романе каждый отыщет свой грех? Потому что знает куда смотреть и что искать. Задумайтесь, мисс, о том, какие именно грехи нашёл в книге ваш брат. А вам бы следовало поумнеть и начать выражать собственное мнение. В его взгляд вернулась скука, но не одна — с ней явилось разочарование. И стало Алане обидно что ли. И за брата, и за себя. Захотелось пристыдить незнакомца, задеть в ответ: — А вы знаете, — возмущённо начала она. — что оскорблять людей, которых вы даже не знаете, просто глупо. — Глупо не иметь своего собственного мнения, — пожал он плечами, ища в книге страницу, на которой остановился. — А ваши слова сказали мне достаточно, чтобы сделать выводы. — Вы делаете выводы лишь по одной фразе? — Ой! А хотите я вам погадаю? Они оба посмотрели на хозяйку кота, что решила отвлечь их от обсуждения о великом, попыталась потушить назревающий спор. — В смысле погадаете? — с недоумением спросила Алана. — Как? — Легко и просто. На картах Таро! Алевтина закопалась в корзине с нитками, куда ранее спрятался её кот, и вскоре продемонстрировала колоду карт. Больших, с алой рубашкой в мелкий узор. Алана видела похожие раньше: такие карты часто мелькают в руках надоедливых цыганок на вокзалах. — Что ж… Начнём же, дитя моё! Не вопрос, а утверждение. Даже если Алана хотела отказаться, то ей такой возможности не дали. Но если честно, то она и не особо хотела. Её всегда привлекало всё мистическое и волшебное: в детстве она заслушивалась чудесными сказками няни, подростком — с диким интересом подслушивала рассказы на встречах матушки с подружками о сеансах спиритизма. Да и вообще: любая мистика неистово манила её к себе, завлекала в свои сети. Как маленький ребёнок, которому чудесный фокусник показывает настоящее чудо, Алана следила за тем, как быстрыми движениями Алевтина тусует колоду и раскладывает карты полотном на маленьком столике. Когда полотно с удобством разместилось, Алевтина стала по одной переворачивать карты рубашкой вниз. Когда она перевернула первый ряд, и, внимательно рассматривая его, начала вещать нежным и завораживающим голосом: — Итак, дитя моё. В прошлом у вас — сытая физически, но не душевно жизнь. Вас любили близкие люди. Они растили свою крошечку в тепле и заботе, словно нежную розу в Зимнем саду. Но домашнему цветочку чего-то не хватало в такой жизни. Душа требовала нового, неизведанного и непривычного, верно? — она подняла хитрый взгляд на Алану. — Хотите я скажу, чего именно требовала ваша душа? И не дождавшись ответа, Алевтина достала ещё одну карту из колоды. — Свободы. Вам её всегда не хватало. — Откуда вы… — только и смогла вымолвить Алана. Эта странная женщина с вязанием и не менее странным котом так точно описала ту жизнь, от которой девушка так старательно сбегала, что это поражало. Ведь они не были знакомы до того момента, пока Алана не села в поезд, Алевтине неоткуда знать о её жизни. Женщина довольная произведённым эффектом, ухмыльнулась. — Я вообще знаю больше чем следовало, дитя моё, — она снова улыбалась одной ей известной шутке. Но улыбка была печальная что ли? — Но сейчас моими устами говорят эти малютки. Взмах колодой в руке, демонстрация карт. Обычных картонок, но обладающих скрытой силой. — Так что? Продолжим? — Да! — воскликнула Алана. Искрами азарта в её глазах можно было озарить весь царящий полумрак в купе. Второй, предпоследний ряд открылся. Алане очень не понравилось, как хозяйка карт свела брови вместе. Между ними залегла морщинка, что не сулила ничего хорошего. — Ужасно… Ужасно… — проговорила Алевтина и посмотрела на свою юную попутчицу. — Карты показывают, что рядом с вами, дитя моё, находится смертельная опасность. Она ходит, бродит рядом. Высматривает, выжидает удобного момента, чтобы наброситься на вас, вонзить свои острые клыки. Слова эти, напомнили о недавнем кошмаре, о котором Алана уже успела позабыть. Клокочущий страх забился на подкорках, требуя возвращения в сознание. И сколько бы Алана не старалась задушить его, он оказался живучим гадом. Да и внутренний голос подливал масло в огонь: «Не нужно было никуда ехать. Осталась бы дома…». — Простите, — перебила Алевтина причитания внутреннего голоса. Она заметила то, как её попутчица поникла. Свободная рука её потянулась и поймала ладонь Аланы в свою. — Я вас расстроила своими глупыми предсказаниями, дитя моё? — Нет. Нет, что вы. Я просто перенервничала сегодня и сама себя накрутила. Вы ни в чём не виноваты. — Если ваше душе станет легче, то карты говорят, что вам нужно довериться тому, кто рядом. Женщины одновременно повернулись в сторону рыжего незнакомца — имени его Алана до сих пор не знала — и негромко засмеялись. Почему и что было забавного, Алана не знала. Просто в душе зажёгся маленький огонёк смеха. Видимо Алевтина заразила её своим странным чувством юмора. Но тут поезд резко тряхнуло. Намного сильнее, чем раньше. Алана аж подпрыгнула на своём месте, а карты разлетелись по всему купе. А потом тряска повторилась. И ещё раз. — О, Господи! Что это было? — спросила Алана, когда всё закончилось, так же резко как и началось. — Знак, что мы уже почти приехали, — как-то слишком радостно сказала Алевтина. Она чуть ли не в ладоши хлопала, хотя Алана не видела ни единого повода для радости. Все приятные чувства жуткая тряска размолола и превратила в песчаную труху, где неясно что было радостью, что — печалью, а что желудком. Благо Алана не плотно поела перед выходом из дома. — Это была граница Глэсслэйка, — пояснил юноша. У него эта тряска тоже не вызвала дикого восторга. — Никогда к этому не привыкну. Он, поджав в недовольстве губы, встал помочь Алевтине собирать разлетевшиеся словно бабочки карты. Закончил он достаточно быстро, и, передавав потеряшек их хозяйке, вдруг схватился за грудную клетку. Сжав в кулаке ткань рубашки, он тяжело задышал и упёрся одной рукой о стену, чтобы не упасть. Его кристально голубые глаза остекленели и уставились в одну точку. — Что с вами? — тревожно спросив это, Алевтина встала и попыталась коснуться плеча юноши. — Чем вам помочь? — Нет, — прохрипел он, дёрнувшись от её руки и затряс головой. — Не трогайте меня. Прошу… Алане стало жутко от происходящего. Она в ужасе подумала, что нужно позвать проводника, попросить о помощи. Он должен помочь, их должны учить, что делать в такой ситуации. Пока Алана собиралась с мыслями и решила что же всё-таки делать, странный приступ молодого человека закончился. Взгляд юноши приобрёл осознанность, а сам он тяжело опустился на сиденье. Уперев локти в колени, он запустил пальцы в рыжие пряди, взъерошил их. — Вам нужен врач, — обратилась к нему Алана, но тот словно её не услышал. Он спрятал лицо в ладонях и запричитал: — Что чёрт возьми произошло? Что именно? Что? В купе повисла гнетущая тишина. Ни один пассажир не посмел его нарушить. Лишь колёса поезда стучали во тьме за окном. Мерный звук больше не успокаивал, он нагнетал, дёргал за ниточки нервов. Да настолько, что когда дверь с грохотом открылась, Алана аж подпрыгнула от неожиданности. Это оказался проводник. Тот самый, с чёрными усами, и которого Алана так хотела позвать несколькими минутами ранее. Но его появление не вызвало радости: посмотрев на него Алана пискнула. На руках его, на рукавах, на воротнике формы была кровь.