***
Когда репортёры спрашивают Ташу Старк о её второй половинке, она одаривает их улыбкой, острой как отравленный кинжал. И отвечает, что с личной жизнью разберётся сама, без подсказок от высших сил, спасибо большое. Она не носит широких браслетов из кожи или белого золота, а тонкий ремешок часов не способен скрыть, что её запястья чисты, как пустой бумажный лист.***
После победы над Читаури они вшестером едят шаурму (по мнению Стива, это страшная гадость), и Таша зовёт всех к себе в Башню жить. Клинт и Нат соглашаются сразу, Брюс — после минутного колебания, а Тор упоминает, что ему нужно вернуться в Асгард как можно скорее. Впрочем, от гостевых апартаментов он не отказывается. Стив долго молчит. Разглядывает короткие растрёпанные пряди цвета спелого каштана и борется с желанием зарыться в них пальцами. Тонет в насмешливых карих глазах. И в конце концов говорит «да».***
Таша передвигается по мастерской, будто танцует какой-то сложный танец, парит между сияющих голограмм без помощи брони. Она вся устремлена в будущее. Стив рисует её и с тоской вспоминает довоенный Бруклин и то, как всё просто было в ту пору. Иногда он мечтает о том, чтобы на его руке проступило Ташино имя, и тут же одёргивает себя. Они слишком разные. Родственные души не спорят друг с другом до хрипоты и не желают причинить друг другу боль. А Стиву периодически хочется хорошенько встряхнуть Ташу, ударить, чтобы вишнёвая помада размазалась и окончательно стала похожей на кровь. — Иногда меня охватывает желание выбить твои возмутительно идеальные зубы, — как-то признаётся Таша. Она словно читает его мысли, и когда Фьюри предлагает ему возглавить У.Д.А.Р., Стив сбегает из Башни, прочь от Таши и фантазий, полных обжигающего стыда.***
Выясняется, что ГИДРА не была уничтожена. Она спала в недрах Щ.И.Т.а и ждала своего часа. Хэликерриеры падают в Потомак, чудом никого не убив, а Зимний Солдат вылавливает Капитана Америку из воды и растворяется в воздухе. Стив приходит в себя в больнице. В окно светит яркое солнце, Таша стоит, опершись о косяк, и хмурит брови. На щеке подживает порез, под глазами мешки размером с Марианскую впадину, а реактор больше не просвечивает через футболку. Стив припоминает: Нат говорила что-то про операцию по удалению шрапнели. — Приятно знать, что ты мне настолько не доверяешь, — произносит Таша. Крылья носа трепещут от сдерживаемой ярости. — Хэликерриеры — мой проект. Я собирала двигатели вот этими руками. Неужели я не смогла бы посадить их дистанционно и заблокировать панель управления? — Я… — начинает Стив. — Хватит дурить, — перебивает его Таша. — Возвращайся домой. И уходит, не оглядываясь.***
Стив возвращается в Башню. Потрёпанная картонная папка и флешка, с превеликим трудом добытые Нат, давят на грудь бетонной плитой. Хотя Нат он тоже не завидует. До того, как Баки лишился руки и попал ГИДРЕ в плен, на ней кириллицей было написано «Наташа». У самой Нат есть тонкий шрам на запястье. В Красной комнате концепция родственных душ популярностью не пользовалась. На третий день Стив покидает свою комнату. Со времён его отъезда там ничего не изменилось. Книга, которую он начал читать, лежит открытой на той же странице. Репродукция «Пшеничного поля с воронами» Ван Гога всё так же висит на стене, а любимая кружка с видом Бруклинского моста стоит на полке. От Нат Стив узнаёт, что отдельная больничная палата и вкусная еда тоже дело рук Таши. Он вспоминает содержимое флешки, и ему хочется выть. Баки — его потерянный друг. Таша — родственная неродственная душа. Стив стискивает зубы и спускается в мастерскую. Таша колдует над очередной голограммой. Дубина ей помогает, точнее, мешает с усердием, достойным иного применения. Тем не менее, Таша улыбается уголком рта и вытирает о майку испачканную машинным маслом руку. — О, отшельник решил наконец присоединиться к миру людей? — восклицает она и осекается. Наверное, вид у Стива ещё тот. Краше в гроб кладут, называется. — Что случилось? Стив пробует произнести её имя, но слова застревают в горле. Поэтому он молча кладёт на стол папку и флешку. Таша дотрагивается до края папки осторожно, словно это бомба с часовым механизмом. В каком-то смысле так и есть. Стив улавливает момент, когда Таша доходит до отчёта по миссии за 16 декабря 1991 года — в лице не остаётся ни кровинки, даже губы белеют. — Я думаю, тебе лучше уйти, — хрипло выдавливает она. Стив покорно направляется к дверям. — Эй, Кэп! — окликает его Таша. — Не уходи далеко. Когда двери за ним закрываются, он приваливается к ним спиной и сползает на пол. Мысленно он читает печатные, пожелтевшие от времени страницы вместе с Ташей, строчка за строчкой, абзац за абзацем. Смотрит с ней видео, где Зимний Солдат убивает Говарда и Марию Старк. Сердце разрывается от боли — за Баки, за Ташу, и Стив оплакивает то, чего у них уже никогда не будет.***
Через несколько часов, осознав, что Таша из мастерской не выйдет, он поднимается наверх, пробирается в спальню, как не имеющий на это права вор, и забирается под одеяло. Однако сон не идёт. Стив не может не размышлять о том, куда ему идти теперь, когда Таша возненавидит его по-настоящему. Дверь открывается практически бесшумно, и на мгновение Стив перестаёт дышать. Таша босиком, в шёлковом халате с драконами на голое тело. Она кажется хрупкой, как старинная китайская ваза, но Стив знает, что это обманчивое впечатление. Она сдёргивает с него одеяло резким смазанным движением, устраивается сверху. И целует — на удивление ласково. Стив отвечает ей, в голове становится бездумно и пусто, а мечты всё-таки сбываются, пусть и позже, чем хотелось: он запускает руки в её волосы и пьёт горькую, полынную нежность с мягких, податливых губ. Таша тянет вверх его футболку — ткань опасно трещит — и тяжело дышит. Стив помогает ей, а потом приподнимает бёдра, чтоб она могла стащить и него и пижамные штаны тоже. Шёлковый халат скользит на пол змеёй с фиолетовым отливом, и Таша не теряет времени даром: её пальцы без церемоний обхватывают член, и Стив невольно вскрикивает. В глазах темнеет от удовольствия, а минуту спустя Таша уже двигается — вверх, вниз, как будто это какой-то марафон и кто-то уже запустил секундомер. Стив многое мог бы сказать ей: «не торопись», «я не хочу причинить тебе боль» или «я не хочу, чтобы это заканчивалось», но Таша не даёт ему произнести хоть звук. — Заткнись, — шипит она. — Заткнись, заткнись, заткнись. И Стив молчит. Запоминает каждый бесстыдный стон, то, как Таша повторяет его имя на выдохе сквозь стиснутые зубы, её отчаянный взгляд, жар снаружи и внутри. А затем тело скручивает оргазмом, Стив падает в пропасть и не может, не может остановиться.***
У него нет ни малейшего желания открывать глаза. Он чувствует: Таши нет рядом, она ушла. Бросила наедине с ночью и бесконечной виной. Однако внезапно он слышит лёгкие шаги, и Таша прижимается к нему, обнажённой кожей к коже — она даже не подумала одеться. Стив утыкается носом в пушистый затылок и снова засыпает. Его будит рассвет. Таша дышит неслышно и ровно. Солнце золотит тёмно-каштановую прядь, Стив убирает её за аккуратное ухо и, не сдержавшись, касается его губами. А после выбирается из кровати, стараясь не потревожить Ташу. И понимает, что сейчас её не разбудит и пушка — она спит сном человека, измученного до предела. В ванной Стив тщательно чистит зубы. Если утренний поцелуй будет последним, свежее дыхание обязательное условие. Таша просыпается медленно. Морщит нос, сжимает и разжимает пальцы. Вероятно, она права, и Стив действительно всё это время «дурил». А Имена на запястьях — всего лишь подсказка, не больше. Им с Ташей они не нужны. В памяти всплывает фраза из «Песни песней»: «Положи меня, как печать, на сердце твоё». Стив ощущает её правдивость всем своим существом. Таша внутри него: в крови, болезненном биении сердца, в непролитых слезах, жгущих глаза. Эту связь не разорвать, не уничтожить. Они принадлежат друг другу, и Стив не знает, что с этим делать. Возможно, Таша знает. Потому что она улыбается и говорит вызывающе, прежде чем толкнуть его к себе, на себя: — Я почистила зубы. — Я тоже. Стив пытается не спешить: прошлой ночью они не сдерживались, а размеры у него, кхм, немаленькие. Таша обнимает его ногами за талию и бьёт пяткой по заднице, намекая, что поторопиться всё-таки следует.***
Дубина привозит заказанную ДЖАРВИСОМ пиццу. Таша сидит на кровати, скрестив ноги, в футболке Стива. Эта футболка ей велика и трогательно спадает с плеча. Стиву очень хочется её нарисовать. — Я не стану обещать, что не захочу убить его, если встречу, — вдруг говорит Таша. Она не называет Баки по имени, и было бы странно ждать от неё иного. — Но я помогу тебе его найти. Веришь? Вместе, думает Стив. Они выбрали друг друга. Ничего не закончилось, это начало. И отвечает: — Верю.