Истинность в твоих глазах

-Никчемная шлюха, за что я только деньги отвалил,- Генерал Корн пнул всхлипнувшего Сокджина в живот в очередной раз, увидев на постели красные разводы крови на рассвете, и омега заскулил от боли впервые за долгое время, абсолютно себя не сдерживая. Короткие всхлипы переросли в дикий вой боли, сопровождаемый многочисленными ударами в живот, а глаза шоколадного цвета налились кровью от лопнувших капилляров , когда омега взвыл в потолок от режущего ощущения внутри: это очередной выкидыш. И генералу наплевать на то, что Сокджина надо отвезти в больницу, или хотя бы вызвать врачей. Генерал Корн больше не намерен ждать. Теперь ему ждать незачем. Перешагнув через скулящего омегу, хватающегося за его ноги в попытках остановить и умолять о помощи, унижаясь вконец, генерал нацепил на себя пиджак, окинув его презрительным взглядом: -Я знать не желаю, как ты это собираешься сделать, но ты, сучье отродье, встанешь и выстираешь всё, что тут перепачкал, к моему возвращению. Ясно тебе?! - Оглушающая пощёчина отрезвила Сокджина, который сжал ладошку в кулак, чтобы не предпринять очередных попыток просить о помощи, и омега посмотрел на него пустым, немигающим взглядом. Больше всего на свете, ему хочется умереть. Но Сокджин не может себе позволить подобного, когда знает, что истинный его уже видел своими глазами. Природу не обманешь. Если он уже связан с ним, это навсегда. И если Сокджин сегодня умрёт, Намджун не протянет долго. - Отвечай, когда я с тобой говорю, шлюха! -Так точно. Генерал. - Сокджин сплюнул кровь на ковёр, еле шевеля челюстью после пощёчины, след от которой горит на лице пламенем, и опёрся на руки, превозмогая боль. Выкидыш - не первый в жизни. Он справится. Он обязательно справится с этой болью. Понятия не имеет, как именно, но он это сделает. Генерал прочистил клыки,. ухмыльнувшись уголком рта: -Принимайся за работу. Тебе ещё ночью меня обслуживать, сучёныш. Как принимать узел после выкидыша, Сокджин понятия не имеет. После первого раза , ему казалось, будто хуже уже никогда не будет. Но всегда есть, куда хуже. Как, к примеру, сегодня. Генерал обошёл его стороной, как битую вазу, фыркнув напоследок, и спустился вниз как ни в чём не бывало, выйдя на улицу и направившись в сторону машины. Он поправил на себе пиджак, приосанившись, когда Вегас поздоровался с ним, и грубо пихнул ему ключи от дома в руки, сев в машину: -Сделай с этим никчемным мусором в доме что-нибудь. Вегас сглотнул, бледнея: Сокджин. Джину вновь досталось. Коротко кивнув , гибрид почувствовал , как по спине пробежала рябь, когда он принюхался на долю секунды к воздуху между ними: родной. Родной запах. Гибрид опустил взгляд в пол, старательно дыша, и дождался отъезда генерала, разворачиваясь в сторону дома и дыша часто. Он побежал в сторону дома, взглядом показав Намджуну, дожидающемуся его сигнала, что что-то произошло. Ещё до того, как он вошёл в дом, Вегас отправил сообщение на его телефон: @Veg: Поднимай всех. Времени нет. Вечера не ждём. Гибрид взбежал вверх по лестнице проклятого дома, минуя ступени и падая на колени перед Сокджином, валяющимся в луже крови без сознания. Подхватив омегу под руки, Вегас наплевал на все камеры в доме, уложив его на постель, и выдохнул глубоко, через страх и боль принюхиваясь к воздуху: белым мёдом и не пахнет. Вегас вызвал скорую помощь, спустя уже пять минут отправившись в госпиталь вместе с Сокджином: времени нет. Омегу надо спасать срочно. И плевать, что будет ему за это в отместку от генерала. Макао сегодня находится дома, у него выходной. Вегас кое-как складывает пазл внутри головы, осознавая, что нихрена не сходится: Макао завтра надо возвращаться в армию, а от генерала несёт белым мёдом. -Джин? Джинни! Джинни!- Намджун влетел в палату спустя час, сразу после проведённых процедур, и опустился тяжело на койку рядом с Сокджином, спрятав его ладони в своих и со слезами на глазах разглядывая очередные побои на его лице. Стиснув челюсти покрепче, Намджун процедил сквозь зубы Вегасу, - Тэхён и Кинн уже едут за ним. -Воды...Вод...воды... -Тшш, тише, тише, душа моя, не напрягайся, сейчас я всё сделаю, - Джун поцеловал ладонь очнувшегося омеги, крепче стиснув её в своей, и одной рукой потянулся к графину с водой, перелив в стакан и поднеся к губам истинного. Джин поморщился от боли, как только вода коснулась разбитых губ и ссадин вокруг, и стыдливо зажмурился, всхлипнув и отвернув голову в сторону. -Я...я схожу за какой-нибудь соломинкой. -Спасибо, - Намджун посмотрел вслед Вегасу, тактично удалившемуся под годным предлогом, и сел ближе, невесомо огладив участок кожи, лица, не повреждённый генералом. - Джинни, всё позади. Тебя больше никто не обидит. -Уходи. -Вот ещё, - Ким улыбнулся слабо, сев рядом, и положил ладонь на его сжатый беспомощно кулачок, согревая его, - Джин, я знаю. -Я не чистый, уходи. Тебе...тебе такой не нужен. -Кто сказал такую чушь? - Намджун рыкнул, тут же взяв себя в руки, и сглотнул тяжело, опустив взгляд на трепещущие реснички, пропускающие крупные слёзы. Альфа склонился над его лицом, практически неощутимым касанием губ сцеловав его слёзы, и прильнул губами к его виску, шепнув, - Я обещаю тебе, что сделаю тебя счастливым. Ты обо всём забудешь, как о страшном сне, Джинни. -Он убьёт тебя, Намджун. Уходи. У него везде люди. -Не думай о мелочах, - Молодой альфа мурлыкнул расслабляюще, распустив свой феромон намеренно, и Джин пискнул задушенно, поддавшись на секунду, и тут же сжав кулачок под его ладонью ещё крепче: -Уходи. Я не хочу тебя. -Джинни, мы истинные. Ты не сможешь мне лгать. -Я...у меня выкидыш. -Второй. Я знаю, говорил с врачом. И эта мразь поплатится за всё, что с тобой натворила. Губы Джина дрогнули, а сам омега распахнул свои ореховые глаза, с трудом фокусируя взгляд на Намджуне: молодой, спокойный, статный. Ласковый, заботливый и внимательный. Это та мечта, которая так и осталась приклеенной к каркасу постели в спальне проклятого дома, в который его снова запихнут без шанса на побег. И от этого омеге становится не просто дурно, а страшно до кончиков пальцев. -Уходи. -Никогда. Я больше никогда не уйду, слышишь меня, Джин? - Намджун осторожно прошёлся пальцами по линии его подбородка, вынуждая запуганно смотреть себе в глаза, - Тебя больше никто, никогда не посмеет тронуть. Я буду защищать тебя. Мы все будем защищать тебя. -Ангел прав, Джин,- Вегас вернулся в палату с соломинкой: тактичность тактичностью, но омега от этого пить не перехотел бы. Джин затравленно посмотрел на Вегаса, понимая, что он-то его в дом и вернёт, и сжал пальцами запястье Намджуна, словно ища защиты наперекор своим просьбам уйти, что не ускользнуло от внимания Вегаса. - Я за тебя, Джин. Я всегда был за тебя. -Я не заметил этого. -Если бы я это показал, генерал бы сменил твоего охранника, а моего брата сослал бы в горячую точку, как Гопи пять лет назад. -Кого? -Ты познакомишься со всеми, не переживай. У нас тут такая компания, что тебе не может не понравиться. -Я не...я не понимаю, я...- Джин забегал глазами по палате, проморгавшись, и сощурился от боли, когда попробовал сдвинуться с места, тут же успокоенный Намджуном, - Я...это всё шутка, да? Это какая-то проверка? Это издевательство? Вы издеваетесь надо мной, да?! -Тшш, Джинни, Джинни, тшш, успокаивайся, родной, ты чего, - Намджун тут же обнял его, склонившись над телом задрожавшего омеги, и Вегас поджал губы виновато, опустив взгляд в пол: вот, он вновь сволочь. Ничего нового. - Вегас наш друг, он нам поможет, ну? Ты что, истинному не доверяешь? -Пусти меня! Пусти! Уходи отсюда!- У омеги на нервной почве случился такой срыв, что Намджун сглотнул тяжело, потянувшись к красной кнопке экстренного вызова и прижав бьющегося в конвульсиях Сокджина к своей груди. - Уходи! Уйди, это всё сон! Я н... Омега потерял сознание в ту же секунду, как врачи вбежали в палату, обмякнув в руках перепуганного истинного. Намджун встал поспешно, дав пространство врачам, которые проверили пульс пациента, вколов ему нужные препараты, и посмотрел на Вегаса, который лишь брови нахмурил, в целом не изменив выражения лица. Кинн не солгал: очевидно, такого прошлого, как у гибрида, не пожелаешь и врагу. -Успокойся, он придёт в себя. Это не в первый раз. -Как часто такое бывало? - Намджун всё никак не может прекратить измерять шагами палату, нервно кружа вокруг Сокджина, лежащего на койке, то и дело поправляя его подушки и целуя омегу в растрёпанную, кудрявую макушку. -Три. Сядь, ты мельтешишь. -Как долго он приходит в себя после? -Довольно быстро. Рефлекс, инстинкт самосохранения. -Мой мальчик... как же ты настрадался...- Ким всхлипнул, прижавшись губами к безвольно лежащей руке омеги, зажмурившись, и не увидел, как Вегас улыбнулся слабо: Джин заслужил это счастье. Он заслужил, он выстрадал себе хорошего альфу. И они сделают всё, чтобы у Сокджина и Намджуна всё получилось. -Есть кое-что... -Что? -Кое-что странное. - Гибрид побледнел, признаваясь, и сел медленно на кресло рядом, сжав кулаки, - Я не уверен, но... -Что такое? - Намджун подправил одеяло на омеге, переведя взгляд на друга, который выглядит не просто растерянным, а разбитым. -Я почувствовал сегодня запах истинного, когда генерал передал мне ключи. -То есть... -Я не знаю, я...- Вегас тряхнул головой, хрустнув шеей нервно, - Я...такого не было раньше. Я думаю, кажется...кажется, это был он, - Гибрид кивнул слабо в сторону Сокджина, озадачив Намджуна: -Джин? -Да нет же. Его...его ребёнок. -Не может такого быть. - Ким побледнел, не зная, что и сказать: а что, кто-то когда-то попадал в подобную ситуацию раньше? - Вегас, я...этого не...разве такое возможно? -Понятия не имею. От Джина не пахло истинным. Совершенно. И я...Намджун, я боюсь, что это может быть... -Нет. Нет, такое невозможно, ты бы уже давно это понял, Вег, - Ким замотал головой, сжимая ладошку истинного в своей, - Может...Тебе могло показаться? Такое возможно? -Вряд ли. Гибрид улавливает феромон истинного практически моментально, даже если на ком-то остался ворс от его коф...- Гибрид осёкся, втянув и без того острые скулы, и побледнел, осознавая, что сказал. Он тут же достал мобильник, чтобы набрать Баклану, и оттарабанил по мягкой обивке кресла крепкими пальцами, чувствуя, как на лице дёрнулся мускул от нервов. - Баклан, где вы уже? -Едем в соседнее село, на дискотеку, - Ким галантно мурлыкнул, не желая будить уснувших на заднем сиденье детей. - А что? -От генерала несёт моим истинным. Будьте осторожны, не трогайте никого, с кем он контактирует. Если получится, сфотографируйте каждого. -Усё-ёк, Amor, - Тэхён цыкнул, удобней расположив руку на руле, и резко развернулся вслед за машиной генерала, - Привезти вам острой лапши с ракушками на обратном? -Привези мне истинного. Сможешь? -Я тебе кто, дядька из Советских сказок? У него и то цветок клянчили, - Баклан рыкнул бархатно, сбавив скорость, и цыкая в сторону Кинна, который чиркнул зажигалкой, - В жопу себе засунь, и перед моими детьми такое дерьмо не доставай. -Бля, прости, не подумал, - Морпех спрятал увесистую зажигалку в карман, хмыкнув: на кой он вообще курит, живя практически без лёгких? -У тебя лёгких нет, а не мозгов, Морпех. Как там наш ангелочек? - Тэхён по отцовски поинтересовался, смягчив тон: Ким Намджун дал им возможность встретиться вновь спустя четыре года. Глянув на Кинна и хмыкнув, Тэхён достал из бардачка между сиденьями шоколадный батончик, и протянул его другу, который тут же бесшумно его открыл. Что бы он делал четыре года назад без Кинна и Вегаса, когда его омега рожал вдали ото всех, в горячей точке, а друзья сломя голову отправились за ним по минному полю, где ему приспичило на шестом месяце? Как у Кинна и Вегаса вообще получилось выходить его близнецов, пока сам Тэхён воевал чуть ли не в жерле вулкана, ни сном ни духом не догадываясь о том, что его омега вызвался военным медбратом? Сглотнув тяжёлый ком воспоминаний, он тряхнул головой, сосредоточившись на дороге. -Да нормально, не отходит от Джинни. -Мы сможем, Amor. Вы с Морпехом смогли, и я с Морпехом смогу. -Ага, а когда для Морпеха кто-нибудь что-нибудь сможет? А то я уже дважды проставляюсь, - Кинн свернул в аккуратный квадратик фольгу от батончика, глянув на детей с любовью: Чонгук уснул в руках Хосока, пуская слюнку ему на детскую ветровку, а Солнце устроило подбородочек остренький на кудрявой макушке неугомонного близнеца, сопя во сне. Его было сложно выхаживать. Кинн до сих пор помнит, как половину его тела раздробило осколочной гранатой, когда его заметили на минном поле: всего -то пять секунд не хватило, чтобы дойти до Вегаса и спрятаться за каким- то булыжником, где приспичило рожать омеге Тэхёна. Сердобольного Танкхуна по издевательски бросили на минном поле враги, уничтожив весь его батальон, на потеху врагам: пусть, мол, беременный двойней омега попытается поиграть в сапёра. Морпех хмыкнул, искоса посмотрев на свой протез: он ни о чём не жалеет. Даже так, он умудрился доползти до камня, где Вегас уже в шоке наблюдал за рожающим раньше времени омегой и в ужасе говорил сквозь грохот взорвавшейся гранаты о том, что может ему показалось, что он рожает, может, пусть он вдохнёт поглубже, и головка малыша втянется обратно. Вегас порой становится таким идиотом, подумал Кинн, качнув головой: его и самого нехило торкнуло, когда он это шоу увидел. Первым родился кроха Чонгук с огромными, оленьими глазками, а контуженный Танкхун уже ничего не слышал,но отчётливо видел отсутствие руки у Кинна, который таки дополз до крохотного убежища : враги решили, что он сдох, и внедорожник уехал с грохотом, да и отлично. Танкхун ничего не слышал, но отчётливо видел, и от ужаса распахнул глаза так широко, что Вегас вновь запаниковал, будто сам рожает: знай Танкхун о том, что беременный, ни за что бы не подался в надежде быть рядом с истинным до скончания веков сквозь любые ненастья: юношеский максимализм в то время семнадцатилетнего омеги никуда не денешь. Но узнал он слишком поздно, на третьем месяце, когда обратно никакого зелёного коридора не было ни для кого. Даже для мёртвых. Как его вытаскивали вместе с детьми с минного поля, помнят только Кинн и Вегас. Танкхуна, или для самых близких- Гопи, получил контузию буквально за час до того, как Вегас и Кинн нашли его, так что и рожал он в полоумном состоянии на тот момент, потеряв сознание в тот же момент, когда крошечный, недоношенный Хосок пискнул котёночком в руках у ошарашенного Вегаса, потерявшего незадолго до этого любимого и зарёкшегося заводить отношения с кем либо. Рана Вегаса была всё ещё свежа, и видеть, как они теряют омегу лучшего друга было просто невыносимо. Ждать помощи было неоткуда: вокруг - сплошное поле, без намёка на живых. Вегас совершенно не понимая, как выхаживать крошечных, недоношенных близнецов, Вегас и Кинн в тот день молча паниковали, считывая с лиц друг друга страх за детей и Танкхуна, но сгруппировались, как только Чонгук сонно чихнул, оповестив о том, что стоило бы поторопиться. Соорудив что-то наподобие кокона для обоих детей, Вегас перевесил через плечо Кинна ткань, перевязанную в нескольких местах, сам взяв на руки Танкхуна. Так они и вернулись обратно по минному полю, тщательно выбирая каждый шаг и прижимая к себе то ценное, что осталось хотя бы у одного из троих: у Баклана- самого невероятного спецназовца, которого они когда -либо встречали. Именно за его безбашенность молодого Тэхёна и сослали в самый эпицентр войны, и альфа попросту сошёл бы с ума, если бы узнал, что произошло с его любимым, которого он всячески обхаживал и дожидался почти семь лет. Как выжили Чонгук и Хосок до сих пор остаётся загадкой: в военных условиях, в пыли и антисанитарии, детям мало когда везёт. В особенности - недоношенным крошкам, на которых даже распашонки ни одной не нашлось. Вегас, на чьи плечи легла забота о том, чтобы хоть как-то вылечить Кинна, хладнокровно зашивал ему раны без анестезии, доводя того до агонии и бессознания, достав из аптечки Танкхуна всё нужное. Лихорадка Кинна продолжалась около недели, всё не давая им возможности двинуться дальше. В какой момент малыши могли простудиться, Вегас знал абсолютно точно: в ночь на девятое апреля, когда грянул гром. Малыш Чонгук в его руках заревел белугой, и Танкхун, всё ещё сам не свой после контузии, от страха чуть не лишился ума. Так Вегас и выхаживал их всех: дождевой водой и какими-то скудными ягодами с поля, кормя Танкхуна больше всех, чтобы было молоко, и Кинна, чтобы тот прошёл в себя. После прошлой осколочной гранаты, эта показалась Вегасу манной небесной: не так тяжело ухаживать за больным, лишившимся руки, как за больным, которому пришлось удалить лёгкие за несколько месяцев ранее, ещё тогда, когда Вегас потерял любимого. Танкхун со временем всё же пришёл в себя, однако- уже совсем не таким, каким был раньше. От былого нежного, но пылкого омеги мало что осталось. Танкхун стал практически безумным, с трудом обуздывая свои мысли, страхи и воспоминания, когда прижимал к груди два сопящих комочка, которые, вопреки всему на свете, согретые телом Вегаса и Кинна, выжили, немного даже умудрившись набрать в весе. Одно, однако, осталось неизменным: голосов их больше так никто и не услышал. Но на фоне того, через что прошла эта пятёрка, голос- самая лучшая сделка... -Я никогда не смогу отплатить. -А? -Я никогда не смогу отплатить вам с Вегасом, Кинн, - Глаза Тэхёна на секунду повлажнели, но бывший спецназовец кашлянул в кулак приглушённо, глянув на детишек, и вернув взгляд на дорогу, - Эти крошки - чудо , которое вы мне подарили. -Так-то мы с Вегасом не причастны. -Брось, Кинн. Мы не виделись хуеву тучу лет из-за того, как это уёбище нас раскидало по планете по горячим точкам. Я никогда не смогу отблагодарить вас так, как вы того заслуживаете. -Всё в порядке. Не разводи сопли. -Гопи всегда о вас спрашивает. -Сильный малый. Тебе повезло с омегой, Баклан. Не каждый способен так верно любить. -Что есть того не отнимешь, - Ким мягко улыбнулся, позволив нежности заполнить сердце: сегодня утром Танкхун снова танцевал на кухне с дуршлагом на голове, постукивая по нему половником, чтобы собрать всех тараканов в голове в левый угол. Психолог говорит, лечение проходит успешно, и Тэхён, честно говоря, не сомневается в этом ни на секунду. Его нежный, порой робкий омега, каким Танкхун был до всего того ужаса, что пережил, нет-нет да и даёт о себе знать на рассвете, когда омега только открывает глаза, тут же ластясь к Киму и обнимает его крепко, положив руку на грудь Баклана. Шепчет тихо о том, как всегда будет только его любить, и вновь засыпает. Первый год подобного не было. Первый год был сущим адом на земле: Баклан понятия не имел, как справляться с обезумевшим омегой с диким страхом в глазах и двумя немыми детьми, которые, даже если ночью плохо станет- никак не дадут знать. Тэхён и раньше спал не очень, а сейчас - подавно, превратив круглосуточное наблюдение за дружными сопящими комочками в свою самую важную миссию на свете наравне со стремлением помочь своему омеге и найти друзей, которых скрывали все связи генерала. -Как он? -Лучше. Больше не моет томатный сок, принимая его за кровь. -Бедняга, - Кинн поджал губы, виня себя: этот страх в глазах омеги, который увидел его, нависшего над ним, рожающим, с оторванной рукой, не забудешь даже если сильно захочешь. - Это я виноват. -Пургу не неси. Ты виноват в прекрасном: в том, что моя семья жива. Я за тебя и Вегаса кого угодно в клочья разорву. -Направь свой клюв в сторону генерала, - Кинн фыркнул добродушно, кивнув в сторону тонированной машины. Выискивать дачу генерала самостоятельно даже не пришлось: жертва сама привела их на место, не подозревая об этом. Осмотрев зорким взглядом примерный масштаб работы, Тэхён мурлыкнул позабавленно: -Я думал, тут будет жесть. -Ты знаешь этого уёбка. Жесть наверняка начнётся только внутри. -Что есть, то есть. Я пошёл на разведку, а ты отдыхай с моими мышатками. Если Банни проснётся, дай ему бананового молочка. -Уяснил, - Кинн просиял, окинув влюблённым взглядом детей: ему такое счастье, похоже никогда не светит. -Как моё солнышко? -Сегодня научился играть "Hero" Энрике Иглесиаса на фортепиано. -Он ел свою порцию фруктов? -Сто двадцать четыре грамма черники и пятьдесят граммов фиников, господин. -Больше не чихает? -Нет, господин. Он спит беспробудно почти по десять часов в день. -Прекрасно. Подрастающему омеге нужно больше сна для развития организма. Пит опустил голову в знак согласия, не желая говорить с мужчиной. Генерал приказал увезти его с каких- то похорон добровольца-испанца с чужого батальона, когда омега пять лет назад служил. Вытащив его из горячей точки, генерал Корн, изучивший всё досье на тогда ещё двадцативосьмилетнего медбрата, поместил его в загородный дом с целью воспитания незнакомого ему ребёнка. Все эти годы Пит старался как можно меньше говорить с генералом, ощущая жгучую боль в сердце ещё с того дня на похоронах: омега почувствовал родной феромон горчащего мирина, забивший лёгкие до отказа в тот день, но так и не нашёл истинного: не дали военные, окружившие его в двух шагах от родного запаха. За годы изоляции, Пит пришёл к единственному выводу: мирин, вероятно, принадлежал погибшему солдату, так как исходил со стороны гроба , до которого он так и не дошёл каких-то десять шагов. И, возможно, это даже хорошо, что Пит не посмотрел в глаза погибшего на поле боя истинного. Возможно, именно поэтому он жив сегодня. Для мира он потерян. Больше у Пита нет никакой личной жизни, никакой социальной. Вся его социализация - этот особняк с лабиринтами выкрашенных в добротный коричневый цвет стен. Порче, или просто Че- малыш, выкраденный из Тайланда, с карамельной кожей, огромными, доверчивыми глазами и пышными ресничками, всё ревел безостановочно у него на груди ещё с девятилетнего возраста. Уже пять лет прошло. Малышу четырнадцать, он образован и начитан благодаря Питу, которого приставили к нему в качестве воспитателя. Омеги поладили сразу: Порче всё хныкал в сгиб его шеи о том, как ему страшно тут находиться, и как он хочет обратно домой, откуда его выкрали у родителей из-под носа. Пит ничем не сможет ему помочь: у омеги нет никакого доступа к внешнему миру. Да, у них есть интернет, но и тот они используют под строгим наблюдением охраны, расставленной муравьями по всему периметру дома, на каждом шагу. Генерал Корн, выкрав Порче, пристрелил его родителей лично: хладнокровно, безжалостно. Порче некуда деваться. У него в жизни остался только Пит, а больше - никого. Слабый, тоненький аромат цветущей розовой гвоздики, ещё не раскрывшийся тогда полностью, заставил генерала украсть то, что оказалось предназначенным ему по природе, явно сыгравшей в злую шутку с Порче. Не желая проходить через разговоры о разнице в возрасте и невозможности их брака в будущем, генерал Корн украл ребёнка, решив запереть его в четырёх стенах от всего мира: животный инстинкт спрятать свою добычу, чтобы съесть её в нужный момент никуда не денешь. Пит все эти годы занимался воспитанием травмированного ребёнка с отличием: уроки игры на гитаре, фортепиано, уроки математики, чтения, разговоры об искусстве и плавание - всё это было в круглосуточном доступе для активно развивавшегося Порче. Пит же, всё никак не сумевший забыть о родном феромоне мирина, попытался дать ребёнку всю свою любовь, вкладывая в него все свои знания. О том, что генерал женат уже четыре года, Пит не знал и не догадывался все эти годы. Генерал Корн никогда не позволял себе появляться в особняке не приняв душ перед выходом из дома, не одевшись с иголочки в вещи, которые выстирал и выгладил Сокджин в очередной раз. Вчера Пит совершенно случайно заметил пятно на рубашке на груди у генерала, за что Сокджин ночью и поплатился жестокостью, и попытался его оттереть. Это, возможно, был единственный раз в жизни, когда Пит, с бывшим позывным Юпитер, его коснулся. О диком желании генерала получить ребёнка, и создать видимость семьи вместе с подростком Пит догадывался, но не был точно уверен. Уровень стресса, испытанный Порче при краже и адаптации, оказался настолько велик, что гормональная система ребёнка дала сбой по всем фронтам, блокируя его феромон. То было пять лет назад. Генерал Корн женился на Сокджине четыре года назад,приняв для себя решение: взрослый омега родит для них ребёнка, которого не сможет выносить Порче, после чего генерал попросту убьёт Сокджина, обладающего чересчур хорошей генетикой и крепким здоровьем. И сейчас, когда за дубовой дверью слышно детский всхлип, генерал Корн расплывается в хищной улыбке маньяка, на руках которого крови - немерено. Сокджин больше не понадобится. Этот биологический мусор он может пристрелить завтра же ночью. Но на этой неделе...На этой неделе, генерала ждёт кое-что намного интересней, ведь у сладкого омеги Порче, вопреки диагнозам врачей, начинается течка.