Каждый раз, когда они случайно встречались глазами, у Сана тряслись руки. Вот так просто и совершенно глупо. Всё как в дурацких любовных романах, что так любила его сестра. Сердце билось где-то в гортани, дыхание перехватывало, ладони потели... Не заикался и на том спасибо. Хотя тут причина была скорее не в его удаче. Просто Сан с Уёном ещё никогда не разговаривал.
Ещё.
Слово жгло и издевательски дёргало что-то внутри. Слишком смелое для Сана и ситуации, в которую он сам себя загнал.
Первый раз Сан увидел Уёна почти год назад. Это был День открытых дверей в университете, на который его затащил Юнхо. Ведь именно он грезил Сеульским Институтом Искусств, а Сан даже не знал, чем будет завтракать на следующий день. Но не пойти с другом не мог, уже предвкушая бесконечно скучные часы блужданий по кампусу. Но всё оказалось иначе.
Стоило переступить порог, как они оба очутились словно в другом мире. Было ярко, и шумно, и очень многолюдно. Местные студенты действительно знали, как устроить захватывающее зрелище. Вокруг разыгрывались целые спектакли и сцены из известных фильмов, была аллея художников, где любой мог получить собственный портрет или любимый пейзаж, модельеры устраивали показ, сооружая наряды по заказам зрителей буквально на ходу, операторы и режиссеры снимали ролики с любым желающим, а на сцене в глубине кампуса выступали танцоры и музыканты.
Там-то Сан и увидел его. В сгущающихся сумерках под светом софитов. Яркая улыбка, много пирсинга на ушах, подведённые глаза, пальцы, крепко сжимающие гриф бас-гитары. И голос, опьяняюще сильный голос, проникающий прямо в сердце.
Наверное, любовь с первого взгляда всё-таки существует.
Уён — некоторое время Сан не знал имени и называл его по-глупому слащаво «Мистер-родинка» — притягивал все взгляды. По крайней мере, так казалось Сану, что даже забыл, как дышать. Он просто смотрел и слушал, пытался осознать всю ту волну чувств, что накрыла его с головой.
Сан очнулся, только когда Юнхо ощутимо встряхнул его за плечо. Концерт закончился, люди убирали аппаратуру, толпа школьников вокруг уже почти разошлась, а Сан всё ещё пялился на сцену, не в силах стереть замершую перед глазами картинку.
В тот день Сан впервые понял, что значит чего-то хотеть, что значит обрести цель. Он покидал территорию кампуса с чётким желанием вернуться сюда и хоть раз выступить с Мистером-родинкой на одной сцене.
И желание это не осталось просто мечтой. Сан взялся за него основательно, впервые так сильно налёгши на учёбу — его оценки и так были неплохи, но проходной бал в SIA был выше его собственного. Юнхо и родители недоумевали от такого кардинального изменения, но были довольны и гордились его успехами. А Сан лишь крутил в голове врезавшийся в память образ и снова склонялся над очередными тестами.
И у него получилось. По правде, по оценкам он прошёл со скрипом, но преподавателям понравился его голос — не зря в детстве пел в церковном хоре — в отличие от той же игры на фортепьяно. Ведь занимался Сан всего лишь пару лет ещё в начальной школе, а сейчас больше усилий потратил на исправление оценок и не нашёл достаточно времени, чтобы потренировать игру. Но он поступил, сделав самый первый шаг к своей мечте.
Второй раз Сан встретил Мистера-родинку на первой неделе учёбы. Студентов-первокурсников их факультета собрали на стадионе для сближения и прочувствования духа университета. Дурацкие задания, призванные их раскрепостить, а по факту больше смущающие, конкурсы, приветственные речи и пирушка под конец. Именно тогда Мистер-родинка и появился. Его практически на буксире притащил невысокий синеволосый паренек, представившийся президентом студенческого совета. И Сан то и дело зависал, натыкаясь на него взглядом. Тот дурачился наравне со всеми, строил смешные рожицы — чем совершенно выбивался из бэдбойного образа, который уже сформировал в своей голове Сан после той самой первой встречи — и смеялся так оглушительно, что люди вокруг либо морщились, либо хохотали в ответ, не в силах игнорировать этот звук.
Исчез он тогда также неожиданно, как и появился. Зато Сан совершенно случайно стал обладателем тайного знания. Мистера-родинку звали Чон Уён.
После этого все их встречи были абсолютно случайными. Сан то не видел Уёна неделями, то натыкался на него по нескольку раз на дню. Но каждое такое столкновение, хоть и было мимолётным, оставляло в душе Сана настоящую бурю. Он всё больше и больше пропадал, сохраняя в памяти каждую деталь, касающуюся Уёна.
Тот всегда был окружён людьми: ребятами из группы, однокурсниками, друзьями, фанатами, членами баскетбольной команды, с которыми изредка играл вместо обеда — Сан не следил, просто как-то решил поесть вместе с Юнхо за пределами столовой. Уён оглушительно громко смеялся, но ещё более оглушительно молчал — словно выпадал из реальности, зафиксировавшись в своих мыслях. Его волосы начинали виться от влажности, он часто менял их цвет, но почти не стригся, предпочитая завязывать ленивый хвостик на затылке. Почти вся одежда Уёна была чёрной, но кастомной — Сан с восхищением рассматривал разрисованные кроссовки, толстовки или куртки. Уён редко заботился о своих вещах, разбрасывая их налево и направо, но с гитарой был максимально аккуратен и нежен, лелея её похлеще любой возлюбленной. Уёну постоянно признавались в любви — слухов об этом в университете ходило немеряно — но тот ни разу не ответил согласием, отказывая вежливо, но твёрдо. Учился Уён, вопреки первому впечатлению Сана, вовсе не на музыкальном, а на танцевальном. Сан чуть не отдал душу всем богам, когда впервые совершенно случайно увидел кусочек видео с его танцем для какого-то конкурса. Стоит ли говорить, что после этого он пересматривал его постоянно? Уён был лучшим студентом на своём курсе и любимчиком всех преподавателей. Он крутил между пальцев медиатор, когда задумывался, и любил обниматься с друзьями. Уён обожал пончики с клубникой и пил горячий кофе даже летом. Он морщил нос, когда слышал откровенные глупости, и закатывал глаза, когда не хотел с кем-то говорить. Уён идеально носил образ хулигана, но подкармливал котов, что жили рядом с их учебным корпусом. Он весь словно состоял из противоречий, но каждая из них так идеально подходила Уёну, что Сан только сильнее влюблялся.
Наверное, вся эта сумасшедшая и безответная любовь рано или поздно выжгла бы Сану сердце, оставив там лишь пепелище нереализованных желаний. Он бы просто перегорел и не смог больше влюбиться. Или, наоборот, пронёс бы эти чувства глубоко внутри через все последующие отношения, постоянно сравнивая всех с первой любовью. Но, к счастью для Сана, всё сложилось несколько иначе. И началось это всё опять же с Юнхо.
Где-то в середине их первого учебного года лучший друг Сана вдруг решил, что ему нужно больше карманных денег, и недолго думая — как в целом и всегда — устроился бариста в кафе. Умел ли он делать кофе раньше? Нет. Работал ли когда-нибудь до этого? Снова нет. Чон Юнхо просто был собой на собеседовании — очаровательным и улыбчивым золотистым ретривером. Хозяйка заведения просто не смогла устоять. Как, впрочем, и все постоянные посетители, которых, к слову, после появления Юнхо стало раз в пять больше.
Как это относится к истории безответной — пока ещё — любви Чхве Сана? Очень даже прямо. Потому что сразу после Рождества Юнхо умудрился подхватить жуткую простуду, свалившую его с ног. И так получилось, что заменить его было совершенно некому. Его постоянный сменщик уехал к родным в другой город, а кого-то временного найти просто не было времени. И Сан, как настоящий лучший друг, не мог ему не помочь.
Именно так он очутился за прилавком небольшого, но очень уютного кафе прямо накануне Нового года.
Обучение пришлось проходить буквально в боевых условиях. Сан пришёл за несколько часов до открытия, но как хозяйка кафе не старалась, успела втолковать ему только самые основы. Потому осталась с ним практически на весь день, но Сан всё равно сходил с ума от необходимости запомнить столько всего. Да и специфический юмор Джессики-нуны не помогал сосредоточиться. К счастью, после обеда волна нуждающихся поутихла, и Сан смог немного перевести дух. Он медленно прибирал столики, мечтая о том, как наконец присядет и немного передохнёт, и слушал очередной немного безумный рассказ хозяйки:
— ... И он смотрит на меня выпущенными глазами. Покраснел весь бедняга, а я и понять ничего не могу, — плечи Сана мелко подрагивали, он изо всех сил старался не рассмеяться, смотря как Джессика-нуна строит недоумённое лицо и смешно жестикулирует. Прожившая большую часть жизни в Америке Хо Хёнджу не была обременена никакими нормами, шутила искромётно, рассказывала абсолютно обо всём, не боялась делать комплименты, кому хотела, знакомилась первой и не особо жаловала вежливый стиль речи, общаясь со всеми на одном уровне. Изначально жутко смущающийся такого поведения Сан довольно быстро привык и чувствовал себя с нуной максимально комфортно, лишь иногда теряясь от особо откровенных фразочек. — Говорю, так сочные или нет? А он уже смотрю зеленеть начал. Заикаясь, выдал: на вид да. А я ему: что мне на вид, на практике такое надо узнавать. И он... Нет ты представляешь?! Он тянет свои ручонки прямо к моей груди! — Сан, не выдержав, начал хохотать, сложившись пополам прямо напротив входной двери. Джессика-нуна вторила ему из-за стойки. — Ручки дрожат, а сам тянется. Я аж на секунду ошалела и только потом сообразила, что он меня изначально не понял. Я его значит про арбузы десять минут расспрашиваю, а он думает я его клею.
Совершенно по-идиотски хрюкнув, Сан залился в очередном приступе смеха, еле стоя на ногах. И в этот самый момент колокольчик на двери звякнул, оповещая о новом посетителе. Сан попытался успокоиться, поворачиваясь, чтобы встретить гостя, да так и замер с открытым ртом, слезящимися глазами и дурацким смехом, заевшим словно старая виниловая пластинка.
Прямо на него смотрели самые красивые карие глаза, которые он когда-либо видел. И были они ближе, чем он когда-нибудь осмеливался мечтать.
— У нас посетитель, Санни! — голосом опытного конферансье возвестила Джессика-нуна.
Что почему-то вызвало очередную волну неконтролируемого смеха. Сан дёрнулся, сгибаясь пополам, и Уён, видимо испугавшись возможного падения, бросился его ловить. Звук, с которым встретились их лбы, мог поконкурировать с гулом самого большого колокола в мире. Болезненное шипение, сорвавшееся с губ, было не менее синхронно.
— Про... простите, пожалуйста, — ужас, накрывший с головой, стал достаточным мотиватором открыть наконец рот. Сан не думал ни о чём. Ахнувшая где-то позади нуна, шум с улицы, тихая музыка, столики, само кафе — всё это исчезло. Мир сузился до Чон Уёна, которому Сан только что невольно сделал больно.
— Ащщ, — чужая рука метнулась к краснеющему лбу. Сан на автомате отзеркалил движение. Неожиданная боль отрезвила, заставив его прийти в себя.
— Простите меня. Это правда вышло случайно, — отбросив тряпку, которой ещё недавно вытирал столы, Сан засуетился вокруг Уёна. Он быстро отодвинул ближайший стул, усадил на него гостя и метнулся за стойку, даже не обратив внимания на нуну. За несколько секунд отыскав чистое полотенце, Сан засыпал в него лёд и метнулся обратно, прикладывая сооруженный холодный компресс ко лбу немного опешившего Уёна. — Правда простите.
— Да всё в порядке, — Сан никогда не думал, что увидит улыбку Уёна так близко. Как не надеялся когда-нибудь отважиться заговорить с ним. — Не переживайте так, — рука, всегда так умело держащая гитару, сейчас осторожно забрала у него компресс. Сан очень надеялся, что не покраснел, когда их пальцы ненадолго соприкоснулись. — Да и вы тоже пострадали.
Холод, коснувшийся лба Сана, не шёл ни в какое сравнение с жаром, хлынувшим к щекам. Уён же продолжал легко улыбаться, держа полотенце со льдом уже у его головы.
— Простите, что напугал вас.
— Чёрт меня дери, я что в дораму попала?! — неожиданный возглас Джессики-нуны заставил их обоих вздрогнуть и повернуться на звук.
Нуна же, как ни в чём не бывало, лишь очаровательно заулыбалась.
— Раз уж мой сотрудник только что чуть не оставил вас без головы, кофе за счёт заведения.
— Нуна!
— Да не стоит...
Два голоса прозвучали одновременно. Взгляды снова встретились. Уголки губ Уёна задрожали, и он вдруг рассмеялся тем самым визгливым смехом, опуская голову. Сан не смог — да и не захотел — не засмеяться в ответ.
«────── « ⋅ʚ♡ɞ⋅ » ──────»
— А он красавчик, правда?
— Кто?
— Мой сотрудник, с которого ты не сводишь взгляда уже несколько часов, — хозяйка кафе широко улыбнулась, присаживаясь на соседний стул. Уён не знал, куда спрятать глаза от её словно всё понимающего взгляда.
— Не понимаю о чём вы, нуна... — тише чем нужно было пробормотал он. И куда только подевалась вся его смелость?
— А мне кажется понимаешь, — Джессика-нуна опёрлась локтём на столик, за которым разместился Уён, и принялась следить за готовящим очередную порцию кофе Саном. — Когда занят работой, выглядит совсем иначе, да? Такой уверенный и степенный. Не верится даже, что ещё неделю назад он не знал, как пользоваться темпером, — нуна снова улыбнулась, но в этот раз как-то мягко, словно о младшем брате говорила. — Санни очень хороший мальчик. Добрый и непосредственный. Очень заботливый и открытый. Мне бы не хотелось, чтобы это изменилось. Так что, — Уён вмиг поёжился от мгновенно изменившегося лица хозяйки кафе, — если ты тут поиграться решил, лучше сразу уходи и не возвращайся.
— Что? Нет! Нет, я не... — у обычно не лезущего за словом в карман Уёна никогда не было проблем с красноречием. Но кажется всё изменилось после встречи с одним прелестно краснеющим и запинающимся бариста. И почему Уёну кажется, что он где-то его уже видел? — Я не играюсь, — выдохнул Уён едва слышно, опуская голову и вертя в руках уже давно пустой стаканчик.
По правде, ему давно пора было возвращаться — совсем скоро должна была начаться репетиция — но Уён как дурачок ждал, пока толпа у стойки рассосётся, и он сможет перекинуться с Саном хотя бы парой слов на прощание.
— Тогда почему до сих пор не попросил его номер и не позвал на свидание? — яркая улыбка нуны ослепляла не меньше её сурового взгляда.
— Что? Но... как я... а если он не... ну
— Ты такой забавный! — звонкий смех Джессики-нуны заставил всех в кафе обернуться на них. Даже Сан оторвался от принятия очередного заказа. Его брови смешно приподнялись, и Уён не смог сдержать улыбки, глядя на его озадаченно лицо. — Охх, я слишком стара, чтобы наблюдать за такой сладкой патокой каждый день...
— Что? — Уён с трудом вернул внимание нуне.
— Я говорю, что пора тебе уже действовать, дорогой Чон Уён. Пока кто-нибудь не увел у тебя такое сокровище.
Уён мгновенно ощутил волну жара, поднявшуюся к щекам. Но Джессика-нуна продолжала смотреть мягко, и в её взгляде не было ни капли осуждения.
— Думаете он... ну... захочет пойти на свидание с парнем? — Уён не помнил, когда в последний раз говорил так неуверенно. Кажется, знакомство с Чхве Саном и взбалмошной, но доброй хозяйкой кафе многое изменило в его жизни.
— Я уверена, что он пошёл бы на свидание даже с инопланетянином, если бы того звали Чон Уён, — поддерживающая улыбка и мягкий смех позволили Уёну немного расслабиться. А взгляд Сана, что уже некоторое время наблюдал за ними из-за стойки — получить немного уверенности.
«────── « ⋅ʚ♡ɞ⋅ » ──────»
— Держи.
Сан обернулся, с удивлением рассматривая Чон Уёна, протягивающего ему пустой стаканчик из-под кофе. Предательское сердце знакомо попыталось выпрыгнуть из груди, а ладони мгновенно вспотели. И несколько часов в кафе, за которые они не только познакомились с лёгкой руки Джессики-нуны, но даже несколько раз перекинулись однотипными фразами, не помогли Чхве Сану начать нормально дышать.
— А зачем... — взяв стаканчик из чужих рук, Сан уже собирался выбросить его в мусорный бак под стойкой, как неожиданно заметил на нём какую-то надпись. Развернув стаканчик к себе нужной стороной, Сан на некоторое время замер, медленно моргая. Желание протереть глаза или попросту ущипнуть себя взлетело до небес, но он слишком боялся, что всё это окажется галлюцинацией, поэтому даже не двигался.
— Так что... скажешь?
Чон Уён на памяти Сана хоть когда-нибудь говорил так неуверенно?
Не удержавшись, Сан всё-таки ущипнул себя за руку, тут же болезненно ойкнув. Надпись на стаканчике никуда не делать, как и немного удивлённо улыбающийся Чон Уён.
— Ты что подумал, что спишь? — улыбка на полных губах становилась всё сильнее, а Сан сполна ощутил желание провалиться сквозь землю. — Надеюсь, это был бы приятный сон.
— Эээ...
Молодец, Чхве Сан. Ты такой красноречивый. Так держать!
— Можешь просто отказать, — улыбка дрогнула, сходя на нет. — Или выбросить стаканчик. Если нет желания отвечать.
Чон Уён вдруг шумно выдохнул, опустив взгляд в столешницу.
Неужели, он тоже нервничает? Из-за него? Прекрасный Чон Уён нервничает из того, что глупый Чхве Сан проглотил язык? Немыслимо.
Быстро оглядев стойку, Сан схватил маркер, которым подписывал стаканчики. Боясь даже взгляд поднять, он написал всего пару слов и, практически всунув пустой стакан в руки Уёна, просто-напросто сбежал в кладовку.
Раздавшийся спустя несколько мгновений радостный возглас заставил появиться две ямочки на покрасневших от смущения щеках.
«Хочешь встретить Новый год со мной? Это свидание.»
«Я заканчиваю в 22 (≧◡≦)»
«────── « ⋅ʚ♡ɞ⋅ » ──────»
Каждый раз, когда они встречались глазами, у Сана тряслись руки. Вот так просто и совершенно глупо. Всё как в дурацких любовных романах, что так любила его сестра. Сердце билось где-то в гортани, дыхание перехватывало, ладони потели... Не заикался и на том спасибо. Хотя тут причина была скорее не в его удаче. Просто Уён всегда брал Сана за руку, стоило ему занервничать слишком сильно. Или просто-напросто целовал.
