-Спасибо.Я люблю тебя.Очень сильно.

Был подозрительно холодный июльский вечер. Недавно прошёл дождь, холодные капли падают с аккуратных зелёных листьевь на дорогу, образуя не больших размеров лужицы. Холодный ветер словно не обращал внимание на одежду, с лёгкостью проникая под неё и пробивая до костей. Ни одного человека не было на улице. Кому в здравом уме взбредет гулять в такую отвратительную, мокрую и мерзкую погоду? Почти никому, но Казутора всегда отличался ото всех не только внешним видом или характером, поведением, но и восприятием окружающего мира. Ему, на удивление, любая погода была по душе, будь она солнечной, снежной, дождливой, жаркой или холодной. Это одна из немногих вещей, которые вызывают у него всегда положительные эмоции. В этот день ему особенно хотелось куда-нибудь свалить из своей квартиры, ведь отец опять не в духе, а помимо этого ему опять прилетело по лицу, так что уйти из дома-была самая разумная на тот момент идея. И вот, идя по тихим, безлюдным улицам, Казутора впадал в свои мысли. Его голова буквально забита обидой и завистью. -Что я такого сделал, что у меня такая семья? -Почему другие живут счастливую жизнь, а я в этом пиздеце выживаю?? -За что мне это досталось? Почему эти суки улыбаются и радуются жизни... Чем я хуже?! Чем я это заслужил блять??? -КАКОГО ЧЕРТА ИМ НЕ ПЛОХО!?ПУСТЬ МНЕ БУДЕТ ХОРОШО И МЕНЯ ЖДУТ С НЕТЕРПЕНИЕМ РОДИТЕЛИ ДОМОЙ, А ОНИ ВОЮТ КАК ТВАРИ...МНЕ ТОЖЕ БОЛЬНО, БЛЯТЬ,ПОЧЕМУ ОДНОМУ МНЕ ДОЛЖНО БЫТЬ БОЛЬНО?!-и в один момент он понял, что по щекам текут жгучие и горькие слёзы. Он пытался их вытереть, но как на зло они текли и текли, словно прорвало трубу... В груди всё сжалось. Боль в сердце заставляла согнуться на пополам, и хотелось вопить во весь голос, ведь душа словно распадается от зависти, обиды и от боли. Он не успел понять, как упал на землю. Не осознаёт где он, как далеко находится от дома, как ему подняться... И тут слышется громкий и тревожный крик, хоть и очень приглашённо. -ТОРА, ТВОЮ МАТЬ!!! Был слышен топот, похожий на бег. Да. Кто-то бежал и, видимо, очень переживал за него и знал его... Это может быть только.. Баджи..? -Эй, слышишь меня?! Тора, приходи в себя, вставай, блять! Харе на земле валяться! -Баджи...? -голос дрожжал. Кейске помогал ему подняться, хотя особого смысла это не имело, ведь его друг не мог даже стоять без опоры, ноги тряслись и не держали. -Ты ваще какого чёрта в первом часу ночи шляешься по улице, идиотина? -Баджи...-Торе было совершенно наплевать даже на то, что в этом состоянии он пробыл около двух с половиной часов.Сейчас главное, что его самый родной и близкий человек, каким-то чудом,появился здесь и сейчас. Руки Казуторы буквально впивались в спину черноволосого парнишки. Скорее всего, завтра на спине появятся болючие царапины, но Кейске это совершенно не волнует, ведь это будет потом, а сейчас надо тигрëнка дотащить к себе домой и, по возможности узнать, что, чёрт возьми, он делал на улице в это время, хотя уже одна идея была в голове, но это, опять же, потом. -Казу, давай я тебя дотащу на спине. Ослабь хватку, мне тебя как-то поднять надо. -А... Да, хо-хорош-шо.. Благо, им идти не далеко, минут пять от силы. Дома у Баджи никого нет, мать на работе, так что Тора никого напрягать своим присутствием не будет. Поднявшись еле как до квартиры, он достал ключи из куртки и открыл дверь. Войдя в прихожую, Кейске опустил друга на стул, дабы перевести дух. Казутора уже более менее успокоился, сердцебиение стабилизировалось. Глаза пекли и открыть их было тяжело, но преодолев боль, он встретился взглядом с Баджи. -А... -Ничего рассказать не хочешь? -вроде с наездом, а вроде и с беспокойством, он задал вопрос, но уже частично знал на него ответ. -Дома... Мать, отец, ругались и... Мне досталось и в общем я свал.. Ушел из...с дома.. Это... -Я понял, можешь не продолжать. Стоять можешь? Дойдешь до моей комнаты? -Ага... А ты?? Куд-да ты?? -На улицу жить иду. Чай нам пойду сделаю, согреешься может.-Ханемия явно не оценил саркастичной шутки, но промолчал, не сказав ни слова. Минут через десять, на столе стояли две кружки чая и тарелка с четырьмя бутербродами. Повисла тишина в комнате. Тора не прикоснулся ни к кружке,ни к еде. Он не мог найти в себе силы говорить... В горле будто бы застрял ком, который никак не проходит ни назад, ни вперёд. -Ты как? О чём задумался? -Ну... Ни о чём... Наверное? -А не ешь чё? Я кому еду и чай делал?-с наигранной обидой и каким-то недовольством проговорил Баджи. Казутора же, в свою очередь, повернул голову к нему и стал смотреть в глаза. В эти янтарные глаза, которые стали роднее ему, чем всё живущее на этой планете. Глаза Кейске, как и сам он, были ещё одним объектом, который Казу любил всем своим сердцем и душой. Его волосы, Руки, Шея, Нос, Характер, Голос... Все, что есть в Баджи, становится обожаемым Казу. Как ему хочется буквально накинуться на темноволосого парня, сидящего перед ним, и ждущего с нетерпением ответ на свой вопрос. И тут тигренок резко отвернулся, поджав руки к своей груди. Он не ожидал такого резкого и тёплого касания к своей коже... -Да не шугайся ты. Просто застыл, как статуя. Ни шевелишься,ни моргаешь, не дышишь почти. Нормально вс..- тут же они оба упали на кровать с большой силой и грохотом. Тора не мог больше сдерживаться. Он обвил руками и ногами Кейске, сильно сжав его. Ногти впивались в спину и плечи, принося боль, похожую на удар током. В одном месте стало больно, а разнеслось повсюду. Он вдыхал и выдыхал воздух,уткнувшись носом в ключицу Баджи. Слёзы снова лились водопадом из глаз, но уже он не старался сдерживать всхлипы и крик. Кейске же был ошарашен. Такая реакция была для него шокирующей, но промолчал, тяжело выдохнув. Его руки перебирали желто-черные волосы, что были местами запутанны, как у бездомного котейки. Затем спускались ниже, поглажтвая от затылка до шеи, и от шеи до лопаток. Ему было жаль друга ,и в то же время раздражал тот факт, что такие уëбки и мрази, как отец Торы, портят психику и ментальное состояние нормальным людям, вследствие чего они приобретают депрессиивные наклонности,тревогу, неконтролируемую агрессию и чувство зависти, боли, несправедливости... Желание забрать все плохие воспоминания и боль Ханемии-вот самое сильное чувство, которое Кейске когда-либо испытывал...... -Тора? -М...? -Тебе стало легче? -Ну... Немного... -Можешь дать мне сходить на кухню, я хочу еду убрать. -Нет... Не дам... Не уходи, стой, я не хочу, чтобы ты сейчас уходил куда-то...Не оставляй, не...-Я понял. Завтра,так завтра. Только не нервничай,я рядом, никуда не ухожу и не бросаю, Казу. Понял меня? -Да... -Вот и хорошо. Только Кейске лёг на подушку, как слух прорезала фраза. -Спасибо. Я тебя люблю. Очень сильно.-парнишка сказал это, и сжал руку Баджи так сильно, как только можно было, но при это не причинив ему ни капли боли. -...И я тебя...-будучи в шоковом состоянии, эта фраза сорвалась с его губ. Он только потом понял всю ситуацию и что они только что сказали, но отрицать это было тупо. Просто тупо. Ведь это так и было. Он его любил как друга, брата, лучшего друга, человека, личность и... Как парня. Но говорить именно об этом не было нужно ни одному, ни второму, ведь и без этого все всё поняли. Странно это осознавать, но и отрицать что-либо, связанное с Ханемией, ему совершенно не хотелось.Не сказав ни слова, он повернулся к лежащему рядом парню, что уже мирно спал из-за стресса и усталости, обнял его руками, зарывшись лицом в желто-черные пряди волос. Тора понял, что роднее и ближе людей,которым он сможет доверять полностью,кроме Кейске,никогда не появится в его жизни. И он его не отпустит. Чего бы это не стоило. А Баджи же осознал, что Любить-не обязательно целоваться и заниматься интимной близостью. Любить-это доверять,понимать с полуслова друг-друга, знать, что происходит в жизни каждого и быть рядом в самый ужасный и прекрасный период жизни. Это гораздо интимнее и важнее, чем обычное понимание,так называемой "любви".