Приоритет комфорта

      Яркие неоновые вывески разрезают темноту ночи и привлекают взгляд, зазывают внутрь заведений, где уже во всю играет музыка и веселятся люди. В одном из таких заведений высокий стройный парень крутился за барной стойкой, наливая нужные напитки посетителям в бокалы, кружки и рюмки. Шумная клубная музыка уже стала привычной, не мешая работе и ходу мыслей. Все они были только об одном: вернуться домой и упасть лицом прямо в мягкую, тёплую кроватку, уткнувшись в не менее тёплое тело того, кто всегда ждёт с распростёртыми объятиями. В клубе много народу и часто к парню подкатывали некие особы: и мужчины, и девушки. Однако бармен их тут же отшивал, объясняя, что у него уже есть любимый и он достаточно ревнив. Бывали случаи, когда люди оставляли того в покое, а бывали и те, кто продолжал лезть. «Парень не стенка, подвинется» – смеялись они. Работник лишь закатывал глаза, вызывая охрану, что оперативно выпроваживала наглецов за дверь. В этом заведении царит хорошая атмосфера, как раз потому что управляющий не закрывает глаза на такие случаи, предотвращая проблемы. Ведь если человек не понимает банального «нет», то с ним бесполезно разговаривать, нужно действовать. Рабочий "день" заканчивается поздно, в половину второго ночи и принц - как его прозвали в клубе, выходит из здания, где его тут же встречает знакомый автомобиль. Хёнджин вздыхает, закатывая глаза, но сдерживает улыбку. По пути к дверце, он натягивает на лицо маску недовольства и строгости. — Ким Сынмин, я же говорил тебе не делать так. Ты врач и сам должен понимать, насколько важен сон! — сходу ворчит Хёнджин, садясь на пассажирское место. — Прости уж, но я не могу мирно заснуть, осознавая, что ты сам будешь идти по этим холодным и тёмным улицам. Машина плавно поехала по пустующей дороге в сторону жилого района. Весь путь слышно недовольное бурчание Хёнджина, что осуждает режим своего парня, а тот молчит, мягко улыбаясь. Сам такой же был, когда узнал где старший будет работать, но со временем пыл поумерился и Сынмин просто стал делать всё, чтобы Хёнджин мог спокойно возвращаться в комфортное гнёздышко после тяжёлых рабочих смен. Он с радостью готовит ужин, даже если они сядут есть в четыре утра. Всегда следит за уютным дизайном их квартирки и зажигает свечи, которые наполняют комнаты приятными ароматами, располагающими к отдыху. Точно также делает Хёнджин, когда тяжёлые смены выдаются у Сынмина. В этом вопросе у них нет разделения на чёткие роли – кто и что должен делать по дому. Да и в целом их отношения – это равенство и универсальность. Это всё рождает комфорт. А комфорт в их отношениях – самая главная составляющая. Сынмин, на самом деле, редко водит. Чаще за рулём можно встретить именно Хёнджина, но сегодня старший предупредил, что капля алкоголя попала в организм, когда они с коллективом отмечали день рождения своего управляющего. И даже, если это была действительно капля, Сынмин ни за что в жизни не позволил бы сесть своему возлюбленному за руль. И точно также, он бы не смог позволить ему добираться своим ходом до дома в таком состоянии. Доехав до многоэтажного дома, Сынмин припарковал машину и потянулся к Хёнджину,  который молча отвернулся к своему окну. — Джинни, ну прости меня, я правда не могу с собой ничего поделать… Ты бы поступил также, я уверен, — Сынмин оперся рукой о спинку соседнего сидения и положил голову на плечо парня. Хенджин повернул своё недовольное лицо, вгляделся в щенячьи глазки и сердце его сжалось пуще прежнего. — Ну вот, что мне с тобой делать, — вздохнув, парень провёл своими пальцами по опечаленному лицу Сынмина, от виска до подбородка. Он приблизился и захватил мягкие губки своими. В закрытой машине раздались влажные звуки и тихие постанывания Сынмина. Что поделать, он должен признать, что поцелуи Хёнджина настолько хороши, что могут любую часть тела сделать эрогенной. Они заставляют плавиться даже в прохладных руках и Сынмин никак не может сопротивляться таким действиям со стороны своего парня. — Давай домой, тебе нужно поспать, — оторвавшись от столь любимых губ, тихо проговаривает Хёнджин, словно бы ему сон нужен меньше. Послышался разочарованный вздох, но Сынмин не стал перечить, выполняя просьбу. Не один он устал за сегодняшний день, так что оттягивание сна никому из них не принесёт пользу. И всегда в между ними работает это взаимопонимание и забота. Кажется, что они сопровождали их с самого начала знакомства. А произошло оно ещё в школе, когда к «заучке» Сынмину любили докапываться местные хулиганы. Хёнджин тогда не стал терпеть такое отношение к однокласснику, который, к слову, нравился ему, поэтому однажды вмешался в очередную стычку задир и "ботаника". С тех пор он был рядом, буквально охраняя своё приобретённое сокровище, а Сынмин был не против, ведь всегда мечтал о друге. С Хёнджином у них как раз оказалось много общего и в то же время разного. Сынмин любил слушать об увлечениях нового друга за обедом и после школы, пока они шли домой, ему нравилось обсуждать фильмы и книги, которые читал, на первый взгляд легкомысленный, Хван. Хенджину же нравилось всё в Сынмине. От его приятного голоса, до щенячьих глазок, наполненных искренностью. Обычное нахождение рядом было способно поднять настроение. После школы они поступили в разные университеты, но это не помешало их дружбе продолжиться. Парни часто оставались друг у друга в свободное время; играли в игры, каждый раз сталкиваясь плечами, ведь сидели невыносимо близко; смотрели фильмы, переплетаясь всеми конечностями, пока лежали на диване, ибо "так удобнее"; и читали книги в уютной тишине, прерываемой лишь шелестом страниц. Так продолжалось до самого четвёртого курса, пока однажды Сынмин не перепутал книгу с мангой, которую ему всунул одногруппник со словами: "Почитай, думаю, тебе понравится". Ехидный взгляд этого открытого гея явно не стоило игнорировать, как это сделал Сынмин. Это была BL манга. Но абсолютно никто ничего не заподозрил. Хёнджин лишь заметил неизвестный, но любопытный объект в руках друга и попросил почитать вместе. А Сынмин, не подозревая подвоха, согласился, садясь на пол и опираясь спиной о кровать. Чужая рука тут же зарылась в каштановые волосы, а любопытствующее лицо Хёнджина, лежавшего на кровати позади, возникло рядышком, пока голова удобно устраивалась на плече. Горячее дыхание опаляло щёку, но Сынмин стойко держался от того, чтобы не повернуться и "случайно" не столкнуться с Хёнджином. От того голова кругом, но они всё же начали вместе просматривать страницы. И было всё хорошо, до тех пор, пока не добрались до внезапной постельной сцены. Картинки мелькнули перед глазами, информация считалась, а за этим последовала и реакция. — Так, видимо, пора заканчивать, — торопливо произнес мгновенно раскрасневшийся Сынмин, закрывая мангу и швыряя её в сумку. Тут-то в Хёнджине словно второе дыхание любопытства открылось, в него прокрались сомнения и смелость одновременно со страхом. В животе защекотало и что-то всё-таки толкнуло его сказать то, что имело свои последствия. Но он просто решил рискнуть. — Не хочешь повторить? — Чего? — резко спросив, Сынмин обернулся. Его расширенные глазки блестели на свету, что проникал через незашторенное окно. Мозг словно отказался работать, все процессы в организме прекратили свою работу на секунду, по телу холодок пробежался, после которого случилась перезагрузка и будто бы уже поток лавы по коже расстёкся, а сердце забилось учащённо. Хёнджин усмехнулся, отведя взгляд и почесал затылок. — Ну, ты же наверняка никогда не целовался, а так хотя бы потренируешься со мной. Зато потом не разочаруешь никого, — посмеивался, пытаясь перевести всё в шутку. Однако Сынмин не воспринял это как нечто забавное, резко обернувшись, нахмурился и напрягся, что вызвало беспокойство в Хёнджине. — Издеваешься? — надломлено спросил. — Что? Нет-нет. Если у тебя ещё не было ничего такого – это не плохо. Некоторым нравятся невинные, — оправдывался парень, взволнованно вскакивая с кровати. Он не думал, что его "шутка" может так задеть того, кто так ценен. Сынмин смягчился в лице, а потом и вовсе опустил голову, скрывая глаза за чёлкой. — А тебе..? — тихо спросил тот, вводя друга в ступор. Не глядя на Хёнджина, он лишь чуть повернул голову, чтобы тихий голос был услышан. — Нравятся невинные? Секунда. Ступор. Напряжённое молчание, которое ощущается вибрацией на открытых участках кожи. Взгляд Хёнджина словно темнеет, а его аура сгущается. Не сказать, что он может смело согласиться с этим... Ему нравится Сынмин, а Сынмин невинный, значит... — Нравятся. Вдруг Ким обернулся, глядя на Хёнджина своими большими глазками, что находились уже на мокром месте. Они непонимающе хлопали, а этот вид сидящего на полу Сынмина, в целом вызывал давление в груди. Хотелось обнять, сжать, затискать. — Джинни, я так больше не могу... — Как? — Ты мне нравишься, — быстро выпалил Сынмин, резко осознавая, что ляпнул. На лице отобразился ужас и, пока Хёнджин находился в шоке, парень схватил свою сумку в охапку, встал с места и развернулся к выходу из комнаты. — Забудь. Сказанул с дуру. — Стой! — следом подорвался Хёнджин, хватая за запястье. Он развернул младшего к себе лицом, видя слёзы, что сердцеразбивательно стекают по очаровательным щёчкам. — Дурак. И как давно? — Со школы… — всхлипывает юноша, вытирая влагу рукавом от свитера. Но вскоре он заменяется руками Хёнджина, который осторожно вытирает бегущие дорожки своими большими пальцами. — Минни... ты мне тоже. — Что? — неверя переспрашивает. — Ты мне тоже нравишься, дурачок. Со школы. Проговорив это, Хёнджин крепко прижимает к себе хнычущего друга и успокаивающе гладит по спине, понимая, что риск был не зря. Он больше не отпустит этот чудесный комочек, что так очаровательно цепляется за него. ะ⋆༶..。       С того момента прошло уже четыре года. Отношения лишь крепчают с каждым днём. Они живут вместе в своём уютном гнёздышке, проводя в нём всё своё свободное время, которого не так уж и много, но каждый его миг драгоценнен. Они также, как и раньше проводят свой отдых за книгами, фильмами или ходя на свидания. Каждое воспоминание с теплом хранится в сердцах, на плёнках камер и в галлереях. Кажется, что их конфетео-букетный период никогда не закончится. Они дарят друг другу поцелуи в начале дня, когда Сынмин собирается на работу. Шлют уйму сердечек в свой чат, созваниваются в течение дня. Хёнджин, бывает, забегает к своему деловому врачу на работу перед своей и тот всегда так очаровательно уставший, ластится, прося забрать с собой. Он готов вытерпеть шум ночного клуба, лишь бы только рядом был Хёнджин. Но Хван в объятиях своих греет, целует и напоминает, что до конца смены остались пара часов. Сынмин вернётся домой, приготовит ужин, уберёт разбросанные в спешке вещи старшего, чуть украсит квартиру, зажигая везде гирлянды и свечи. Он обязательно смоет с себя весь больничный осадок, переоденется в одежду Хёнджина, чтобы хоть так ощутить его присутствие, и будет сидеть на диванчике, свернувшись клубочком. Сынмину не нравится работа своего парня, но он мирится с этим, ведь, раз Хёнджину она нравится, то стоит поддержать любимого. А сам он будет, словно верный щенок, покорно ждать, кидая на дверь скучающий взгляд каждый раз, как прозвучит какой-нибудь шум. Он не зависим, нет. Просто любит до одури и после тяжёлых рабочих дней хочет лишь оказаться в родных объятиях, да шёпот бархатный слушать около своего ушка. Но пока что его вечер сопровождает только дорама и городской шум за окном. Больше везёт в дни, когда у Хёнджина выходной и он встречает дома после работы, сразу затягивает в объятия и аккуратно ухаживает за своим работягой. В плед кутает, кормит, целует, заботится, гладит много, ведь любит бархатной кожи касаться и пушистые волосы сквозь пальцы пропускать. Такие вечера полны комфорта. Хотя, так можно сказать про каждый их совместный вечер. И ведь выдаются и такие дни, когда оба на выходном. Тогда всё время они нежатся в кровати, перекатываясь с одного бока на другой. На фон поставлен фильм или шоу, а они тихонько разговаривают или же просто молча глядят друг на друга. Изучают, словно не виделись десятки лет. Таковы их будни и всё их устраивает, на самом деле. ะ⋆༶..。       Пасмурный день не радует уже с самого пробуждения, когда ветер, предвещающий дождь, врывается в комнату, колошит шторы и заставляет натянуть откинутое ещё ночью одеяло. Хёнджин собственически прижимает к себе вздрогнувшего Сынмина, утыкаясь тому холодным носом в макушку. Они уже оба на границе сна и реальности, постепенно осознают, что впереди ждёт и из-за этого с уст срывается тяжёлый вздох, после которого Сынмин открывает глаза. В больницу поступило много пациентов и приходится засиживаться там сутками, следя за ними и разбираясь с бумагами, так что ежедневные задержки на работе уже не удивляют, на ней скоро и прописаться можно будет. Он так бы и сделал, вот только дома ждёт Хёнджин, которому необходимо подарить хотя бы крохотную частицу своей любви, иначе ведь завянет. Хотя сегодня того ждёт своя работа, опять до самого утра, поэтому домой вернутся они примерно в одно время. Сынмин задирает голову, встречаясь с умиротворённым лицом Хёнджина. Его сознание, наверняка, скользит где-то на границе сна, так что в голову заползает идея. Возможно, стоило бы оставить всё как есть, выбраться из объятий и осторожно собраться на работу, а после уйти, оставив записку с кучей сердечек и нежный чмок на лбу. Но уже известно, что Хёнджин любит провожать своего парня, быть с ним до самого конца. Он готов пожертвовать своим сном, лишь бы провести с Сынмином как можно больше времени. Поэтому Ким, с абсолютно чистой совестью, приподнимается, давит на крепкое тело так, чтобы оно выпрямилось в горизонтальном положении на спине, а сам ногу перекидывает и на чужой пах усаживается. Густые брови дёргаются, создавая на лице небольшую хмурость, а с пухлых губ срывается несдержанный выдох. Сынмин в пояснице прогибается и бёдрами двигает, потираясь о заметную твёрдость под собой. Времени не так много, ему скоро уходить, но он не может совладать со своим желанием получить и подарить любовь именно сейчас, чтобы наполниться силами на весь день. Бёдра сводятся, зажимая между собой тело, Сынмин опускается на чужую грудь, шею выцеловывает, тяжело дышит и трётся, трётся, трётся. Заметно, как утяжеляется дыхание спящего, он через сон хочет вернуть потерянное тело своего мальчика, слабо двигает руками, пытаясь вновь обнять, но те лишь безвольно падают на спинку, сползая обратно на кровать. Радуясь вчерашнему неудавшемуся сексу, до которого они так и не дошли, ибо были слишком уставшими, Сынмин приподнимается, стягивает с себя шорты и после принимается за штаны старшего. Благодаря вчерашней подготовке, ему не придётся тратить время сейчас на долгую растяжку, поэтому он смело берёт член в руку и двигает ей по длине, чтобы полностью возбудить. Хёнджин напрягается на мгновение, шумно вбирает воздух и чуть выгибается. Он тянется рукой к лицу, трёт его, чтобы снять с себя пелену сна, а когда открывает глаза, то ему предстаёт картина того, как Сынмин уже насаживается на член, морщась от собственной узости. Всё-таки нужно было расстянуть себя получше, но он опускается ниже, тихо скуля. — Ох, Минни, — с хрипотцой в голосе, зовёт Хёнджин. Его руки, наконец, уверенно ложатся на талию, сжимая ту в попытке помочь младшему. У Сынмина слёзы в глазах застывают, руки дрожат и сильнее это ощущается именно на той, что в пресс упирается, пытаясь удержать слабеющее тело. Хёнджин губу закусывет, кажется, окончательно просыпаясь, когда по телу волна удовлетворения разливается. Сынмин на мгновение ловит ощущение полёта, а после осознаёт, что позиции поменялись. Хёнджин целует в шею, оставляя на ней метку, и самостоятельно проникает плавным толчком глубоко, ловя слухом протяжный мелодичный стон. Из глаз всё же вытекают слезинки, которые Хван мигом сцеловывает. Он воркует над Сынмином, совершая мерные и чёткие толчки. Подмечает, что с каждым разом Сынмин принимает всё лучше и лучше, чуть сжимаясь вокруг члена время от времени. — Джинни, — выстанывает, пока по телу ток бьёт. Головка попадает в заветную точку внутри и проходится по ней безостановочно, заставляя пальцы сжиматься, а тело дрожать и извиваться. Видя, что парень уже близок к пику, Хёнджин тянется к его члену, но руку перехватывают и тянут к лицу. Сынмин целует запястье, кусает за него, после чего прикладывается к ладони щекой. Глаза его прищурены, бровки домиком, губа нижняя закушенная. И он качает головой. — Ты первый... — на выдохе произносит, опуская чужую руку на свою грудь и Хёнджин тут же сжимает твёрдую бусинку через тонкую ткань футболки. Сынмин вновь выгибается, чуть слезает с члена, из-за чего Хёнджин крепко хватает за талию, к себе невозможно близко тянет и толкается. Глубоко, чётко, грубовато, но до одури приятно. Не зная куда деваться, Сынмин в руках сжимает простыню над головой и стонет во весь голос. Он не сможет достичь оргазма, пока к нему не прикоснутся и пока... — Минни так нравится кончать, когда его заполняют изнутри, так ведь? — дразнит Хёнджин, усмехаясь. — Пожалуйста... — скулит Сынмин, зарываясь рукой в свои волосы. С тура такое безумие очень выматывает, но он ни разу не пожалеет об этом. Он уверен. Тяжёлое дыхание прерывается стонами, тело напрягается, по каждой нервной клеточке бьёт оргазменный ток, а Хёнджин толкается всё резче, пока узел в животе не рвётся. Горячее семя скользит по мягким вытраханным стенкам и стоит совершить ещё толчок, а руке лишь коснуться изнывающего члена, как Сынмин содрогается и изливается следом себе на живот. — Доброе утро, Джинни, — чуть запоздало произносит, улыбаясь блаженно. — Очень доброе, Минни, — отвечает, наклоняясь, чтобы оставить нежный поцелуй на щёчке. — С чего ты это вдруг? — Сегодня тяжёлый день, поэтому я хотел порадовать нас хоть чем-нибудь, — Сынмин сам берёт чужое лицо в свои руки и чмокает уже в губы. — Пойдём в душ. Вместе. — Уверен? — хитро щурится Хёнджин, получая щипок. — Абсолютно. Разве ты не хочешь провести со мной как можно больше времени? — Сынмин хлопает глазками, губы надувает и выглядит очаровательно невинно. — Тем более, мне нужна будет помощь... Яркая улыбка озаряет лицо Хёнджина. Он, наконец, выходит из обмякшего тела и достаточно бодро подхватывает Сынмина на руки. Поможет, ещё как. ะ⋆༶..。 — Прости, не смогу встретить тебя сегодня, — извиняется Сынмин, обуваясь. — Переживу как-нибудь, — вновь сонный Хёнджин с влажными волосами и в одних спальных штанах, стоит, оперевшись о стену. Тёплый душ разморил и вызвал новую волну сонливости, но он держится до последнего, чтобы проводить своего возлюбленного, при этом скрывая то, что расставаться совсем не хочется. — Постарайся отдохнуть в свободное время, если такое выдастся. Не перенапрягайся. Хенджин заключает парня в свои объятия, напоследок, когда тот выпрямляется. Сынмин жмётся ближе, утыкается носом в шею и вдыхает родной запах тела. Он пытается сохранить тепло любимого, но это всё зря. Так только сильнее разгорается желание никуда не идти и остаться под боком любимого. — Ты тоже береги себя. Пиши мне, особенно, когда закончишь. Можешь даже позвонить. Я постараюсь ответить, — Сынмин заглядывает в сонные глаза напротив, встаёт на цыпочки и выпячивает губки. — Обязательно, малыш, — умилившись, Хёнджин наклоняется, чмокая того сначала, а после захватывает губки в плен и сразу углубляется, проникая языком. Нужно оставить ощущение поцелуя надолго, до следующего раза, который настанет точно не раньше завтрашнего утра. Сынмин постанывает, хватаясь за плечи парня, по ногам пробегается дрожь. Ещё немного и он превратится в лужу неразборчивых звуков, а ему ещё людей лечить, поэтому приходится всё же отойти друг от друга и попрощаться. Сынмин уходит, окрылённый и заряженный на весь день. А Хёнджин возвращается в постель, кутается в одеяло и утыкается лицом в подушку, сохранившую запах его любимого. И они оба будут в приятном томлении ждать момента своей встречи.