Когда он перестанет улыбаться.

      Он появился в аду внезапно, как снег на голову. Буквально, упал с неба прямо в руки Аластору, оставил на его сюртуке парочку новых прорех. Беглец из рая, слишком хороший, что бы быть демоном, слишком радикально мыслящий для ангела. Грёбаный эмпат с голубыми глазами и милым нравом. Это ангельское отродье не должно было попасть в ад и что он тут делает - Аластор не понимает. Можно подумать, что он неприятен Радио-демону, но это совсем не так.       Нарушитель покоя, личного пространства, наивный и глупенький. Ушёл за Чарли, когда узнал об истреблении и тоже не смог образумить их Серафима. Падшим ещё не объявлен, но уже "причиняющий добро" в отеле. Но даже его появление не так раздражало оверлорда, как его ангельская способность. Грёбаная ангельская чувствительность...       Он видит, как мучается Аластор. Он чувствует эту боль. Каждый раз трёт шею и запястья рядом с ним, грустит и смотрит. Смотрит прямо в отсутствующую душу, прямо в эту чёрную, непроглядную тьму, будто что-то видит. Всё время норовит прикоснуться, дотронуться, даже до ткани сюртука, если не дотянется до кожи. Это так раздражает... ***       Проигрыш Адаму больно ударил по гордости оверлорда, отступление было необходимым. Если даже и умереть, "ОНИ" его достанут. Откуда угодно. Тень снова приняла его в спасительные объятья, но забыться не позволила. Выплюнула в холод полуразрушенной радиорубки. Сбежал пождав хвост, прямо как семь лет назад, маленький глупый оленёнок...       Боль. Сильная, нестерпимая, едва ли поддающаяся описанию, разрывающая на части. Рана на груди зияет и Аластор почти чувствует себя живым. - Аластор! Аластор, ты здесь? - демон слышит звук откидываемых обломков и шаги, такие знакомые и... раздражающие... - Отзовись, умоляю тебя!       Этот несносный мальчишка... опять ослушался приказа Чарли и побежал искать раненых еще до окончания битвы. Ну что ты с ним будешь делать... - Аластор! - Демон слышит как шаги срываются на бег и теперь голос слышно отчётливее. - Ты жив! Слава Богу, я так испугался за тебя... Адам зашёл слишком далеко.       Ал стоит возле искареженного пульта управления рубкой, опираясь окровавленными руками прямо о неё. Он смотрит на погасшую кнопку "ON AIR" и мышцы на лице напрягаются. Он всё еще слабак. Недостойный даже близко подобраться по силе к своим хозяевам. Аластору мерзко от самого себя. "Маленький оленёнок" - с любовью, однажды произнесла его мать. Теперь это описывает его жалкое существование. Улыбка становится шире, превращаясь в звериный оскал. - Уходи. - Ты ранен? Позволь мне посмотреть... - Снова лезет со своей помощью и даже не слушает. Иногда Аластору кажется, что это младший брат Чарли и его заставляют сидеть с ребёнком. Откуда он вообще тут взялся, пронырливый мальчишка... как нашёл его? - Какая ужасная травма... Адам себя не контролирует. Она сама не заживёт, позволь мне... - Не нужно. - Демон отталкивается от искрящей панели, но пошатывается и падает на колени. Боль усиливается, Аластор жмурится. От уголка растянутых в улыбке губ стекает пара алых капель. Дело совсем плохо, он чувствует дыхание Барона на своём затылке... или это просто его предсмертные галлюцинации... - Нет! Аластор, ты меня слышишь? - до чего шумный пацан... Аластор на грани сознания, но чувствует, как этот мальчик своими аккуратными ладошками касается его груди. - Ну почему ты и сейчас улыбаешься? Тебе же больно... Я не могу позволить тебе умереть!       Какой упёртый. Нужно всего несколько минут. Несколько минут и Барон затянет его шрамы, возвращая к жизни . Всего несколько минут. Эта кровь нужна для ритуала, иначе...       Вспышка. Белая, как будто оглушение. И звенящая тишина. Аластор не может сориентироваться и понять, кода делись звуки и...боль. Она просто исчезла. Радио-демон поднимается с колен, часто моргая, трёт глаза рукавом, ощупывает лицо и понимает, что мышцы больше не напряжены. Первое что он делает, когда возвращается зрение - хватает осколок зеркального покрытия и пытается сфокусировать взгляд. когда ему удаётся уловить отражение своего силуэта в осколке, Ал чувствует неподдельный ужас, расползающийся в груди мерзкими липкими щупальцами.       Он больше не улыбается. На лице Аластора застыло выражение всепоглощающего страха, уголки губ непривычно направлены вниз, а в глазах стоят слёзы. Что с ним сделал этот глупый...       Где этот ангел?! Аластор ищет его всё ещё расфокусированным взглядом и первое что находит - лужа золотой субстанции. Чуть дальше маленькое и хрупкое тело мальчика. Светлые волосы слиплись на лбу, глаза закрыты в расслабленном положении, а кожа бледнее, чем его рубашка, на которой красуется огромное золотистое пятно. Такое же огромное, как рана на самом Аласторе. Такое же... даже форма.       Аластор неотрывно смотрит на увеличивающуюся лужу золотой ангельской крови и касается своей груди. Разорванный сюртук, а под ним... ни следа страшного ранения. Демон не верит, отрывает взгляд от ангела и смотрит на свою грудь. Дыра в одежде осталась на прежнем месте, но на коже нет даже намёка на шрам, какие у него по всему телу от заживлений Бароном.       Радио демон, все ещё оглушенный, на негнущихся ногах добирается до мальчика. Опускается на колени и касается плеча. Ангел не реагирует. Тогда Ал рвёт на груди мальчишки рубашку и комок ужаса начинает подбираться к горлу. На груди мальчика зияет рана, такая же, какая была на Аласторе пару минут назад. Этот глупый голубь- переросток сейчас исцелил демона, забирая его рану себе. Аластор знает этот приём. Страдание за грешные души, таким пользовались ангелы в древности, он читал об этом. Когда ещё слабые человечки только начинали свой мирской путь, ангелы иногда снисходили и помогали, забирая беды и невзгоды себе. Так можно было избавить непутеваого даже от сделки с демоном...       Сделка... - Твою мать... - Аластор ругается и пытается привести мальчика в чувства, но всё тщетно. Он прислушивается, щупает. Дыхания нет. Пульса нет. Мальчик мёртв. - Нет... Нет, нет, нет... - губы Аластора дрожат. Он снова поднимается на ноги и метается по обломкам, ища нужные предметы. Открывает ящики, выбрасывает ненужное, ищет. Кофе, шоколад, табак. Открывает шкафчик - бутылки разбиты, ром растекся по деревянным полкам. Ал ругается, даже не понимая, что делает это в слух. Вспоминает, что видел, как Хаскер прячет в его рубке дорогой виски "для особого случая". - Случай самый особый, спасибо, Хаск... - демон горько усмехается и лезет под панель, выуживая треснувшую, но пока полную бутылку.       Кладёт найденое в кусок ткани от занавесок завязывает в узел. - Лишь бы услышал... - руки Аластора дрожат, когда он рисует знакомый с юношества знак прямо этой золотой кровью на полу. Ранит себя осколком зеркала, мешает свою кровь с кровью мальчика и завершает рисунок. Голос срывается, будто он делает это в первый раз. Шепчет, умоляет.       Тишина. Не слышно даже шум боя снаружи. Рук Аластора касается тёмная морщинистая рука и демон вздрагивает, выпуская из рук узел м подношением. Звука падения не последовало, за то Аластор услышал голос. - Твоя сделка разорвана, мальчик. Чего тебе ещё нужно от хранителя врат?       Ал поднимает голову и смотрит на духа потерянными глазами. Старик усмехается, утрамбовывая поднесённый табак в курительную трубку. - Папа Легба... Мне нужна твоя помощь. Я не вижу истины, наставь меня на верный путь... - Аластор не узнал свой голос. Без радио фона он звучал совсем по юношески, слишком высоко. Это раздражало. - Полно, мальчик. К чему такие церемонии, когда я знаю тебя с рождения? - Дух, прихрамывая подходит к обломку стены и присаживается, затягиваясь трубкой. - Чего ты хочешь? Кого ты хочешь позвать?       Аластор желает сказать "Барона Субботу", но в его голове внезапно что-то переключается, когда он бросает взгляд на парнишку. Его вдруг одолевает жалость. Жалость? Ему что, жаль какого то ангела? Аластор не ожидал от себя подобных чувств. Ему нужно вернуть сделку с Лоа, может тогда он снова станет собой и перестанет испытывать это отвратительное чувство?       В памяти всплывает единственное имя, которое он немедленно озвучивает. - Маму Бриджит... - Аластор снова опускается на колени и касается бездыханного тела маленького ангела. - Мне необходима её помощь. - Маман Бриджит придёт не одна, ты же знаешь. Самеди придёт за ней, а после разрыва сделки у него очень скверное настроение. - Дух осмотрел мальчика и усмехнулся в густую седую бороду. - Знаю. Я готов. - Коротко кивнул демон, поднимая на руки ангела. Парнишка совсем немного весил и казался совсем лёгким. Ал посмотрел в его расслабленное лицо, пытаясь держать себя в руках. Мама Бриджит поможет... А Барон согласится на это, потому, что у Аластора есть что ему предложить.       Дух снова затянулся, выпуская густое кольцо дыма. Он молчал, пока Аластор настороженно и нервно вглядывался в лицо маленького ангела. Демон знал его имя, но никогда не произносил в слух, считал, что разбалует и так несносного мальчишку. - Хорошо. - Наконец Папа Легба поднялся с обломка стены и повёл рукой по воздуху, очерчивая золотую дверь. Крякнув в бороду, он нашарил рукой в котомке связку ключей и исчез. Спустя несколько секунд Ал, наконец, услышал голос, который очень хотел сейчас слышать. - Аластор, мой любимый мальчик! - Из духовной двери широким шагом вышла высокая Лоа, светлокожая европейка, в отличие от всех других духов. Она крепко обняла демона и по-доброму улыбнулась. - Сокровище моё, ты так разозлил Субботу, что я думала у него черепушка треснет! Моя умница, поведай, зачем позвал? - Мама Бриджит... помоги. Только тебе могу доверить. - Голос ещё дрожал, но Аластор знал Баронессу, она поможет. Точно поможет.       Демон поднял мальчика повыше, осторожно, что бы не повредить хрупкое маленькое тело. Он не понимал, откуда в его прогнившем насквозь сердце появилась светлая точка в виде жалости к этому чужому мальчишке. Он всегда так раздражающе заботился об Аласторе, каждое утро заносил в радиорубку свежесваренный кофе - единственный напиток, который тот мог пить, будучи каннибалом. Приносил свежую газету как послушная собачонка. Убирался в рубке после радиоэфиров, протирал пыль. Иногда даже с ужасом в глазах, который так забавлял демона, убирался в его столовой, стирая с круглого стола капли крови. Забота. Этот крылатый надоеда о нём заботился... - А это что за бедное маленькое создание? - женщина, наконец, заметила ангела на руках подопечного и коснулась его лица. - Душа ещё не ушла, он пока жив, но муженёк скоро начнёт копать могилу для него.       Ал посмотрел на Бриджит с таким отчаянием, что та только тяжело вздохнула и широко улыбнулась. Она мягко коснулась огромной уродливой раны на груди, затягивая её, скрепляя зелёным швом, таким же, как у Аластора по всему телу. Лоа снова посмотрела на демона и внезапно подмигнула ему, снова улыбаясь. - Ну, Самеди, выходи уже! - Бриджит обернулась на тёмный угол и сложила руки на груди. - Сидит, старый изменник, как дитя малое, прячется.       Воздух пропитал аромат терпкого табака и в тёмном угла зажглась алая точка. Барон сидел нога на ногу, одной рукой придерживая трость, второй поднося сигару ко рту. - Вот так и ходи с тобой сделки заключать, Бриджит. Всё веселье мне портишь. - голос Барона звучал буднично, с лукавинкой, но Аластор слышал, как искажается воздух рядом с его ушками. Барон не просто недоволен. Он в ярости. - Не вредничай, Суббота. Выслушай сначала малыша Аластора, потом искрить будешь. - Мама Бриджит присела на обломок, на котором несколько минут назад сидел Папа Легба и тоже запустила руку в куль для подношений, потеряв интерес к беседе.       Демон аккуратно уложил мальчика на пол и поднялся, глядя Барону в глаза. Аластор не боится больше. У него есть что предложить. Самеди смотрел в глаза радио-демона не меняя позу. Аластор прекрасно знал, что разрыв сделки с духами Лоа очень скверная идея, но задобрить их все же можно. Сложно, но можно. - Я не буду оправдываться, Барон Суббота. Это моя ошибка. Я готов к наказанию и приму его беспрекословно но... -Но? - Самеди выпустил густое облако дыма в сторону демона и нахмурился. - Верните душу ангелу. Я могу предложить свою в обмен. Снова. Вернуть все как было.       Дух поднялся с места и медленно подошёл к радио-демону. Он смерил его суровым взглядом с головы до ног и склонился на уровень глаз. - Ты хочешь вернуть всё как было? А ты не забыл, что заключал сделку не с нами? Петре озвереют, узнав, что ты переметнулся ко мне. - Суббота внимательно следил за эмоциями Аластора, но тот ни в какую не поддавался панике. - Если тебе дорога жизнь и не хочешь проблем, зови своих кровавых хозяев. Пусть они даруют тебе ту мощь, снова. - Я больше... не хочу. Мне... - Аластору становилось сложно произносить слова. Он мечтал вырваться из под гнёта темных Лоа, но его силы, тешившие самомнение, помогающие возвыситься над жалкими грешниками, сделавшие его тем, кто он есть... отказываться от этого ради какого то ангела... это глупость, - мне больше не нужна... - Ты пищишь тоньше мыши, мальчишка. Сам не веришь в свои слова, так почему я должен тебе верить? - барон сощурил глаза, всматриваясь куда то внутрь Аластора прямо через его зрачки, изучая. - Потому, что я предлагаю не простые подношения. Я хочу заключить сделку с сильнейшим лоа. - Аластор взял себя в руки. Он знал - когда говоришь с Бароном, нужно быть уверенным в своих желаниях. - Мне больше не нужны крылья, дарованные Петре.       Самеди внимательно следил за выражением лица Аластора. Радио-демон чувствовал запах дорогого табака исходящий от барона, он щекотал нос и хотелось чихнуть, однако Ал держался твёрдо. - Мой дорогой муж, ты сейчас продырявишь мальчика своим испепеляющим взглядом. Будет тебе. - Голос Мамы Бриджит послышался со стороны левого плеча Лоа смерти и она появилась рядом с мужем, держа в руках найденные среди подношений бутылку виски и мешочек кофейных зёрен. - Не вмешивайся, Бри. Ты выполнила свою работу. - Барон ни на секунду не оторвал взгляда от Аластора, но тот тоже упрямо смотрел в глаза Лоа, практически не моргая. - Как же я могу не вмешиваться, любовь моя? - голос Баронессы изменил тональность, она замурчала как нежная кошка и зашептала в ухо мужу. - Заключи эту сделку для меня. Ты ведь знаешь, как я люблю этого мальчика, он нам почти как младший сынишка.       Барон вздохнул. Мама Бри умела потянуть за нужную ниточку и заставить Самеди сделать так, как она хочет.       Аластор отвёл, наконец, взгляд от духов и вернулся к ангелу, усаживаясь на колени рядом с бездыханным телом. Прислушался к себе, уловил в груди вновь поднимающееся тревожное чувство. Сосредоточился на нём. Жалость.       Радио-демон ужасно не любил это чувство, потому, что его просто спутать с другим, чувством, которое Аластор не понимал и понимать не хотел. Чувство, которое отзывалось внутри тошнотворным ощущением. Он умел их различать, хотя второе ни разу не ощущал. Мама говорила, что жалость - тяжелая и главный мотиватор помощи, а то, второе чувство - лёгкое, воздушное. Говорила, что её мальчик обязательно поймёт, когда ощутит его.       Жалость он испытывал, и не единожды. К падшему на дно оверлорду, который проиграл ему в карты свою душу и к маленькой грешнице, при жизни запуганной собственной семьей и ищущей идеального мужа, а после смерти заблудшей и безумной. К молодому парню, мечтающему покорить мир и предложившим ему сделать это вместе и к дочери короля Ада, так сильно старающейся спасти то, что ей так дорого.       Второе чувство он не испытывал никогда. Это чувство он считал слабостью и осуждал. Осуждал Хаскера, помогающего Энжел Дасту и смотрящего на него этим странным взглядом. Осуждал Вэгги, такую сильную и грозную, но тающую от мягкого касания Чарли.       И то, что он чувствовал к этому мальчишке совсем не было похоже на жалость. Это была не она. По коже Аластора расползлись мурашки от осознания этого ужасного факта. Он чувствовал к мальчику то, за что осуждал других. Идиотское чувство... - Хорошо. - Оверлорд вздрогнул от громкого голоса позади себя и поднялся на ноги. Обернувшись, он увидел усмехающегося Барона Субботу, смягчившегося и расслабленного. Он сидел на треклятом обломке стены, игриво обнимая тихо хихикающую жену за талию. - Что? - Переспросил Аластор, немного растерянно глядя на пару Лоа. - Я говорю, что согласен на твоё предложение. - Барон смотрел на Радио-демона с лёгкой лукавинкой во взгляде, что было хорошим знаком. Ал чувствовал спокойствие духа и его расположенность к разговору. - Я верну тебе твою силу. - Но... как же... -Душа мальчика? Её я уже вернул. Это за то, что порадовал Бриджит отменным виски. - Барон хохотнул, а Аластор ещё раз мысленно поблагодарил Хаска за хороший тайник. - Твоя душа мне тоже без надобности. Ты и так принадлежишь Лоа. По праву рождения. Теперь береги этого птибонанге. - Что от меня требуется? - Аластор не поверил собственным ушам, хоть они и улавливали даже самые тихие звуки. Ему не нужно снова возвращаться на поводок Петре. Теперь он под защитой самого Барона Самеди. - Будь хорошим мальчиком, Аластор, радуй нас своими подношениями и самое главное... - Мама Бриджит понизила голос, наклонилась ближе и прошептала - потрахайся уже с кем-нибудь...       Видимо лицо Аластора приняло очень странное выражение, потому, что и Маман и Барон залились звонким смехом, глядя на него. Одно Ал мог сказать точно - от едва держался, что бы его не вывернуло на изнанку прямо перед покровителями. - Ну полно, Бриджит, посмотри, бедный мальчишка будто неразбавленный спирт отпил и не закусил, вон как позеленел, - отсмеявшись заключил Суббота и перехватил рукой трость, обращаясь к Аластору, - всё, что мне нужно - души. Когда сможешь и сколько сможешь. Не смотри на меня так. Мне не нужны твои маленькие друзья-контрактники. Я знаю, как ты дорожишь ими. Продолжай зачищать это место он недостойных, отправляй их души мне. Я упокою их как следует. И не забывай, ты больше не Бокор, ты настоящий Хунган. Не позорь меня и Маму Бриджит. - Я... даже не знаю как вас... - Благодари свою мать. Как я могу оставить одного того, кого пообещал защищать своей самой преданной Мамбо. - Лоа мягко усмехнулся, забирая остатки подношений себе и посмотрел на Аластора вновь - Даже если этот кто-то её сын, считающий, что духи лжи, порока и зла дадут ему больше, чем боги смерти.       Аластор почувствовал укол совести, которых не чувствовал уже очень давно. Мать была одной из сильнейших жриц вуду во всём Новом Орлеане, каждая захудалая дворняга знала и уважала эту женщину. Почему её приемник стал практиковать поклонение совсем другим духом навсегда останется тайной для всех, потому, что Ал не собирался делиться этой темной тайной ни с кем. Никогда.       Он хотел было спросить ещё что-то, но вдруг услышал позади себя судорожный кашель. Ангел приходил в себя. Отвлекшись, Ал даже не заметил, как его покровители исчезли, оставляя за собой лёгкий шлейф дорогого табака. - Аластор? Что произошло? - Радио-демон отреагировал на тихий голос, молниеносно оказавшись рядом. Ангел сел на полу с помощью руки Ала и опёрся на выступ панели управления спиной. Взгляд всё еще был туманным, он парень совсем не выглядел так, будто несколько минут назад за его жизнь шла ожесточённая борьба с самим духом смерти. Пусть и словесная борьба, но душа мальчика и правда была на волоске от окончательной смерти. - Живой. - Заключил Ал, рассматривая бледное лицо и голубые глаза, ошарашенно уставившиеся на него. Демона смешило это выражения лица, насколько глупеньким выглядел сейчас этот падший. - Ничего не понимаю... я же... - мальчишка хлопал глазами и недоумённо смотрел то на лицо Аластора, то на его грудь и разорванный сюртук. - Использовал старый запрещённый способ освобождения от страданий. Молодец, теперь ты точно заслужил метку изгнанника и сам обрёк себя на вечные муки в Аду. Всё как я люблю.- Оверлорд улыбнулся. Как обычно улыбался, скрывая за этой маской любые эмоции. - Я с удовольствием понаблюдаю за твоим падением, мой дорогой.       Аластор чувствовал, как губы растягиваются в привычную улыбку, но... по щекам, вдруг, предательски заструилась солёная вода. Он жутко удивился этому, касаясь пальцами, на которых уже запеклась его собственная кровь, своего лица. Осознав всю абсурдность данного происшествия он тут же отвёл взгляд от ангела и попытался отвернуться, но парнишка оказался проворнее и схватился за его лицо обеими ладонями. - Боже мой, Аластор... ты плачешь... - Тон не вопросительный. Падший утверждает. Он совершенно не обратил внимания на тираду Радио-демона о своей будущей судьбе и божественной каре, за то моментально заметил изменения в самом оверлорде. - Что за вздор. - Отозвался Ал касанием руки отстраняя от себя ангела. - Я никогда не плакал. Говорят когда я родился, на моём лице уже была улыбка... - Перестань меня обманывать...- Парень коснулся его волос и Аластор понял, как он ошибся. Никогда не трогайте ангелов-эмпатов, если не хотите, что бы они моментально считали ваши эмоции, чувства и страхи. - Я не понимаю... Ты плачешь, но в тебе нет грусти... Тогда почему ты... - Не задавай вопросов, ответы на которые я не смогу тебе дать, Натаниэль. - Аластор произнёс его имя с чувством выполненного долга. Этот глупый ангел заслужил. Да, чёрт побери, заслужил. - Это не важно. Ты жив. Я жив. Тема закрыта. - Аластор... - Мальчик вздрогнул от собственного имени, произнесённого вслух и улыбнулся. - Я понятия не имею, что с тобой творится, но я разберусь. Обещаю, я пойму, дай мне немного времени.       Радио-демон хотел было сьязвить, отшутиться, выдать сарказм, но в этот момент вокруг его талии обвились худые руки ангела и тот прижался к его груди, заключая в объятья. В первые секунды хотелось зашипеть как Хаск, вырваться и попытаться сбежать. Но Натаниэль не держал его силой, нет. Парень мягко обнимал его, не причиняя почти никакого дискомфорта.       Сначала оверлорд хотел отстранить и обругать мальчика. Затем, подумав, он опустил свои руки ему на плечи. Затем скользнул ладонями ниже, к лопаткам, касаясь первых перьев на крыльях. Таким образом сам Радио-демон даже не заметил, как его подбородок упёрся в макушку мальчика, а руками он уже прижал его к собственной груди. - Зачем ты полез меня спасать, Натаниэль? - не смотря на их позу, голос Аластора звучал строго. - "Страдание за грешные души" опасное и запрещённое искусство. Ты недолжен был его знать и, тем более, использовать. - Но.. ты мог умереть! - Натаниэль хотел отстраниться и посмотреть в глаза демону, но тот не позволил, удерживая его у своей груди. - Я так испугался... я... я растерялся. Я не знал, чем могу ещё помочь. Если бы ты ушел... если бы ты погиб...       Аластор почувствовал, как ангел задрожал. Маленькое тело в руках демона содрагалось от сдерживаемых рыданий и он понимал это. Мальчик тихо всхлипнул, снова прижимаясь к груди Ала так, будто если он отпустит его, то демон просто исчезнет. - Я здесь, Натан. Я с тобой. - Чувство, которое Аластор так сильно презирал, так долго игнорировал, так долго отгонял от себя вдруг расцвело в груди. Демон отчаянно сопротивлялся ему, но, кажется, это было бесполезно. - Я жив и никуда не уйду. - Правда? - Натаниэль прижался к груди Аластора щекой, поднимая на него взгляд красных от слёз глаз. - Обещаешь? - Обещаю.       Радио-демон мягко усмехнулся. У него больше не было швов, сдерживающих жуткую улыбку на лице, но уголки сами тянулись в вверх, когда он смотрел на глупенькое выражение лица ангела. Смешной, надоедливый, нарушитель личного пространства, возмутитель покоя, гребаный эмпат с голубыми глазами и милым нравом. Аластор понял, что имела в виду мама, когда говорила, что он поймет, когда почувствует. Он почувствовал. Понял. Понял, что голубые глаза погаснут если Аластор исчезнет. Когда он перестанет улыбаться. Он понял, что улыбка, это броня не только для него самого итеперь у него на одну причину больше, что бы оставаться в отеле.