Шанс

Впервые они встречаются взглядами в Полисе, находясь по разные стороны баррикад. Изгои утверждают, что теперь они являются властью города. Граждане города настроены решительно против таких перемен. И Брут входит в их число. Грядущие изменения, как ему кажется, не обещают городу ничего хорошего. Его идеальный мир продолжал постепенно разрушаться на крошечные острые осколки: сначала проблемы во взаимоотношениях с Икаром, затем прекращение общения с Лией. Больно. Даже с браслетом на руке. Когда на площади появляется Бард, в Бруте зарождается надежда на то, что тот сможет примирить стороны, что, как говорил Персей, волки и псы смогут ужиться в одном городе. Они станут равными, и не будет тех, кто ниже. Не будет тех, кто выше. Бард произносит сильную речь, и в какой-то момент Брут начинает чувствовать, как что-то изменяется в нём самом. В какой-то момент они с Персеем, всё так же находясь по разные стороны баррикад, начинают вторить Барду: – Пророки так дальнозорки… – Солдаты так близоруки… Возможно, у изгоев и горожан есть шанс? Но всё катится к краху. И прежний мир, и надежды на мир будущего. Барда убивают в уличной драке. Муза, вдохновительница Икара, готова согласиться на золотой статус. Икар всё строит планы по тому, как увести желающих лететь из города, и не желает никого видеть. Даже Брута. Тесей пытается добиться от Брута убийства его лучшего друга, почти что брата. Лия просит снять с ее браслет, и Брут готов согласиться на казнь здесь и сейчас, лишь бы всё закончилось. Брут был верным жителем города, но является ли он им сейчас – он сам не может ответить. Он на многое мог бы пойти, но не на убийство друга. Икар отказывается улетать на день раньше, и Брут проклинает его, как только может. Он станет предателем города, но не предателем Икара несмотря на то, что позднее ему отвечать за это. Он будет готов. Но одна деталь ускользнула от внимания исследователя – после их встречи с Лией один из дентонаторов пропал. Пазл складывается только в момент взрыва крыльев Музы. «Лия, что ты наделала» – думает Брут. Икар всё же покидает город. Он ведом своей мечтой, и отчасти Брут ему даже завидует. Икар знает, ради чего он живет. Смысла в своей жизни Брут уже не видит. Купол разрушен, многие здания были подожжены, прилавки побиты. Брут не узнает свой родной Полис. После того, как Икар улетает, а Лия оставляет его в одиночестве, он молча стоит у западной границы города, всматриваясь вдаль. – Что, Брут, не надумал лететь с товарищем? – ехидно интересуется Персей, в какой-то момент появившийся рядом. Брут ничего не отвечает. Он не может понять, чего он хочет, что он испытывает в этот момент. – Снимай браслет, я научу тебя жить. Брут задумывается лишь на секунду, еще раз убеждаясь в том, что терять ему действительно нечего. Готов ли он отказаться от прошлой жизни, от которой на данный момент у него не осталось ничего кроме горьких воспоминаний? Ни друзей, ни поддержки, ни статуса? Готов. Он снимает браслет, и всё его нутро окутывает резкий, черный как едкий дым страх перед будущим. Жуткая, холодная и колющая тоска по прошлой жизни. Интенсивность эмоций заставляет Брута упасть на колени и вцепиться руками в землю, пытаясь привести дыхание в норму. К удивлению, Персей не произносит не слова. Он лишь молча присаживается на корточки рядом с Брутом, похлопывая того по плечу. – Давай, Брут. Надо жить дальше. В этот момент Персей понимал Брута. Пусть они и были из разных миров, он прекрасно знал, как это – потерять весь свой прошлый мир. Его мать погибла еще в детстве, часть его друзей умерли в юном возрасте: в конце концов, изгои были лишены хорошей медицины, да и с пропитанием у них бывали трудности. Всё это лишь закалило юношу, таков был удел и у изгоев – сделать сердце каменным. Сейчас он потерял отца, следом сестру и своего самого близкого товарища, который стал жертвой поножовщины. Больно. Тяжко. Но нужно жить дальше. И нужно бежать из города. – Что это, детонатор? Не смог убить друга? Так поднимайся, пока тебя самого не убили, – нарушил повисшую тишину Персей, поднимая Брута с земли, – ты же исследователь, так вот, открытий тебя ждет море. Пошли, потом оплачешь свое горькое прошлое. Бруту тяжело, Брут в жизни не испытывал почти никаких эмоций, но в целом с момента переезда из сиротского приюта в собственную квартиру его жизнь была хороша. У него были друзья. Были. Сейчас разом на него обрушился шквал тоски, печали, грусти и, в том числе, злости. Брут был не в состоянии молчать. Не зная, что еще делать, он просто начал рассказывать Персею историю всей своей жизни. Зачем? Он тоже не понимал. Может, это было желание выговориться? Персей молча слушал речь исследователя, лишь временами переводя взгляд с дороги на самого юношу. За те несколько раз, что они случайно пересекались на улицах Полиса, Персей никогда не видел его столь живым. Подавленным, но живым: мимика, жесты, интонации. Горящий злостью и полный досады пронзительный взгляд зеленых глаз смотрел куда-то в прошлое, но Персей понимал. Время… В бывший лагерь изгоев они дошли уже за полночь. Он был пустой, видимо, остальные изгои пока не были готовы вернуться к их прежней жизни, но кто-то еще однозначно придет, Персей знал. Он проводил Брута к своему дому и расстелил в нем кровать, всё так же не говоря ни слова. Поговорят они позже, Персей многое ему расскажет. Но не сейчас. – Почему ты мне помогаешь? – задает вопрос Брут, когда они ложатся спать. У Бродяги небольшой дом с тремя комнатами: ванной, спальней и кухней. Но он уютный. Их кровати стоят у разных стен, штор на окне нет. Комнату освещает лунный свет. – Просто потому, что я хочу тебе помочь, этого мало? Я не ищу причин своих действий. Спи, Брут. Тебе надо отдохнуть. Утро встречает ярким розовым рассветом. Брут просыпается первым. Он тихо поднимается с кровати и подходит к окну. От этого вида у него захватывает дыхание. Ведомый желанием увидеть всю красоту, он так же тихо покидает дом, закрывая за собой дверь. Камни под ногами издают приятный звук, где-то на деревьях поют птицы, Брут что-то читал о них в учебниках по биологии, но вживую никогда не видел. На траве откуда-то капли влаги, хотя дождя ночью не было – дом, дорога, всё сухое. Брут присаживается на корточки, чтобы внимательно рассмотреть зелень и какой-то цветок, что начинает распускаться. – С утра пораньше решил новый мир исследовать? И как впечатления? – раздается голос Персея у него за спиной. Брут оборачивается к нему с улыбкой. – Доброе утро, – легко произносит он, – увидел рассвет и не удержался, хотелось выйти… посмотреть… Персей улыбается в ответ, наблюдая за исследователем. Брут с удивлением для себя отмечает, что ему действительно становится легче, проще, лучше. Персей начинает проводить ему экскурсию по окрестностям, рассказывает всё о деревьях, цветах, когда что цветет, как за каким нужно ухаживать. Отводит его к реке и на поле. Показывает холм, с которого вечером открывается невероятный закат. И Брут начинает понимать, в чем смысл впечатлений, чувств, эмоций. – Там, по разные стороны баррикад, я никогда не думал, что ты поможешь мне. Я бы скорее ждал от тебя удар ножом под ребро, – делится мыслями Брут по пути домой. – Так вот, какого ты обо мне мнения? – смеется Персей. – Не суди книгу по обложке, товарищ, я тоже через многое в этой жизни прошел. Хочу, чтобы другим переживать подобное, коли такое случилось, было проще. Персей оказывается удивительно мягким в общении с ним. Да, порой он выпаливает резкие фразы, иногда с немотивированной агрессией, ругается, если Брут ставит что-то в доме не на свое место или наоборот берет что-то без спросу. Но в остальное время он учит Брута жить: рассказывает о литературе, живописи, о природе человеческого поведения. Брут испытывает такую благодарность, какой прежде не испытывал по отношению ни к кому другому. И позже это чувство начинает дополняться какими-то другими, и самое главное: Брут хочет сам сделать для Персея что-то хорошее. Одним вечером он узнает историю его жизни, и после этого он долгое время не может заснуть, не понимая, как можно сохранить в себе человечность после всего пережитого? Лия с этим не справилась. И не справился бы Брут, будь он один. Только Брут бы скорее убил себя. Но каждый новый день становится только лучше. Они вместе ходят на рыбалку. На охоту Персей ходит один – Брут не готов убивать даже животных. Он изучает домашнюю библиотеку Барда, начинает выращивать какие-то цветы в доме, расставляя их на подоконнике. Когда Персей это замечает, он только вопросительно приподнимает бровь и улыбается, но ничего не говорит. Вместе с появлением Брута преображается не только его дом, но и его жизнь. Более Персей не хочет быть резким. Единственное, чего сейчас хочется – тепла. Но ни один из них не знает, как сказать и… что сказать. Просто в один вечер, когда Персей точит ножи и готовит наконечники для стрел, которые он использует на охоте, Брут садится рядом с ним. – Что? – интересуется Персей, не отводя взгляда от своих интересов. Брут ничего не отвечает, выжидающе глядя на Персея. Терпения того хватает ненадолго. – Что ты хочешь, случилось что? – задает второй вопрос Персей, откладывая все инструменты на деревянный столик, поворачиваясь к исследователю. Брут всё так же ничего не говорит, он лишь молча притягивает к себе изгоя, заключая того в свои объятия. – И зачем ты меня обнимаешь? – каким-то особенным голосом задает вопрос изгой, обнимая юношу в ответ. – Просто потому, что я хочу тебя обнять, этого мало? Я не ищу причин своих действий, Персей, – таким же тоном отвечает Брут, еще ближе прижимаясь к Персею.