Часть 3
9 апреля 2024 г. в 12:32
Свет разливался по холсту, переливаясь радугой, заполняя собой каждую вмятинку текстуры холста. Быстрые мазки краски сменяли друг друга, рисуя причудливый узор, который так искусно наносил на холст его создатель. На этот раз картина была настолько абстрактной, что полностью описывала чувства создателя, посредством буйства красочных линий. Бомгю всегда рисовал то, что видел за день, используя холсты, как свой личный дневник. К счастью, его фантазии хватало чтобы мастерки приукрашать свою реальность.
Он рисовал свои ощущения от такого странного знакомства. Парень чувствовал, как от малейшей заботы в его сторону распускались бутоны цветов в животе, а мысли давным-давно метались вокруг фантазий о том, как Енджун станет его хорошим другом. Удивительно, как быстро сменилось мнение художника от «не связываться с ним» до «неплохой парень». Чужая толстовка покоилась на его кровати, напоминая, что в этой школе ещё учились добрые люди, которые не обзывают его суицидником и не смеются над шутками о том, что тот режется.
Закончив картину, Бомгю отложил свои инструменты и выложил новый пост в инстаграмм, проверяя сообщения. Субин снова звал его поиграть, но у творца сегодня не было настроения. После приступов паники он всегда чувствовал себя выжатым для общения. Отказавшись от приятного предложения, Бомгю лег спать, ещё очень долго представляя то, как его бы обнимал соулмейт и гладил по волосам. Он прокручивал у себя в голове варианты знакомства со своей родственной душой, их совместное времяпровождение, забывая, что совсем недавно он хотел отречься от него. Интересно, каким образом они встретятся?
Больше всего в его фантазиях на роль соулмейта подходил Субин. Бомгю всегда перед сном жаловался фантомному образу старосты на свои проблемы, потому что не решался рассказывать о них в жизни. Ему становилось спокойно, представляя, как парень улыбается ему и говорит те слова поддержки, которые хотел бы услышать художник. Он даже представлял свой первый поцелуй с Субином и сгорал от стыда, каждый раз извиняясь перед мнимым образом.
На удивление, ночь проводила спящего к восходу солнца сквозь безмятежную тьму. Утром, откровенно говоря, никуда не хотелось, но школу никто не отменял. Позавтракав пластиковой на вкус стряпней своего отца, Бомгю поплелся в школу. Весна набирала свои обороты, с каждым днём становясь все теплее и теплее. Природа вокруг оживала после не продолжительного сна. Для творческих личностей это время года часто приходило с новым дыханием вдохновения. Не счесть, сколько творцов на планете вдохновлялись цветением деревьев и активизировались с новой силой в своем многогранном деле.
Бомгю тоже любил цветы. Ему очень нравилось вплетать в свои картины значения разнообразных бутонов, прекрасно понимая, что никто не будет разбираться в скользящем неуловимой змейкой смысле, что тот пытался с любовью вложить в свои работы. Его картины буквально кричали самыми громкими его мыслями, но понять творения мог только сам создатель.
В то же время, юноше больше нравилась осень, которая окутывала его потерявшую краски душу меланхолией. Теплые выцветшие оттенки для него были ближе огня солнца. По его ярким холстам, на самом деле, никто бы и не догадался что художник видит больше прекрасного в голых стволах деревьев и оранжевых листочках под ногами. Он рисовал яркими оттенками, бесконечно тоскуя по умершему отцу и радости минувших дней.
Теперь же его вселенная была всего лишь старым черно-белым кино, в котором он отважно искал каплю цвета.
В школе все было как обычно. Несколько уроков Бомгю благополучно дремал, лёжа на парте, за что получил учебником по голове от Субина. Соскребав крохи своей приличности, следующий урок он решил всё-таки слушать, как самый настоящий примерный ученик. Но слушать получалось из рук вон плохо. Его взгляд то и дело опускался на спину старосты, который, кажется, с кем-то переписывался. Но сообщения Бомгю так и оставались непрочитанными, тем более Субин никогда не отвечал ему на уроках, предпочитая внимательно слушать.
Кто такой важный ему пишет, что староста отказался от своих принципов? Ревность совсем чуть-чуть кольнула сердце Бомгю, хотя тот ему был ничем не обязан. В конце концов юноша, наблюдающий за старостой, отвёл взгляд с чуть подрагивающих от сдерживаемого смеха плеч и начал смотреть в окно, улетая глубоко в свои мысли.
Он не имеет права вторгаться в чужую жизнь, когда как сам был не до конца честен со своим другом. Из начинающегося сеанса самобичевания его вывела вибрация телефона, спрятанного под его скетчбуком, в котором он часто рисовал на уроках. Кратко метнув взгляд на Субина, который уже внимательно слушал и писал за преподавателем конспект, он проверил свой телефон на наличие сообщения.
Но вместо ответа на его экране красовалось уведомление из игры-пародии на старую тамагочи, которое гласило: «Ваш питомец давно не кушал. Покормите его!». В порыве злости на глупую игрушку, Бомгю стёр это несуразное приложение с устройства и уложился обратно спать. Хватит с него на сегодня.
К сожалению, заснуть так и не вышло. Мысли то и дело крутились вокруг одного человека, мешая сосредоточится на сонном состоянии. Его же не бросят? Субин же не променял его на кого-то другого? Со звонком Бомгю сел в человеческую позу и начал быстро собирать свои вещи, решая не идти в столовку, избегая общения с одноклассником. Он вовсе не обижался, до сих пор оставаясь без ответа старосты.
Стремительно вылетая из класса, Бомгю поплелся торопливым шагом куда глаза глядят, на ходу придумывая где ему скрасить обеденный перерыв. Живот урчал, прося еды, так же как и зверёк в приложении минутами ранее, но хозяина эта функция организма совсем не волновала. Тут он вспомнил, что утром не забыл накинуть на себя чужую толстовку. Юноше было совсем не стыдно ходить по школе в вещи, не принадлежавшей ему, и хранившей запах непривычного для него кондиционера. Он действительно не задумывался о том, что стоило бы ее постирать и ровненько сложить в рюкзак. Самым важным для него было просто вернуть вещь, а если бы она не висела на нем, тот бы давно забыл об этом. Бомгю был уверен, если парень не вернет ее обратно, его вполне могла ждать участь мишени для отработки боевых техник.
Пока художник думал как же ему отыскать Енджуна так, чтобы не попасть на глаза Тэхену, причина мыслей успела сама его найти. Двое сиблингов вышли из-за угла явно пребывая в какой-то драме. Брат ангела тащил бедную девушку за руку, при этом что-то громко причитая, когда как та сопротивлялась, доказывая свое ровно противоположное мнение. Но заметив нашего должника святой воды на горизонте, кажется, у нее родился замечательный план спасения, или как похоронить Бомгю под хмурым взглядом Енджуна.
— Бомгю! — закричала девушка так, что ее наверняка услышал весь Китай, вырывая руку из хватки брата.
— Бомгю! Спаси, убивают! — продолжала кричать девушка, прячась за спиной ошалевшего юноши.
Впрочем, не только он пребывал в крайне ошеломлённом состоянии. Енджун, кажется, был тоже растерян такими обвинениями в свой адрес.
— О! У вас с братом парные вещи? — узнав чужую вещь на парне, спросила Чэвон, выглядывая из-за плеча Бомгю на брата и ехидно улыбаясь. — Этот парень в твоём вкусе?
— Не мели чушь, — незамедлительно ответил Енджун. — Это моя вещь, я её просто забыл вчера.
— С каких это пор ты делишься своими вещами с другими, а мне не даёшь? — складывая руки на груди, вкинула девушка.
— Так ты и не просила, — начал уже возмущаться Енджун, подходя ближе к парочке, сменяя выражение лица на нейтральное, вспоминая, что они тут не одни.
— Не подходи! — снова закричала Чэвон, выставляя Бомгю, как живой щит вперёд.
Впрочем, тот в роли щита был весьма плох: весь сжался в комочек, находясь меж двух огней, хлопая глазками и вытягивая руки перед собой на всякий случай, ведь парень перед ним может переломать его как спичку с одного удара. В целом, Енджун и не ударил бы Бомгю, потому что он не обижает слабых, а парень перед ним как раз выглядел хрупко.
— Заканчивай свой цирк, Чэвон, и пошли в столовку, — уже начиная уставать от поведения своей сестры, вздохнул старший.
— Кажется, Бомгю хотел вернуть тебе толстовку? — спросила Чэвон, раздевая бедного парня и кидая вещь в брата. Сколько бы Енджун не жил в одном доме с сестрой, понять что находилось в ее голове он до сих пор был не в состоянии.
Воспользовавшись секундной замешкой своего брата, девушка схватила за руку Бомгю и побежала в направлении, откуда они только вышли, весело смеясь, потому что злить Енджуна доставляло ей неимоверное удовольствие.
Так эти трое и очутились за одним столом в столовке. Как минимум двое из трёх планировали в этот день питаться солнечной энергией, но судьба думает иначе. Бомгю было супер неловко сидеть рядом с этими двумя. Впрочем, тут сложно не почувствовать себя не в своей тарелке, когда два человека рядом пытаются прожечь дыру друг в друге. Бомгю чувствовал, как Енджун очерчивал его с Чэвон хмурым взглядом. Кажется этим двоим очень нравилось изводить нервы парня, который просто хотел спокойствия. Пытаясь найти причину чтобы свалить от них подальше, художник оглядел столики вокруг в надежде найти Субина, но первым, на что он наткнулся, были черные глаза демона, которые смотрели в упор на него, источая лишь кровавое зло. От такого зрелища Бомгю крупно вздрогнул, отвернувшись обратно. Странное поведение парня не скрылось от внимательных глаз Енджуна, который с интересом изучал художника пока тот не замечал.
— Ты чего не ешь? Вон какой худой вырос, — обратила внимание на парня девушка.
— К тебе такой же вопрос, Чэвон, — метнув взглядом на ее тарелку, сказал Енджун.
Под суровым взглядом девушка все же сдалась и начала трапезу. Бомгю повторил за ней, потому что взгляд Енджуна обратился и к нему, будто они два прокаженных ребенка. Что вообще парень забыл в обществе двух сиблингов, которые только и делают что спорят? Попивая кофе после плотного обеда, Бомгю слушал этих двоих, изредка разглядывая Енджуна. Тот выглядел изящно. Черные волосы красиво блестели в свете ламп, а хитрый прищур был направлен на Чэвон, которая вечно выводила брата на эмоции. Старший, прямо как и художник, не напрягал себя ношением школьного пиджака, расхаживая просто в белой рубашке с красным галстуком. Одно отличие: обладатель лисьих глаз закатывал рукава до локтей, открывая вид на красивые руки и делая свой образ неряшливее. Художник вовсе не рассматривал его, забывая вникать в тему разговора. Он просто как творец любил рассматривать чужие руки и складки на одежде. Ничего более.
Возвращая свой разум на землю, юноша краем уха вслушался о чем же говорили сиблинги. Сейчас они спорили о том, кто из них красивее родился. А дальше… Дальше Чэвон выняла козырную карту, напоминая брату про спор который старший проиграл ей год назад, а ещё о том, что Енджун обязан померить её платье. Тот начал отнекиваться и твердить что такого не было, явно смущённый тем фактом, что это слышит ещё один их собеседник, который не должен знать о таких вещах. А Бомгю чуть не захлебнулся кофе когда представил Енджуна в платье.
— Бомгю тоже это слышал, теперь я обязана это увидеть, слышишь! — постукивая одной рукой откашливающегося парня по спине, а другой показывая на брата, кричала Чэвон.
— Ничего не обязана, ты быстрее Бомгю переоденешь, чем меня. Думаю, ему бы больше пошло, — Енджун ухмыльнулся, находя новую жертву вместо себя. Тем более шевелюра парня делала его краше любой девушки в этой школе.
Бомгю, услышав это, поднял свои широко раскрытые глаза-пуговки на старшего, не веря, что его так бессовестно отдают на терзание, после переведя взгляд на девушку. Он выглядел по-очаровательному милым в этот момент, хлопая глазами и не зная как ему возмутиться.
— Бомгю-я, — пропела девушка, странно улыбаясь. — Не хочешь сыграть со мной?
— Пожалуй откажусь, — сказал Бомгю. Самое удобное время, чтобы свалить отсюда нахрен. С такими мыслями юноша растворился в воздухе со своим подносом, спеша на выход.
— Эй! Куда же ты?! — кричала ему вслед Чэвон.
Бомгю ошибся, эта девушка никакой не ангел, а его наказание собственной персоной. Фантазия сама по себе рисовала Енджуна в весьма красивом платье, и он в нем выглядел… Помотав головой, он не стал продолжать думать об этом. Художник не должен сейчас в фантазиях подбирать платья парню, как в игре одень куклу.
Уйти в оборот этим мыслям не дала грубая рука, которая дернула его в сторону, впечатывая в стену. Больно ударяясь головой, Бомгю вскинул свои глаза на демона, нависающего над ним. Казалось, его фигура раздувалась до высоты многоэтажного дома, трансформируясь в нечто совсем страшное и бесформенное в глазах художника, лишь больше пугая его.
— Ещё раз увижу тебя рядом с Енджуном, — шептал змей на ухо Бомгю, больно хватая того за длинные волосы, из-за чего парень не смог сдержать сдавленный стон боли. По ощущениям, с него захотели сейчас снять скальп, сжимая до побелевших костяшек волосы. — Разобью тебе бошку и переломаю ноги, чтобы больше ходить не смог.
Тэхен ещё раз ударил парня головой об стену, после запуская руки в карманы брюк школьной формы и скрываясь за поворотом коридора, будто бы ничего сейчас и не происходило. А Бомгю сполз по стене на пол, обхватывая голову руками. Его череп, слава богу, не пустил сок, но казалось вот-вот расколется. Было обидно что он в очередной раз ничего не сделав просто наткнулся на Тэхена, которому снова что-то не понравилось. А он и пошевелится не мог, утонув в море чужой агрессии. В чем он опять был виноват?..
До этого момента его ещё не избивали так сильно, ограничиваясь какими-то безобидными подколами. А ведь демон мог позволить себе делать все, что его душе угодно с его слабым телом, потому что Бомгю не научили бороться, его учили только повиноваться. Художник был слишком слаб чтобы дать отпор, каждый раз надеясь, что все, что с ним происходило, происходило с кем-то другим. Слезы скопились в уголках глаз, грозясь побежать по щекам невинного юноши, а к горлу уже подступал комок из обиды и боли. Как же он был ничтожен…
— Эй, ты чего тут сидишь? — послышался встревоженный голос Субина. — Я тебя везде искал, а ты, оказывается, тут сидишь.
Бомгю ничего не ответил, ведь если он откроет рот, все, что было сейчас внутри него, хлынет наружу. Напрягать своими проблемами Субина совсем не хотелось. Он не должен быть жалким, хотя бы в его глазах. Художник зажмурил глаза, мысленно приказывая слезам вернуться обратно.
— Эй, тебе плохо? Ну же, не молчи, — староста уже не на шутку перепугался, ведь он, как-никак, не последнее лицо в этой школе чтобы оставить ученика, по совместительству его друга, без помощи.
— Голова болит, — пытаясь сдерживать свою истерику, кое-как прохрипел Бомгю, медленно вставая с пола и морщась от лёгкого головокружения.
— Отвести тебя к медсестре? Или я могу позвонить твоим родителям чтобы забрали тебя, — тараторил Субин, помогая парню подняться, но тот отбил чужие руки, вставая на ноги самостоятельно. А ведь староста волновался за него. Тот застал его сидящим на полу, схватившегося за голову. Это наталкивало юношу на нехорошие мысли.
— Все хорошо, от головной боли ещё не умирали, правда? — криво улыбнулся Бомгю. Его улыбка не внушала доверия.
— Ладно, тогда иди домой. Сегодня, так и быть, отпрошу тебя перед учителями, — сказал староста, похлопав в ободряющем жесте по спине парня. — Ты точно сможешь один добраться?
— Конечно, — кивнул Бомгю.
Субин помахал парню в знак прощания, провожая взглядом. Что же происходило с Бомгю в последнее время и почему тот не рассказывал ничего старосте? А парень просто поплелся домой, надеясь, что его друг спихнет куда-нибудь его вещи и он заберёт их завтра.
Дома отца не было. Он приходил в лучшем случае к часам восьми вечера. Написав ему сообщение о том, что парень уже дома, и добавив что-то про сокращенные уроки, чтобы вопросов не было, тот снял верхнюю одежду и пошел в свою комнату.
Квартира у них была не большая. Прихожая имела вид коридора, откуда вели в разные комнаты четыре двери и одна арка. Самый ближний к выходу проход вел на кухню, а дальше шли двери в комнату художника, напротив - комната его отца, прямо по коридору находились двери в ванную и небольшую кладовку, где хранился всякий хлам, пыль и личные страхи Бомгю.
Парень большую часть времени не выходил из своей комнаты, которая была напрочь забита картонками, холстами и листами. Помещение имело достаточно большое окно с красивым видом на город. В его убежище было всё для счастья обычного подростка: кровать и компьютер. В комнатке также находился достаточно важный атрибут - ночник, который помогал юноше спать ночью, и без которого он совсем не знал как справляться со своими тяжёлыми мыслями. После кончины отца, юноша начал много размышлять о смерти и о том, как бы он сейчас жил, если бы родной человек был рядом.
Все эти мысли пугали его, а в темноте парень всегда видел страшные фигуры его страхов. Во мраке все чувства обострялись, они давили на него своей липкостью. Казалось, он физически ощущал отсутствие света на своей коже. В темноте он слышал голоса своих демонов, они звали его и трогали, сводя парня с ума. Поэтому он совершенно не мог спать без ночника. Бомгю чувствовал себя здесь птицей в клетке. Парень убедил себя в том, что все не так уж и плохо, больше времени уделяя своему хобби. Холсты всегда слушали его мысли и тревоги, впитывая Бомгю до последней капли в себя, с любовью охраняя его личность. Казалось бы, вот окно, открой его и лети в свободное падение, но за окном была лишь кирпичная стена, о которую он разобьётся раньше, чем раскроет крылья.
С отцом парень совсем не общался. Они пересекались только за завтраком и ужином. Тот всегда сидел молча, изредка спрашивая у Бомгю о его планах. Узнать о чем тот думает было совсем невозможным. Казалось что перед парнем сидел робот, который помнил какие-то свои бывшие функции, выполняя их без капельки чувств. Зачем существовал этот контроль над сыном, если отцу на самом деле было все равно? Когда Бомгю встречался с ним взглядом, он каждый раз вздрагивал: эти глаза не могли принадлежать тому отцу, которого он любил. Они были совершенно пустые, словно выцветшее полотно, что раньше блистало переливами красок. Теперь же они блестели бескрайне белым холодом. Но художник до сих пор любил его и старался понять чужой ход мыслей, причину, по которой тот так себя ведёт.
Когда-то давно в этой семье царило счастье, а стены дома часто слышали смех. Но одна утрата стерла навсегда некогда счастливую семью, погружая ее в темный мрак, которого так боялся Бомгю. Если бы он только мог осветить грусть своего отца ночником и указать ему путь. Но открыв рот и попытавшись поговорить с ним, он встречался лишь с агрессией. Его отец в порыве гнева мог что-нибудь в него кинуть или дать пощечину, но обычно тот просто закрывал юношу в кладовке, оставляя того один на один с темнотой. Поэтому Бомгю старался лишний раз не злить отца и следовать простым требованиям: отписываться по прибытию домой и отпрашиваться, если ему куда-то надо.
Бомгю чудом не запрещали творить просто потому, что покинувший их отец всегда поощрял юношу в этом деле и обещал ему всю славу мира у его ног. Вспоминать тот восторг, с которым мужчина смотрел на рисунки своего сына, было и больно, и одновременно приятно. По его желанию одна из картин художника висела в коридоре. На нем была изображена их когда-то дружная семья, нарисованная ещё не совсем умелой рукой. Бомгю любил смотреть на свою картину, вспоминая прошлое, но от него не отставала мысль что это последний счастливый момент, который он успел изобразить. Как бы печально не было, его сердце всегда отзывалось теплотой глядя на картину. Он так скучал.
Почему Бомгю способен не поддаваться пожирающей скорби, а его отец нет? Впрочем, сейчас это было не важно, голова юноши просто раскалывалась от боли. В таком состоянии особо ничего не поделаешь, поэтому он просто лег спать. Проснувшись уже ближе к вечеру, парень услышал в доме тишину, значит папа еще на работе… Не находя ничего лучше, чем сесть рисовать, Бомгю отрыл в своих залежах картонку, которую можно разрисовать. Что бы на этот раз он хотел запечатлеть?
Первым, что появилось в разуме парня оказался Енджун в платье. Нет! Нет! Нет! Такие извращения он не будет рисовать. Воспоминания об этом тут же повысили настроение творцу, вызывая лёгкую улыбку. Помотав головой, Бомгю подумал, что удар явно что-то сломал в его разуме. Следующим он вспомнил красивые руки, которые он пытался запомнить, но нарисовать их по памяти художник, к сожалению, не сможет. Скосив свой взгляд на золотые реки, которые смотрели на него с стоящего у кровати холста, юноша вспомнил про сон. Ему уже довольно давно не снился кровавый сон. Может сегодня приснится? Не то, чтобы парень хотел мучаться от кошмара, но так он хотя бы знал что его соулмейт жив. Даже если он какой-нибудь бандит, убивающий людей, тот все ещё его родственная душа. Интересно, почему этот человек так поступает с ним, показывая ему именно такие отрывки воспоминания, как будто соулмейты властны над снами.
Следующим видением, посетившим голову парня, оказались залитые кровью глаза Тэхена. Взрогнув, будто бы получив новый удар, все настроение творца просто растворилось. Что ему делать когда он вновь встретится с демоном в школе? Рука, что держала карандаш, задрожала. Вздохнув, парень решил что самое время скоротать свой вечер за просмотром сопливой дорамы и попытаться ни о чем не думать.
Он обязательно решит свои проблемы… Но когда-нибудь потом.