Кошка. Звали Гайка

—Пин, да сколько уже можно?! По металлическим стенкам гаража, что так же являлся мастерской, раздался как гром средь ясного неба голос Лосева. Тлеющая сигарета выпала из рук юноши на пол, обжигая пальцы и затухая в полете. А сам Зотов, сидевший на столе среди всяких железяк, смущенно сжался в комок, словно он вновь учится в школе и его спалили в туалете за курением. Стыдно летчику было неимоверно, щеки окрасились в красный как и нос, а руки интуитивно обтерлись о штаны, стараясь уничтожить запах с пальцев. Для полной картины не хватало только вскрикнуть "это не я" и позорно убежать с места преступления. Только вот он пойман с поличным и отвертеться не выйдет. Мужчина же стал подходить ближе, поднимая с пола окурок и окончательно затухая его о поверхность железного стола. Взгляд голубых глаз блондина был тяжелый, строгий и очень колючий. Немец все еще не смел поднять смущеный и стыдливый взгляд с пола, ковыряя носком обуви ножку стола, пока перед лицом не появилась протянутая вверх ладонь старшего. —давай сюда. И не нужно прикидываться дурачком - вздыхает ученый на немного удивленый взгляд юноши - я знаю, что у тебя с собой пачка. Не до оценил. Пачки оказалось две. Две толстых пачки сигарет Зотов вытащил у себя из кармана штанов, виновато украдкой смотря в глаза Лосяша. Набрав в легкие воздуха побольше, он уже хотел было начать возмущеную тираду по поводу такого, но лишь с громким вздохом разочарования положил свою руку на лоб, убирая немного с глаз вьющиеся волосы. —вы не исправимы, друг мой зависимый.. Хватает сил сдержать себя и не закричать на механика, так что интеллигент вновь переходит на вы. Стул скрипит под телом, что приземлилось небрежно на него, слегка покачиваясь и все так же держа в руке злосчастные пачки табака. В гараже душно. Все еще лето, пусть и конец августа. —Пин, ну пойми ты уже наконец - переводя дыхание продолжает вновь ученый, пока летчик еще больше сжимается в единый комочек стыда - ты же себя губишь! Я бы, честно, не придирался так к тебе за это, если бы ты был здоров. Но у тебя же сердце! Пин было хотел возразить « а ты выходит бессердечный», но не стал. Он понимал, что это его вина, что он вновь сорвался. — Es tut uns leid.. - шепчет он, начиная нервозно постукивать по коленке —мало того, что у тебя сердце, так еще и ты наш уговор нарушил. Даже месяца не прошло, нет, не так, даже двух недель, Пин! Двух недель! Неужели это на сколько сложно для твоей силы воли? Химика аж трясло от нарастающей злости. Злости на себя, на своего безвольного возлюбленного, на всю ситуацию в целом. Не выдерживает уже немец. —неужели это на столько сложно не обжираться?.. Но сразу же он осёкся, видя оскорблённый взгляд ученого. Немец тихо хныкает, зарывается руками в волосы и упираясь локтями в колени скрючивается в очень зажатую позу. —прости.. Я не должен был это говорить. Скуля молит он. А Людвиг не обижается. Не способен он это делать в этой ситуации. —ich.. Ich знать, что не способен сдержаться.. У меня была.. Oh Teufel, я забыл слово.. Такое поведение вызвало сочувствующую улыбку у ученого. Встав со стула и аккуратно подойдя, Людвиг нежно обнял «Рапиру», прижимая его к своей теплой широкой груди. По телосложению те были почти противоположны. Пин пусть и был низкий и слегка худой, но руки были сильные и подкаченные. Было бы странно, если бы у механика работающего с тяжелой техникой и железками были бы слабые руки. Ну и растяжка не плоха для его возраста, говорил, что ранее занимался гимнастикой. А вот Людвиг был полненький, плечи хрупкие и слабые руки. Комплексов по началу было на счет этого куча, пока ему друзья не вдолбили - они его и таким любят, а недавнее признание его дорогого немца подтвердило их слова. Внешность не так уж и важна, если ты действительно дорог и любим. Это лишь обертка от вкусной конфеты или, наоборот, очень кислой. Для Пина Лосев всегда напоминал большого плюшевого мишку, игрушку, к которой можно прижаться и спокойно проспать несколько суток к ряду. И сейчас такое теплое ощущение разливается по телу от объятий. Зотов аккуратно уткнулся носом ему в шею, вдыхая легкий аромат духов с запахом миндаля и чуть сладкого изюма, корицы, как у коричной булочки. От младшего же несёт машинным маслом и чуть горелым пеплом, недавно жог старые доски, и странным отцовским парфюмом, но такое сочетание запахов было для ученого в сотню раз милее и вкуснее всяких дорогостоящих духов. Таким родным и привычным. Стоило заметить, что запах табака почти вывелся с одежды юноши, видно действительно долгое время не курил и лишь сейчас сорвался. —oh meine Gott.. Я уже слова забывать.. Я это.. Ну. У наркоманов еще такое бывает.. —я понял, что вы про ломку от табака, в нашем случае, говорите, друг мой любимый.. - мужчина аккуратно поглаживает парня по хребту рукой, чувствуя как он слегка подрагивает от такой приятной ласки. - это и правда тяжело.. Все же табак - тот же наркотик, только еще и депрессант.. —я не хотел.. В ушах просто звенеть начало.. Но честно, — он приподнял голову, заглядывая в голубые как небо глаза блондина, — я ни в одну за полторы недели с уговора! Честно! На все это он получает нежный и настойчивый поцелуй в лоб, в ответ которого было тихое хныканье и вновь тот спрятал лицо в груди мужчины. Теплая рука легла на густые крашеные черные волосы немца, перебирая локоны. —я верю, моя Луна, верю. Ты молодец.. Но я все понять не могу, откуда у тебя опять сигареты? Я же все забрал, даже с тайника. Откуда ты их берешь? —кхм.. Не далеко от выезда из деревни есть ларек.. Там и беру.. Извини.. —прекрати извиняться.. Впредь не бери там.. Болезненные ощущения нужно перетерпеть, дальше будет легче.. Слова возлюбленного не успокаивали. Лишь Пин надеялся, что он не сильно расстроил Людвига, пусть тот и злился сначала лишь из за того, что переживает. За дверьми гаража шумело море, шипя собственными волнами и тревожа жаркий песок, в небе слегка кричали птицы и шумел ветер. Так спокойно. В помещении теперь тихо. Эта тишина не давит, наоборот, окутывает мягким пледом, при обнимая, дарит душевное тепло. Руки механика аккуратно укладываются на плечи ученого, стараясь сильно не давить на них, а само тело прижимается к другому. Лосев теплый, действительно словно плюшевая игрушка. Пин холодный, как ледышка. В жаркие дни он только и спасает так своего возлюбленного от перегрева. Крупные теплые ладони спускаются к талии юноши, притягивая его к себе ближе, а уже скоро голова Пина ложится щекой на плечо Людвига, отодвинув перед этим свои руки. — Sogar die Stille fühlt sich an wie eine Symphonie mit dir, meinem hellsten Stern. Meine Sonne. —Ах полно тебе меня смущать, «Рапира» - ехидно улыбается ученый, когда слышит резкий кашель от милого. Воздухом от удивления подавился бедненький. Мягкие, но довольно таки искусанные губы касаются столь холодных губ летчика. Те дрогнули, но не прервали поцелуй, позволяя в этот раз себя завести в дебри смущения. Поцелуй был легкий, поверхностный, но очень желанный. —моя уж очередь смущать вас.. Урчит и облизывает обсохшие губки Людвиг, а взгляд не сходит с красного, как вареного рака, немца. Поза в которой те оказались была слегка.. Смущающей. Кто уж знает что подумает человек, если он прям таки сейчас зайдет в мастерскую и увидеть такое? Зотов сидит на столе, а зажимает его Лосев. Как говорится - каждый думает в меру своей испорченности. Гайка мирно спала на бочке, где заботливо была подложена подушечка. Она была изорвана в хламину, местами пух просто летел когда кошка переворачивалась, но она ее очень любила и категорически отказывалась спать на другой. Если другой "подушкой" не выступал сам немец, конечно. С прилета Биби серая бестия преобразилась в прекрасную кошку, с большим пушистым хвостиком и глубокими, умными янтарными глазками, как ржавчина. Пусть она и стала чуть спокойней, это было лишь внешнее. На самом деле она была такой же оторвой, словно под хвост ужаленная. А сейчас этот комочек спал, прикрывая розовый мокрый носик кончиком хвоста. Потревожил ее сладкий сон приход ученого. Не сказать, что она его не любила, скорее они не могли нормально найти общий язык в игре, но Лосев позволял ей иногда спать на мониторе его компьютера, так что как таковой вражды не было. Но кому понравится, когда его будят, пусть и не специально, криком? Так еще чего это он орет на ее хозяина? Ишь чего удумал. Гайка недобро сверкала глазками на эту парочку, будучи на готове ринуться и злостно искусать ученого, если он попытается как либо навредить механику. И тут они обнялись и стали тыкаться лицами друг о дружку. Естественно как кошка Гайка не могла понять, что это все значит, но всем своим существом она чувствовала, что опасности более нет. Можно расслабиться и, например, почистить запылившийся хвостик или лапки. Но кошечку привлекло нечто иное. На небольшой охровый крабик в волосах астронома, крабик отдала Софья, когда волосы мужчины наглым образом собрались упасть в варенье, зацепилась небольшая ленточка. Когда он мотылял головой, даже легонько нагибая ее в бок, лента маленькой змеей извивалась. Отстав от собственного хвоста, кошка зависла, не сводя взгляда с ленты. Она словно гипнотизировала ее. Аккуратно переступая на лапки, серая прокралась к углу стола, усевшись вновь наблюдать. "Ленточный ужик" все продолжал извиваться, словно дразня пушистую красавицу. И тут он замер, спустив "хвост" между лопаток мужчины. Вот он шанс! Приготовилась к прыжку и- —Ай!! Господи, Гайка! Людвиг закричал, когда ему в спину, протыкая острыми когтями лабораторных халат и водолазку насквозь, вцепилась Гайка. Кошка отчаянно пыталась достать ленту лапками и зубами, но из за этого она только сильнее впивалась в спину бедного ученого, пока сама не слетела на пол. —Oh meine Gott! Гайка, что ты творишь? Пин сразу подскочил со стола, помогая бедному астроному снять порванный халат и испачканную в крови водолазку. Поцарапала Гайка его достаточно сильно. Царапины были не смертельные, но глубокие и кровоточили. Стоит обработать. Ленту кошка не получила, ну и по пушистой жопке тоже нет, так что вновь сидела и спокойно умывалась. —ай.. ш-ш.... Больно.. Лосев сидел на стуле в гараже с голой спиной. Больно было сильно.. —ну извини. Перекись - есть перекись.. Вздыхая, Пин отложил мокрую красную ватку на стол, беря уже бинты. Пластыри тут не подойдут точно, брать пришлось тяжелой артилерией. —ну все, Weine nicht, Sonne По спине прошлись холодные мурашки, от прикосновений таких же холодных и сухих губ к линии позвоночника. Приятный и нежный поцелуй.. — Ist es besser? —л-лучше.. Спасибо тебе, Пин.. Лосев подпёр голову рукой, задумавшись —я вот думаю, чего же твоя кошка так взбесилась.. Вроде холодной войны у нас нет. Почему же.. Зотов тихонько ухмыльнулся, отстегивая следом крабик, выпутывая его зубья из блондинистых локонов, после показывая его возлюбленному. —думаю, ее привлекла лента. На это лишь последовал тихий и уставший вздох мужчины. Уже пылкая осень вступила в свои права. Стал дуть холодный ветер с моря, унося багряные листья по деревушке. Тихо, спокойно. Только появляется небольшая осенняя хандра. Остро всегда ее проявление чувствовали творческие натуры с тонкой душевной организацией. Такие как поэты, художники, музыканты. Справлялись все как могли. Кто отдавался творчеству и некому оптимизму, пусть и через силу и отсутствие вдохновения, кто уходил в хандру с головой, загоняя себя в еще большую апатию и депрессию. А Пин тоже своего рода художник. Только творит он не при помощи красок или холста с кистью, а с помощью железных пластин, инструментов и чертежей. Эта пора выдалась для механика на редкость благотворной на работу. Он дни и ночи проводил в гараже. Но единственный ключиком от реальности для Зотова оставалась Гайка, что так же преданно находилась с хозяином в гараже. Только из за нее летчик не забывал о еде, воде, небольшом отдыхе и сне. Безусловно, таким же ключиком был и Людвиг, но из за работы астронома они так мало виделись, что это не могло помочь. Обычно, когда наступает продуктивный сезон, сон немца бывал один-два раза за неделю. И то, говорим мы о 5 часах максимум. Бедный организм. Кажется, он бы не выдержал, если бы не кошечка. А то та придет, уляжется на грудь, замурчит и вот уже и вставать никуда не хочется. Дела уже не такие важные, а кровать такая удобная.. Только на пользу, спасибо, Гаечка.. —вот все смотрю на тебя, Пин, да думаю. Вот шо тебе все сидится в нашем захолустье? Фермер поправил старый свитер поверх теплых штанов на подтяжках, оглядываясь на механика. —что это значит, Копатыч? - Зотов выглянул совсем не на долго из под капота, беря ключ на 12 и обратно спрятался. —то и значит. Я понимаю еще нашу, прям прям молодёж, пока и выбраться без взрослых не могут.. Вырастут - разлетятся же - Борис вдохнул прохладный воздух, ловя багровый листочек клёна — Лосяша тоже понять можно, тут тихо и работается ему за компуктером лучше.. Но ты то? Ты вон какой молодой хрыщ, да и рукастый.. Такого в городе с руками оторвут! —nein, не надо мне рвать руки, bitte .. Да и жить я в большом городе, пока учился. Никому там я не сдался. А тут хоть пользу приношу.. Да работай ты, ведро с гайками! Вскрикнул, немец со злости пнул трактор по капоту, благо хоть ничего не разбил и не помял. Под ребрами опять слегка закололо.. —ой.. Извини.. —все хорошо. Чего то ты нервный, Зот.. Ты когда кстати в город? Софья как то упоминала, что к кардиологу заставила тебя опять записаться для профилактики. —oh, ja, ja.. 12 поеду. А ты хотел что то?- но юноша не успел договорить, ибо старик его перебил. —погоди..12 октября? —Эм.. Nein, 12 сентября.. Это.. Oh, ja, это завтра. - и учтиво улыбнулся. Только вот немец быстро осёкся, видя выражение лица огородника. Тот был достаточно ошарашен, либо же слегка подзавис, пытаясь обработать информацию. — Погоди. Какой завтра? Завтра уже 16,Пин. Ты чаго, в днях потерялся? Видно да, потерялся. И нить повествования тоже потерял. —как 16?..ой..meine Gott... - парень, вылезя до этого из под капота трактора, аккуратно облокотился поясницей о машину и стянул пилотный шлем на лицо —я не знать, кто меня больше съест - Совья или Евгений Артурович.. Это же надо так заработаться, что потерять 4 дня с недели! А это еще при том, что он отвлекался от этой самой работы на отдых и, как минимум, еду и гигиену. Иногда Зотов сам себя пугал. А ведь время неумолимо летит. Оно быстрее самого мощного истребителя и медленнее любой улиточки. За его ходом остается лишь безмолвно наблюдать. К кардиологу он так и не съездил. Врать не хорошо, но он наврал Софье, что сходил. «- все хорошо, таблетки помогают, надо продолжать просто их пить, ничего нового. » Какой врун. А врать, особенно на счет собственного здоровья, дорогим людям - самый ужасный грешок твой. Летят дни, недели и вот уже совсем не сентябрь, а промозглый ноябрь. Дожди такие частые, а по утрам бывают лужи покрываются коркой льда. Но сегодня выдался поистине солнечный и теплый день. Так и манит снять куртку да пойти в легких штанах и футболке гулять. Но нет, не стоит поддаваться ощущениям. Дверь в гараж слегка приоткрыта, проветривали помещение. Гайка, не изменяя своим традициям, мирно при кумарила на бочке с подушкой, пока немец работал с болгаркой. Звук инструмента кошечку не пугал, она уже привыкла. Под нос Зотов напевал песню о милом Августине, что по тексту далеко не милая.. Но инструмент стих, а на смену ему пришел болезненный стон юноши, что схватился за сердце. А после, путаясь в своих же ногах, летит на пол тяжелым грузом. Инструмент летит в другую сторону. Проходит меньше минуты после падения, когда Гайка все таки что то заподозрила. С хозяином иногда так бывало. Бывало сердце прихватывало, он садился на пол, но после все возвращалось в норму. А тот не поднимается.. Дернув ушком, изящно кошечка спрыгнула со своего спального места да подошла к юноше. Сначала она попыталась пощекотать хвостом у носа парня, он ведь должен же чихнуть. Всегда же чихал. Но на шерстке не появился холодок от вздоха.. Он не дышит? Гайка не теряла надежды "разбудить" Пина. То лапкой ударит по лицу, то попрыгает на спине. Она даже слегка укусила его за руку! Ничего не помогает.. В гараже холодает и ощутимо темнеет. Серая шерсть дыбом, глаза наполнены страхом, а сама Гайка шипит на некую фигуру в чёрном, что появилась в ногах юноши. Длинный балахон закрывал все тело существа и лицо тоже, словно под одеянием пустота. А руки костлявые держат венок из васильков с ромашкой. Глаз у сущности не было, но было понятно, что оно смотрит на кошку. «—у вас осталось 10 минут, а дальше он идет со мной. »