Младший сахён

У Тан Сосо был сахён, младше неё на 9 лет. Его лицо, искажённое гневом, недовольством или предвкушением заработать отвлекало от больших глаз, в которых легко читалось удивление или радость, привычка собирать волосы в высокий хвост и оставлять несколько прядок у лица делала черты более округлыми — это всё делало его более… молодым. И когда эти глаза с необычным сливовым отливом смотрели на неё снизу-вверх, ожидая; когда длинная, слишком тонкая для мужчины шея сама открылась, давая чёрным пальцам обхватить её и надавить; когда из горла вырвался хрип, а затем вдох облегчения, лицо её сахёна, расслабленное, неискажённое наконец выглядело на свой возраст. Из уголков глаз вытекли прозрачные капли, а взгляд затуманился, смотря куда-то вдаль, сквозь неё. И когда дыхание выровнялось, её вновь беззвучно потянули за рукав распахнутой формы, прося ещё. И Тан Сосо делает это вновь — обхватывает пальцами шею, сжимая, наблюдая за таким сахёном, который не вёл их в бой, не ругался с мира сильнейшими, а часто и сильно дышал, когда Сосо давала сделать ему вдох. — Достаточно, — сказала она, склонившись над своим сахёном, которому она потакала, словно он был её ещё одним младшим братом. Её язык медленно скользил по дёснам, проникая глубже, сплетаясь с другим языком, разъединяя губы, оставляя дорожку слюны, давая вновь вдохнуть и снова приникая. Когда в глазах напротив появился блеск сознательности, чужие руки легли на её бёдра, поднимая их на члене и вновь опуская медленно и осторожно. Последний стон вырвался из Сосо, когда она кончила, устало упав на грудь Чхонмёна и наблюдая, как спокойное и нежное до этого лицо вновь становится серьёзным. Это было то, что ей не нравилось, и то, с чем она не могла ничего поделать, слегка ероша и поглаживая чужие гладкие волосы.