До или после

Ещё не стихли крики поражённых болельщиков, что рукоплескали овациями. Йосен проиграли Сейрин в четверть финале Зимнего Кубка. В раздевалке Сейрин царила необычайная суматоха. Несмотря на то, как вся команда выложилась, что даже запасной состав на скамейке охрип от криков поддержки, все были на взводе. Быстро переодевшись в сухое, парни поспешили покинуть помещение, чтобы увидеть игру Кайдзё и заодно узнать, с кем они будут играть в полуфинале. Только Куроко выглядел не так как обычно. А потому Кагами не спешил уходить вместе со всеми и специально дождался момента, когда они смогут обсудить игру в тишине. — Ты, кажется, в игре с Тоуо устал больше, чем сегодня с Йосен. Помнится, ты тогда с ног валился, — аргументировал Кагами, навалившись плечом к одному из шкафчиков в желании рассмотреть поближе лицо Куроко. — Да, спасибо, что придержал меня тогда, Кагами-кун, — вежливо поблагодарил Куроко, при этом пытаясь быстрее сложить свои вещи в шкафчик, но из-за того, что привык делать это неспеша и аккуратно, всё упало обратно на пол. Тайга помог собрать вещи, всё пытаясь заглянуть в глаза напарника, но Куроко как будто специально отводил взгляд. У Тецуи никогда не дрогнет голос и не дёрнется бровь и даже язык тела промолчит, если он сам захочет скрыть свои эмоции от собеседника, но только Тайга уже давно научился читать всё по глазам. Кристально чистым, незамутнёнными никаким враньём и, он даже сказал бы, девственным. — Куроко, я же вижу, что с тобой что-то не так, только не пойму, когда произошли изменения, чтобы понять их причину. В ответ на ставший серьёзным разговор, Тецуя распрямился и, наконец, посмотрел на Тайгу. Но, уверенный в том, что как всегда увидит все чувства Куроко как в зеркале, Тайга ошеломлённо осознал, что не может ничего понять и сейчас. — Со мной всё хорошо, Кагами-кун, и я ни в коем случае не хочу, чтобы ты за меня волновался. — Прикрытая вежливостью, прекрасная ложь. Как так? Почему явную ложь Кагами читает, а причину изменений найти не может ни в отголосках тихого голоса, ни в заведомо приподнятом подбородке, словно бы Куроко заставлял себя делать вид, что всё как обычно. — Я хотел узнать, ты специально подлез под руку Мурасакибаре? — всё же уточнил Тайга. — Не замечал за тобой таких грязных приёмов. — Потом, спохватившись, вхволнованно добавил: — Или он тебя и правда не заметил? Не сильно хоть пришиб? — Ты за мной много чего не замечал, — ровно, но в грубой манере провозгласил Тецуя. На глубине его зрачков зажглось штормовое предупреждение, и Тайга опешил. — Ты на меня злишься, поэтому твоя игра не такая, как обычно? Неспокойная? — всё-таки дошёл, наконец, мыслью Кагами куда нужно. При этом оставался спокойным, чувствуя, что Тецуе это сейчас необходимо. Кагами хотел быть для него не только устойчивой стеной, на которую можно положиться, не только его Светом, но и просто Тайгой, который может успокоить, когда в душе бушует ураган. И которому можно довериться. Казалось, что они начинали понимать друг друга без слов, но что-то потом случилось… Куроко вздохнул, думая, что Тайга как раз должен был понять, но до него порой очень долго доходило. — Я никогда не смогу на тебя злиться… — Я понял, ты специально провоцировал Мурасакибару, чтобы он потерял бдительность, — внезапно воскликнул Тайга, отвлекаясь. Глаза Куроко округлились. — Ты и меня сейчас провоцируешь как будто. Тецуя долго думал сказать это сейчас или потом и всё же решил, раз Тайга не понимает, лучше сказать сейчас. Но что-то мешало. Казалось, Кагами тоже что-то чувствовал к Куроко, но хотел обсудить их отношения после Зимнего Кубка. Уже все в команде давно заметили, что они слишком близки друг другу, что в любой момент, как в игре с Тоуо, Куроко знал, что может на него положиться и даже упасть в его объятия. И разница была только в том, что Кагами жил ради баскетбола и мог потерпеть с разбором в их отношениях до конца соревнований, а вот Куроко был столь сильно увлечён, что как бы не закрывался, всё равно делал ошибки. Они очень сильно накладывались на его игру и привлекли лишнее внимание Кагами. И Куроко решился, вздохнув, набираясь смелости, сказал: — Тебе могло показаться, Кагами-кун, что со мной что-то не так. Но я играю как обычно, я не хотел никого провоцировать. Мурасакибару-куна я держал и он просто забыл, что я сзади. Но при этом решение умолчать оказалось неправильным, потому что когда Тецуя обернулся, чтобы выйти, Кагами удержал его за руку, по-собственнически притягивая к себе. — Это потому, что я тебе нравлюсь, как и ты мне? — горячий шёпот на ухо пронзил в самое сердце, и Куроко замер, охваченный новыми ощущениями. Грудь Кагами волнительно вздымалась, на вдохе прижимаясь к его лопаткам, губы мягко ласкали ухо, совершенно не боясь, что Тецуя будет как-то возражать. Как это скажется на их игре дальше? Признаться Кагами сейчас или же оттолкнуть, чтобы поговорить после игр? Поглощённый волнительными переживаниями, гораздо более разящими, чем то, что происходило сейчас, Тецуя и не заметил, как быстро они оказались на скамейке и Кагами усадил его к себе на колени. Ожидающий взгляд глаза в глаза. Кагами искал его чувства, всматриваясь в самую душу своими упоительно-горячими, смелыми глазами. Куроко и сам напугал его, когда коснулся щеки прохладной ладонью, мягко провёл большим пальцем по брови и прошёлся по волосам. — Я хотел бы, чтобы мы были вместе, — признался, наконец, Тецуя. — Нет ничего проще, — выдохнул немного нервно Кагами. Теперь уже они всё прояснили и напряжение между ними исчезло. Кагами притянул Тецую к себе, нежно прижимаясь губами, исследуя. Сначала поцеловал щёки, чувствуя, как согревается кожа под губами. Уверенно накинулся на рот, увлечённо проникая языком. Тецуя на вкус настолько чудесен, что сладко таять во время поцелуя — как нечто необходимое. Куроко обхватил его руками, захватывая шею в сгибах локтей. Ему нужно было напитаться Кагами, его грубостью и нежностью, оглаживающими шероховатыми пальцами и подрагивающими коленями. Кожа Кагами возбуждающе пахла после игры, напряжённые мускулы перекатывались в предплечьях, когда он пытался сдерживаться, чтобы не сдавить Куроко слишком сильно. Тецуя, осмелев, чувственно прижался к шее поцелуями, и ощутил, как мышцы на ней напряглись, и Кагами притянул его к себе ещё ближе, настолько, что Куроко мог прочувствовать через одежду все грани его пресса. Ни одна игра не могла разрядить того напряжения, которое накапливалось от невозможности прикоснуться в самом легкомысленном жесте или поцелуе к любимому человеку. Баскетбол должен оставаться всего лишь игрой, осознал Кагами. А его чувства к Куроко, которые он всё это время держал в себе за узду, пытаясь не спустить всё на бесконтрольный срыв, оказались каким-то океаном, что затапливал его ежесекундно. И просто поддаться стихии оказалось гораздо проще, чем удерживать её всё это время. Наконец обнимать, давая понять не только взглядом глубину своих эмоций, несмотря на то, что Куроко в большинстве своём именно так и общался с ним. И Тецуя тянулся в ответ, отвечая ещё яростнее, как будто показывая, что его внутренний мир был уничтожен сильнее, глубже. Что Тайга забрался под самую скорлупу спрятанных эмоций и разрушал внутреннее годами и воспитанием выстроенное сокрытие собственных чувств. Поцелуи уже казались чем-то сильно интимным и не готовы были ещё перерасти во что-то большее. Но само осознание, что уже вместе, что теперь не просто рука об руку как товарищи, а ближе, настолько, что хотелось обозначить эти границы. Тайга расслабился, и стал целовать медленнее. Огладил шею и подпёр большим пальцем подбородок, чувственно проходясь по губам языком. Казалось, что эта раздевалка стала только местом для них двоих. Но тихое место для поцелуев внезапно перестало включать в себя только сбитое дыхание. — Кагами, Куроко, вы что так долго? Там Кайдзё уже начали. Ох, надо же… — посланный их искать Фурихата застыл в дверях, выпучив глаза. Вроде воспитание требовало быстрей удалиться, оставив парней наедине, но любопытство оказалось сильнее. — Так вы всё-таки встречаетесь? А я предлагал тренеру Рико сделать на вас ставки, а она на меня накричала, — уже жаловался в открытую Фурихата, отметив, что оба его внимательно слушают. — Куроко, а мы всё-таки встречаемся? — спросил Тайга тоном, словно делал предложение. — Конечно, — кивнул Куроко как само собой разумеющееся. Теперь в игре обоих будет меньше ошибок, неровностей, угловатостей. Будет казаться, что мяч создан только для них двоих, летать в передачах, соединяя их узы. И команда так же вздохнёт спокойно, чувствуя, что этот нерушимый во всех смыслах союз не будет мешать игре, а наоборот — обязательно приведёт к победе.