Все лучше чем проекты 2: Возмездие физики

Ничего уже было не изменить. Последний мгновения жизни Глеба плыли перед глазами вместе с интегралами и производными. Неужели бог математики послал ему такое беспощадно испытание, чем он его заслужил? Но он готов вернуться и отомстить Андросову за унижение и боль. Но возвращаясь, Глебу придется вернуться на проекты к Подворному. «Да плевать», —думает Глеб. Но кажется его ад только начинался. Он вернулся в прошлое только за тем, чтобы прожить свою жизнь так, как надо, как ему хотелось бы, не встречая Андросова. Мусатов не заметил ничего необычного, Ренд болтал о чем-то своем, Андросов сидел поодаль от них, но бессердечные интегралы плели свою сеть безвкусных интриг. Внезапно у Мусатова разболелась голова, неужели?.. Он чувствует, как его сознание мутнеет и ловит холодный, словно функция взгляд Ильи. Злорадный. Он хочет сбежать. Подальше от колючего, вязкого, словно болото чувства. Лишь бы не переживать ту боль. Боль неповторимую, нестерпимую, словно С++. Ренд учтиво уточняет нужна ли Глебу помощь. Из ниоткуда выплывает, словно Золотой Хоссей, Андросов. Глаза стреляют злобным искорками ревности и маниакального счастья, заметные лишь Глебу. Мусатов знает, что ему не уйти. Он изначально выбрал не тот путь, встретившись с Андросовым на пересечении множеств вероятностей. Последнее, что видит Глеб это дверь перед входом в комнату Ильи Андросова История повторяется. Мусатов вновь прикован к кровати веревками, но теперь Илья умнее, веревка была посчитана не только через интеграл, но и через китайскую теорему об остатках. Такую мощь он видел лишь однажды и у него не было ни единого шанса. Но он так же флегматично как и тогда сказал: — А, это ты, Илья? Все лучше чем проекты… — А ты не меняешься, Глеб, такой же как и… Всегда. Я хочу увидеть тебя униженным и раздавленным, — Андросов улыбается. А Мусатов с ужасом вздыхает, страх сдавливает грудную клетку. Но он не подаст виду. Илья лишь ухмыляется, чувствуя жар интегралов. Его распаляет беспомощность Глеба, который по каким-то причинам пытался увильнуть от него, сбежать. Андросов кожей чувствовал эту игру в «хищника» и «добычу», где он и его чувства стоят на воображаемом пьедестале. Глеб не теряет надежды, он щупает карман и достает перочинный ножик, на котором был выгравирован силуэт АЛа. С силой рассекая воздух, интегральные веревки спадают под мощью АэЛуса. Он разорвет эту бесконечную цепочку индукции. Мусатов бежит к двери, но в голову прилетает отвертка. Он теряет сознание. Снова он чувствует внутри себя холодный металл и отвратительные ощущения нестерпимой боли. Bad end. Снова неудача. И так из раза в раз. Словно белка в колесе он бежит по заведенному кругу и все равно оказывается прикован интегралами. Глеб начал изучать. Функции, производные, векторы, первообразные… Все, что попадалось ему под руку, он хотел знать все о своем враге. И наконец отвертки. Все что могло хоть несколько напоминать их. Он уничтожил каждую. Настал день Х. День, когда сам Илья угодит в свою ловушку. — Ты легкий, почти как перышко, — самоуверенно заявил Мусатов, таща тушу Андросова по холодному полу. Теперь интегралы работали на него. На его идею-фикс. Прекратить этот порочный круг. Каждую секунду боли он должен передать Андросову. Он привязывает Илью веревками, которые специально для него сделал Сухарев Павел в коллабе с Таможенным. Сила химиков поражает, хоть Глеб и знать не хотел из чего эта хренотень была сделана. —Илья, ты ведь любишь физику? Сегодня все возможные законы будут работать против тебя. Илья очнулся, еще словно в полудреме, попытался перевернуться на другой бок. Но у него это не получилось, а Глеб, заметив шевеление, снял с Андросова штаны. Из них посыпались отвертки, колючие проволки и миксер. — Они, что, у тебя в штанах генерируются? Ладно, сейчас я буду тебя насиловать, — сказал он это практически усмехаясь, в Силаэдре бы подумали, что он просто шутит. Но Андросов нервно зажался, он бы закричал, но скомканный листок из тетради по химии заткнул ему рот. Глеб почувствовал превосходство, наконец страх перед этим человеком отпустил и он почувствовать интегральную мощь. И жар. Он понял, почему Андросова это так привлекало. — Каково чувствовать беспомощность, а? Он готов спросить у него это 9, 14, 16, сотни раз. Но только Илья ему не ответит, давясь своими рыданиями. — Ладно, хватит тянуть время, пора начать. Глеб подготовился, купил самые большие шаровары в мире, чтобы достать из них… Оголенный медный провод, связанный с системой подачи тока, работающей на картошке, имени Райана Гослинга. — Это мой научный довод, оголенный медный провод… Понимаешь, аргумент в нашем бесконечном физическом споре? Так, прочувствуй его всем телом. Он просовывает внутрь Ильи провод, аккуратно придерживая за прорезиненную часть. Кусочки проволки из провода, царапают изнутри Андросова. Из его глаз текут слезы. Он знает чем эта интегральщина закончится. Глеб, наконец доволен своей работой. Достаточно глубоко. Как если бы роутер… Неважно. Он щелкает переключателем. Картошка Райана Гослинга искрится и вокруг нее вспыхивают сверхновые «оценки + примеры». Илья чуть ли не вырубается, больно, очень больно. Но Глеб все рассчитал. Веселье не закончится так рано. — Каково? Сможешь рассчитать какая сила тока течет в этом проводке? Я любезно сообщу тебе прав ты или нет. Хотя, нет, не скажу, у нас есть более интересные дела. Из широких штанин он достает огромный, как роутер, доширак. —Ты весь такой прааа~вильный, рубашку всегда носишь, поможешь мне спрятать доширак? Ты же не хочешь, чтобы нас отругали, Илья? — Глеб старательно изображает злодея, копируя извращенные фразы Андросова из прошлой жизни. —Только, он весь не поместится, давай сделаем так… — Он просовывает один палец внутрь Ильи, второй, третий, совершенно не церемонясь. Сухие стенки раздражены. И, наконец они не выдерживают напора, из отверстия хлещет кровь. — Знаешь, в свое время в интернете было популярно заделывать дошираком что угодно… Илья взвыл бы, если бы мог, однако химические формулы, которых у него вообще быть не должно было, отнимали у него возможность кричать. Глеб грубо всунул доширак с упаковкой внутрь Андросова и начал насиловать им. Спустя, несколько фрикций, он почувствовал счастье. Наконец-то его месть свершилась. Он с размаху ударил второй рукой по спине Андросову. Мусатов продолжал бить его, получая извращенное удовольствие. —Ну заплачь! Мусатов рассмеялся, почувствовав удовлетворение. Светловолосый уже хотел вырубиться, но его грубо схватили за волосы и достали из него испачканный кровью доширак. Из его рта наконец достали конспект по химии. Хватило Андросова лишь на то, что бы криво улыбнуться и сказать: —Хотя бы не придется сдавать снова зачет Диме Федоренко. Глеб понял, что не только он перерождался. С ним с самого начала игрались. —Я утащу тебя с собой в ад, — Мусатов процедил сквозь зубы. —Попробуй, если сможешь найти выход отсюда. И Глеб чувствует опустошение, сколько бы он не бежал, он все равно марионетка в руках Андросова, если сегодня у него получилось его унизить, избить, изнасиловать, то в следующей жизни… Он сглатывает слюну. Он не может закончить так. Он должен... Должен найти выход. Но черт возьми где? Слышит стук в дверь. — Эй, Глеб, я дописала, расчехляй ноутбук, я скину тебе в тг отвертку.