Любовь Каллы

— Чувствуешь, Калла? Как они все на нас смотрят! Но запомни, ты никогда не должна смотреть на них с таким же любопытством. Ты выше этого! Это были первые и единственные слова мамы за сегодня. Она была совершенно нелюбезным, немногословным цветком. Но хуже всего то, что она была самой настоящей гордячкой. Я чувствовала, как она в тайне наслаждалась тем, как другие цветы в магазине либо восторгались ею, либо ненавидели. Ее высокомерие всегда казалось мне смешным и глупым, ведь она напрямую зависела от чужих взглядов, которые по ее словам были крайне раздражительны. Но что она ненавидела еще больше, так это людей, посетителей. Наш цветочный магазин был самым большим в городе. Он был разделен на несколько зон: зона букетов, зона садовых растений, комнатных, в которой находились мы и зона удобрений, семян и всего необходимого. В пасмурное утро, как сегодня, покупателей было немного, поэтому мама спокойно отвернулась в сторону широкого окна, расположенного прямо над нами. Как ни странно, оно было единственным что нас с ней объединяло. Мы обе заворожено наблюдали день за днем как меняется небо. Первым посетителем оказалась девочка лет пятнадцати, она с нескрываемым восторгом обошла каждую зону, оглядела каждый цветочек и кустик. Некоторые цветы заставляли ее глаза увеличиться и заблестеть от восторга. Признаюсь, было в людях что-то чудное, что меня сильно притягивало. И именно сегодня мне вдруг впервые захотелось, чтобы эта девочка увидела меня. Полная решительности и стремления, я пыталась изо всех сил раскрыться, показать миру свои лепестки. Но все было тщетно. Мое время еще не пришло, так всегда говорила мама. Девочка не взглянула ни на меня, ни на маму. Я была слишком мала и неприметна, а мама стояла в тени чернее самой грозовой тучи. Вскоре случилось самое ужасное, что только могло случиться в нашем отделе комнатных растений. Один из покупателей, мужчина с желтоватым лицом, захотел, чтобы у него в подарочном букете были каллы, и продавщица с облегчением срезала высокие цветы, стоящие рядом со мной. Даже в такой угнетающий и позорный момент мама не потеряла своего лица. Лишь на мгновение она скривилась в тот момент, когда мужчина схватил букет в руки. Через секунду ее лицо снова было каменным и неприступным…мертвым. Больше я маму не видела. Больше всего, наверно, я не хотела стать похожей на нее. Но как это обычно бывает, дети во многом повторяют своих родителей, сами не замечая того. Через пару месяцев я стала второй мамой. Мои лепестки все никак не раскрывались полностью, в пустом магазине я нежилась в лучах славы среди других цветов, которые явно завидовали моей строгости и красоте, но как только в отделе появлялся посетитель больше всего мне хотелось исчезнуть. Каждый человек напоминал мне того мерзкого мужчину с желтоватым лицом. Все они приходили сюда лишь с одним желанием — ОБЛАДАТЬ. Самое отвратительное, сугубо человеческое желание. Вскоре продавщица задвинула меня еще дальше к стене и поставила передо мной какой-то другой цветок, названия которого я не знала. Еще позже она стала забывать меня поливать, в мой угол лишь изредка долетали брызги от распылителя, лишь они поддерживали жизнь во мне. Сухая земля больно царапала мои истончившиеся корни, один лист так и норовил согнуться, но я держалась из последних сил. Стоящий рядом цветок, заметил мое недомогание и с жалостью вылил на меня воду, скопившуюся на поверхности его кувшинообразных листьев. Это несомненно помогло, однако гордость и слабость не позволили мне поблагодарить соседа. Зеркала перед моими глазами не было, тем не менее я знала, что выгляжу ужасно. Это знание вызвало во мне чувство, которого я не испытывала очень и очень давно — чувство неуверенности. Другие цветы, наверно, теперь смеются надо мной, даже эта жалость моего соседа, сколько в ней лицемерия! Кажется, я повторяю путь мамы, путь падающей звезды. Через несколько дней меня скорее всего срежут в какой-нибудь второсортный букетик или вовсе выбросят. Я ожидала чего угодно, но только не того, что произошло в одно солнечное утро. В тот день первым посетителем был мужчина лет тридцати. Я с привычной злобой наблюдала за ним из угла. Неуклюжая походка, растрепанные кудрявые волосы цвета сена, кожаная куртка, которая должно быть трещала по швам на его нелепо большой фигуре. Такой вид мог вызвать лишь смех, и я бы посмеялась, если бы не умирала от жажды. Вообщем я предпочла не раскрываться, а сохранить силы хотя бы до середины дня. Каково было мое удивление, когда его голос раздался где-то рядом со мной. Должно быть он спрашивал что-то у продавщицы по поводу моего соседа. Однако было в его непонятной речи что-то любопытное, и я слегка развернулась, чтобы посмотреть. Вдруг сейчас он заберет этого кувшинообразного и я снова встану на свое место, продавщица снова будет регулярно поливать меня и все наладится. Вместо этого мужчина, кажется, смотрел на меня, более того, кажется, все это время он говорил со мной. Глупости это! Я просто стала сходить с ума от нехватки воды. Люди не разговаривают с цветами! Может с собаками или с кошками, но не с цветами. Однако это не могло быть иллюзией, незнакомец продолжал смотреть на меня и шевелить сухими губами. На секунду я задумалась, что если бы я могла понять его речь или даже ответить. Что если он сейчас советует продавщице выбросить меня? Что если говорит, что я порчу всю картину магазина? Девушка в форме сильно удивилась его словам, я заметила как она потянулась к заднему карману, в котором всегда находились ножницы, однако, мужчина сделал жест рукой, что не стоит. Он сам бережно достал меня вместе с горшком, и я впервые почувствовала на себе настолько заботливый и нежный взгляд. Наши глаза встретились и мне было трудно узнать себя в отражении его зрачков. Небольшой куст из нескольких цветов, на который он смотрел, вовсе не был сухим и сморщенным. Широкие листья в белую крапинку защищали тонкие и элегантные стебли, а цвет…! Какого удивительного оказывается я была цвета! Лепестки были скручены в трубочку, внутри они были почти черные, а свободные края отливали бордовым винным цветом. Этот человек очевидно не был похож на других. Удивительно, но в считанные секунды его пухлое лицо превратилось в самое красивое лицо, которое я когда либо видела. Неужели он заберет меня в собой? Мой безмолвный вопрос вскоре нашел свой ответ. Продавщица принесла со склада небольшую коробку, куда меня и поставили. В последнюю минуту я все-таки оглядела свой отдел, с которым уже прощалась навсегда. Мой сосед искренне махал мне всеми своими листьями, на его табличке было написано «Полисциас». «Красивое имя. Такое величественное! Как у божества!» — подумала я и тоже помахала ему. Мой новый дом был похож на склад старых вещей. Признаю, в начале этот антураж не вызвал у меня восторга или как минимум интереса. Я надеялась, что мой новый хозяин живет в просторной современной квартире, в которой все время стоит запах чистоты и свежести. Однако воздух здесь был пропитан старыми книгами, антикварной мебелью и цветами. В моем распоряжении был целый подоконник возле огромного окна, за которым простиралось холмистое поле и где-то за ним вдалеке стоял темный лес. От чего-то меня невероятно тянуло туда, я закрывала глаза и представляла, как мои корни впиваются в дикую, чистую землю, которую никогда не удобряли, и вокруг меня такие же свободные кусты, растения…глупое было желание. Кажется, хозяин жил здесь совсем один, если не считать меня. Мы вместе завтракали, иногда он рассказывал что-то без остановки, я почти ничего не понимала, но чувствовала, что это очень увлекательно, а иногда мы вместе молча наблюдали за пейзажем и тишина рядом с ним была не менее увлекательной. Он никогда не забывал поливать меня и вскоре я стала еще больше и сильнее, пришлось купить новый горшок. Теперь эта комната мне казалась самым уютным местом на земле, мне нравилось часами рассматривать книги на полках и читать их названия, нравилось наблюдать за ним, когда он их читал сидя в старом потрепанном кресле. Теперь я была дома. Однажды утром он понес меня в ту часть своего жилища, в которой я прежде не была. Я не чувствовала страха, лишь покорное терпеливое доверие и легкое любопытство. Мы оказались в небольшой пристройке похожей на оранжерею: стены были сделаны из стекла и повсюду стояли горшки маленькие и большие, круглые и прямоугольные. Они стояли вдоль стен в несколько ярусов. Визуально я бы могла сказать, что их здесь штук тридцать, не меньше. В каждом горшке гнездилось по одному зеленому созданию. Некоторые растения были настолько диковинные, что я даже не могла предположить к какой группе они принадлежат. Любопытные взгляды тут же обратились в нашу сторону, послышался приглушенный шепот листьев. Марк, так звали моего хозяина, стал по-очереди знакомить меня с каждым растением. Удивительно! Он их всех хорошо знал! С некоторыми, казалось они были знакомы очень давно! Намного дольше чем даже с ней, с Каллой! Кому-то он проходя подливал воды, у кого-то выдергивал отцветшие головки, с кем-то просто разговаривал. Я сразу вспомнила жизнь в магазине и удивление сменилось непониманием и возмущением. Неужели он оставит меня здесь? Этого не может быть! Марк поставил меня в самый центр на второй ярус рядом с каким-то старым Антуриумом. Солнечный свет как будто бы специально падал на него, являя всем вокруг несовершенства увядания. От чего-то я сразу решила, что мне здесь не понравится. Но Марк заботливо подлил мне еще воды, хотя он делал это вчера, слегка взрыхлил землю, чтобы освободить корни и в конце-концов оглядел меня так по-дружески взволнованно и искренне. Мне хотелось ему доверять. Правда, от чего-то очень хотелось. Но я быстро вспомнила, где мы находимся и обидчиво отвернулась. Может хоть это заставит его понять, что все эти изменения между нами мне не по душе. Однако, все мои знаки были проигнорированы, он ушел и даже не оглянулся на прощанье. — Не волнуйся, он вернется на закате. — пояснил мой новый сосед. — Что это за место? Это магазин? Стоящие вокруг нас цветы слегка захихикали. — О нет! Это называется ОРАНЖЕРЕЯ! И поверь мне, это лучшее место на земле! Антуриум поделился историей о том, как он и многие другие цветы оказались в этой самой оранжерее. Оказывается, Марк с детства любил копаться в мамином саду и, повзрослев, дал обещание помогать каждому растению в сложной ситуации. Антуриума, например, он выкупил у хозяев, которые были всегда в отъезде и не могли регулярно его поливать. — Думаю, ты уже сама заметила, что он не похож на других людей. Как бы объяснить? Он бывает здесь два раза в день: утром и вечером. Меняет нас местами тогда, когда это необходимо, подрезает сухие ветки, даже говорит с нами. — Этого не может быть! Мне все это сниться! Я была уверена, что есть только я и он…а выходит…выходит, что нас много таких. Антуриум по-доброму засмеялся. — Любовь — штука такая, безграничная. Думаю, у нашего хозяина большое и доброе сердце. — Ерунда, его сердце не может быть больше, чем у других, тогда он был бы гораздо выше и больше. — Ну это я же не в буквальном смысле. Не про размер сердца! Я задумалась, как такое возможно, в одном человеческом сердце просто не может поместиться столько цветов. Чем больше, я об этом думала, тем моя уверенность все больше пряталась за каким-то другим чувством, оно мучило, тянуло где-то в районе самых корней. Я такая не одна. Он любит кого-то еще. Я не особенная. Просто цветок, попавший в беду. Но тут же я вспомнила его добрый взгляд в ту нашу первую встречу. Все люди срывают цветы, потому что они им нравятся, а он не срывает. Он любит цветы. А я люблю его. Марк действительно отличался от других. Надо сказать, он любил не только цветы, но еще и людей. Он работал врачом, самым обычным, который лечит простуды, больные животы, кашель и насморк. С виду такой мягкий и безобидный, Марк обладал невероятной силой. Сила эта была не в мышцах и не в убеждениях, а всего лишь в том, как он относился к тем, кто слабее, к тем, кому нужна помощь. За всю жизнь он не сорвал для себя ни одного цветка, зато скольким помог вырасти. Его любовь была бесконечной. Калла не могла этого понять. Эти цветы ничего не сделали для него, а он их любит, о каждом заботится. Какая-то глупая, слепая и незаслуженная любовь. Другое дело она! Настоящая богиня красоты! Любой, кто осмеливался посмотреть на нее непременно влюблялся. Ее стебли становились все толще, листья все шире и длиннее, а цветы все прекраснее, и для этого она каждый день старалась изо всех сил, каждый следующий день расцветала еще больше чем в предыдущий. И все ради него, чтобы только он подольше задерживал на ней свой взгляд. Она ведь заслуживала этого. Вскоре Калле понадобился новый горшок, старый сильно задерживал ее рост, и Марк непременно пересадил ее. Теперь ей требовалось больше воды, больше удобрений, больше солнечного света, чтобы поддерживать всю эту красоту. И ей никогда ни в чем не отказывали. Она и не заметила, как соседние цветы начали жаться, тускнеть на ее фоне, увядать от нехватки солнечного света. Ее длинные плотные лепестки раскинулись в разные стороны над всеми вокруг. Марк все чаще стал озадаченно качать головой, глядя на нее, пытался ее переставлять, но каждый раз она тяжелой тенью падала на других. Лето уже подходило к концу, по полю стал носиться первый холодный ветер. Калла была по-прежнему роскошна, но лишь по тому, что тщательно скрывала свое недомогание. Она была словно актриса, вынужденная играть роль избалованной, счастливой блондинки, в тот момент, когда внутри все рассыпается. Калла держала невозмутимую улыбку с самого утра и до самого захода солнца и сбрасывала ее с себя только тогда, когда все засыпали. И вот избавившись от дневной маски, она поворачивалась в сторону окна и наблюдала за тем, как меняется поле. От чего-то ей было безумно интересно о чем шепчутся те дикие кустики и цветочки и шепчутся ли вообще. Что-то глубоко внутри рвалось и клокотало, но Калла, разумеется, не могла определить, что это было. Ей лишь казалось, что там, за стеклом, она возможно смогла бы глубже дышать. Но то были лишь предположения. Марк стал больше проводить с ней времени, и это утешало, хотя иногда ей так хотелось разрыдаться и рассказать ему о своей боли, но она не могла. Разумеется, он знал, что ее рост подходит к концу, знал и больше всего на свете не хотел расставаться. Но бедная его Калла мучилась и на расстоянии вытянутой руки он чувствовал это. Отпустить. Больше ничего не остается, когда очень сильно любишь. Знать бы только как. В один из таких тяжелых вечеров для них обоих, Марк все-таки решил — сегодня. Он зашел в оранжерею и через силу взглянул на Каллу. Та была поглощена жизнью за стеклом, она чувствовала, что он пришел за ней, поэтому хотела напоследок вдоволь насмотреться на поле. Он поднял ее вместе с горшком и они вышли из оранжереи. Вольный ветер тут же подхватил ее тяжелые, сухие листья. Было прохладно, но при этом легко. Калла впервые увидела ночное небо не за стеклом и ей искренне захотелось под ним задержаться. И как всегда, благодаря Марку ее мечте предстояло сбыться. В течении часа он бережно пересаживал ее на дикую землю между маленькими полевыми цветочками, а когда работа была окончена, сел перед ней на колени и долго долго всматривался в ее свернувшиеся в красивые трубочки лепестки. В какой-то момент он заговорил и Калле почудилось, что она понимает его речь. Марк благодарил ее за очарование, преданность и за любовь, которую она ему дарила все это время. Он также сказал, что на самомом деле это не он спас ее от гибели, а она его. — Калла, видишь отсюда наш дом? Узнаешь его? — Да вижу, узнаю. Отсюда он кажется таким маленьким. — Я сегодня буду спать в кресле. Поставлю его перед окном, чтобы перед сном иметь возможность тебя увидеть. А ты? — он понизил тон до шепота, — Калла, ты будешь смотреть в мое окно отсюда? — Буду. — Как же тяжело прощаться. — Мы не прощаемся навсегда. Я буду рада вернуться в этот дом с новой жизнью. — Значит мы еще встретимся? — Обязательно. Постарайся узнать меня. — Калла, я узнаю тебя среди тысячи других цветов. — А я тебя, Марк, среди тысячи других людей. Так они и расстались, пообещав друг другу встретиться вновь однажды. Наступила ночь, Калла почти зацвела, однако она чувствовала такой прилив сил, благодарности и мудрости. Рядом с ней незнакомый пока крохотный цветок неистово колыхался на ветру и явно замерзал. Тогда Калла в последний раз расправила свои сухие листья, больше не экономя сил, и прикрыла ими маленькое создание по соседству. Так она твердо простояла всю ночь, а на утро ее лепестки осыпались, ветер подхватил их и понес по миру, рассказывая всем про силу любви Каллы.