***
Тушенцов темки давно начал мутить. Легальные, конечно. Уже после окончания колледжа какую-никакую известность в городе имел. А после переезда в Москву уже сильнее раскрутился. Пока Данила доучивался в городе родном — Тушенцов в Москве обжиться успел, да при чем не хило так. У того в двадцать четыре года уже квартира собственная имеется, машина приличная, известность, в уже широком кругу. Кашин к парню в Москву только после выпуска приезжает. Теперь, спустя почти десять лет с начала их отношений, их юношеские мечты сбылись — они живут вместе в совершенно другом городе. Даня со школы мечтал о такой же популярности, которую его парень имел. Да только руки опустил. Оставил эту мечту как детскую. Тушенцов, с тех пор, как рыжий переехал к нему, все пытается Данилу хотя бы в фотомодели записать. Он ему уже что только не предлагал: блогер, битмарь, даже тиктокером стать, да ещё много всякой всячины. Да только парень все нос воротит, мол, ему и программистом неплохо работается. Единственное, над чем он реально задумался — модельный бизнес. А там же и фотомоделью можно... Кашин сначала думал и думал об этом, а потом пришел к выводу, что не подходит он на эту роль — некрасивый слишком, внешность обычная и ничем не цепляет. Да только он сам себя так накрутил. Как только Руслан парня своего с собой на тусовки с известными людьми брал, то вниманием его окружало множество людей. Особенно фотографы и операторы не малоизвестные. За Кашина в роли модели уже чуть ли не драться готовы были, а тот «под крыло» к Тушенцову забирался и стоял, боялся и слова сказать. Пока Руслан отошел поговорить со старым знакомым, которого он продюсировал раньше, Даня решил покурить на балконе. Там девушка стояла, по карманам зажигалку искала. — Извини, парень, — обращается та к Кашину, что первый затяг делает. Чуть не подавился дымом горьким от неожиданности. — Ой, прости! Я хотела зажигалку попросить... Рыжий протягивает ей зажигалку, отворачиваясь обратно. Красивый тут вид... — А ты случайно не хочешь на фотосессию сходить? — вновь обращается к нему девушка. Данила на нее глаза вылупил и молчит. — Ну что? Все бесплатно! Ты просто, ну... Не знаю как так сказать, чтоб ты снова давиться не начал. Красивый ты, как будто создан греческими богами. — Красиво стелишь, — усмехается парень, окурок о пепельницу тушит. Он докурил, но обратно в здание не торопится почему-то. — Боюсь, что должен отказать, потому что себя я таким не считаю. Но после душевного разговора за ещё одной сигареткой с этой гостьей, что тоже фотографом была, решил, что от одной фотосессии плохо не будет. Он к ней готовился долго, тщательно, с парнем советовался, что лучше надеть, как лучше волосы уложить, как поздороваться с фотографом на студии. Руслан внимательно слушал все, обдумывал и советовал, что да как. Радовался за младшего, что тот наконец переборол свои страхи. Он ведь пытался его в свет вывести, потому что тот красивый пиздец, сколько бы он не отрицал, потому что Даня сам хотел всегда. Голубоглазый мечтал стать звездой, а звёзды должны сиять. Если они не сияют, то их надо зажечь. А ещё шатен хотел, чтобы все видели, какой у него парень красавец. В итоге, кто ж знал, что фотографии настолько ахуенными получатся, что даже в инстаграм запостить захочется. Все его двадцать подписчиков ахуеют. На ночь выложив, лег Даня спокойно спать в обнимку с парнем любимым, который фотку эту в сториз себе закидывает. Он знает, что делает, знает, что утром Данечку сюрприз ждать будет. Руслан своих друзей, знакомых и коллег знает. Прекрасно знает, что большинству из них Даня точно понравится: он зачем часами говорил о нем? Обнимает рыжего крепко-крепко, в макушку заросшую целует и засыпает. Как же он любит Даню, словами не описать...***
— Руслан?! — кричит Кашин, кажется, с кухни утром. Руслан, что только-только глаза разлепил, не понимает ничего ещё. Глаза руками трёт, а открыв, первое что шатен видит — лицо веснушчатое, что над собственным оказалось каким-то образом. — Почему мне написывают какие-то представители брендов, агенств, какие-то фотографы?! — Я решил стать твоим продюсером, звезда, — усмехается кареглазый, целуя рыжего в нос. — Извини, наверное, стоило у тебя спросить твое мнение. Данила весь день ходил по квартире в астрале каком-то, телефон в руки брать боялся. Однако уже к вечеру оклемался. В инстраграме кто только не написал уже, даже одноклассники старые. В комментарии под постом зайдя, ахуел рыжий знатно — он столько комплиментов за всю жизнь не слышал. Ну, если комплименты от Руслана не считать. А как в директ зашёл, так к Тушенцову сломя голову понёсся. — Руслан! Рус! Пиздец, кот, посмотри! — Даня экраном тому в лицо тычет. Шатен на экран смотрит и улыбка по лицу расплывается. Да что там улыбка, он смеяться начинает. — Да не смешно нихуя, дурак! — Ну извини, малыш, я ж не думал, что ты таким... интересным брендам понравишься, — Руслан парня в объятия тянет, на себя валит, заставляя лечь и в ответ обнять. Врёт, потому что с представителем этого бренда он знаком. Прекрасно знаком, почти кенты. По голове гладит и лыбится довольно. — Согласишься? — А головой подумать? — цокает рыжий, пока под руку ластится. — Соглашаться быть моделью извращенских штучек-дрючек?! — Ну вдруг за работу тебе подарок подарят. Тушенцова на смех пробивает по новой, а вот Кашину что-то не очень смешно. Хуйней он все это считает. Не хватало ему, чтоб его в какие-нибудь латексные костюмы одевали и фотографировали.***
Пиздец, только как он все таки оказывается на студии? Но, следует отметить, что вопреки всем ожиданиям, никаких латексных костюмов на него напяливать не планировали даже. Только теперь Данила думает, что лучше бы планировали. Ох, придумали они конечно... Сначала Кашина со всех сторон осматривали, чтоб узнать, как и что ему подобрать. Выбор пал на то, с чего у голубоглазого все лицо побледнело, а глаза на лоб полезли. — В общем, переоденешься и встанешь так, как на том журнале стоит модель, — указывает ему организатор, переключаясь на диалог с фотографом по поводу кадров. — После импровизируешь, если что, то поможем. Даниле даже неловко выходить было к работникам. Мда, пиздец, он так даже перед парнем не появлялся — в чулках нежно-розовых, что чуть выше колен были, белой рубашке длинной, парой бантиков на голове. Что за недоженщину из него сделать хотели? — Отлично, выглядишь прекрасно, — организатор подмигивает, и если бы организатор не была женщиной, то было бы ещё некомфортней. — Сейчас Катя пару моментов добавит и вперёд! Девушка, что Катей звали, подошла к рыжему с какими-то палетками, тюбиками, кисточками, салфетками, боже, да чего у нее только не было. На лице она буквально за минуту справилась, а вот с шеей трудилась дольше. Создать видимость натуральных якобы укусов-засосов было тяжеловато, но необходимо. Сама съемка была немного некомфортной для Дани, потому что неловко было, а в таком виде тем более. Коллектив хоть и женский был, но все равно не в своей тарелке себя чувствует. А после поз, в которые его для нужного кадра ставят — сгореть со стыда хочется. Боже, это же люди увидят... Руслан прав был — после съемки ему действительно кроме денег дали ещё и коробку подарочную. Что в той коробке — даже представить страшно было. Рыжий решил ее дома открыть уже. Если, конечно, не выкинет по пути. Тушенцова в квартире ещё не было — встреча с какой-то там крутой тёткой, Даня в подробности не вникал. Открывал ту коробку он с опаской и интересом. На самом верху было все то, в чем он на студии снимался. А вот внизу... Божеблятьебаныйсыр. Анальная, сука, пробка. Ебаный, блять, ошейник нежно-розовый. Целый, ебануться, набор разных смазок: анальная, оральная, с разными вкусами, запахами. Пиздец. — Малыш, ты дома? — кричит с коридора пришедший Руслан. Даню передёргивает всего. Он из ванной выйти боится, но все таки аккуратными, тихими шажками к парню направляется. — Дань? О, мал... Старший чуть ли не дар речи теряет, дыхание спирает, а перед глазами словно замыленно все. Ахуеть не встать, только члену вставать позволено тут. А от такого вида — он колом стоит уже: рыжий стоит в таком же виде, как на студии пару часов назад. Ажурный кант чулков, ноги обтягивающие, так соблазнительно из-под рубашки выступает. Если бы Кашин отдельно, без всего образа, бантики на волосы нацепил — Руслан бы посмеялся, но если рассматривать их как часть образа, то смотрятся они пиздецки мило. Извращенно, но мило. Да, возможно, выглядит немного комично — взрослый парень, ростом еле вписывающийся в дверной проем, а одет в... пиздец, как назвать это блядство. — Даня, это... — шатен боится и шаг сделать к парню, поэтому первым это делает Даня, руками за шею обнимая. — Я сплю? Я, может, с ума сошел? Малыш, ты такой... блядски красивый, прямо как... как звезда, — руки татуированные на талию неуверенно ложатся, под рубашку забираясь. — Да ну, кот, ты ведь наверняка давно хотел этого? — Даня сам не знает откуда, но откуда-то да проснулось желание. Они до этого момента в интимную связь как-то не вступали даже. Даня боялся и отрицал свою склонность к сексу в целом, а Тушенцов парня поддерживал и не требовал. — Знаю, что хотел. Знаю, что хочешь и сейчас. Давай, заберись своими длинными руками ниже, там... сюрприз для тебя. Шатен слушается в сию же минуту и руки резко вниз опускаются. Пиздец, он ещё и без нижнего белья. Ладони задницу плоскую, но мягкую, сжимают сильно, заставляя голубоглазого простонать коротко. Пальцами одной руки пробирается между ягодицами, к дырке девственной. Да только вместо колечка мышц подушечки упираются в что-то твердое. Тушенцов глаза округляет. Ебать. Он под задницу младшего хватает и в спальню несёт его. Укладывает на постель аккуратно, разворачивая Кашина в колено-локтевую. Подол рубашки поднимает, открывая вид на задницу. Меж ягодицами красуется камешек красивый от пробки анальной. Довольный и голодный стон из Руслана сам по себе вырывается. Рубашку спускает до груди, открывая вид на спину гладкую. Шатен губами дорожки мокрых поцелуев оставляет на ней, дрожащей рукой с пробкой играется, туда-сюда ее не сильно двигая. Данила тихо мычит в руки сложенные, невольно отстраняясь иногда. — Блять, малыш, ты такой у меня красивый, прям звезда, — поцелуями Тушенцов доходит до края рубашки, сразу перемещается к уху. Шепчет множество комплиментов, отвлекая парня от чувств неприятных, пока пробку из него доставал. Вместо анальной пробки в дырку два пальца толкается медленно, из-за чего Кашин мычит, или скулит. — Как чувствуешь себя? — Пиздец неловко, — немного повернув лицо в сторону, отвечает Даня. Хоть и неловко в глаза Руслану смотреть, пока тот пальцы раздвигает в стороны в нем, но спокойнее, не так страшно. Свободная рука татуированная одну ногу оглаживает через ткань приятную. Пальцы край цепляют, оттягивают и отпускают обратно. По комнате громкий звук удара о кожу упругую раздался. — Ай, сука! Кашин дернулся случайно, от чего пальцы внутри под другим углом зашли, по простате попадая. Рыжего словно током шандарахнуло, по телу миллионы импульсов разнеслись, а громкий стон вырывается непроизвольно. Он сам ахуел, что способен на такое. — Ебаный рот! Это что за пиздец был?! — полностью разворачивая голову к шатену, интересуется Данила. — Да я сам ахуел, что так быстро простату нашел, — и парень верит ему, потому что по ахуевшим глазам Руслана видно, что тот ахуел не меньше младшего. — Да даже не я, а ты сам. Тушенцов ещё долго парня растягивал, смазки вылив совсем не жалея. При каждом толчке все хлюпало, вытекало. — Блять, кот, хватит там в водяного играть! — негодует Даня, потому что ещё немного и он кончит, а хотелось бы и дальше зайти. Узнать хочется. — Еби уже давай. Тушенцов, хоть и неуверенно, но головку к аналу подставляет. Входить он не торопится, сам боится, у самого первый раз. Опытный он на теории, а как на практике — так сам трясется весь. Головка внутрь немного туго входит, потому что Кашин от предвкушения сжался. Член медленно, сантиметр за сантиметром, проникает. Даня, решив рот зажать от стонов, молчит как партизан. Руслану даже страшно, а вдруг вообще умер там? Пока наклонялся, совершенно случайно, правда, резко до конца входит за раз. Тогда уже Даня стонет громко, совершенно не стесняясь. Движения медленные, но глубокие. Рыжий под ласки рук поддается, навстречу толчкам задницей двигает. Руслан целует везде, где вздумается, трогает везде, где хочется, трахает медленно, как нужно. Он старался темп размеренный сохранить, но иногда все таки ускорялся не хило так. В сознание приходил только тогда, когда рыжий отчётливо голос срывать намеревался, от того, как ахуенно член по простате долбит. — Не замедляйся, блять! — словно в бреду громко шепчет рыжий. Руслан все просьбы выполняет, все прихоти. Так кто он такой, чтоб эту не выполнить? Тушенцов теперь исключительно быстро внутри двигается, почти до конца выходя и резко обратно толкаясь. Бантики на голове уже в волосах запутались, рубашка вся от пота намокла. Кашин взгляд устремил на пробку, что рядом лежала и блестела, внимание привлекая. Но долго он не смог на нее смотреть, как и в принципе глаза открытыми держать. Ладони широкие так ахуенно за ягодицы обхаватились, так ахуенно сжимают. Руслан одну руку с задницы на член перемещает. По члену Даниному водит куда быстрее, чем своим внутри двигается. Но Данилу такое более чем устраивало. Он недолго потерпел. Буквально минуты три продержался и в руку татуированную изливается. Тушенцов и сам на грани разрядки был, стоило взгляд на ноги в чулках опустить — пиздец. Отмените чулки, отмените чулки на Дане. Кончает прямо в парня, забывая, что, наверное, надо было спросить разрешение на такое. Удивился шатен знатно, когда Кашин ему в руки сует пробку. — Вставь, — устало выдыхает рыжий. — Чего нахуй? — Тушенцов, конечно, в ахуе, но пробку из руки забирает. — Зачем? — Вставь, без лишних вопросов, — Даня уже начинает бантики с волос выпутывать наощупь. Руслан, хоть и с сомнениями, но просьбу выполняет. Сам выходит и, вместо члена, обратно анальную пробку вставляет.***
— А к тому комплекту ещё ошейник был, — спустя полгода вспоминает Данила, пока Руслан его со съемки забирал. Слишком уж резко на светофоре тормозит продюсер, Даня даже испугался. — И ты молчал? — Да я забыл про него вообще, а сейчас вспомнилось как-то... — договорить не успел, потому что рот затыкают поцелуем требовательным. — ...само. — Дома покажешь, звезда.