Даже если меня

      Эта морозная весна, пробирающая своими событиями до дрожи, стала для Рюджин самой неприятной за несколько лет. Она видела, как с каждым днем её затягивает в огромное и бесконечное болото, и вот-вот она достигнет дна, захлебнётся в грязной ледяной воде и её наконец не станет. И никто не вспомнит о девушке, чьи проблемы приходилось решать всей компанией, и о той, кто всегда путался под ногами, неспособный сделать ничего стоящего, никакой силы, никакой способности пригодится хоть в чём-то. С каждой следующей мыслью у Шин болела голова, с каждым пониженным градусом всё больше щипало горло и простуда поглощала организм, пока девушка пыталась еле как стоять на ногах — трех часовой сон всегда можно было увидеть по её внешнему виду, даже по тем же огромным кругам под тусклыми карими глазами, грустными до невозможности.       А Рюджин старалась всем угодить. Старалась сильно, но никогда не справлялась. Ей мешала зависть, перемешанная с горькой ревностью: она смотрела на своих знакомых и задыхалась от обиды, ведь они нравятся окружению такими, какие они есть, без притворных масок, без макияжа, злыми и грустными… Рюджин давно смирилась, что не такая как все. Действительно не такая, без грамма преувеличений, словно она — другое существо, прилетевшее с другой вселенной.       Конечно, как и у всех, ей повелось завести каких-никаких друзей. Но она всегда считала, что на первое место её ни за что не поставят, даже если жить останется пару минут, а во всем мире останется только Шин Рюджин и её заветный друг. Может, она и сама виновата, но несмотря на всё это, ей становилось так до боли в сердце обидно, очень. В колледже в прошлом году она познакомилась с отличной компанией друзей, принявших её в свой узкий круг общения, с которой они сблизились за злосчастный год. Среди них была рыжеволосая девушка по имени Хван Йеджи, яркая звёздочка в кромешной тьме, которая и смогла заполучить сердце нашей Рюджин.       Первое время, почти полгода, им нравилось проводить время вместе. Они смеялись вместе, шутили, ходили по магазинам, пока младшая пыталась проявлять к ней как можно больше своего внимания. У них даже была привычка возвращаться вместе с учёбы и заходить в ближайшее кафе, покупать там недорогие шоколадные круассаны и любимый кофе, — Йеджи любила латте, а Рюджин — какао, — после чего по дороге домой к Хван выпивать его и заедать сладким десертом. Кажется, иногда в эти моменты Шин казалось, что в её прекрасных кошачьих глазах горит яркий луч надежды на что-то большее, но по длительной дороге обратно, сквозь лужи и грязь, проходя мимо колледжа в сторону своего дома, эта надежда сгорала, как и все другие несбывшиеся мечты.        Это не было провалом: тогда не всё было так плохо, но вот ближе к весне, а именно — десятого марта, всё и вправду стало сущим кошмаром. Рюджин узнаёт о новых отношениях Йеджи. Об отношениях с их подругой Черён.

Несколько недель спустя.

      Рюджин валялась в своей постели, закинув ногу на ногу и бессмысленно осматривала свою пустующую комнату, хорошего ремонта в которой никогда и не было, и на глазах её снова наворачивались слёзы, опять от мысли о ней. Лежа в холодной постели, ей хотелось прогуляться или как-то развеяться, отвлечься наконец от вечной безмятежной печали, но сил не было даже на базовые вещи. Ей так больно не было никогда, как она помнит. Это чёртого колесо, в котором она крутится, эти дни сурка, которые ей приходится проживать снова и снова её тревожат, и по ночам она думает, как бы всё изменить, но снова возвращается к тому же исходу, падая от усталости обратно в кровать. Такая жизнь — пассивная попытка самоубиться, но Рюджин, увы, не может ничего поделать. Перебирая пальцы и тяжело вздыхая, она нашла в себе силы встать на ноги. Рассматривая узор линолеума, в её глазах слегка мутнеет, вследствие чего Шин слегка пошатнулась и постаралась не упасть, вовремя оперевшись о стену. Восстановив зрение, Рюджин снова ненавидит свой низкий гемоглобин, и с этой мыслью проходит вдаль по коридору, сужая глаза в прихожей, свет до которой совсем не доходит. Её слегка трясет от холода, но она уверенно идёт дальше, из-за темноты чуть ли не врезаясь в закрытую дверь. Момент спустя Рюджин наконец вошла в маленькую советскую кухню, в которую почти не ходит в последнее время, забывая про приёмы пищи, которые, кстати, никогда не оставляли ей удовольствие — денег на нормальную еду зачастую просто не было. Девушка вдохнула аромат, что стоял в непроветренном помещении, и в сердце резко кольнуло. Проигнорировав это, первым делом она прошла к окну и взглянула на горящий закат, скрывающийся за домом напротив и высокими кронами деревьев, снова вспомнив один из вечеров, проведённых с Хван, облокотив руки о подоконник. Усмехнувшись от собственных мыслей, а конкретно о тех, в которых присутствует Хван (т.е от всех), кареглазая невольно улыбнулась и продолжила пялится на двор с пятого этажа. Не знаю точно, сколько она так простояла, но этот скудный вечер она захотела скрасить хоть чем-то хорошим, и сразу же открыла чат с контактом «Йедон», быстро перебирая пальцы на складной клавиатуре телефона. — Приветик, ты не занята? — отправленное сообщение она перечитала несколько раз и принялась ждать холодный ответ. Пересев за стол на шаткую табуретку и наблюдая за ярко-оранжевым солнцем, что оставило свои лучи на стенах комнаты, Рюджин стала стучать пальцами по столу и дёргать ногой от неминуемого волнения. Взяв в руку таблетку, что лежала рядом, она запила её холодной водой, после чего продолжила пялиться в тусклый экран. — Привет, Рюдон. Нет, что случилось? — такой милый ответ заставил саму Шин смутится, но, зная её заботу о близких, теперь оно стало казаться совсем обычным. Ещё раз перечитав и собравшись с силами, Рю отправила следующее сообщение: — Может, приедешь на чай? Даже если не любишь… даже если не меня, — тёмноволосая и сама не ожидала, что напишет конкретно так, но она нелепо улыбнулась и продолжила пялиться грустными глазами прямо на её аватарку, на которой она и Черён улыбаются, явно счастливые вместе. — Мне просто скучно. Скучаю, — решила добавить она, но не поняла, как сделала все ещё хуже. — По вам всем, — дополнила. — У тебя все в порядке, Рю? Хорошо, я сейчас заеду ненадолго, ладно? — довольно странный ответ, но Шин он более, чем устроил. Она обрадовалась и написала короткое: — Жду, Йедон.       Следующие пятнадцать минут прошли в нелепом ожидании и выдумке своих сюжетов, предположительных тем для диалога и простом страхе перед, когда-то, самой близкой подругой, ведь уже давно Шин не видела рыжеволосую без Ли.       В дверь негромко постучали, и Рюджин тут же полетела открывать. Деревянная дверь без проблем открылась, а за ней младшую встретила её обожаемая Йеджи, с той же яркой улыбкой, в тёмном пальто и с распущенными ядовито-оранжевыми волосами. — Проходи, — отчаянно пробормотала Рюджин, закрывая за дамой дверь. Она отошла на шаг и начала помогать Хван снимать верхнюю одежду. Сама старшая молчала, рассматривая, еле освещённую жёлтым светом, прихожую. — Ты хотела поговорить о чём-то? —проходя в кухню за подругой, с ноткой волнения задала вопрос онни. От такого резкого заявления в сердце Шин кольнуло. — Да нет, просто попить чай и побыть с тобой немного, — она откашлялась и потянулась к кружкам. — Надеюсь, ты или Черён не против? — добавила она шёпотом, обернувшись к Йеджи. — Конечно нет… — кратко промолвила она, продолжая рассматривать привычную старенькую кухню, на которой они сидели за чашечкой чая уже не раз. Йеджи незаметно хмурилась и почти не улыбалась, всматриваясь в такое же загадочное личико Рюджин, но почему-то не могла сказать ни слова, будто онемевшая от страха. — Садись, — отрезала кареглазая, развернувшись на месте с двумя большими кружками чёрного ароматного чая, стараясь как-то невольно улыбнуться и ещё раз посмотреть на Хван. Она же растерянно вглядывалась в её лицо, ужасаясь от её бледной кожи и тонких запястий, точно вспоминая, какой она была в начале года — совсем другой.       Йеджи послушалась, сев за стол и придвинувшись поближе. Рассмотрев столешницу, она заметила упаковки каких-то таблеток, которые, по всей видимости, Шин забыла убрать, а потом взгляд упал на небольшую сахарницу и салфетницу, стоящие там уже долгие годы. Рю тем временем отходила включать в кухне свет, и когда лампочка неярко загорелась, она тут же вернулась и села прямо напротив собеседницы, что сложила руки у груди и постепенно остужала свой напиток. Несколько секунд они сидели в тишине, просто наслаждаясь распространившимся по всей комнате запахом чая, но вскоре всё же начали беседу: — Мы так давно не виделись. Расскажешь, как у вас дела? — даже не смотря на Йеджи, негромко отчеканила коротковолосая, сделав после речи громкий хлебок из побитой кружки. Её рука упала на стол и ей снова захотелось нервно стучать пальцами по дереву, в чём она себе отказывала. Йеджи недоверчиво скривилась, отводя взгляд к стене, но уже придумала ответ: — Всё у нас стабильно. Спасибо, что переживаешь, — немного промолчав, она продолжила: — А почему тебя так интересуем мы с Черён? Ты постоянно говоришь так, когда хочешь обратиться ко мне, — прозвучав достаточно грубо, Хван стало немного стыдно. Она смотрела на Рюджин с тем же недоверием и интересом. — Не знаю, прости. Уже привыкла, а зачем начала — не помню, — у Шин застучало сердце и ей почему-то захотелось заплакать. — Знаешь, Йеджи, извини меня за всё это. Я странно веду себя, когда я с тобой. Прости, — от резкого признания захотелось провалиться под землю. Сделав несколько решительных вдохов, Рюджин оставалось смотреть вниз и сдерживать слёзы, готовые вот-вот вырваться из намокших глаз. Рыжеволосая удивилась, ведь, если раньше она думала, что ей всё кажется, то сейчас сама Рюджин признаётся в обратном. Части пазла в её голове начали постепенно сходиться, и она решила задать несколько направляющих вопросов. — Странно?.. — повторила она, чтобы не затягивать, пожирающее пространство, молчание. — Я заметила это, но не могу понять, почему это с тобой происходит. Я переживаю за тебя, Рюдон. Раз мы решились поговорить — ты можешь сказать мне всё, что хочешь. Я в любом случае пойму тебя! — оторвавшись от кружки с чаем, Йеджи повысила голос, но сделала это аккуратно и говорила она спокойно, смотря прямо ей в лицо и стараясь улыбнуться.       Рюджин смотрела по сторонам и была явно напряжена, сковываясь и тяжело дыша, чего не могла не заметить собеседница. Ей вправду стало беспокойно за подругу. Таких серьёзных диалогов у них ещё никогда не случалось. А Рюджин продолжала молчать, то ли от стресса, то ли от страха. В её голове метались несколько мыслей и идей дальнейших действий, но она боялась приступать к плану, который сама только что себе надумала. Глаза наполнялись слезами. — Пожалуйста… — прошептала отчаянная Йеджи, положив свою руку на кисть младшей. Она слегка испугалась и посмотрела прямо, чего совсем не хотела, ведь теперь Хван видит её стеклянные глазки, готовые вот-вот пролить океаны слёз и затопить соседей снизу. Больно кольнуло в сердце Йеджи, когда она увидела Шин такой слабой, беспомощной и грустной, и она сжала её запястье ещё крепче, дабы немного согреть и заставить сказать хоть что-то. Молчание длилось вечность. — Йедон, я знаю, что мне нельзя этого говорить. Я знаю, что ты не поймёшь меня… — прошептала дрожащим голосом Рюджин, а слеза оставила одинокую дорожку на её щеке, скатываясь дальше по подбородку. — и единственное, чего я боюсь, — это потерять тебя, поэтому молчала так долго. Я не знаю, с чего начать, — Шин немного остановилась, пытаясь найти в глазах старшей поддержку.       Йеджи трепетно слушала её, немного хмурясь, словно ей сейчас расскажут что-то фантастическое и нереальное. — Не ужели ты не догадывалась, что я люблю тебя? — в абсолютной тишине отчеканила Рюджин, красными глазами зыркнув прямо на Хван, ожидая хоть чего-то, будь то смех или гнев, что абсолютно не свойственно Йеджи. Она смотрела на неё, не отрывая взгляда несколько секунд, а после закрыла лицо руками и заплакала. Ожидая примерно такой реакции, Шин просто опустила голову вниз и тихо шмыгала, пока её сердце выпрыгивало из груди, а голова разболелась так, что захотелось стонать от дьявольской боли.       У Хван в голове наконец-то сложился пазл, который она пыталась собрать одиннадцать с половиной месяцев. Ей стала понятна каждая мелочь её поведения, каждое сообщение и касание, даже понятны её эмоции на данный момент. Всё встало на свои места, и шутки про влюблённость перестали быть шутками, если так посчитать. Разрыдавшись от жалости к своей лучшей подруге Шин, ей нужно было что-то сказать, но ничего подходящего-то в голову и не лезло. Ей пришлось импровизировать. — …Даже если меня, — повторила её сегодняшнее сообщение рыжеволосая, вытирая глаза рукавами рубашки, а сама хихикнула под нос и улыбнулась, посмотрев на измученную онни, что хлопала теми же грустными глазами, показывая своё смущение.        Рыжеволосая отодвинулась от стола и встала, ещё раз вытерев мокрые глаза. На этом моменте младшая подумала, что Йеджи уходит, и она была почти уверена, что теперь они друг другу никто, но, ей на удивление, Хван попросила Рю встать, на что она послушно согласилась. Тёплые руки тут же оказались у неё на спине. Йеджи заключила Рюджин в объятья, самые крепкие за всю их историю. Она сжимала её у себя в руках, прижимая к груди, а левой рукой гладила её по голове и успокаивала, уткнувшись в плечо. Ей не хотелось кричать и злится, но подходящих слов в этой ситуации и быть не могло. Простояв друг у друга в руках полминуты, они встали друг напротив друга, опухшие и некрасивые, обе заплаканные, и Йеджи еле слышно прошептала последние слова: — Прости, что не могу любить тебя, Рюдон. Спасибо за чай.