Я продаю свою душу дьяволу

— Марго. Чего же вы хотите для себя, гордая женщина? Он растягивал слова, смакуя ее имя, не оставляя без акцента ни единой буквы. Женщина стояла перед ним в пустой комнате, все приспешники покинули ее, стоило хозяину лишь пристально посмотреть на одного из них. Маргарита не была глупа и не тешила себя напрасными надеждами, ведь она уже безвозвратно потратила свое желание. Безумие и благородство, о последствиях которых она вспомнит еще не раз, пытаясь предугадать течение жизни, сделай она другой выбор. — Вы спрашиваете, но не предлагаете, я правильно уловила посыл, мессир? На его лице расплывается дьявольская ухмылка, и, даже сидя в кресле одной из заурядных московских квартир, он будто восседал на троне посреди преисподней. — Дорогая, вы как всегда проницательны. Она вновь воскресила в памяти любимый образ, мужчину, которого она не перестанет любить никогда. Он покинул ее, поглощенный безумием, покинул навсегда. Ей хотелось обвинить кого-нибудь во всех грехах, во всем том горе, что она успела испытать, но, видя перед собой дьявола во плоти, осознание был как нельзя сильным. Он, как впрочем, и всегда, просто сидел, ожидая ее следующий шаг, ее выбор. Как же хотелось назвать это все принуждением или обманом, но она сама подняла взгляд, сама протянула руку, сама произнесла заветные слова: — Я согласна на сделку. В этот раз он не смеялся, лишь изучал каждую мелкую деталь, каждую нотку на лице, вкладывая в раскрытую ладонь перо. Дьявол все также улыбался, стоя у нее за спиной и наблюдая, как она выводит кровавые линии на бумаге. «Я продаю свою душу за _____. Маргарита» *** Париж погружался в темноту, лишь пабы, переполненные сбегающими от ужаса рутины и быта людьми, продолжали исполнять то немногое, что могло убедить их клиентов прожить еще один день. — Посмотрите на них, моя драгоценная Марго. Они находят для себя ценность жизни в очередной рюмке, лишь бы не помнить себя и тех, кого уже никогда не вернуть. Из уст людей с каждым днем вылетает все больше проклятий. Рабочий завода, который потратил последние марки на проститутку, сирота, потерявший родителей и мечтающий потерять себя, хирург, который видит, но постоянно теряет цель своей жизни — все они вспоминают дьявола, списывая на него свой очередной грех. — Одна война сменяется другой, так что они еще вполне сильны духом, не находите? Воланд замолчал, вглядываясь в глубины города. Бегемот и Коровьев уже успели разыграть несколько шахматных партий, поэтому из комнаты раздавались менее бурные звуки, чем когда кот выиграл первую партию в пару маневров. Они были всего лишь в шаге от них, отделенные тонким стеклом, однако прохладный ветерок на крыше создавал отдельную вселенную. Будто под куполом, они вдвоем наблюдали за течением жизни, которое сейчас больше напоминало бьющуюся в клетке птицу, уже успевшую знатно переломать себе крылья, нежели плотный и непрерывный водный поток. — И все же это был прекрасный ход, дорогая, — он не смотрел на нее, однако она чувствовала его присутствие каждой клеткой кожи. — Вы же знаете, мессир, что у меня не было и нет никакого плана, — они стояли плечом к плечу, мужская рука играла с тростью. — Конечно, я знаю. Однако все вышло весьма забавно. Я не могу забрать вашу душу, потому что все еще не выполнил свою часть сделки, но при этом ни каким обязательством я до сих пор не обременен. Дьявол поворачивается к женщине, рассматривая кисть ее правой руки. Зрительный контакт не образовался, он медленно перебирал ее пальцы, обрамляя тонкие линии тела. — Я не люблю повторяться, но время циклично. Так что я вновь задам вам тот же самый вопрос: чего вы хотите? — Мужчина вынуждал ее смотреть на себя, следить за каждым своим словом. — Сдается мне, времени было достаточно для раздумий. Маргарита даже не хотела придумывать что-то, искать лазейку, очередное белое пятно, которое так или иначе ничего не изменила. Тоска и боль притупились, остались лишь мутные тени воспоминаний, которые уже не приносили былой терпкости ностальгии, а лишь висели лишним напоминанием. Ей нужно было отвлечься., забыться, почувствовать что-то другое, давно забытое и возможно даже неизведанное. Найти причину простить себя или оставить надежды на спокойный сон навсегда. Если чувствовать себя вечно виноватой, то пускай хотя бы будет за что. — А что, если я хочу поцеловать вас? — она все еще не смела прикоснуться, будто надеясь на приказ или разрешение. Он стоял неподвижно, лишь только грудь дрожала от легкого смеха, который постепенно заполнял и затмевал собой все пространство вокруг. — Только если вы того желаете и если вы на то осмелитесь, — его смех звучал как угроза, как магнит, заставляющий самой создать приказ. — Вы не сможете обмануться, скинув все на дурман и принуждение. Я спросил вас прямо, такой ответ я и ожидаю. Крепкая рука переместилась на шею, направляя подбородок вверх, вынуждая поднять голову и взгляд. — Скажи мне, Маргарита, о прекрасное создание, которое вновь и вновь сопротивляется течению человеческой природы. Твое смирение слишком прекрасно, чтобы оставить это без внимания. — Он провел пальцем дорожку по ее подбородку, погружаясь в глаза, полные решимости. Женщина на секунду перевела взгляд на окно, за которым была пустота. Будто они все время были здесь одни и сам мир ждал от нее последнего шага. — Дайте мне наш контракт, я напишу свое желание. Секунда, и они уже в помещении. Все как в прошлый раз: Воланд стоит за спиной, молча наблюдая капающую с ладони кровь на прямой почерк. Погибающие города, погибающее человечество. «Я продаю свою душу за ночь с дьяволом. Маргарита» Не давая себе времени передумать, воззвать к голосу совести или множеству других чувств, которые с радостью оспорили бы ее решения и поступки, она прижалась к холодным губам, плотно зажмуривая веки. Она целовала его жадно, грубо, так, как целует мужчина в страсти, а женщина в отчаянии. Она положила руку ему на грудь, в которой все также спокойно стучало сердце, а второй обвила шею, не давая отстраниться ни себе, ни ему. Однако мужчина не отстранялся, мягко отвечая и продолжая пристально рассматривать объект своего интереса. Его рука продолжала удерживать трость, но и вторую он не спешил пускать в ход. Он был наблюдателем, ожидая следующего шага. Маргарита делает несколько шагов назад, перемещая их к стене, он придерживает ее за предплечье, помогая не разрывать поцелуй. Трость сиротливо покинута у стола, дьявол опирается рукой о стену, когда женщина на секунду переводит дыхание. — Желание вам к лицу, моя дорогая Марго. — А вот вам лесть абсолютно не идет, — слова нисколько не умоляют ее решительности, — навевает библейские мотивы. Мужчина наклоняет голову на бок, позволяя провести дорожку поцелуев на своем подбородке, который никогда не покрывается щетиной. Идеальная гладкость кожи и жар женских губ создают тот самый баланс, заставляющий простых смертных терять рассудок. Воланд полностью подражал ее темпу и скорости движений. Стоило ей остановиться хотя бы на секунду, он тут же отпускал ее, и отвечал лишь тогда, когда она сама начинала прелюдию вновь. Это было так похоже на принуждение, но слишком трудно определить его жертву. В определенный момент зеркальных ласк становится недостаточно, Маргарита шипит сквозь поцелуй: — Вы недостаточно тщательно исполняете мое желание, мессир. Мужчина, продолжая в своем неизменном дьявольском спокойствии, растягивает губы в ухмылке. — Да будет вам известно, людям приходилось годами составлять со мной контракт, чтобы я исполнил их желание в точности, и все равно допускали ошибки, — он переводит руку на ее шею, строго контролируя расстояние между ними, позволяя их губам прикоснуться лишь невесомыми поцелуями. — Ваше желание настолько расплывчато, что мне даже стараться не приходится, чтобы вносить свои коррективы. Он в мгновение нарушил их ритм, резко отстраняясь, прижимая Маргариту плечами к стене, ограничивая любую возможность движения. Однако женщина знала, видела в его заинтересованном взгляде, что он не даст ей так просто закончить, обоюдное любопытство возьмет верх. — Вам придется повторить свое желание еще не один раз, — его левая рука медленно скользнула вниз, очерчивая контуры молодого тела. — И впредь старайтесь быть точны в формулировках, дорогая, пока вам эта возможность предоставлена. Мужчина опустил вторую руку в том же плавном жесте, постепенно возвращая свободу движений. Теперь, когда все точки над «и» расставлены и ясность жестоко нападала, Маргарита была еще более яростной, оставляя в голове лишь неясный шум. Они переместили к дивану и в каждый свободный от поцелуев момент дьявол заставлял ее повторять снова и снова: «Чего вы хотите, моя прекрасная Марго?» «Вас» Она опрокидывает его на спину, помня о поврежденной ноге, стараясь быть аккуратной даже в такой момент. Вот вся суть этой женщины — боль слишком ценна, чтобы растрачивать ее. Под ее руками находилась сама преисподняя, но движения ее рук на нем были нежнее, чем когда она избавляла себя от мешающих элементов одежды. При падении в пропасть не смотрят вниз, поэтому она продолжала держать веки зажмуренными, открывая их лишь на несколько секунд, убеждаясь в том, что Воланд полностью контролирует все ее действия, направляя в нужное, как будто лишь ей одной, русло. Его руки все также лежали на женской талии, как когда он опустил их у самой стены, практически не меняя положение. Маргарита не хотела быть медленной и робкой, все ее действия были резкими и яростными, но все же она слегка притормозила, опускаясь на него в первый раз. Мужчина не издал ни одного звука или стона, и это было так противоестественно и притворно, что ее последующие движения были пропитаны грубостью. Она злилась с каждым толчком все больше. Злилась на его спокойствие, на свои вздохи, на то, как кусает его губы до крови, ожидая сама не зная чего. Ей хотелось заставить его удовлетворить себя, но вместо этого она лишь крепче зажмурилась, упуская руку к клитору, завершая начатое ею действо. Мастер видел в ее теле храм, творение искусства, которому готов был поклоняться, теперь же она не могла почувствовать даже части своего былого величия, опускаясь все глубже в пучину грязи. Возможно, ей было бы легче, поведи он себя жестоким садистом, который заставил бы ее плакать и кричать, однако его аккуратность, граничащая с брезгливостью не вписывались в ее представление. Он кончил без звука, лишь слегка сжал пальцами ее бедра, останавливая темп и помогая ей лечь рядом. Его дыхание не сбилось ни на секунду, он лишь провел рукой по растрепанным женскими пальцами волосам и перевел взгляд на Маргариту, которая безмолвно смотрела на него в ответ. Никаких обманутых ожиданий, никаких разбитых надежд. — Должен сказать, он бы понял вас и вредил бы осудил, — мужчина взял тонкое запястье, разглядывая место, где много лет назад красовалось обручальное кольцо. — Он всегда желал вам счастья, каким бы вы его не видели. По ее лицу текли слезы, хотя она не могла с уверенностью сказать, что сейчас испытывала. Легкое чувство тоски или облегчение, неосознанный коктейль провоцировал ее слезные железы создать соленые дорожки. — Гелла давно заслужила свой покой. Когда-нибудь и вы обретете свой.