The Prophecy
8 апреля 2024 г. в 23:22
Затея была обречена изначально. Бруно чувствовал – каждая упавшая песчинка, очерчивающая круг на каменном полу, всё быстрее приближала его к чему-то. К некой точке, преодолев которую, судьба запустит конец света. Конечно, не для всего мира, не так масштабно, но что-то действительно страшное могло нависнуть над Энканто. Торопить будущее он не хотел и злился на себя, за то, что всё же делает это.
Бруно злился и на мать. Альма прекрасно знала положение дел, прекрасно знала, что ничего хорошего он ей сказать не сможет. Знала, как он устал. И, тем не менее, была непреклонна, а все его доводы разбивались вдребезги о непробиваемую стену упёртости и страхов. «Ради волшебства», – говорила она, а затем добавляла куда более действенное – «ради семьи». И он только догадки мог строить, когда же волшебство встало на первое место, обойдя семью. Когда страх потерять магию затмил его матери глаза и вместо того, чтобы сидеть рядом с пятилетней девочкой – своей родной внучкой, между прочим, – и утешать её, вместо того, чтобы заставить уверовать её в то, что она всё ещё остаётся особенной, эта женщина пришла к нему просить очередное предсказание.
Звук шагов эхом отпечатался на стенах пещеры. Последняя песчинка замкнула круг, и Бруно отбросил чашу в сторону.
Он понимал, что мать считает волшебство тем элементом, без которого семья не выживет, расколется. Но не понимал, откуда в ней такая слепая вера. Он понимал, что она слишком много взваливает на свои плечи, но несмелые попытки докопаться до истины пресекались разом. Она всегда была стойкой и неприступной, словно те горы, что окружали долину. Но оставалась его матерью, и Бруно любил её. И заведомо зная, что дар его принесёт очередные несчастья, не отказал.
Уже по привычке – хотя он и не помнит, как давно она у него появилась – бросает за плечо щепоть соли, и лишь после этого своеобразного ритуала успокоения поджигает кучку листьев.
И всё же Бруно сомневается. Сколько людей уже отвернулись от него, включая родных? Чёрт возьми, ведь он же «ходячее недоразумение»! Всё, что не скажет – всё плохо, во всём виноват, и уже не всегда волнует людей, предсказывает он, или нет, – любое слово, любое замечание – плохой знак. Пепа, сестра родная, и та избегает его. Так чего же ждёт от него мать? Очередного разочарования?
Бруно тяжело вздыхает. Нет, так дело не пойдёт. Он собирается с мыслями и пытается сосредоточиться. В конце концов, как тяжело ни было признавать, но магия действительно стала неотъемлемой частью их жизни. Её отсутствие могло многое изменить, поэтому он должен знать хотя бы то, почему она отвернулась от них сейчас.
Очередной вздох. Пещера начинает заливаться магическим светом. Песчинки медленно, а затем всё более хаотично и стремительнее взмывают в воздух, создавая купол. В глазах прорицателя отражается изумрудом волшебство, пугающе переливается, сбрасывает занавесь, открывая взору недоступное. Песок, будто чужой рукой ведомый, вырисовывает картины, которые тут же оживают. Бруно всматривается внимательнее. И тут же ужас застывает на его лице. Земля под ногами расходится, содрогается, и громом заливается пещера. Жуткие трещины расползаются под ногами, вся семья в панике пытается сбежать и спастись, лишь бы не оказаться под обломками своего же дома. Бруно инстинктивно отшатывается от треска и грохота Каситы и тут же поднимает голову, цепляя движение взглядом. Трещины молнией скользят по песчаным стенам дома, подбираясь к распахнутому окну, к свече, огонь которой слабеет с каждой секундой. В следующий миг раздаётся очередной треск и свеча падает, но в последний момент Бруно успевает заметить, что не гаснет.
Картина снова меняется. Вся Касита предстаёт перед ним, словно издалека, и вся она уже в следующий момент затягивается паутиной трещин. Бруно тянет дрожащие руки вперёд, понимая, что видение заканчивается, но тут же одёргивает, потому что внезапно всё затягивается мутью. Появляется фигура девушки. Знакомые короткие кудри колышутся в такт движениям – она оборачивается – глаза из-под стёкол очков сияют решительностью, и с некоторым удивлением Бруно узнаёт в ней Мирабель. Не ту малышку, которой судьба сегодня отказала в волшебном даре, и которая плакала на коленях у матери. Она уже выросла.
И вдруг трещины Каситы затягиваются. Видение заканчивается. Понимая это, Бруно вновь тянет руки, и часть изумрудного песка опускается ему в руки, складываясь в стеклянную плиту нефритового цвета. Купол спадает, песчинки медленно оседают на пол пещеры. На лице предсказателя застывает изумление. Не верящим взглядом он скользит по застывшему видению, наклоняет плиту в разные стороны, вертит в руках и не понимает – под одним углом за спиной Мирабель трещины дома затягиваются, под другим – разрастаются с новой силой. Впервые, со дня появления у него магического дара, Бруно получает двоякое, неопределённое будущее.
Ему бы радоваться – судьба неизвестна, зависеть будет от этой девочки, но… Бруно сводит брови к переносице, устало вздыхая. Ходячее несчастье. Что ни слово, – то проклятие. Какая-то обречённая печаль закрадывается в душу, ведь он знает, что ни черта-то его видение не изменит. Он видит, другие лишь слышат. И если он покажет, если расскажет им, не услышат, что Мирабель может стать спасением семьи, услышат, что Мирабель станет её погибелью. И всё из-за него. Из-за того, что его дар не оправдывает ожиданий, из-за того, что язык за зубами держать не умеет. Да, в конце концов, достаточно одного – «Это же Бруно…», и всё встаёт на «свои места».
Нет. С этим пора заканчивать.
Он замахивается и со всей силы разбивает плиту о каменный пол. Никто не узнает о грядущем. Никто не посмеет обвинить его, и самое главное – никто не превратит маленького невинного ребёнка в козла отпущения. Осколки страшного будущего сияют в темноте, словно звёзды, но Бруно этого уже не видит. Он решительно, пока не успел передумать, разворачивается к выходу и напряженно сжимает ладони в кулаки, пытаясь восстановить дыхание и обуздать эмоции. И в момент он вспоминает…
Малышке Мирабель всего три года. Энканто готовится к очередному фестивалю и помощь их семьи как никогда нужна городу, поэтому девочка остаётся сама по себе. Бруно находит минутку, по просьбе Джульетты заглядывает проверить племянницу. Взору предстаёт необычная картина: Касита играет с Мирабель. Игрушки летают и двигаются вокруг девочки в каком-то хаотичном порядке, понятном лишь им двоим, ведут игру, в которой есть свои правила – мужчина понимает это, стоит лишь приглядеться внимательнее. По комнате разносится звонкий смех, и в такт ему плитка на полу отбивает бодрый ритм, точно радость и музыка слились в единое целое. Это заставляет его самого заворожено замереть на месте.
Бруно не помнит, чтобы Касита развлекала других детей его сестёр таким образом. Приглядывать, защищать, помогать – да. Играть, потакать шалостям, словно не волшебный дом, а добрая няня? Было ли такое?
Во время обеда приборы и посуда по обыкновению прыгают на стол сами. Всё семейство уже собралось, дети нетерпеливо стучат ложками, требуя еды и угощений. Альма мягко улыбается, одаривая своим строгим взглядом каждого, уголки губ дрогнули лишь раз, стоило встретиться взглядами с сыном, но Бруно, пусть и замечает, старается не придавать значения. Он почти привык. Он убеждает себя в этом. Но надо сказать, Бруно вообще много что замечает. От него, делающего вид, что он ковыряется в тарелке, виноватого в очередном неудачном предсказании, не укрывается, что смущается мать отчего-то и во второй раз. Он слишком хорошо её знает, чтобы в смущении не заметить недовольства. Он следит за её взглядом и уже своим натыкается на тарелку малышки Мирабель, которая оказывается вдруг полной еды в обход Альмы. А девочка только и рада. Она уплетает за обе щёки, Джульетта и Агустин обращают внимание на её по-детски невинное чавканье и не без веселья стараются унять прыть. В последнее время Мирабель всё старается делать быстро, наивно полагая, что так она приблизится к заветному пятилетию и волшебному дару. Её родители только смеются и потакают желанию, обнадёживают и обещают великий дар. Бруно, не понаслышке знающий, что не всегда «великий дар» – счастливый дар, намеренно пропускает всё мимо ушей. Он украдкой смотрит на мать. Никто не замечает деталей. Он, к своему сожалению, замечает всё.
Касита и Мирабель неразлучны. Бруно ни с кем не говорит о своих наблюдениях, он не знает, обратили ли внимание остальные, но чем ближе церемония получения дара, тем больше он убеждается в том, что глаза его не обманывают.
Девочка постоянно разговаривает с Каситой. Да, последняя – волшебный дом, да, прослеживаются желания и капризы, но полноценные беседы…?
Для неё в доме нет закрытых дверей. Касита может хлопнуть дверью прямо у тебя перед носом – с ним самим она проделывала это не раз, – но перед Мирабель распахивает каждую ещё до того, как она захочет попросить.
Больше всего Касита радуется, когда Мирабель возвращается домой. Это Бруно стал замечать совсем недавно. Он помогал Феликсу во дворе, когда Джульетта и Пепа вернулись с прогулки домой. Естественно, в окружении детей. Двери приветливо распахнулись для всех, но только одну Мирабель подхватил волшебный пол, игриво подбрасывая в воздух, словно повторяя игры малышки с её отцом. И опять же, так Касита могла развлекать других детей, но встречала только её.
Бруно медленно разжимает пальцы – получается ненадолго вернуть себе мнимое спокойствие.
Будущее неясно, магия зависит от девочки, что не получила своего дара, но в одном он теперь был уверен точно – Касита не может ошибаться, а значит и Мирабель не станет той, кто уничтожит семью. Вот только другим этого не объяснишь. Значит, он должен сделать так, чтобы и не пришлось.
Бруно уничтожит всё. Свою комнату, свою дверь, свою и без того никудышную жизнь и место в семье Мадригаль. Он ещё никогда не действовал настолько решительно и твёрдо. Настолько… правильно. И плевать, что подумают остальные. Им ведь и не придётся. Волшебство слишком глубоко пустило свои корни, слишком сильно вскружило голову матери, и сомневаться не приходится – что бы Бруно не сделал, молча или всем на обозрение, она найдёт, как обернуть это в свою пользу, найдёт, как очернить. Провидцем быть не нужно, чтобы знать наперёд – первая версия: непутёвый сын предал семью, которую никогда не любил и сбежал. Слухи и его репутация доделают всё остальное.
Кто-то, наконец, должен с этим покончить.
Бруно собирается в спешке, берёт только необходимое, старается не задерживаться и уйти ещё до первых лучей солнца. Он останавливается всего раз, на пороге дома, усилием воли заставляя себя не оборачиваться. В голове становится ясно, план рождается сам собой. Он попытается найти ответы, а если не выйдет… тогда, пожалуй, Бруно возьмёт на себя другую роль. Станет тем, кем его видят остальные. Станет чудовищем из слухов и собственноручно разрушит эту семью.
Так же, как они разрушили его.
Так же, как в будущем они разрушат малышку Мирабель.
Это будет много лет позже. А пока он уходит, не зная, что на следующий день его поступок заставит Альму увериться в собственной правоте, заставит потерять над собой контроль и посмотреть на Мирабель со всем презрением и разочарованием, впервые не скрывая истинного отношения к девочке, что затмевала своим солнцем её собственное.