friends

      Она впервые увидела его, закурившим Кавендиш. Он стоял у входа в ресторанчик «Magnolia», подпирая дверной косяк широкой, крепкой спиной, приобнимая за талию красивую, пусть и обманчиво улыбчивую женщину. Сладковатый, напоминающий своим шлейфом пряные сухофрукты дым, наполнял большую часть помещения, стоило ему протяжно выдохнуть. Этот удушливый запах наполнил ее лёгкие и плотным пеплом осел на стенках, въедаясь и оставляя определенный отпечаток. Его зов будет являться ей по ночам.       Лощеный шёлк его светлых волос был низко стянут тёмно-синей лентой. Острый подбродок, точёные черты и.. глаза. Выражение его лица выдавало приторно тошную доброжелательность, а в глазах, явственно отливавших металлом серебра, читалось безразличие и высокомерие. Тонкие губы поджимались при каждом рукопожатии, при приветствии очередного замызганного аристократа. В хладности мужчины витала отточенная вежливость и проглядывалась яркая харизматичность. Дамы томно вздыхали, джентльмены нервно передёргивали плечами, наблюдая за своими спутницами.       К чему весь этот фарс?       К сожалению (а может к счастью), она не помнила, кто именно сдавил ее руку и подвёл к статной фигуре. Только сейчас она могла заметить колоссальную разницу в росте. Пара шагов вперёд и она бы уткнулась носом в его грудь, упрятанную за темной тканью фрака.       Воплощение официоза.       — Это Яксли, Малфой. Старина Корбан хорошо постарался тогда, в Гамбурге, скажи! - скрипучий голос седовласого приятеля рядом заставил её вздрогнуть.       Бастард. Клеймо на всю чёртову жизнь...       Его губы дрогнули в вежливой улыбке и коснулись насильно протянутой руки. Глаза выражали лёгкую заинтересованность. Будто бы все происходящее могло как-то отвлечь его от всей этой помпезной суеты. Блондинка рядом с ним склонила голову в кивке в качестве приветствия.       — Мелоди, полагаю? Прошу прощение за Антонина, он бывает весьма груб по отношению к леди. Но немудрено, что Корбан не мог устоять. Лоррейн, по всей видимости, была прекрасной женщиной, и я хорошо помню..       — Меделин. Мое имя Меделин, мистер Малфой, - резко перебила его девушка, с вызовом вздёргивая подбородок. Волна гнева пробежала по позвоночнику. Страх испарился мгновенно, уступая место жгучему нраву юной особы. — держите свои мысли при себе.       Ей показалось, или он ухмыльнулся?       — Что ж, весьма занятно. Приятно познакомиться, мисс Яксли. Думаю, мы подружимся.

***

      — Вы мерзавец, мистер Малфой.       — Какой есть, - нараспев протянул мужчина, наполняя очередной бокал терпким, выдержанным виски.       Редкие благотворительные вечера, на которых они виделись, оставляли желать лучшего. Спертый, тяжёлый воздух, фальшивый смех и идиотские развлечения...       — Вы прочли?       — Что?       — Не прикидывайтесь дурой, Меделин.       А Меделин знала, что за ширмой его слов он не подразумевал ничего обидного. А ее имя из его уст лилось, как сладкая патока. «Ме» – на первом слоге он едва приоткрывал рот. «Де» – его голос становился твёрже, но тонкие губы всегда приподнимались чуть вверх. «Лин» – было произнесено почти с нежностью. И эта нежность приходилась ей по душе. Она приятно согревала изнутри...       — Прочла.       — И как вам?       — Вам действительно интересно? - получив короткий кивок, закинула ногу на ногу и, пригибаясь, сцепила руки в замок. — Рецензия проста и лаконична. А звучит она вот как: эпично и юмористично.       — Выходит, я не зря перерыл весь архив.       — Мы ведь друзья.       Его глаза потеплели.

***

      Дверь с треском захлопнулась, а умиротворенная чтением девушка вздрогнула, оборачиваясь на нежданного посетителя. Его плечи поникли. В ее любимых мёрзлых омутах читалась боль. Смутно знакомая ей, такая родная и привычная, но лишь ей, ведь она встречала ее, как ласковый шепот судьбы.       — Все кончено, - глухо выдал он и ее груди потяжелело.       От него пахло бергамотом.       Узкая ладонь неминуемо накрыла одну из его рук, прижатых к вискам. Меделин никогда не говорила ему о своих чувствах, а Люциус никогда не поднимал данную тему. Они просто существовали, а связь между ними развивалась, дружба медленно прокладывала дорогу к чему-то более глубокому, противоестественному и запретному. Она отрицала. Она хотела. Она боялась.       Сильные руки развернули ее к себе и обняли. По-отечески тепло, трагически отчаянно. Губы мягко коснулись лба осторожным поцелуем и отпрянули. А ей было достаточно. И совершенно плевать, что душа рвётся на тысячи осколков, что она плачет вместе с ним и погибает в неравной борьбе.       — Я ненавижу все это.       — Я буду рядом.       Банальная, треклятая фраза. Но она внушает ему надежду. Мужчина не помнил, сколько времени он провел в ее объятиях, но стрелки на часах продолжали двигаться вправо.       Устал...       Боюсь, моя любовь немножечко больна...

***

      Вино приятно обожгло горло. Его шепот убаюкивал и вязкая дрёма запеленала ее в кокон блаженства. Здесь не было масок, не было слышно шумного веселья господ. Здесь, прижавшись к ней, читал стихи ее персональный Ад. Яксли горела в нём. Малфой был не против.       Бергамот...       Строчки долетали до ее сознания рваными отрывками, а интонация голоса, вскоре, успокоила окончательно. Терпкость вина все ещё играла на устах. На этот раз на них не было любимой помады.       — Вы засыпаете. Я уложу вас спать.       — Останьтесь со мной.       Диван скрипнул. Сильнее забарабанил дождь.

***

      Их губы соприкоснулись. Холод пробирал насквозь, но это не помешало ощущению тепла мгновенно разнестись по венам. Он стал похож на влюблённого мальчишку, когда улыбнулся и потянулся обратно. Исчезла короста брезгливости и эгоцентричности, умерла язвительность, рождая нечто новое.       По-настоящему значимое.       По-настоящему правильное.       По-настоящему настоящее.

***

      — Вы помните тот день? - она говорила тихо, прижимая к себе тихо сопящий розовый свёрток.       Ее волосы были влажными от пота, образовывая собой неестественной формы, огромный колтун. Колдомедики отступили на шаг, позволяя мужчине подойти к девушке ближе, чем на два метра.       — Как вчера, - уголок губ пополз вверх.       — Мы все ещё друзья?       — Да, мы просто друзья.